Игростроение

Игра как миф

Дабы выявить мифическую природу рассматриваемых впоследствии социальных явлений, или если угодно самих социальных мифов об играх, прежде всего требуется выявить онтологическое основание самой сферы, превращенной в миф. Таким образом требование необходимое для эффективной работы включает в себя некоторые онтологические основания, чему будет посвящена критика тех взглядов, что при онтологической истине явят себя в личине мифа.

Может существовать (и существует) в некоторой части научной общественности достаточно предпосылок для того, чтобы не только рассуждать о мифической природе игр, но и вообще расценивать существование Игры как Миф; то есть не существует Игры как категории обладающей самостоятельной онтологией, существует лишь игра как: игра как форма коммуникативного взаимодействия, игра как процесс соблюдения комбинаций условий, игра как сходства игрового поведения человека и животного и т.д, где в таком случае игра есть символ по отношению к объекту, не являясь при этом самой собой, то есть Игрой; известно, что миф определяет мифическая отрешенность, что есть отрешенность фактов по ихидееот их обычного идейного состава и назначения[1], а то что принято под Игрой в таком случае - лишь поэтическое содержание в своей наитивной форме. Именно эта наличная для некоторой научной общественности глупость обязует привести онтологическую природу Игры, дабы с должной уверенностью расценивать игры как как миф, нивелирующий всю строгость соответствующих исследований.

И так и прежде всего, мифом может являться (и является) всё что угодно, что по факту отклоняется от своего онтологического смысла, и в этом и есть непосредственная мифическая экзистенция, что объединяет вещи в каком-то новом плане, лишая их присущей им естественной раздельности Ясно, что лучше говорить не о мифической отрешенности, но о том, что все на свете вообще, все существующее, начиная от мельчайшей и ничтожнейшей вещи и кончая миром в целом, есть та или иная степень или качество мифической отрешенности Миф, видели мы, есть живое, выразительное и символически-выразительное, интеллигентно-выразительное бытие.Вещь, ставшая символом и интеллигенцией, есть уже миф[2].

То есть для того чтобы Игру превратить в Миф, требуется отойти от её герметической онтологии и наделить отдельным для неё смыслом. Очевидно, что для самой Игровой онтологии результаты исследований проявления её бытия в Мифе ничего для самого бытия не даст, разве что позволит исходить от обратного, и тогда мы получим, что игра как одновременно и относится, и не относится к Игре, явив тем самым категорию может. Тот факт, что Игра что-то может - сомнению не подвергается, однако само это потенциальное целеполагание и есть корень той отрешенности от герметической онтологии: Игра ни к чему не применима как к Игре, так как Игра по-Юнгеровски бесцельна, и для исследователя не будет абсолютно никакого толка составлять справочник об играх[3], как и о мифах.

Последнее известно постольку, поскольку за самой Игрой не кроется вопросов её человеческой природы, что, например, нельзя сказать о членораздельной речи. Не секретом является игривая природа некоторой части животных, как и не остаётся поэтому секретом посредственность вопросов о функциях как каждой игры по отдельности (так как энциклопедичность знания игр ничего не даёт кроме выявления морфем), так и функции игр вообще. Функция, как и цель не стоит в вопросах экзистенции Игры, так как осознание существования функции принадлежит человеческой природе. Никто не собирается здесь отрицать, что существуют игры, обладающие в своей эзотерической природе методологией к реализации задуманных функций, но это конечно при том условии, что эти функции реально задуманы, а не являются их следствием. Исследования игры часто оказываются далеки от своего предмета, когда они стремятся приписать игре какие-то мотивы или связать ее с какими-то целями[4].

Таким образом чтобы наделить Игру мифической формой достаточно лишь предать Игре цель как смысл, лежащий не только за пределами самой Игры, но и вообще наделив Игру смыслом достижения цели, даже когда формы игр переходят в категорию обладания человеком. Такое онтологическое понимание Игры не пустое предположение, ведь при соблюдении условия наделения Игры целью, Она обретёт вполне конкретные черты Работы и прекратит быть Игрой, что несомненно оголит её дочеловеческую природу экзистенции. Поэтому не лишним тут будет отметить, что в отличии от относительно-примитивных форм игровой морфологии животных, характер человеческих игр столь выразителен, что с лёгкостью может сподвигнуть исследователя на ложные выводы об основных онтологических свойствах Игр.

Для всего вышесказанного пришлось нарушить завет[5] о не-рассуждении о Природе Игр, но без этого онтологическое основание Игры как бесцельной экзистенциальности невозможно, но я думаю и сам Юнгер понимал, что высказав о свойстве игровой бесцельности он вскрыл её онтологию. С этим основанием мы отбрасываем для игрока целеполагание как стимул, ведь не только сама Игра не обладает целью, но и для того чтобы субъекту превратиться в игрока достаточно лишь начать бесцельно экзистенциировать (а для этого не обязательно обладать тем разумом, что участвует в исследованиях бихевиористического, или символически-интеракционистического толка), что указывает нам на Игру как самодостаточную Саму для Себя и Саму по Себе, что прямо указывает на её субстанциональность. Сама же субстанция как свойство может выступать как точка отсчета, не заходящая за пределы самости, поэтому если ставить знак = между игрой и бесцельным экзистенциированием можно утверждать, что все что бесцельно существует само по себе выступает в качестве игрока, а само это существование есть Игра, соответственно. Поэтому в качестве стартового пункта остановимся на том, чем обладаем сейчас: Игра есть предельная (что очевидно) бесцельная экзистенция, обладающая предельной бесцельной экзистенциальностью, т.е. Она (по-Гегелевски) субстанциональна, если не (по-Аристотелевски) Природна[6]. Сохраняя такое онтологическое основание возможно следует внести правку в Юнгеровское высказывание об Игре как всяком движении, добавив к нему понятие бесцельности, а оригинальное высказывание отнести к понятию выраженной игры.

Игра выражена сама по себе за счёт собственной субстанциональности, и поэтому игроками становятся те, кто входит в область Её выражения самой для себя. В данном суждении мы не наделяем Игру мифом говоря о том, что жизнь это игра, или что ветер это часть природной игры, так как в самой природе суждения[7] предикат выражает субстанцию по отношению к субъекту, который при этом, очевидно, не наделяется инобытийным смыслом. Не будут являться также мифами и суждения, что Игра выражается через игры, или любая отдельно-взятая игра есть плод Выражения Игры. Именно за счет Выражения игроки Игры могут выступать творцами и участниками собственных игр, и само это Выражение до сих пор лежит за пределами тех стихийных[8] элементов природы Бесцельного Бытия, что согласно Юнгеру выступают в формах счастливого случая (выпадает без всякой цели), искусности (не имеющая цели легкость) и подражания (не имеющее цели отображение). Так как Игра есть Сама по Себе выражение т. к. Она субстанция, что тогда отличает Выражение Игры от Игры как Выражении Самой Себя вопрос на первый взгляд не из лёгких. Ключ к нахождению отличия скрывается в том, что Игра как субстанция единична, а Выражение Игры переходит во множество форм. То есть мы имеем абсолютную самодостаточную единицу и её бесконечное множество инвокаций как игр.

Так как Игра обладает пределом, не будет ложным утверждать это и по отношению к игре и играм, и в том и заключается главное свойство игры в отличии от Игры, что игры множественны и при этом отличимы друг от друга, в связи с чем возможно определить их множественность. Только за счёт потенции определения можно устанавливать разность игр. Не будет ложным утверждать, что игра с неизменными объектами участия может приводить к разным исходам, по сему игры могут определяться количеством проведённых партий. Также не будет ложным утверждать, что игры могут определяться и самими разновидностями игр. Очевидно, что и первый и второй случай относятся к категории игры, только смысл, что разделяет эти самые игры различен, и заключается в категориях формы и исхода. По сему сама игра из игр есть сфера, в чьём центре расположено её онтологическое основание.

И так, Игра Выражается в играх посредством отличимых между собой сфер, если конечно задаться целью такие отличия находить. Тот же кто задался такой целью знает, что отличия находятся в сравнении, и по сему ключом различия сфер является отношение Игры к объекту, а также само отношение объекта к Игре, то есть отличие Выражения кроется в отношении Предиката к субъекту, как в вышеупомянутом случае жизнь это игра. Как различие истинных суждений не нивелируют истину, так и разные сферы игр Игру не нивелируют. Так мы и получаем сферы игры жизни, игры природы, Божественные игры и прочие их примеры как абсолютные категории, которые обычно берутся за точки отсчёта в Искусстве Выражения Бесцельного Экзистенциирования, что по ошибке нередко принимаются за общие онтологические свойства Игры. И именно к этому Искусству Выражения относятся ранее приведённые стихийные элементы.

Как стало ясно, бесцельная экзистенциальность есть объективная категория, и цель есть граница этой объективной категории: она (бесцельная экзистенциальость) не может обладать целью, так как это в корне изменит её бесцельную экзистенцию. Но для природы целеполагание если не бессмысленно вообще, то как минимум необязательно для Выражении Себя, и свои производные выражения Смыслом. Сам же этот Смысл заложен в её онтологическом основании- бесцельном бытии. И поэтому любое бытие, в чьём Смысле заложена бесцельность именуется Игрой. И лишь постольку поскольку непринято рассуждать об играх никак иначе, кроме как о самодостаточной Бесцельной Деятельности, то что сейчас обычно понимается под играми имеет в себе мифологическую структуру превращения игрока в машину для (т.е. с целью) участия в играх. Игрок же для игры имеет весьма посредственный смысл, так как золото игры не в её участии, а в её форме, и ценность этого золота в Искусстве Выражения этой формы Бесцельного Экзистенциирования.

Поэтому какими бы ни были на первый взгляд общими игры человеческие и игры животных при всех их сходствах и корреляционных данных (брачные игры, обучающие игры и т.д.), вера во все эти статистические методы и расчёты вероятностей есть суеверие[9], ничего общего с реальными играми не имеющие; цель математики или её понятие есть величина[10], и бич несущий человечеству применение теории игр есть не творение игр, но программирование игроков в установленных величинах рационального поведения. И прежде чем перейти к основательной критике современных игр, стоит для начала указать на феномен художественных форм искусства бесцельного экзистенциирования.

[1] А.Ф. Лосев: Диалектика Мифа. Глава 8 Принцип мифической отрешенности.

[2] Там же.

[3] Ф.Г. Юнгер: Игры и ключ к их значению, стр.36

[4] Ф.Г. Юнгер: Игры и ключ к их значению, стр. 266

[5] Ф.Г. Юнгер: Игры и ключ к их значению, стр.42

[6] Г.В.Ф. Гегель природу Аристотеля отождествляет с пониманием субъекта.

[7] Г.В.Ф. Гегель: Феноменология Духа, стр.38

[8] Ф.Г. Юнгер: Игры и ключ к их значению, стр.313

[9] Ф.Г. Юнгер: Игры и ключ к их значению, стр.76

[10] Г.В.Ф. Гегель: Феноменология Духа, стр.28

Официальная часть мероприятия

Добрый день. Я работаю программистом в компании Owlcat Games, которая выпустила одну из самых успешных российских компьютерных RPG Pathfinder: Kingmaker и сейчас работает над её продолжением, Pathfinder: Wrath of the Righteous. В ходе портирования первой игры нашей студии на консоли, мы столкнулись с проблемой поиска утечек памяти. Штатные инструменты движка Unity и целевых платформ оказались по разным причинам не слишком удобны для борьбы с утечками, и поэтому мы решили написать свой инструмент, о котором я и расскажу ниже.

Owlcat Mono Profiler предназначен для исследования использования памяти Mono в играх на движке Unity. Он доступен всем желающим в виде собранных бинарных файлов (под Windows) и исходного кода на Github. В отличие от встроенного профайлера Unity, а также пакета Memory Profiler, он не требует снятия снимков состояния памяти, а производит постоянный мониторинг Mono-кучи, что позволяет выявлять не только утечки, но и пики аллокаций, и избыточные повторяющиеся аллокации. По сравнению с платформо-специфичными инструментами, такими как Memory Analyzer для PS4, он корректно отображает события, происходящие с памятью, управляемой сборщиком мусора.

На этом покончим с формальностями, и перейдём к cool story.

Фатальный недостаток всех прочих инструментов

Началось всё с того, что мы выяснили, что память в нашей игре подтекает. На PC это не было проблемой, поскольку течёт она не то чтобы водопадом, да и памяти даже на слабых машинах в наше время будет поболее, чем у PlayStation 4 или XBox One. Плюс, Windows, когда кончается память, начинает скидывать лишнее в своп, а консоли - просто убивают твоё приложение, и иди, разбирайся, где накосячил.

Встроенные инструменты Unity пришлось отмести практически сразу: в Unity 2018.4 они с нашей игрой фактически не работали (снятие одного снимка состояния памяти могло занять 8+ часов, а на PlayStation мне ни разу не удалось его дождаться в принципе). В 2019.x стало сильно лучше, но перейти на неё мы не могли - смена мажорной версии движка в Unity ломает слишком многое.

В комплект инструментов для PlayStation 4 входит совершенно потрясающий Memory Analyzer. Серьёзно, это один из лучших инструментов для анализа потребление памяти, какие я только видел (хотя и не лишённый некоторых мелких недостатков). Уже одна только возможность помечать любые функции с подходящей сигнатурой как alloc/realloc/free делает его невероятно полезным для любой игры, использующей собственные аллокаторы, memory pool'ы и т.п.

Но есть проблема. Дело в том, что Mono, в том виде, в каком его используют в Юнити, содержит в себе видавший виды сборщик мусора BoehmGC. Это проверенный временем проект, но к сожалению он написан таким образом, что во многом представляет из себя помесь чёрного ящика и чёрной дыры, в которую можно что-то засунуть, но нельзя достать. В частности, он не предоставляет никакого способа узнать о моменте удаления объекта.

Почему сложно написать профайлер памяти для Unity

А теперь давайте сделаем шаг назад и посмотрим, как вообще работает сборщик мусора. Я до поступления в команду Owlcat Games работал, в основном, с C++, поэтому чисто теоретически про сборку мусора что-то знал, но на практике с ней не сталкивался, и имел, как потом выяснилось, в корне неверные представления о том, как этот зверь устроен. Если вы в этой области собаку съели, то дальнейшие мои объяснения вам покажутся чересчур упрощёнными и может быть даже в чём-то ошибочными, но надеюсь они подойдут для объяснения той простой мысли, что написать профайлер памяти для языка с GC - это вам не два байта переслать.

Итак, что делает сборщик мусора? Он берёт себе у системы кусок памяти И никогда его не возвращает (во всяком случае, именно так ведёт себя BoehmGC на PS4). В этом куске памяти, он по запросу пользователя выделяет маленькие кусочки под конкретные объекты - там тоже не всё так просто, но это не важно. Важно что факт аллокации памяти отследить очень просто - есть несколько функций, которые прямо так и называются, gc_malloc_что_нибудь. А вот факт деаллокации памяти отследить слегка сложнее. Это в C++ кто-то должен сказать объекту "умри". Тут же про него просто "забывают", то есть, перестают на него ссылаться. Конечно, сборщик мусора не следит за всеми записями в память, чтобы заметить, что последняя ссылка на объект протухла. Вместо этого, раз-в-сколько-то времени (на самом деле - обычно когда для очередной аллокации не хватает памяти) он говорит "так, всем стоять, сейчас я разберусь, кто тут живой, а кто мёртвый", и отправляется шерстить всю выделенную памяти в поисках ссылок на объекты. В конце этого процесса, если есть какие-то объекты, на которые он ссылок не нашёл, их-то он и удаляет, а точнее - помечает их память как свободную и доступную для выделения.

Всё выше сказанное плюс особенности BoehmGC означает две вещи: во-первых, факт смерти объекта неплохо так (порой на десятки секунд) удалён от момента потери последней ссылки на него, и во-вторых, хрен нам, а не событие "объект удалён". Сколько я не пялился в код BoehmGC, так мне и не удалось в моём скудоумии прозреть, где же, собственно, тот волшебный момент, куда можно было бы вставить какую-то закладку, которая бы сообщила наружу, что память, которую занимал объект X, более ему не принадлежит, то есть, он мёртв. Впрочем, даже если бы я его нашёл, вряд ли бы мне это помогло, потому что по условиям задачи менять код BoehmGC у нас возможности не было - на PlayStation его просто невозможно скомпилировать самому, да и на остальных платформах это то ещё приключение (потому что компилировать придётся не только сам BoehmGC, но и Mono).

Бьёмся головой в стену.

Следующей мыслью, пришедшей мне в голову, было добавить всем вообще аллоцируемым объектам финалайзеры. Финалайзер - это такая функция, которая как раз обязательно вызывается, когда объект удаляется, вроде деструктора в C++. Но и на этом пути меня не ждала победа: да, в рамках il2cpp, имеющего открытый исходный код, я мог вставить свой костыль, но это нельзя было делать оголтело, ведь у объекта УЖЕ мог быть финалайзер, а значит надо было его как-то извлекать, запоминать и подменять своим Наверное, если копать в этом направлении дольше, может что-то и получилось бы, но сама идея менять исходный код кусков Unity мне не нравилась, не говоря уже о том, что это решение не заработало бы на PC, где мы не используем il2cpp во имя лёгкости моддинга игры.

Дальше я отправился в Гугл, искать, а как вообще люди профилируют память в Mono? Ответ нашёлся на первой странице Гугла, в официальной документации. Вот только в версии Mono, используемой Unity, описанный там встроенный профайлер был благополучно выпилен. Кроме того, поиск так же показал, что почти все средства анализа логов, снятых при помощи встроенного профайлера, заброшены, устарели или недописаны, так что особой надежды на них не было, даже если бы мне удалось как-то вернуть эту функциональность (например, пересобрав Mono для Unity - что, правда, не сработало бы на PlayStation!).

Мы пойдём другим путём!

Однако, бродя по дебрям сети, я наткнулся на Heap-Prof, давно неактуальный и заброшенный профайлер памяти для Mono, из которого, однако, мне удалось почерпнуть интересную идею. Идея заключалась в том, чтобы тупо повторять всю работу, которую делает реальный сборщик мусора:

• Регистрировать аллокации, когда они происходят, создавать событие "объект создан".

• Ловить события сборки мусора (типа "сборка мусора завершена") и в этот момент проверять, какие из наших объектов всё ещё живы. Для всех, кто не жив - создавать событие "объект удалён".

Довольно быстро, я перенёс и осовременил код heap-prof в dll, которую подгрузил плагином к Юнити, достал при помощи GetProcAddress функции Mono, позволяющие всё это проделать, и И игра упала. В функции mono_object_is_alive. Попытки понять, от чего такое происходит, и как вообще эта функция работает, привели меня к письму одного из авторов Mono, Massimiliano Mantione, опубликованному в почтовой рассылке Mono-dev в 2009 году. Во сием послании, он в точности описывал мои проблемы с heap-prof, и в частности писал, "The problem is that this is not reliable: "mono_object_is_alive" was not meant to be a public function. And in fact sometimes the heap snapshots are wrong (or the profiler crashes).". К сожалению, в качестве решения он предлагал улучшить API для профайлера в НОВОМ сборщике мусора, SGen, на который Unity в своей версии Mono так никогда и не перешли

Тогда суровые русские программисты (в лице меня) глубоко задумались, и решили: хорошо, на mono_object_is_alive для определения живости объекта полагаться нельзя. Но как-то же сам сборщик мусора знает, жив у него объект, или нет?! Надо просто скопировать его подход, и тогда мы должны будем получить тот же результат (и без падений).

Тут надо сделать очередное небольшое отступление, и рассказать о том, как рассуждал Шульц как сборщик мусора, собственно, ищет ссылки на объекты. Опять же, в ОЧЕНЬ упрощённом виде. Ищет он их тупо - берёт память какого-нибудь объекта, и прямо по ней идёт и смотрит - вот это значение похоже на адрес в куче? Есть у нас объект с таким адресом вообще? Если на оба вопроса "да" - то это ссылка на объект, и этот объект смело можно помечать как живой. Острые умом подметят, что если эдак пройтись по всей куче итеративно несколько раз - не останется ни одного объекта (например, если в куче всего два объекта, A и B, A ссылается на B, то мы сначала удалим A - потому что на него никто не ссылается, а на следующей итерации удалим и B, потому что теперь на него тоже никто не ссылается). Для этого у сборщика мусора есть корневые объекты, которые удалять обычным образом нельзя, и вот от них уже идут ссылки на всех остальных.

BoehmGC, к сожалению, представляет собой упомянутую чёрную дыру - зарегистрировать в нём корневые объекты можно, а вот спросить у него, какие корни зарегистрированы - никак нельзя. Но Mono решает эту проблему за нас, и вызывает коллбэки каждый раз, когда регистрирует или удаляет корневые объекты. А я-то уж было приготовился лезть в переменную с адресами корневых объектов по отступу в памяти Ладно, прячем шашку в штаны и продолжаем наши экзерсисы.

"Я вас настиг! Какой я молодец"

Дальше всё стало делом техники и очень большого количества отладки. Каждый раз, когда приходит событие об окончании сборки мусора, мой "псевдо-сборщик мусора" повторяет эту работу. Берёт корневые объекты, идёт по их памяти, если видит в ней адрес известного нам объекта - помечает его как живой и добавляет в список на обработку, чтобы просканировать потом и его память, и так пока не обойдёт все живые объекты. После этого, все не помеченные считаются удалёнными.

Помимо, собственно, поиска умерших объектов, этот подход позволяет также составить граф объектов и по запросу проследить, кто ссылается на данный объект, что бывает очень полезно, когда не понятно, почему тот или иной объект застрял в памяти (аналогичная функция есть и во встроенном профайлере Unity).

Имея поток событий об аллокациях и освобождениях памяти, мы можем его записать, и, проиграв заново любую его часть, получить список живых объектов на тот момент времени. Это позволяет не заботиться о конкретном моменте снятия снимка памяти, а записывать, например, длинную игровую сессию, и потом анализировать потребление игрой памяти в любой её части.

Помимо прочих достоинств, наш профайлер умеет профайлить релизные билды игры, и даже без необходимости заранее встраивать плагин в сборку (можно и чужие игры профайлить, если у вас возникло желание помочь авторам). Достаточно только иметь PDB файл от нужной версии Unity Player: он нужен для того, чтобы достать адреса некоторых функций, которые нужно перехватить, в частности, для того, чтобы вовремя запустить профайлер, а также для получения событий об окончании кадра (события для удобства группируются по кадрам, а не по времени). К сожалению, Unity не предоставляет даже графическим плагинам возможности узнать о конце кадра другим способом, так что пришлось взять в руки Microsoft Detours и лезть в недра.

Есть у выбранного подхода и недостатки. Профайлер довольно заметно замедляет игру, процентов на 20 в обычных кадрах, а в момент сборки мусора может подвесить её даже на 5-10 секунд (в зависимости от количества объектов). Также, для профайлера требуется довольно много памяти на той машине, где, собственно, запущена игра: на ~2 миллиона аллокаций нужно ~200Mb памяти. Для базы клиента/UI, может потребоваться до нескольких гигабайт памяти, что представляется несущественным ограничением, так как в крайнем случае, можно запускать клиент/UI профайлера на другой машине (он соединяется с самим профайлером по сети).

По обоим важным показателям (замедление игры и дополнительная память) есть планы по их улучшению.

Текущая версия профайлера имеет интерфейс, написанный на Qt5, и теоретически должна быть относительно легко портируема на другие операционные системы (это в наших планах, но не в приоритете, так как основная часть разработчиков игр, всё-таки, работает под операционной системой Microsoft). В качестве БД для хранения событий, используется SQLite с временными (частично находящимися в памяти) базами, но есть идеи о переходе на memory mapped database для ещё большей скорости. Я обдумывал возможность интеграции профайлера в саму Unity, но это представляется не идеальным решением, так как иногда хочется попрофайлить игру в редакторе, не собирая билдов (когда пробуешь разные варианты исправлений, например), а в этом случае, профайлер, встроенный в редактор и потому также производящий аллокации managed памяти - очень плохая идея.

Дальнейшие планы

Профайлер открыт для свободного использования всеми желающими. Я надеюсь, что он окажется полезным кому-то кроме нашей компании. Несомненно, найдутся в нём и ошибки, которые надо исправлять, и возможные улучшения интерфейса и функционала. Жду ваших предложений (и пулл-риквестов!) на Гитхабе. Я надеюсь, что эта программа станет первой частью нашего инструментария для отладки игр на Unity, Owlcat Grooming Toolkit. В отдалённых планах есть так же CPU профайлер с открытым исходным кодом, который мог бы стать бесплатной альтернативой dotTrace, которую можно было бы раздавать игрокам для диагностики без зазрения совести.

Всем тем, кто не хочет читать: игра не игра, когда она выступает против игрока, то есть наделяется какой-то определённой целью выступать против или за. Понятие "уровня" и "lvl", стоит только его ввести в концепт игры - убивает саму игру, превращая её в обыкновенный спорт, порождающий спидранерство. Но если на территории вашего уровня существует множество некоторых песочных мелочей, которые позволяют не следовать главной "цели", - аркадная игра превращается в отыгрыш собственной личности в пределах закодированного пространства и тех "фич", за счёт которых сие можно производить (например "кулинарии"). Если же изначально игра делается "ролевой", вы опять-таки игру наделяете "самоцелью", а потому разрушаете её бесцельность, и поэтому сталкиваетесь с тем явлением, что именуется манчикизмом. Манчкизм что в RPG, будь они настольные или в киберпространстве, что в MMORPG производится строго по той причине, что игрока обязывают соблюдать эти самые условия прохождений "сюжета" и "уровней", игнорируя тот факт, что сам по себе игрок не хочет участвовать в вашем спектакле, а хочет уйти в лес. Дайте ему возможность погулять в лесу больше, чем спускаться в ваше подзмелье. Ответ хейтерам.

Его (тип игрока*) нельзя изучить, используя методы социологии, потому что он не связан строго ни с каким определённым социумом такой игрок не есть ни человек пользы, приобретения, профессии, труда[1]. Здесь об этом стоит возразить следующим образом: игрок есть адаптирующийся субъект в условии бесцельного экзистенциирования; играть - адаптироваться в условии бесцельного экзистенциирования соответственно. И только на этом моменте понимания "игрока" как адаптатора могут вступить в полемику Юнгеровские счастливый случай, искусность и подражание, к которым сводятся все игры; с того момента как процесс адаптации завершается, то завершается и игра. Но при этом это не будет означать что игра завершится благоприятным или неблагоприятным исходом, завершение игры может произойти и посредством её прервания, ведь сама из себя игра вовсе и не обязана к чему-либо приводить.

В области математики материал, обеспечивающий удовлетворяющий запас истин есть пространство и счётная единица[2]. Сомнений не будет, если обладать таким материалом достаточно для математического воспроизводства игр, например, в киберреальности, ведь существует неединичный пример переноса популярных настольных игр в эту самую цифровую реальность на разных платформах и в формах различных приложений. Тот факт, что математика позволяет воспроизводить игру в её формах сомнения не вызывает также, как это воспроизводство позволяется нам нашим воображением. Поэтому играть, например, в шахматы в киберпространстве по очевидным причинам не является симулированием постольку, поскольку это и есть самые настоящие шахматы, пусть и в цифровом виде.

Не очевидно однако положение противоборства игрока и компьютера: в отличии от реального игрока программа не играет просто так, если играет подходящая для этого формулировка. Тот момент что для игрока программа является полноценным противником даже учитывая её ненастоящесть осуществляется лишь в форме иллюзорной видимости, и форма эта определяется с того момента как появляется уровневая сложность.

Само воззрение о тождественности рационального и игрового поведений нивелируется, и не потому что противник определяется неизвестностью (за счёт тайного знания механик) объективного оценивания сложности игроком, сколько потому, что игра для игрока таким образом может резко поиметь цель; цель победить высокий уровень сложности. Мало того, но с того момента как игрок остаётся один на один с уровневой системой, его противником начинает выступать не игрок, а сама игра, в связи с чем игра в те же шахматы симулируется, как и симулируется игра. Её бесцельное онтологическое основание становится лишь иллюзорной видимостью, ведь теперь она не существует сама по себе, а наделяется вполне конкретной целью: создавать иллюзию реального противника за счёт запрограммированного рационального поведения.

И еще раз: всё где играет компьютер в собственной игровой программе уничтожает саму бесцельность лишь постольку, поскольку симуляция игрового поведения выраженного в уровнях сложности не является отдельной категорией данное заложено в коде игры и является её неотъемлемой частью, а не зрителем, помощником или вирусом. По сему поэтому всё что относится к категории однопользовательской компьютерной игры игрой не является. Общепринято именовать геймплеем то, о чем сейчас шла речь. В этой убийственной для Игры аркадности кроется одно примечательное свойство любой нереальный уровневый противник есть симуляция игры лишь до тех пор, пока на сторону программы не присоединится реальный игрок; в этом же случае участие запрограммированной игры в игре превращается в полноценную механику, формируя самой из себя обязательные выраженные объекты (включая сам "движок"), и лишь за них отвечает программирование и IT в той равной степени, в которой заводы отвечают за изготовление спортивного инвентаря. То единственное, что объективно может предложить для Игры киберпространство многопользовательский киберспорт, или реконструкция игр без участия "уровня".

Обманным будет то суждение, что "геймплей" разрушив собой онтологическое основание Игры (бесцельную экзистенциальность) разрушает Игру как таковую внутри себя; "геймплей" есть только вид самотождественной реальности, что ограничивает свободу выбора Игровых сфер за счёт самого себя, и не больше. Тем более "аркадный геймплей" искуснее, чем более в нём можно не делать того, что изначально и должно было отразить саму игру. То есть любая игра внутри компьютерной программы есть ролевая игра от имени самой программы, а уже её внутренние механики являются инструментами для ролевой игры, и тем более она искусна, чем более побуждает к ролевой игре, нежели наделяется самосмыслом ролевого отыгрыша. Именуемый здесь термин аркада есть самовольная попытка описать уровневую логику организации игрового процесса, то есть уровень полностью отождествляется с аркадой.

Что побуждает к ролевой игре есть не механики, так как механики ролевой игры указывают на саму цель ролевого отыгрыша; они также не являются и частью баланса лишь в связи с первоосновой баланса киберпространства (кодирование, программирование, исследование и получение данных и т.д.), поэтому побуждение к ролевой игре в таком пространстве есть посредственное следствие того, что хотел отразить разработчик. Игра актёра же находится на той же самой ступени, но не как посредственное следствие, но как движимое стихийным элементом подражания основа. Ролевое отыгрывание же самого себя вопрос исключительно механик, ибо обладание собственной ролью себя экзистенциальный закон, а не следствие или взятое за основу единичное условие.

Таким образом ролевое бесцельное экзистенциирование как основа адаптации, ролевое бесцельное экзистенциирование как механизм адаптации и ролевое бесцельное экзистенциирование как следствие адаптации есть три пункта горизонтальной ролевой мобильности игрока, где само творение путей мобилизации есть искусство. Поэтому определяем: корень искусности ролевой игры лежит в искусном сочетании адаптационной роли как её следствие, механизм и основа.

Из всего этого можно вывести тезис: киберпространственные игры есть игры только ролевые для одиночного игрока, или спортивные игры для (что очевидно) спортсменов. То же, что совмещает спорт и ролевую игру в киберпространстве не есть массовая многопользовательская ролевая онлайн- игра, поскольку мморпг лишь иллюзорно обладает спортивными элементами командного соперничества: ММОРПГ не заканчивается НИКОГДА, в ней НЕЛЬЗЯ ни победить, ни проиграть, и собственно умереть в ней нельзя. ММОРПГ является в своей сути ни киберспортом, и не киберролеплеем, - это есть одно из самых настоящих порождений киберигровой мифологии.

[1] Ф.Г. Юнгер: Игры и ключ к их значению, стр.68

[2] Г.В.Ф. Гегель: Феноменология Духа, стр.28