1990s

Директор DataArt Armenia Арсен Багдасарян 25 лет назад начинал системным администратором. Продолжил тестировщиком, дойдя до руководства QA-департаментом в армянском представительстве Synopsys, затем перешел в аутсорсинг. Вместе с Арсеном мы выбрали несколько историй из его жизни, которые иллюстрируют формирование рынка IT в постсоветской Армении.

Рассказ Арсена Багдасаряна хронологически завершает большой цикл интервью, посвященных истории армянской вычислительной техники, которые музейный проект DataArt собирал более года. В ближайшем будущем мы откроем отдельный лендинг об Армении на сайте IT-музея DataArt.

Культ высшего образования и трудности выбора профессии

В детстве я умудрялся найти на свою голову историй, все конечности переломал по разу-два. У деда моего близкий друг был врачом-рентгенологом, если что, мама звонила ему: Дядя Саак, Арсен опять сломал палец. Помню встретили его в гостях у деда, он обрадовался: Два или три месяца вы мне не звоните. Я уже волноваться начал, все ли у вас нормально. Еще я немного сачковал в школе. Звонил маме после уроков: Мама, я разбил руку. Мама: А какая рука? Когда говорил, что левая, она тут же прибегала. Когда говорил, что правая, она отвечала: Поставь компрессик, я скоро приеду с работы. У мамы выработался своего рода иммунитет: она понимала, что про правую руку я мог преувеличить, чтобы не писать.

До 9-го класса школы я не очень задумывался, кем хочу стать. В детстве, как и все нормальные пацаны, сперва хотел быть космонавтом, потом каким-нибудь секретным агентом. Когда подрос, появилась идея фикс стать хирургом. Я даже целый год занимался с репетитором химией, которую надо сдавать в медицинский. Но все планы изменил один разговор с родственниками.

Начало 90-х не очень благополучное время для Армении: война, голод и холод. После развала Советского Союза стало очень некомфортно, мягко говоря. Многие армяне, в том числе, мои родственники, эмигрировали. Когда мой двоюродный брат решил уехать в Америку, они с женой пришли к нам домой попрощаться. Помню, был приятный летний вечер, мы сидели на балконе с прекрасным видом на гору Арарат. Они должны были улетать через день и думали, что навсегда. Никакого просвета не ожидалось, никто не предполагал, что в Армении может что-то развиваться тогда все рухнуло. Плюс война и, можно сказать, блокада с трех сторон один коридор через Грузию.

Жена брата, программист по образованию, спросила, не думал ли я поступать на прикладную математику изучать компьютеры. Самое близкое к компьютеру, что я к тому времени встречал электронная игрушка Электроника, где волк ловит яйца. Она сказала: Представляешь, все, что ты видишь на экране запрограммировано. Если интересно, почитай немножко об этом.

У отца сразу глаза загорелись он инженер, окончил политехнический институт: Я уже год ему говорю зачем медицинский, у нас в роду медиков нет. Как он потом работу найдет? А по инженерной линии поможем.

В школе у нас был предмет информатика. Преподавала его Гаяне Завеновна эффектная женщина лет 25, вся мужская половина школы была в нее влюблена. Благодаря ей мы научились какой-то теории, но в школе стоял лишь один компьютер. Это как в детском садике выставляли дорогие игрушки на высоких полках и не давали детям ими играть, потому что поломают. Так и наш компьютер издалека посмотрели, и нормально. Но с математикой я дружил, и с логикой все было в порядке. Слова жены брата меня заинтересовали.

Отец отговаривал идти на вычислительную технику: пошла молва, что это конец света конкурс большой. Но в конце концов родители сдались: Флаг тебе в руки и барабан мучайся! Год я упорно занимался с замечательным репетитором, физику полюбил настолько, что забыл про двор, футбол,любые другие дела. Но примерно то же происходило со многими моими друзьями: со времен Советского Союза в Армении был культ высшего образования. Поступить в вуз стремились 90 % выпускников школ, к этому подталкивали и родители, даже если сами были рабочими.

На экзаменах набрал 18 баллов из 20, скорее, из-за помарок. Мысленно стал готовиться к армии, но поскольку подавал документы не на программное обеспечение и алгоритмические языки, а на конструирование электронно-вычислительных систем, все-таки прошел по конкурсу. Думал через год перевестись на программирование, но остался: одногруппники понравились, а компьютеров студентам ни на одной из специальностей все равно почти не показывали.

Безмашинное образование и попытки заработать

Я учился с 1990 по 1995 гг., чтобы как-то прожить, ты должен был уметь вертеться. Все заводы позакрывались, начиная со второго курса чем я только не занимался. Был период, когда возили в Россию и Беларусь армянские сапоги: брали их на производстве, с мешками летели в разные города и там их продавали. Одно время даже работал в левом цеху по производству алкогольных напитков. Девальвация армянского драма тогда привела к тому, что стипендия у меня была 1 доллар.

Образование было безмашинное 34 компьютера на весь факультет. Когда мы изучали язык Фортран, писали в тетрадках, потом ходили в лабораторию группами по 56 человек. Кто-то вводил программу, дальше все вместе смотрели, что она делает. В общем с компьютером мы работали от силы раз в месяц.

В Ереване был Институт математических машин имени Мергеляна, были несколько интересных заводов, которые выпускали какие-то магнитофоны, но в основном продукцию для советского военно-промышленного комплекса. Со дипломом инженера-электроника-конструктора-технолога в СССР я бы, вероятно, пошел работать на один из них. Но вся эта отрасль легла, и моя специальность стала невостребованной. Я решил подучиться хотя бы на простого оператора понять, как же все-таки работает компьютер.

Когда мы оканчивали 3-й курс, один знакомый приобрел компьютеры для своего офиса и попросил помочь их подключить. Мы с другом сказали, что посмотрим, пришли. Собрался народ, нас представили, как компьютерщиков: Сейчас они всё настроят. Мы попросили, чтобы нам не мешали, заказали кофе, сидим, рассматриваем технику. Монитор, клавиатура есть, а куда воткнуть провода? Смотрим: какие-то разъемы, что-то куда-то нужно совать. Важно не попортить, не туда вставишь короткое замыкание может быть. Минут 3040 трудились, оба были в поту. Потом включили, экран засветился, какие-то строчки пошли DOS.

Мы быстрым шагом дошли до парка, сели на скамейку и оба выдохнули: Не опозорились! После этого во мне что-то щелкнуло. Подумалось: Будет очень стыдно, если меня будут называть компьютерщиком, а я не смогу простой компьютер наладить. Надо было учиться. Но где найти такого специалиста, который мог бы рассказать, что такое операционная система, как работает железо? Первые IT-фирмы в Армении начали открываться только с 9596 года.

Почему они все-таки начали открываться? Еще в советские времена Армения была известна хардовой частью разработок. Немногие знают, что один из первых прообразов персонального компьютера в СССР был создан у нас в Ереванском НИИ математических машин. Тогда и программирование было на довольно хорошем уровне. После развала Союза многие уехали из страны в основном, в США. Благодаря им в итоге и появились первые IT-компании: у нас была армия программистов и инженеров, которым не нужно было платить много. Те, кто оказался в Америке, об этом знали.

В 1995-м мы с друзьями купили компьютеры, накачали на них игр и открыли компьютерный клуб в это время они только начали входить в моду. Бандиты нас не прижимали: Ереван довольно маленький, хотя живет здесь больше миллиона человек, многие люди знают друг друга в лицо. Вот и нас многие знали с детства, и хотя времена были опасные, трогать не пробовали. Но наш компьютерный клуб и без внешнего вмешательства проработал всего полгода, не выдержав конкуренции, подобные заведения вдруг стали расти, как грибы после дождя.

Как запустить IT-отдел с нуля

В 1995 году я окончил институт, IT-компании уже были, но без практических навыков попасть туда было невозможно. Я попросил отца разузнать, где можно подучиться на компьютерщика. Тогда это слово было модным. Компьютерщиками называли и системных администраторов, и программистов, и тестировщиков. Папа позвонил другу детства, замдиректора в одной из первых IT-компаний, которая финансировалось из-за рубежа. Тот сказал: Пусть приходит, посмотрим. Я признался, что ничего толком не умею, хотя в институте учился неплохо и с математикой проблем у меня нет. Меня приставили к одному из специалистов. пообещав месяца за полтора обучить азам.

Начали с того, что такое компьютер, для чего нужна клавиатура, что такое монитор и системный блок. Дальше стали рассматривать операционную систему DOS, от нее перешли к Norton Commander. Потом к Windows. Через пару месяцев я был уверен, что меня возьмут на работу куда угодно. Но в основном нужны были программисты, а я больше по системам, по администрации.

В итоге я оказался в НИИ сейсмологии и сейсмостойкого строительства, где заместителем директора работал отец моего близкого друга. После разговора он дал мне ключи и отправил в сопровождении секретарши в компьютерный отдел. Под толстым слоем пыли там стояли два компьютера и матричный принтер. Я должен был прибраться, а потом в одиночку перевернуть работу института, оцифровав все что можно. Простая работа оператора ввести огромное количество бумажных документов в Word, построить таблички в Excel. Зарплата 2030 долларов. Но я все равно оставался ночами.

Печать на матричном принтере требовала много времени, и я пошел к замдиректора, как герой фильма Джентльмены удачи: Керосинка плохая нужно покупать примус. Сказал, что нам нужны Пентиум и лазерный принтер. Когда назвал сумму, тот пришел в ужас бешеные деньги. Здесь была важная с точки зрения опыта история: я расписал все аргументы в пользу апгрейда. Вызвали начальников отделов, прикинули, насколько повыситься производительность, которая и так уже серьезно выросла, когда документы перестали просто копиться на бумаге.

В итоге я стал начальником отдела, куда взяли еще одного сотрудника, купили не только все, что я просил, но и струйный цветной принтер. Через месяц все приехало, я почти сутки все подключал и налаживал, ставил драйверы. Но теперь у нас был настоящий вычислительный центр.

Стартап внутри вооруженных сил

Месяца через три я понял, что не хочу всю жизнь оставаться оператором, и стал искать работу. В сетях и системах разбирался неплохо, но везде первым делом спрашивали, служил ли я в армии. Я не служил, потому что война уже закончилась, и надобность в двухгодичных офицерах не была высокой. Пошел в военкомат, решение получилось таким: три месяца подготовки, получения звание лейтенанта и распределение в часть. Началась моя армейская эпопея.

По военно-учетной специальности я был артиллеристом, после казарменного положения в учебке меня направили служить в очень хороший район, на один из наших курортов. К этому времени у меня уже была семья, и я смог забрать с собой жену и сына. Служба оказалось довольно интересной, не буду вдаваться в подробности военная тайна.

Но для меня было важно, за два года службы не забыть гражданской специальности. Через 23 месяца я встретил хорошего друга, который в университете учился на программиста, но военную кафедру не проходил, и в части оказался сержантом. Решили что-нибудь придумать вместе, тем более, он обещал принести из дома компьютер с принтером.

Поразмыслив, я зашел к начальнику дивизиона и предложил оцифровать картотеку, разгрузив офицеров от лишней писанины. Заключили сделку: освобожденный от нарядов сержант привозит из Еревана свой компьютер, мы получаем маленькую комнату, а я становлюсь начальником вычислительного центра безо всякой техники и с единственным подчиненным. Я дал слово, что к очередной проверке дивизион будет образцово-показательным.

За неделю мы оборудовали ВЦ, день и ночь готовились к инвентаризации, после которой дивизион признали лучшим в полку и вручили переходящее знамя. Все были счастливы, а ко мне потянулись офицеры из других дивизионов: У нас тоже паренек компьютер хочет принести. Я начал учить людей, а параллельно сам осваивал программирование на C++ по книжке в желтом переплете.

Первые банковские служащие без галстуков

В 1999 году я вернулся в Ереван, и друг предложил мне работу в своей новой фирме, подключавшей банки к общей сети Центрального банка Армении. Мы настроили сеть Сбербанка Армении, во всех 6070 отделениях поставили компьютеры, подключили к сети через модемы нормального интернета еще не было. До сих пор у меня в голове слышны звуки соединения. Обучение банковского персонала оказалось адской работы: в основном там работали немолодые женщины, которые раньше с компьютером не сталкивались. Одна из сотрудниц после каждого движения пыталась посмотреть, что же под ней.

Но в итоге автоматизация состоялась: все данные за банковский день собирались в единый файл. Сотрудникам нужно было просто поставить его в нужное место и сделать 23 клика, правда, на то, чтобы с этими тремя кликами разобраться, иногда уходила неделя.

Потом мне предложили перейти в Сбербанк курировать подключенные нами отделения. Я согласился, поскольку мне пообещали должность начальника отдела через четырепять месяцев.

В банке был дресс-код: все приходили в костюмах и при галстуках, но вскоре я взбунтовался: Жена домой не пускает, каждый день сорочку и штаны стирает, потому что я на работе всегда ползаю под столами и что-то настраиваю. Попросил, чтобы меня принял один из замов, который курировал и IT-сферу. Захожу в кабинет, хмурый мужчина интересуется, с чем я пожаловал. Я попросил его представить себя на моем месте, ползающем в костюме на коленях. Он: Как ты себе позволяешь ставить меня на свое место? Но через неделю нашему отделу разрешили ходить на работу в джинсах и футболках.

Потом в департамент пришли новые люди, и начальником отдела я так и не стал. Но все-таки маленькую революцию для коллег успел совершить.

Из банка в QA и аутсорс

Еще работая в банке, я заинтересовался новой специальностью тестировщика. К началу 2000-х в Ереване было около 20 IT-компаний, в одной из них HPL (Heuristic Physics Laboratories) работал мой тесть, который был системным программистом еще при СССР. Он порекомендовал меня начальнику отдела тестирования, предупредив, чтобы не брали, если не подойду. На собеседовании были какие-то логические задачки, потом мне предложили на полмесяца место стажера. Дней через 10 начальник отдела говорит: Я очень доволен твоей работой. Меня это еще больше вдохновило, я засиживался допоздна, готовил отчеты. В итоге проработал в HPL 5 лет, стал начальником отдела уже Quality Assurance. Потом пришла новость, что HPL покупает одна из самых передовых компаний в этой области Synopsys. Там я работал еще лет 15, то есть, почти 20 лет на одном месте, с одним коллективом. Уходить было трудно, но я решил двигаться дальше.

Где бы я ни работал, всегда дополнительно занимался чем-то интересным. В 2000-х в Армении не использовали слова аутсорсинг, у нас это называлась левая работа. Но на протяжении 1015 лет у меня была своя команда, мы дружили и делали много разных проектов. Работали под девизом нет ничего невозможного, правда, верили, что можем все. И заказчики нас любили.

После провала в 19901995 гг. началось активное развитие отрасли, с 2000-х пошел резкий рост. Сейчас по официальным данным в Армении около 700 больших и малых IT-компаний, это около 30 тысяч айтишников.

На этом фото Арсен Багдасрян принимает в офисе DataArt в Ереване важных гостей: Радика Ананяна и Рафаела Саргсяна.