Мечтают ли андроиды об электроовцах?

Мечтают ли андроиды об электроовцах?

Получив в конце прошлого года (не иначе как в подарок на Новый год) законопроект Dentons о внесении изменений в ГК в части совершенствования правового регулирования в области робототехники, я смог подготовить отзыв на него только сейчас. Слишком сильное впечатление произвели на меня некоторые его положения, для традиционного цивилиста весьма экстравагантные. Но современные цифровые технологии способны разрушить самые устойчивые представления о правовом регулировании. Так что хотелось бы подойти к законопроекту непредвзято.

Итак, в ГК предлагается ввести новую Главу 6 «Роботы-агенты». Эта глава, по замыслу разработчиков, должна находиться в конце Подраздела 2 «Лица». Правда, непонятно, почему ей дан номер 6, ведь такая глава в ГК уже есть. Логичнее было бы дать ей номер 5.1. Размещение этой главы в Подразделе 2 содержит указание на то, что роботы-агенты являются лицами, т.е. субъектами гражданского права. Об этом же прямо говорит и первая статья законопроекта под номером 127.1: «Роботом-агентом признается робот, который по решению собственника и в силу конструктивных особенностей предназначен для участия в гражданском обороте». Робот-агент имеет все признаки юридического лица (ст. 48 ГК), за исключением организационного единства, т.е. он имеет обособленное имущество, выступает в обороте от своего имени и несет самостоятельную ответственность. Робот-агент наделяется гражданской правоспособностью при соблюдении определенных формальностей…

Признание роботов-агентов субъектами права предполагает, что они обладают сознанием и волей, достаточными для участия в гражданском обороте. Из такого предположения исходит ГК применительно к любому субъекту гражданского права – и гражданину, и юридическому лицу, и государственному (муниципальному) образованию. Правда, настоящими сознанием и волей обладают только люди (граждане). Остальные субъекты предполагаются наделенными этими качествами постольку, поскольку в их деятельности участвуют люди, которые вступают в гражданские правоотношения от их имени. Если таких людей нет, юридические лица и государственные (муниципальные) образования, формально существуя, в гражданском обороте участвовать не могут. В случае с роботами-агентами обязательное участие людей предполагается на стадии создания соответствующего субъекта права, который впоследствии сам, без посредства людей, может вступать в гражданские правоотношения с другими субъектами.

Значит, робот-агент должен иметь такие конструктивные особенности, которые позволили бы его считать наделенным сознанием и волей, сопоставимыми с человеческими. Не предрешая вопрос о том, способен ли в будущем искусственный интеллект сравняться с человеком, можно ли сделать такой вывод прямо сейчас, исходя из достигнутого уровня техники? На мой взгляд, пока нет. Робот не в состоянии оторваться от человеческого интеллекта ни на стадии определения общих условий его функционирования, ни при вступлении в конкретные гражданские правоотношения. Поэтому признание его самостоятельным субъектом права, который без постоянного содействия людей может участвовать в гражданском обороте, будет фикцией. Применительно к роботам-агентам приходит на ум теория «целевого имущества», при помощи которой некоторые цивилисты объясняли природу юридического лица в XIX веке.

Законопроект рассматривает робота агента не только в качестве субъекта, но и в качестве объекта права. Ведь у него всегда есть собственник. Значит, робот-агент – это вещь, наделенная сознанием и волей. В истории права такие вещи существовали – это были рабы (instrumentum vocale), в отношении которых римское право содержало довольно большой объем норм. Однако рабы с точки зрения наличия у них сознания и воли были обычными людьми, просто их не признавали субъектами права. Напротив, роботы-агенты признаются субъектами права, хотя они пока не наделены достаточными для людей сознанием и волей. Двойственный статус робота-агента – он одновременно и субъект, и объект права – порождает множество теоретических проблем.

Если у робота-агента есть имущество, то какое право на это имущество ему принадлежит – право собственности или ограниченное вещное право – с учетом того, что сам робот – объект права собственности его собственника? Есть ли у собственника робота-агента право собственности на имущество, принадлежащее последнему? Тут возможны варианты: 1) собственник имеет право на робота-агента, но не его имущество, которое принадлежит только роботу-агенту; 2) собственник имеет право и на робота-агента, и на его имущество, одновременно робот-агент считается собственником своего имущества; 3) собственник имеет право и на робота-агента, и на его имущество, а робот-агент обладает в отношении своего имущества ограниченным вещным правом. Первый и третий варианты вполне вписываются в континентальную систему права. Второй вариант ближе к англо-американской системе. Но при первом варианте возникают сложности с обоснованием ответственности собственника по обязательствам робота.

В ограничении ответственности собственника (иного владельца) за действия робота, пожалуй, и состоит основной смысл законопроекта. В нем сказано, что собственник и владелец робота-агента несут ответственность за его действия в пределах находящегося в их собственности имущества, переданного во владение и (или) пользование робота-агента (ст. 127.4 проекта). Иными словами, взыскание по долгам может быть обращено лишь на имущество робота-агента. Имущество его собственника (иного владельца) забронировано от претензий кредиторов. Настолько ограниченной ответственности у юридических лиц сейчас нет! Пожалуй, лишь государство установило для себя такую ответственность по долгам подавляющего большинства созданных им юридических лиц. Можно ли устанавливать подобные правила для роботов-агентов, наличие у которых сознания и воли вызывает сомнения?! Вопрос риторический… Переложение же ответственности при определенных условиях лишь на разработчика, изготовителя или лицо, осуществляющее техническое обслуживание робота, еще сильнее ущемит права потерпевшего.

Большие сложности вызовет предлагаемое законопроектом разграничение фигуры собственника и владельца робота-агента. Владеть роботом-агентом можно на праве собственности, ограниченном вещном праве или по договору (ст. 127.3 законопроекта: кстати, непонятно, почему из числа владельцев исключены государственные и муниципальные образования). Это приведет к удвоению, а то и к утроению титулов на робота-агента, а ведь у последнего еще есть и собственное право на имущество. Как будут при таких обстоятельствах решаться вопросы возмещения убытков, причиненных роботом-агентом? Понимая возможные трудности в этом деле, разработчики предложили при наличии сомнений считать ответственным лицом последнего собственника или владельца. А почему только последнего, а не всех их в солидарном порядке? Процесс взыскания убытков в любом случае, к сожалению, усложнится. И наконец, я не представляю, как роботы-агенты будут участвовать в судебных заседаниях, даже если те не предполагают личного участия…

Владельцем робота-агента, согласно законопроекту, может быть и другой робот-агент. При такой модели отношений право роботов-агентов на их имущество не должно быть правом хозяйственного ведения или правом оперативного управления (см. третий вариант). Наше гражданское законодательство только недавно избавилось от дочерних предприятий, которые создавались унитарными предприятиями. С учетом ограниченной ответственности по долгам роботов-агентов появление таких «матрешек» с различными титулами сделает еще более эфемерным реальное возмещение причиненных ими убытков.

Наконец, особо хочется отметить создание саморегулируемых организаций (СРО) роботов-агентов, которое предусмотрено ст. 127.9 законопроекта. Роботы будут выдумывать правила для других роботов? До СРО роботов не додумались даже самые изощренные научные фантасты, исходившие из того, что искусственный интеллект един!

Завершая краткий обзор законопроекта, хотелось бы подчеркнуть, что проблему правового регулирования отношений с участием роботов-агентов можно было бы гораздо проще решить, не признавая их субъектами гражданского права. Для этого следовало бы признать их имуществом особого рода, подробно урегулировав его режим. И при любых обстоятельствах на стадии введения данного объекта в гражданский оборот нельзя ограничивать ответственность его собственника (владельца), какими бы благими намерениями ни руководствовались разработчики законопроекта.