Техника

История понятия. Чем был вызван интерес к сохранению объектов науки и техники?

Массовый интерес к объектам науки и техники, как к музейным экспонатам, памятникам или части культурного наследия впервые обозначился во второй половине XIX в. До 1851 года широко известен лишь один пример организации, где были собраны технические изобретения и чертежи - Консерватория искусств и ремесел, открытая в Париже в 1794 году. Из источников известно, что предметы, собранные в "Консерватории..." служили учебным целям и являлись скорее образцами, которые демонстрировали студентам в ходе занятий, а не памятниками. При организации действовала рисовальная школа и бесплатные образовательные курсы по ряду дисциплин.

В 1851 году в Лондоне (в Гайд-парке) при поддержке королевской четы, Виктории и Альберта, и Академии наук была организована первая Всемирная промышленная выставка. Для демонстрации технических новинок, всего за 4 месяца, по проекту архитектора и садовника, Джозефа Пакстона, выстроили грандиозное здание из железных рам со стеклянным заполнением - "Хрустальный дворец". В центре помещения находился стеклянный фонтан с ароматической водой. Выставка длилась 120 дней. Посетители могли увидеть около 17000 предметов: машины, станки, оборудование, мебель, вазы и др. Вокруг были размещены магазины, кафе и танцевальные залы. В перерывах можно было потанцевать, поучаствовать в регате и даже подняться над городом на воздушном шаре. Мероприятие имело грандиозный успел. Его посетили около 6 000 000 человек! После окончания выставки было решено не делить коллекцию, а создать на ее основе новый музей науки и искусства в Южном Кенсингтоне.

Подобная затея стала возможна благодаря большому успеху выставки у посетителей и значительным доходам, составившим ок. 186 000 фунтов стерлингов! Но стоит сказать и о другом мотиве. Промышленная революция в сер. XIX в. набирала обороты и технические изобретения моментально устаревали. Это вызывало у многих опасения, ведь потеря первых изобретений, с которых все начиналось, может привести к пробелам в истории техники. А ведь история развития науки очень важна для Англии - на тот момент огромной колониальной державы. Большие территориальные приобретения стали возможны лишь благодаря техническому прогрессу.

Таким образом во 2-й половине XIX в. объекты науки и техники начинают восприниматься как памятники. Вызвано это было научно-технической революцией и быстрой заменой одних изобретений другими. Технический прогресс в то время являлся залогом успешного развития стран. Научные достижения, особенно в военной сфере, наделяли государства весом на международной арене. Сначала это поняли в Великобритании, а затем и в других странах: Германии, России, Австрии и т.д. Всюду стали появляться музеи науки и техники, служившие базой для обучения школьников и студентов, а также хранившие память о достижениях наций на пути технического прогресса. А появление музеев после проведения Всемирных выставок стало регулярной практикой.

Определения памятников науки и техники

На сегодняшний день памятники науки и техники входят в понятие культурное наследие, закрепленное в КонвенцииЮНЕСКО1972г. об охране всемирного культурного и природного наследия. Теперь это не только материальные объекты, но и контекст, который их окружает. Это архитектура, природные ландшафты, а иногда традиции, песни и др.

В качестве примера вспомним английский музей, - Айронбридж. В начале XVIII в. в долине реки Северн, Абрахам Дарби I, придумал простое, но гениальное нововведение, использовать кокс вместо угля для выплавки чугуна в доменных печах. Ранее использовали древесный уголь, что привело к резкому сокращению площади лесов, которых на территории Британских островов и так было не слишком много. Очень быстро вся долина превратилась в крупнейший мировой центр по производству железа и именно в этом месте началась научно-техническая революция. Вскоре в этой местности появились фабрики, заводы, рудники и целые поселения для работников. В 1779 году над ущельем был построен первый в мире металлический мост из чугуна, от него местность и получила свое название ("Iron Bridge" - "Железный мост"). Сегодня шахты, печи, железные дороги, мосты, поселения рабочих, леса и традиционные природные ландшафты являются одним огромным музеем. В1986 году Айронбридж получил статус Всемирного объекта наследия ЮНЕСКО.

Если говорить о Российском законодательстве, то упоминание памятников науки и техники встречается в основном законе РФ об охране культурного и природного наследия 73-ФЗ от 2002 года (см. статью 3). Одним из общепринятых, считается следующее определение: Памятник науки и техники это материальный объект, связанный (прямо или косвенно) с прошедшими этапами науки и техники, требующий в соответствии со своей социальной или научной значимостью сохранения и использования в общей системе культуры (Бубнов И.Е.Памятники науки и техники: некоторые вопросы практики и теории. Вопросы истории естествознания и техники, 1981, 1, с. 66). Но как мы уже выяснили, памятником науки и техники может являться не только материальный объект, но и окружающая его культурная среда, сегодня это положение определения является причиной многочисленных споров в научной среде. Потому приведем другое, авторское, определение одного из специалистов по данному вопросу, В.П. Боярского. Он называет памятники науки и техники совокупностью материальных объектов и памятных мест, составляющих все стороны исторического развития науки, техники, технологии в системе биосферы, становление и развитие процессов перехода биосферы в ноотехносферу (Боярский П.В.Теоретические основы памятниковедения науки и техники // Памятниковедение науки и техники: Теория, методика, практика. М. 1988. С. 48.)

Ценность и свойства памятников науки и техники

Поразмыслим, зачем нужно сохранять объекты научно-технического прогресса и в чем их ценность. Выделим несколько критериев, которые кажутся автору статьи наиболее важными:

• Высокая информативность. Изучая объект науки и техники можно узнать многое об историческом этапе, на котором его создали (историческая реконструкция). Также изобретения можно использовать в качестве примеров при обучении школьников и студентов.

• Привлекательность для публики. Одно дело прочитать о том как выглядел паровоз в книге, а вот прийти в музей и увидеть его собственными глазами - это совсем иные ощущения. А уж если на нем можно прокатиться, то совсем класс!

• Высокая ценность для изучения истории науки и промышленного дизайна. Любая машина или станок не только рассказывают нам о развитии науки, но являются произведениями искусства.

• Возможная мемориальная ценность. Если лабораторное оборудование принадлежало Дмитрию Ивановичу Менделееву, то ценность этих вещей, как музейных предметов, многократно возрастает.

  Это лишь примерные свойства, которые первыми пришли автору на ум. Добавляйте свои варианты в комментариях.

Организации, программы и издания, с помощью которых можно узнать больше о памятниках науки и техники

Список источников информации о памятниках науки и техники достаточно велик. Приведем несколько позиций в качестве примеров:

1. Международный комитет музеев и коллекций науки и техники Committee for Museums and Collections of Science and Technology (CIMUSET). Комитет объединяет специалистов из музеев науки и техники со всего мира. На официальном сайте можно найти некоторые новости об их деятельности, а также публикации по ряду тем.

2. Ассоциация содействия развитию научно-технических музеев "АМНИТ", была учреждена по инициативе Политехнического музея в 2015 году. Организация способствует сохранению научно-технического наследия, а также его популяризации. Периодически при "АМНИТ" издается журнал-каталог "Памятники науки и техники в музеях России".

3. Сайт Политехнического музея. На сайте представлено большое количество информации о конференциях и печатных изданиях, касающихся изучения памятников науки и техники. Также в разделе "Коллекции и фонды" можно увидеть ряд музейных экспонатов и почитать их описание. Подобная функция доступна на сайтах многих российских и зарубежных музеев.

4. Союз развития наукоградов России. на сайте можно найти много информации о существующих наукоградах, а также планы по их развитию и нормативные документы.

5. Государственный каталог музейного фонда РФ. Это официальная база данных, включающая сведения об экспонатах, содержащихся в государственных музеях РФ. Помимо фотографий там можно найти краткое описание предмета и его местоположение. Каталог активно ведется с 2017 года и по существующему законодательству к 2025 г. в него должны быть занесены данные обо всех предметах, находящихся в гос. музеях. Частные музеи могут присоединиться к программе добровольно. Из минусов стоит отметить сложность поиска нужного предмета, а также различное качество текстов и фотографий.

6. Аналогом "Госкаталога" для музеев всего мира является платформа Google Arts & Culture, где также можно найти много интересной информации.

Надеюсь, что данная статья была для вас интересна и полезна. Если вас что-то особенно заинтересовало, напишите об этом в комментариях. Возможно, это и будет тема следующей статьи.

Почему с каждым годом нас окружает все больше памятников? Это происходит из-за нарастающего процесса глобализации. Старое стремительно уничтожается, чтобы расчистить место под новое. Это поступательное движение вперед вызывает у людей желание сохранить хоть что-то от прошлого, а мотивы здесь могут быть совершенно разными. Наука - одна из наиболее динамично развивающихся сфер и смена старых явлений новыми в ней происходит наиболее быстро. Цель данной статьи - описание процесса превращения объекта науки и техники в памятник, то есть, особо ценный и охраняемый объект. Возможно, что эта информация поможет вам разобраться в том, с чего начинать спасение или защиту ценного объекта от разрушения.

Что следует понимать под объектом науки и техники в данной статье

Под объектом науки и техники в данной статье следует понимать достаточно габаритные и недвижимые памятники т.е. различные инженерные сооружения (плотины, мосты, тоннели и др.), массивные транспортные средства (в том случае, если они не явл. музейными предметами) и изобретения, являющиеся частью какого-либо здания и неотделимые от него. Речь в статье может идти не только о самом объекте, но и о его окружении. Поскольку объект, ландшафт и окружающие постройки часто могут рассматриваться в комплексе и тогда охранный статус может быть присвоен огромной территории и называться она будет "достопримечательное место" или "культурный ландшафт". Больше об объектах науки и техники можно узнать из моей предыдущей статьи: "Что такое памятники науки и техники?"

Кто в Российской Федерации несет ответственность за присвоение объекту охранного статуса? И немного о классификации памятников

Базовым законом об охране культурного наследия в РФ является Федеральный закон от 25 июня 2002 г. N 73-ФЗ "Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации". На его основе и будут строиться все дальнейшие рассуждения.

Ответственность за присвоение охранного статуса объекту, за управление объектом и его сохранение несет Министерство культуры РФ. Далее в зависимости от того, какой статус имеет объект в классификации по подчинению (федеральный, региональный, муниципальный) он находится в ведении самого Минкульта или его отделений в субъектах (и муниципалитетах) РФ.

Объекты культурного наследия в России делятся (согласно N 73-ФЗ, ст. 3) на следующие категории:

1. Памятники, т.е. отдельные постройки с исторически сложившимися территориями. В том числе скрытые под землей т.е. археологические объекты

2. Ансамбли т.е. группы изолированных или объединенных объектов, находящиеся на определенной территории. Это могут быть дворцовые, инженерные и иные сооружения.

3. Достопримечательные места т.е. совместные творения человека и природы или созданные отдельно человеком. Это центры художественных промыслов, места, значимые для истории страны. То есть по большей части мемориальные объекты.

Объекты науки и техники чаще всего попадают в 1-ю или 2-ю категории. Для учета всех памятников, а также для реализации конституционного права на доступ всех граждан к объектам культурного наследия был создан и ведется Единый государственный реестр объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации. найти в нем что-то не очень легко. Лучше всего использовать поиск по карте. Вы сможете увидеть памятники в регионах РФ (обычно фото) и прочесть краткую информацию об их истории и правовом статусе. Порядок включения объект в Реестр описан в ст. 18 N 73-ФЗ

Высшим охранным статусом обладают объекты, включенные в Список всемирного наследия ЮНЕСКО. Такие объекты получают статус "особо ценных объектов культурного наследия народов Российской Федерации", за ними тщательнее всего следят и они получают больше финансовых средств напрямую из федерального бюджета.

В законе есть еще одна классификация памятников (по уровню подчинения (N 73-ФЗ, ст. 4)):

1. Федеральный уровень т.е. объекты, имеющие особую ценность для всей страны, ее истории, сюда относятся археологические объекты.

2. Региональный уровень т.е. объекты обладающие культурной, исторической, мемориальной или иной ценностью для того или иного субъекта страны.

3. Муниципальный уровень т.е. объекты, обладающие ценностью для малой территории, например, района того или иного субъекта РФ.

"Дьявол кроется в деталях", а в нашем случае именно в классификации памятников по уровню подчинения. Деньги на финансирование содержания и реставрации памятников выделяются из бюджетов РФ: федерального, регионального и муниципального (иногда привлекаются внебюджетные средства). Таким образом, если объект получил статус регионального (еще хуже - муниципального) объекта, то денег на реставрацию и обслуживание ему будет выделяться совсем мало. Есть исключения, обычно это военные мемориалы, за состоянием которых муниципальные и региональные власти тщательно следят, если внимательно посмотреть на Реестр памятников, то именно военным мемориалам чаще всего присваивается статус региональных или муниципальных объектов охраны. Местное чиновничество скорее всего будет стремиться избавиться от такого балласта. Для этого обычно достаточно дождаться, пока памятник разрушится или его кто-нибудь уничтожит (например, случится пожар и т.д.) С точки зрения автора - это неверный подход, ведь разумное сохранение и использование памятником сделало бы регионы более узнаваемыми среди туристов. А развитие туризма (в отличие от продажи природных ресурсов), - стабильный и неиссякаемый источник дохода.

Объект культурного наследия может быть передан в частные руки. Владельцу дается ряд преимуществ (ФЗ 73, ст.14), но действует и ряд жестких ограничений. Владельцу необходимо следить за состояние здания, оперативно его реставрировать, запрещена перепланировка и т.д. Поэтому мало кто хочет с такими объектами связываться.

Процедура превращения объекта в памятник. Что такое историко-культурная экспертиза и зачем она нужна

1. Выявление объекта, обладающего признаками объекта культурного наследия (ФЗ 73, ст.3). работы по выявлению организуют муниципальные и региональные органы охраны наследия (т.е. отделение министерства культуры). Также этим могут заниматься иные организации, физические и юридические лица (об этом в следующем параграфе), кроме археологических памятников.

2. Историко-культурная экспертиза. Чтобы "выявить" потенциальный памятник нужно найти сведения о его историко-культурной ценности. Процесс включает в себя визуальный осмотр и фотофиксацию, сбор док-тов и материалов о ценности объекта, изучение и анализ полученных сведений с точки зрения истории, искусства, науки и техники и т.д.

3. Включение объекта в список объектов, обладающих признаками объектов культурного наследия. И в этом списке объект может находиться достаточно долго, пока не будет проведен ряд дополнительных экспертиз. Часто такие объекты исключают из списка, лишая их всяческой защиты и обрекая на уничтожение ради интересов крупных строительных фирм.

4. Выявленный объект культурного наследия. Направление муниципальными властями, физическим или юридическим лицом заявления о включении объекта в список объектов наследия в региональный орган охраны. Если все хорошо, то региональное ведомство минкульта должно занести сведения об объекте в Государственный реестр объектов культурного наследия РФ. В таком случае объект получит статус "выявленного". И ему будет присвоен один из уровне охраны (муниципальный, региональный, федеральный).

Важно: историко-культурная экспертиза необходима для любого изменения в статусе объекта, для повышения уровня его значимости, для занесения его в список выявленных и для исключения из списка памятников. На основе экспертизы является вопрос об установлении охранных зон вокруг памятника. В общем это очень важная штука. Законодательно порядок проведения экспертизы закреплен в постановлении Правительства РФ от 15.07.2009 N 569 Об утверждении Положения о государственной историко-культурной экспертизе. Лицо или организация, которые занимаются занесением объекта в список памятников должны заключить письменный договор с экспертом, проводящим экспертизу. Вот требования к этому эксперту:

А) Если это физическое лицо

• Высшее или послевузовское профессиональное образование, соответствующее профилю экспертной деятельности (иногда допустимо среднее, см. об этом подробнее в постановлении);

• Эксперт должен иметь высшее образование или степень по следующим специальностям: история", "музейное дело и охрана памятников" и "археология";

• Стаж по профилю практической экспертной деятельности не менее 10-ти лет;

• Знание международного и российского законодательства об охране памятников.

Б) Если это юридическое лицо

• Юридические лица, в трудовых отношениях с которыми состоят не менее 3-х физических лиц, перечисленных под пунктом "А".

Кроме того Министерство культуры проводит обязательную аттестацию каждого эксперта. В постановлении также есть критерии, которые не позволяют человеку проводить экспертизу, например, родство с заказчиком. Для включения объекта в реестр памятника достаточно заключения одного эксперта, а вот для его исключения нужна комиссия из 3-х исследователей. В общем государство довольно строго регламентирует отбор и деятельность экспертов, тогда почему же так часто всплывают новости об исключении того или иного памятника из реестра, лишении его охранного статуса и последующем сносе? Это автору неизвестно. Он только может предположить, что закону не всегда следуют, им пренебрегают или ищут лазейки, чтобы его обойти, не нарушая.

Кто кроме Министерства культуры РФ занимается охраной памятников (список орг-ций и краткая хар-ка). Региональная специфика: Москва и Санкт-Петербург

В основном в регионах России нет организаций, занимающихся охраной памятников и монополия принадлежит Министерству культуры. Возможно, что автору просто об этих организациях неизвестно, и уважаемые читатели могут написать о них самостоятельно в комментариях. Исключением являются Москва и Санкт-Петербург.

Помимо Министерства культуры автору известны лишь три организации, занимающихся охраной памятников на территории всей России.

1. ВООПИиК (Всероссийское общество охраны памятников истории и культуры). Организация появилась в 1965 году во многом благодаря инициативе студентов и преподавателей МГУ и других московских вузов. У общества есть организации во всех регионах страны, но лучше всего функционируют столичные ячейки. На сайте можно найти информацию о волонтерах, помогающих восстанавливать памятники, в их ряды может вступить каждый. Обычно перед началом работ каждый волонтер проходит бесплатное обучение на базе организации. Подробнее см. в разделе о волонтерах ВООПИиК.

2. Институт Наследия (Российский научно-исследовательский институт культурного и природного наследия имени Д.С. Лихачёва). Эта организация была создана в 1992 году. Занимается сохранением и изучением природного и культурного наследия. Базой организации стал Советский фонд культуры, возглавляемый академиком Д.С. Лихачёвым. На территории СНГ организация курирует сохранение памятников всемирного наследия. На сайте можно найти множество публикаций по теме охраны наследия. Подробнее об истории организации по ссылке.

3. Общество изучения русской усадьбы (ОИРУ). Общество было организовано в 1922 году, в Москве, выходцами из дворянских семей не желавшими мириться с уничтожением усадебной культуры России. Возглавили общество искусствоведы В.В. Згура и А.Н. Греч. Оно просуществовало до 1930 г. были составлены карты подмосковных усадеб, разработаны десятки экскурсий и издано множество научных трудов и каталогов с фотографиями усадеб, что сегодня является большим подспорьем для исследователей. К 1930-м годам идеологическое давление заметно усилилось, общество было расформировано, а почти все его участники репрессированы. Общество изучения русской усадьбы возродилось 22 апреля 1992 г.На сайте доступен ряд сборников со статьями об усадебной культуре, хроника вандализма и т.д.

В Москве и Санкт-Петербурге организаций по охране памятников намного больше, многие из них созданы добровольцами. Так произошло из-за того, что оба города долгое время были (а Москва и остается) столицами России и в их границах было аккумулировано огромное количество тех достижений, которые стали памятниками. К тому же земля в этих городах является лакомым куском и чтобы остановить снос и порчу памятников, порой именно простым жителям приходится выступать сообща.

1. Департамент культурного наследия города Москвы (Мосгорнаследие). Это гос. орган исполнительной власти города Москвы, занимающийся охраной памятников столицы. Начало его деятельности относится еще к 1917 году. Подчиняется правительству г. Москвы. На сайте обратите внимание на раздел "Общественные слушания". Часто спорные вопросы об изменении статуса памятников обсуждаются на таких слушаниях. Гос. органы обязаны уведомлять об этом жителей, но делают это обычно или на сайте или в газетах мелким шрифтом. В итоге обсуждения проводятся лишь формально, а власти принимают решение, которое считают выгодным для себя.

2. Архнадзор - добровольное объединение граждан, желающих способствовать сохранению наследия, образовано в Москве в 2009 году. Если открыть их сайт, можно видеть, как все плохо сегодня с охраной памятников на территории Москвы. Тем не менее именно благодаря этой организации властям приходится обращать внимание на незаконный снос памятников и факты вандализма. И иногда что-то удается спасти.

3. Комитет по государственному контролю, использованию и охране памятников истории и культуры (КГИОП). Специальный гос. орган, который занимается охраной памятников в Санкт-Петербурге. Аналог "Мосгорнаследия", только более эффективный и с более информативным сайтом. Свою история организация отсчитывает с 1918 года. На сайте можно увидеть в открытом доступе полные документы по историко-культурной экспертизе ряда объектов. Там же есть сведения об охранных зонах Петербурга и много всяких интересностей. Кстати, функционирует приемная, куда любой может направить заявление, касающееся охраны наследия.

4. Открытый город - совместный проект КГИОП и ВООПИиК. Это проект в котором можно проявить себя в качестве волонтера. Они занимаются популяризацией наследия в г. Санкт-Петербурге. Прежде всего это масса бесплатных лекций и экскурсий по памятникам города, которые не всегда доступны для посещения простых людей. Записаться может каждый, просто переходите на сайт и выбирайте, что вам по душе.

Конечно, таких организаций существует больше, автор не может вспомнить все, поэтому предлагает читателям дополнять его рассуждения в комментариях.

Примеры присвоения объектам науки и техники охранного статуса

Пожалуй, хватит теории, кратко рассмотрим несколько примеров. В основном это памятники градостроительства и архитектуры или истории (согласно реестру). По мнению автора для них вполне можно было бы прописать в законах отдельную категорию "Памятники науки и техники" или "Памятники инженерной науки".

1. Волховская ГЭС. Одна из старейших действующих ГЭС России. Находится на р. Волхов, в одноименном городе Ленинградской области. Ее строили в 20-е г. XX в., в рамках осуществления плана по электрификации страны (ГОЭЛРО), который, кстати, начал формироваться еще в императорской России, Первая мировая и последующие события прервали этот процесс. По классификации памятников - это ансамбль и памятник истории. Посмотреть фотографии этого грандиозного сооружения и узнать больше о его истории можно в статье по ссылке.

   Волховская ГЭС

2. СПб "Музей воды" (Водонапорная башня). Музей является структурной частью водоканала Санкт-Петербурга и находится в водонапорной башне 1861 года постройки, с которой и началось централизованное водоснабжение имперской столицы. В XX в. значение здания падало, появлялись более совершенные гидротехнические сооружения. В начале XXI в. башню собирались снести. К счастью было решено провести реставрацию и открыть в ней музей воды (история водоснабжения Петербурга). Подробнее о здании можно прочесть по ссылке, там же много фотографий.

   Музей воды в СПб

3. Пулковская обсерватория открылась в 1839 году. Первым руководителем стал выдающийся астроном и физик В.Я. Струве. Вскоре обсерватория стала одной из ведущих в мире. По центральной оси здания проходит Пулковский меридиан, исходный для всех географических карт России. Сегодня обсерватория это не только памятник, но действующий научно-исследовательский институт.

   Пулковская обсерватория

4. Электрическая станция 1 имени П.Г. Смидовича - старейшая в России тепловая электростанция. Была введена в эксплуатацию в 1897 году и работает до сих пор, снабжая энергией центральную часть Москвы. Здание станции было построено в форме корабля. В 1946 году первой в России перешла на использование газа вместо природного топлива.

   Электрическая станция 1 имени П.Г. Смидовича

5. Геодезическая дуга В.Я.Струве строилась по инициативе знаменитого российского астронома В.Я. Струве в середине XIX в. на территории десяти стран. Сегодня считается объектом ЮНЕСКО. Этот проект доказал, что Земля не круглая, а сплюснута у полюсов. Причем изначально задача была иной и заключалась в картографировании местности. Сооружение протянулось на 2820 км. Дуга Струве стала каркасом для конструирования точных географических карт. Узнать подробнее о ее устройстве и предназначении, а также увидеть фото можно по ссылке.

Примеры, когда объекты научно-технического прогресса не получили охранный статус и были уничтожены

Информация будет касаться преимущественно г. Москвы, где в последние годы активно развивается процесс реновации, включающий в себя снос многих памятников

1. Башня артезианской скважины на ВДНХ. Башня была построена в 1939 году для Всесоюзной сельскохозяйственной выставки. На тот момент она обслуживала выставку, снабжая ее водой. Это было одно из последних сооружений сохранившихся на ВДНХ с того времени. В 2015 году ее снесли, хотя она находилась на территории исторического парка, где запрещено строительство. Это был снос ради сноса.

   Башня артезианской скважины на ВДНХ.

2. Таганская АТС. Автоматическая телефонная станция была построена в 1929 году и представляла из себя образец зрелого конструктивизма. Здание являлось демонстрацией веры в технический прогресс, характерной для 1930-х. Это был один из примеров "дома для машин". В 2016 году здание снесли, на его месте был возведен элитный жилой комплекс. Подробнее по ссылке.

   Таганская АТС

3. Здания мыловаренного завода "Ширмер и Ко". Завод был построен на берегах р. Яузы в конце XIX в. До наших дней сохранялись две красивые водонапорные башни в готическом стиле. Завод был 2-м в России по объемам производства мыла, которое славилось своим качеством. В 2016 году здания были снесены ради строительства жилого квартала. Подробнее по ссылке.

   Здания мыловаренного завода "Ширмер и Ко"

4. Институт сельскохозяйственного машиностроения (ВИСХОМ). Институт строили в 1928 году в связи с бурным развитием сельхозмашиностроения. Нужно было проводить различные исследования в данной области, ведь от этого зависело обеспечение огромной страны продуктами питания. "На ВИСХОМ возлагались важнейшие задачи: разработка теории сельскохозяйственного машиностроения, механизация сельского хозяйства путем создания образцов новой техники и оказания технической помощи заводам по её производству и внедрению в работу. Именно на базе ВИСХОМа под руководством первого директора В.П. Горячкина были созданы основы теории сельхозмашин, а также сформирована отечественная научная и конструкторская школа по сельхозмашиностроению". Подробнее по ссылке. В 1990-е г. НИИ был приватизирован и затем оказался заброшен, в 2016 году его снесли.

   Институт сельскохозяйственного машиностроения (ВИСХОМ)

5. Московский аэровокзал. Он открылся в Москве на Ходынском поле в 1965 году. Это был целый комплекс вокзалов и зданий, свидетельство развития советской гражданской авиации. Аэровокзал существенно разгрузил московские аэропорты. В случае задержки или отмены рейса, пассажирам могли предоставляться бесплатные автобусные экскурсии по Москве. Рядом находилась вместительная гостиница. В 2017 г. все постройки были снесены, на их месте появился многоэтажный жилой комплекс. Подробнее об истории здания и фотографии см. по ссылке.

   Московский аэровокзал

6. Астраханский холодильник в Москве или "Холодный замок". Здание строили в 1917 - 1920 -х гг. в эпоху развития холодильной промышленности. Именно на этом хладокомбинате 2 в начале 1930-х годов советское государство начало налаживать фабричный выпуск всем нам известного мороженого - эскимо, Лакомка, брикет за 48 копеек.В 2020 г. здание было снесено. Подробнее по ссылке.

   Астраханский холодильник в Москве или "Холодный замок

Не хочется заканчивать статью на грустной ноте, поэтому в конце приведу слова моего знакомого, занимающегося изучением архитектуры эпохи 90-х - начала 2000-х ("Капиталистический романтизм" или "Капром"). "Чтобы сохранить хоть что-то - сохранять нужно всё!" - поэтому, если вы обеспокоены судьбой какого-либо памятника в вашем регионе, попробуйте писать в местные СМИ, гос. органы или станьте волонтером. Главное - это привлечь внимание общественности к проблеме и попытаться сделать хотя бы что-то для охраны памятника. К обозначенным в статье примерам памятников можно добавлять свои примеры в комментариях.

Автор: Алексей Гришин

Действительно большой ствол

Прежде, чем говорить о винтовке, стоит рассказать собственно о патроне .600 Nitro Express. Его история началась в первых годах XX века, когда лондонская оружейная фирма W. J. Jeffery & Co. приступила к выпуску особо мощных охотничьих винтовок слонобоев, предназначенных специально для охоты на самую крупную африканскую дичь. В источниках нет единства относительно того, когда точно была произведена первая винтовка этого поистине громадного калибра (архивы компании W. J. Jeffery & Co. погибли при пожаре в 1941-м, когда одна из немецких бомб угодила в её лондонский офис). Тем не менее, известно, что произошло это в промежутке между 1899 и 1903 годам, что это была двухствольная курковая винтовка, и что весила она 15 фунтов, то есть 6,8 кг.

Винтовка снаряжалась специальным патроном, получившим название .600 Nitro Express (для упрощения их нередко именуют .600 NE). В пересчёте на миллиметры, калибр пули этого патрона составляет 15,8 мм, что делает его одним из самых крупных и самых мощных патронов, когда-либо применявшихся в гражданском оружии. Своеобразное название обозначает, что патроны снаряжались кордитом нитроглицериновым порохом с высокой скоростью горения. Громадный по меркам своего времени боеприпас имел трёхдюймовую (76 мм) гильзу, что было вызвано прежде всего особенностями производственного процесса (кордит имел форму длинных нитей). Кроме того, длинная гильза в какой-то мере позволяла снизить чудовищную отдачу оружия за счет более равномерного распределения давления в ходе выстрела. Фирма выпускала патроны различной мощности, содержавшие 6,5, 7,1 или 7,7 грамм кордита. Последний, самый мощный патрон, был способен сообщить пуле весом 58,3 грамм начальную скорость в 620 м/с. При этом стоит упомянуть, что с точки зрения калибра патрон .600 NE не являлся самым крупным среди охотничьих боеприпасов в частности, ограниченно выпускались ружья 4-го нарезного калибра (4 bore, 26,5 мм), однако они ощутимо уступали винтовкам под патрон .600 NE как по мощности, так и по баллистике.

Практически все винтовки под патрон .600 Nitro Express изготавливались по схеме так называемых африканских штуцеров то есть, имели относительно короткие переломные (качающиеся) стволы. ФирмаW. J. Jeffery & Co.производила как одноствольные, так и двуствольные винтовки, причём примерно поровну: с одной стороны, классический африканский штуцер должен был быть двуствольным, однако применение одноствольной схемы позволяло хоть немного снизить громадную массу винтовки. Конструктивно большинство винтовок создавалось на основе достаточно своеобразной по сегодняшним меркам щелчковой схемы с нижним рычагом (в английском языке она называлась Under lever push forward snap action) ранней конструкции качающегося узла запирания, при которой переламывание ружья осуществлялось нажатием на подпружиненный рычаг под рамкой спускового крючка. Запирание канала ствола при этом производилось простым подъёмом ствола вверх.

В течение всего периода своего производства винтовки W. J. Jeffery .600 Nitro Express оставались по сути штучным товаром, а в ряде случаев и вовсе производились на заказ. Разумеется, и винтовки, и патроны к ним стоили умопомрачительно дорого, поэтому в основном покупались британскими и немецкими аристократами, увлекавшимися охотничьими сафари в странах Африки. Традиционно, наиболее почётными и желанными трофеями таких охотников были представители так называемой большой африканской пятёрки слон, носорог, буйвол, лев и леопард. Для охоты на первых двух и предназначались винтовки под патрон .600 Nitro Express. Сокрушительная мощь такого оружия, по сути, избавляла охотника от необходимости точно прицеливаться в наиболее уязвимые места животного как правило, даже крупному слону второго выстрела не требовалось. Патрон отлично демонстрировал себя в охоте на любую толстокожую дичь к примеру, бегемотов, а также на крупных крокодилов. Изредка эти винтовки применялось и в охоте на хищников: один выстрел гарантировано останавливал атакующего льва (разумеется, при условии, что в него удалось попасть), а специально для индийских охотников была даже разработана особая пуля, имевшая продольные канавки в рубашке для придания экспансивных свойств такие патроны предназначались для защиты от нападающего тигра. Впрочем, против такой дичи винтовки шестисотого калибра применялись лишь в самом крайнем случае, поскольку оставляли в шкуре зверя такую дырку, что охотник практически лишался трофея. В целом, не исключено, что основным назначением винтовок под патрон .600 NE являлась даже не столько охота, сколько подстраховка охотника на случай неудачного попадания и атаки подраненного животного.

Разумеется, за немыслимую по меркам охотничьего оружия убойную силу пришлось расплачиваться колоссальной отдачей, вполне способной свалить стрелка с ног или вызвать носовое кровотечение, а в худшем случае выбить или сломать плечо. Даже опытного стрелка после выстрела колбасило, как боксёрскую грушу: секундная дезориентация была обеспечена. Кроме того, как уже упоминалось, винтовки были тяжёлыми, как смерть, особенно в варианте африканских штуцеров, вес которых мог доходить до семи и более килограмм. Наконец, как уже упоминалось, оружие неприлично дорого стоило настолько, что над целесообразностью его приобретения задумывались даже многолетние поклонники сафари, которое само по себе всегда было очень дорогим удовольствием, доступным лишь богатейшим слоям общества. За всё время, прошедшее с момента разработки патрона .600 NE, фирмаW. J. Jeffery & Co.выпустила лишь около 70 винтовок под него. Правда, некоторые из них были куплены (и активно применялись) такими прославленными охотниками на слонов, как барон Брор фон Бликсен-Финеке, Карл Ларсен и майор Перси Пауэлл-Коттон.

Стоит обратить внимание на сравнение в левом верхнем углу: Ударная сила[striking force]пули Jeffery .600 составляет 7600 фунтов, тогда как пуля 4-го нарезного калибра[26,5 мм],приводимая в движение 14 драм[24,8 г]черного пороха, дает только 7000 фунтов. Использование слова только в отношении такого значения дульной энергии (7000 футов = 3173 кг) может показаться, мягко говоря, неуместным, однако здесь авторы рекламы явно хотели объяснить стрелкам, что новые патроны физически гораздо более скромного калибра .600 являются более эффективными при существенно меньших габаритах винтовки. Ещё один важный момент указана стоимость винтовок и патронов к ним. Ещё стоит отметить такие особенности рекламы, как активное продвижение щелчковой схемы с нижним рычагом, а также отзыв, который дал винтовкам Jeffery 600-го калибра известный охотник на слонов и другую крупную дичь Карл Ларсен. Следующее фото демонстрирует, что охотничья винтовка под патрон .600 NE отW. J. Jeffery & Co.стоила в 5-10 раз дороже любого другого оружия той же фирмы:

В 1920-х годах ещё несколько оружейных фирм начали производство винтовок под патрон .600 NE, однако их выпуск тоже исчислялся единицами в год. Стоит отметить, что они производятся по сей день, оставаясь крайне дорогими игрушками африканский штуцер такого калибра может стоить $100.000 и более, а сами патроны .600 Nitro Express (традиционное название сохранилось, хотя вместо кордита в них ныне используются более современные пороха) обойдутся охотнику в среднем по $100 за штуку. К слову, патрон .600 NE удерживал лавры мощнейшего охотничьего патрона вплоть до 1988 года, когда появился ещё более мощный патрон .700 Nitro Express. Это также был весьма занятный слонобой, но о нём (возможно) поговорим в другой раз. О том, что впоследствии появился патрон .950 JDJ, в свете сказанного выше лучше и вовсе не вспоминать вероятно, винтовки под него пригодились бы путешественникам во времени, решившим отправиться в эпоху динозавров (с которыми, впрочем, вполне справился бы и патрон .600 NE).

Немецкий снайпер в роли слона

Начавшаяся летом 1914 года Первая Мировая война поначалу шла по традиционному сценарию войн 20-30-летней давности, с активным маневрированием армий и крупными полевыми сражениями. Однако уже к середине осени противостояние на Западном фронте вошло в позиционную стадию на огромном пространстве от Северного моря до альпийских гор противники зарылись в землю, опутались рядами колючей проволоки, ощетинились бесчисленными стволами винтовок, пулемётов и орудий. Для большинства военных, от рядовых до маршалов, такой поворот событий оказался крайне неприятной неожиданностью их просто не готовили к подобной войне. В результате, все они были вынуждены на ходу приспосабливаться к новым реалиям ведения боевых действий. Собственно, этим они в основном и занимались в течение следующих четырёх лет, периодически выхватывая друг у друга пальму первенства и временами заходя в такие дебри сумрачной военно-инженерной и тактической мысли, которые постфактум могут показаться лихорадочным бредом.

Среди тех, кто приспособился быстрее всего, были немецкие снайперы. Подготовка метких стрелков в Германской армии была поставлена на поток: способные солдаты целенаправленно отбирались и проходили специальную подготовку, а также получали отборные винтовки с прекрасными оптическими прицелами. Эти снайперы практически не участвовали в операциях линейной пехоты вместо этого они действовали в соответствии с собственной тактикой, которая постепенно совершенствовалась и дорабатывалась. И если в условиях полевых сражений их навыки не были особенно востребованы, то траншейная война стала для немецких шарфшютце истинным раем, в особенности если им противостояли британские части. Последние оказались совершенно не готовы к такой активности (и такой эффективности) вражеских снайперов, причём по достаточно парадоксальным причинам. К началу Первой Мировой войны Британская армия подошла, располагая едва ли не самой тренированной пехотой в мире каждый солдат был способен произвести 15 прицельных выстрелов в минуту из штатной винтовкиSMLE, а более высокие нормативы доходили до 25 выстрелов за то же время (в войсках этот норматив получил характерное имяmad minute бешеная минута). Такие навыки позволяли британской пехоте уверенно доминировать в полевых столкновениях, но в окопах имели выраженный смысл только в обороне. При этом место для снайперов в концепции подготовки британских солдат попросту отсутствовало по большому счету, отбору и индивидуальным тренировкам метких стрелков практически не уделялось внимания. Если таковой находился, он получал на рукав нашивку марксмена, и на этом его отличия от других бойцов заканчивались.

Хуже всего было то, что британские солдаты долго не могли уяснить важности и опасности снайперов в траншейной войне. Практически сразу после того, как Западный фронт вошёл в пресловутое состояние без перемен и части Антанты столкнулись с немецкими снайперами, британское командование издало несколько приказов, в результате исполнения которых передний край траншей оказался буквально утыкан предупреждающими табличками Осторожно, немецкие снайперы!. И всё равно на протяжении всего 1915 года пехотный батальон, стоящий на спокойном участке фронта, в среднем терял из-за снайперского огня от 12 до 18 человек в сутки. Прибывшие на фронт новобранцы часто не могли сдержать своё любопытство и выглядывали за бруствер только для того, чтобы через несколько секунд рухнуть обратно с простреленной головой. Один из британских офицеров вспоминал, что выстрел немецкого снайпера гарантированно следовал через три секунды после того, как в поле его зрения оказывалась любая часть тела британского солдата. Фактическое отсутствие снайперов у британцев приводило к тому, что германские шарфшютце иногда вели себя откровенно вызывающе: так, в одном из секторов в районе гряды Обэ немецкий снайпер несколько дней развлекал себя тем, что выбивал пулями узоры на стене сгоревшего дома позади (sic!) британских траншей.

В борьбе с немецкими снайперами британцы поначалу применяли опасную, но сравнительно эффективную тактику сразу несколько солдат высовывались из траншеи и максимально быстро разряжали магазины своих винтовок в направлении позиции снайпера. Однако вскоре этот метод перестал быть эффективным, поскольку для защиты своих позиций немецкие снайперы обзавелись толстыми стальными щитками. Пули обычных винтовок броню не пробивали бронебойных патронов калибра .303 у британцев на тот момент также не было. Однако среди британских фронтовых офицеров (большинство из которых в то время ещё были представителями высших классов) многие увлекались спортивной стрельбой и охотой, в том числе тропической. В результате, в конце 1914 года Военное министерство Британской империи получило с фронта сразу несколько десятков предложений об использовании крупнокалиберных охотничьих винтовок в борьбе с немецкими снайперами. Что характерно, предложения не были взаимосвязаны вероятнее всего, джентльмены-охотники мыслили примерно в одном ключе. Военное ведомство к идее прислушалось: судя по сохранившимся документам, к февралю 1915 года оно раздобыло для нужд армии как минимум шестьдесят две крупнокалиберных охотничьих винтовки (часть была пожертвована владельцами, часть куплена). Также известно, что как минимум пятеро офицеров привезли на фронт собственные винтовки больших калибров. Правда, хотя Военное ведомство сочло предпочтительным именно калибр .600 Nitro Express, таких винтовок было собрано мало в частности, из вышеупомянутых 62-х винтовок лишь четыре оказались шестисотыми; остальные имели несколько меньший калибр.

Разумеется, умопомрачительно дорогое оружие не выдавалось простым солдатам. В идеале, этими винтовками старались вооружать тех офицеров, которые уже имели опыт охоты на крупную дичь и, соответственно, знали особенности стрельбы из крупнокалиберных винтовок. Таковых, однако, оказалось достаточно немного, и большинству новоиспеченных британских контрснайперов, ставших счастливыми обладателями слонобоев, пришлось пересматривать свои привычки ведения огня. Офицер-контрснайпер из состава Собственного королевского Йоркширского полка легкой пехоты Стюарт Клоэте вспоминал:

Мы использовали [для этого] тяжелую спортивную винтовку .600 Express. Они были пожертвованы армии охотниками на крупную дичь, и когда мы попадали в немецкий щиток, тот просто разлетался. Но стрелять нужно было стоя или с колен, чтобы справиться с отдачей. У первого офицера, попробовавшего выстрелить из лежачего положения, оказалась сломана ключица.

Впрочем, отдача была даже не самой главной проблемой. По вполне понятным причинам, винтовки такого калибра плохо подходили для снайперской стрельбы. К примеру, штуцеры под патрон .600 NE, производившиеся фирмойW. J. Jeffery & Co., пристреливались на дистанции 100 ярдов (чуть более 70 метров). Уже на дистанции 200 ярдов падение пули составляло порядка 3-3,5 дюймов (около 8-9 см), резко возрастая до 12 дюймов (свыше 30 см) на 300 ярдах. То есть, вести сколько-нибудь эффективный огонь на дистанции свыше 100 метров уже было практически нереально. В качестве довеска к чисто охотничьей баллистике патрона шла необходимость прицеливания в положении стоя или на коленях из неуклюжей винтовки весом свыше 7 кг. При этом промахиваться крайне не рекомендовалось, в первую очередь, по причине самого характера борьбы с вражескими снайперами. Попадание такого выстрела в непосредственной близости от себя трудно было не заметить, и в большинстве случаев немец сразу же менял позицию, зачастую отходя за дистанцию эффективного огня слонобоев. Ещё одним резоном для максимально точного прицеливания было ограниченное количество патронов, избыток которых не наблюдался никогда логистика редких и очень дорогих боеприпасов для ~70 крупнокалиберных винтовок, равномерно размазанных по всему Западному фронту, так и не была налажена до бесперебойного состояния.

Скомбинированные друг с другом, эти факторы делали контрснайперскую борьбу с применением подобного оружия крайне непростой задачей. Оптимальным являлся выстрел из положения стоя с упором на бруствер окопа (некоторые тяжёлые винтовки даже получили на фронте самодельные сошки), что позволяло хоть как-то обеспечить нормальное прицеливание. Однако, как уже упоминалось выше, это работало только в том случае, если ширина полосы ничейной земли не превышала сотни метров, что наблюдалось далеко не везде. В противном случае, возникала необходимость скрытно подобраться к вражескому снайперу на дистанцию эффективного огня и, очень быстро прицелившись, выстрелить из положения стоя (или с колен), что не всегда было возможно даже теоретически.

Но в тех случаях, когда указанные выше условия удавалось соблюсти, эффективность действий британских контрснайперов впечатляла. Благодаря чудовищной мощи, патроны .600 NE пробивали немецкие щитки, как масло во всяком случае, именно такое сравнение использовал известный британский охотник и снайпер, кавалер Военного креста и ордена За выдающиеся заслуги майор Хескет Хескет-Причард в своей книгеСнайперское дело во Франции, 1914-18. В условиях отсутствия у Британской армии бронебойных патронов, тяжёлые винтовки оказались хотя и отчаянным, но всё же не самым плохим решением. Как ни странно, это не подтолкнуло британское Военное ведомство к идее создания специальных бронебойных винтовок. Более того, даже разработка бронебойных пуль калибра .303 шла в чисто инициативном порядке и очень медленно. В результате, первенство в производстве обоих вышеуказанных вооружений осталось за Германской империей: с 1917 года в войска Ландвера начали поступать бронебойные пулиS.m.K., а в 1918-м появилось первое в истории противотанковое ружьё легендарныйMauser T-gewehr. Отчасти это объясняется тем, что для немецкой армии борьба с бронированными целями являлась гораздо более насущной задачей, чем для войск её противников. Германская Империя никогда не располагала особенно многочисленным парком бронетехники, в отличие от Великобритании, которая к 1917 году уже бросала в бой сотни танков; на востоке же немцам противостояла Русская Императорская армия она не имела танков, но очень активно использовала разнообразные бронеавтомобили, компенсируя их сравнительно небольшое число развитой тактикой боевого применения. Так что немецкие солдаты вынуждены были иметь дело с бронированными боевыми машинами противника гораздо чаще, чем бойцы войск Антанты.

Что же касается тяжёлых охотничьих винтовок, в том числе под патрон .600 Nitro Express, то они применялись в Британской армии в течение всей войны, однако после 1915 года встречались уже совсем эпизодически. По всей видимости, в условиях фронта винтовки постепенно выходили из строя или терялись, а снабжение патронами становилось все более и более скверным. Новых закупок слонобоев Военное ведомство Британской империи не производило во всяком случае, документальных подтверждений тому не сохранилось. Кроме того, автору пока не удалось обнаружить ни одной фотографии, которая запечатлела бы британского контрснайпера, вооружённого каким-либо слонобоем. Впрочем, имеющиеся воспоминания и документальные свидетельства не оставляют сомнений в том, что такой эпизод в истории Первой Мировой войны действительно имел место.

Автор: Алексей Гришин

Оригинал

Часть 2

Автор: Александр Старостин

Эта часть и без меня понятна атомщикам, но я как гуманитарий очень старался определить простым языком несколько важных терминов, понимание которых необходимо в дальнейшем. Плюс внутри ещё парочка вводных, которые позволят углубиться в понимание процессов, которые привели к аварии на ЧАЭС. Ну и расскажу в двух словах о программе рокового эксперимента.

Несколько важных терминов

При разговоре об авариях на реакторах РБМК часто упоминается ряд профессиональных терминов, которые ни о чём не говорят человеку, далёкому как минимум от ядерной физики. Однако без их понимания невозможно и объяснение произошедшего в 1975 (!!) и 1986 годах выше уровня обывателя.

Итак, первый термин реактивность. Реактивность это величина, характеризующая поведение цепной реакции. Попросту говоря, это степень отклонения реактора от его критического состояния. При реактивности равной нулю реакция идёт с постоянной скоростью (критическое состояние), при реактивности большей нуля реакция ускоряется (надкритическое состояние), а при реактивности меньшей нуля замедляется (подкритическое состояние). Выражаться она, будучи безразмерной величиной, может в различных относительных и условных единицах, чаще всего в процентах.

С реактивностью связано ещё несколько важных терминов оперативный запас реактивности (ОЗР), паровой и мощностной коэффициенты реактивности (ПКР и МКР), а также йодная яма. Для начала определимся с ОЗР.

Итак, при выводе из активной зоны реактора стержней управления и защиты реакция начинает развиваться, высвобождается некая положительная реактивность, то есть, попросту говоря, энергия. Если из реактора вывести сразу все стержни, то высвободившаяся при этом величина положительной реактивности называется общим запасом реактивности. При работе реактора на постоянной мощности изменения реактивности должны нарастать медленно, однако на деле это не так вследствие быстрого развития ряда процессов. Поэтому необходимо, чтобы хотя бы какую-то часть общего запаса реактивности операторы реактора могли контролировать. Собственно говоря, эта часть, компенсируемая подвижными поглотителями нейтронов, и называетсяоперативным запасом реактивности (ОЗР).

ОЗР тоже безразмерная величина, однако для удобства работы её могут измерять в неких условных единицах. В нашем случае (так принято делать в работе с реакторами РБМК) такой величиной является эффективное количество полностью погруженных стержней ручного регулирования системы управления и защиты. Выраженный в стержнях ОЗР показывает запас, имеющийся у оператора для увеличения мощности, то есть, грубо говоря, количество стержней, которое можно вывести из активной зоны. Однако тут нужно понимать, что ОЗР в стержнях показатель относительный, потому что если вывести половину стержней наполовину, а вторую половину на четверть, то результат может равняться, например, 15 выведенным полностью стержням, в то время как остальные полностью введены (значения взяты с потолка, в реальности они абсолютно иные прим. А.С.). Для реакторов благоприятным является низкий ОЗР. Во-первых, снижается количество поглощённых нейтронов, которые можно было бы использовать для производства энергии. Во-вторых, при низком ОЗР уменьшается вносимая за раз при случайном (или специальном) извлечении стержня СУЗ положительная реактивность, что не позволяет реактору мгновенно развить очень высокую мощность.

Паровой коэффициент реактивности (ПКР) это величина, обозначающая степень влияния паросодержания на реактивность. Вода, проходя через активную зону, греется и частично испаряется, образовывая пузырьки (с точки зрения терминологии - пустоты). Доля пустот в теплоносителе называется паросодержанием. В зависимости от ряда условий пар может служить как для замедления реактора (тогда ПКР отрицательный), так и для разгона (ПКР положительный).

Мощностной коэффициент реактивности (МКР) это величина, которая характеризует изменение реактивности реактора при изменении мощности. Соответственно МКР может быть как положительным (реактивность повышается при повышении мощности реактора), так и отрицательным (реактивность снижается). В правильно спроектированном реакторе МКР отрицательный, то есть реактор не может саморазогнаться.

Состояние, при котором йод-135 или ксенон-135 образуются в реакторе в большом количестве, в результате чего операторы вынуждены снижать ОЗР (то есть увеличивать количество извлечённых стержней) для поддержки реакции, а выход реактора на проектную мощность на протяжении 1-2 суток делается практически невозможным, называетсяйодной ямой или ксеноновым отравлениемреактора. Своё название явление получило из-за графика зависимости реактивности от концентрации ксенона-135 в реакторе, представляющего из себя яму с минимальным значением реактивности при максимальной концентрации изотопа.

При работе атомного реактора в активной зоне происходит множество различных событий и реакций, распадаются и появляются различные элементы. Одним из таких элементов является короткоживущий изотоп йода 135I. Период полураспада этого элемента примерно шесть с половиной часов, при этом одним из его продуктов является изотоп ксенона 135Xe, период полураспада которого больше девять с небольшим часов. При работе реактора на полной мощности проблем с этим нет, так как оба эти изотопа как бы выгорают в плотном потоке нейтронов. А вот на малых мощностях, например при снижении или при выходе на мощность после пуска, нейтронный поток ещё не столь силён, а значит, не способен препятствовать обильному образованию йода-135 и, как следствие, ксенона-135.

Вспомним конструкцию стержней СУЗ. Они состоят из графитового вытеснителя длиной 4.5 метра, соединённого с семиметровым поглотителем из карбида бора. Под и над вытеснителем находился столб воды, которая, в отличие от графита, хорошо поглощает нейтроны. При поступлении команды на ввод поглотителя, вытеснитель начинает идти вниз, вытесняя воду и вводя тем самым положительную реактивность в этой зоне. Ведь графит поглощает нейтроны куда хуже, а значит, они начинают работать на разгон реактора. Такой ввод положительной реактивности называютконцевым эффектом или положительным выбегом реактивности.

Впервые его обнаружили при физических пусках (то есть первых пусках после постройки реакторов) на Игналинской АЭС и на второй очереди ЧАЭС. Тогда выяснилось, что сам по себе положительный выбег реактивности невелик и легко компенсируется наличием достаточно большого количества введённых хотя бы наполовину стержней СУЗ. Тем не менее, на ЧАЭС было принято решение отделить вытеснители от стержней автоматического регулирования, оставив их лишь на стержнях ручного регулирования. Кроме того, на все АЭС были разосланы два письма. Одно от НИКИЭТ конструкторов реактора, другое от Научного руководителя (ИАЭ им. Курчатова). Тем не менее, письма, хоть и содержавшие определённые предложения по исправлению ситуации (отрезание вытеснителей, например), были положены руководствами станций под сукно до востребования и получения дальнейших инструкций, так как их тон был в целом благостный, не дающий серьёзных причин для беспокойства. Никаких упоминаний (кроме нижнего ограничения ОЗР в 15 стержней ручного регулирования) в регламентах об эффекте не было. Запомните этот момент, он нам понадобится дальше.

Предвестники

Авария 1986 года была не первым серьёзным инцидентом с реакторами РБМК. До неё произошло ещё две крупных аварии, закончившихся выбросом радиоактивных веществ за пределы предназначенных для этого зон. Однако вторая авария 1982 года на ЧАЭС - была следствием брака при изготовлении канальной трубы. В результате был разрушен один из технологических каналов. Она нам малоинтересна.

А вот первая авария на Ленинградской АЭС 30 ноября 1975 года. Тогда фактически шли ещё натурные испытания первого реактора типа РБМК, хотя первый (и пока ещё единственный официально введённый в эксплуатацию) энергоблок уже работал год.

В тот день на плановый ремонт выводился один из турбогенераторов. Его разгрузили, но по ошибке старший инженер управления реактором отключает не его, а второй, оставленный в работе ТГ. Сработала система защиты, реактор был заглушен. При этом реактор был отравлен йодом-135. Реактор и турбогенератор необходимо было быстро вернуть в работу. В условиях резко снизившегося из-за йодной ямы ОЗР операторам пришлось пойти на нарушение регламента и извлечь практически все стержни ручного регулирования, дабы как можно скорее вывести мощность на минимально контролируемый уровень. Тем не менее, первая попытка персонала не удалась сработала автоматическая защита, обнаружившая несимметричность мощности в разных частях реактора. Персонал начал снова выводить реактор на минимально контролируемый уровень мощности. И вот тут началась авария.

Дело в том, что из-за огромных размеров самой активной зоны, в ней могут образовываться локальные реакторы, в которых мощность отличается от средней по больнице. Одной из таких зон стал канал, примыкающий к тепловыделяющей кассете 13-33. Она оказалась разотравлена, в отличии всей остальной активной зоны. В результате, пока операторы выводили из йодной ямы весь реактор, ТК 13-33 начала перегреваться и разрушаться. В итоге из неё прямо на графит попали вода и топливо. Датчики в блоке щитового управления, где находились операторы, это показали. Реактор был аварийно заглушен.

Результат - разрушено 32 тепловыделяющих сборки и один технологический канал. В контур многократной принудительной циркуляции (КМПЦ трубы, по которым вода проходила по замкнутому маршруту реактор-турбина-реактор) и графитовую кладку попало большое количество радиоактивных веществ. Система фильтрации не справилась с количеством этих веществ во время очистки оборудования, а потому они были выброшены за пределы станции. Загрязнение коснулось Ленинградской области, а также стран Скандинавского полуострова. Оценки общей активности, выброшенной за пределы ЛАЭС колеблются от 137 тысяч до 1.5 миллиона Кюри. Авария была мгновенно засекречена, так как проходила в ведомости лишь одного министерства среднего машиностроения, отвечавшего за всю советскую атомную программу, а также эксплуатацию ЛАЭС. По итогам расследования аварии была произведена серьёзная модернизация изначального проекта реактора РБМК увеличили количество стержней СУЗ, ввели системы локального автоматического регулирования (ЛАР) и локальной автоматической защиты (ЛАЗ), ограничили минимальный ОЗР 15 стержнями, закрепив это регламентом.

В статье инженера-физика Виталия Абакумова, присутствовавшего при аварии на ЛАЭС и являвшегося непосредственным участником событий, хорошо описаны причины, толкнувшие персонал на нарушение регламента, приведшее в итоге к аварии.

ЗНСС (заместитель начальника смены станции) и СИУР (старший инженер управления реактором) без колебаний идут на нарушение технологического регламента, стремясь минимизировать последствия ошибки оператора при отключении ТГ (турбогенератора) и отработать доминирующую установку того времени на выполнение плана по выработке электроэнергии. Разумеется, и в те времена нарушения технологического регламента официально не приветствовались. Однако нарушения технологического регламента, связанные с нарушением нижнего предела ОЗР, не осознавались тогда, как опасные, и руководители всех уровней закрывали глаза на подобные нарушения в ситуациях, когда эти нарушения были направлены на выполнение плана и не имели последствий. Поэтому нарушения по нижнему регламентному пределу величины ОЗР были на ЛАЭС привычной практикой, негласно воспринимались как свидетельства особого мастерства СИУРа и лояльности установкам руководства и, соответственно, мотивировались. <> По мнению опытных НСС (начальников смены станции) с сибирским опытом Карраск слишком быстро тянул мощность. А иначе бы меня обвинили в неоперативности - парировал М.П. Карраск. (Михаил Карраск старший инженер управления реактором в ту ночную смену. Прим. А.С.)

В конечном итоге Карраск и его коллеги получили выговор

Именно такая порочная практика позже сыграла свою роль и на ЧАЭС, да и вообще много где.

Рабочая программа испытаний турбогенератора 8 Чернобыльской АЭС в режимах совместного выбега с нагрузкой собственных нужд

За сложным названием скрывается простая в принципе идея. Если в результате аварии станция будет отключена от сети, а реактор нужно будет заглушить, то необходимо будет обеспечить электроснабжение защитных систем на самом опасном этапе расхолаживания (охлаждения) реактора, когда он ещё на высокой мощности. Энергию предполагалось брать из выбегающего генератора. Дело в том, что вращение турбины, а значит, генерация энергии прекращается не сразу после отключения реактора, ведь у турбины большая инерция. Это называется выбегом. Соответственно, предполагалось, что обеспечиваться системы охлаждения реактора будут от выбегающего генератора. Идея выдвигалась в том числе и главным конструктором, и научным руководителем. Формально эксперимент проводился по заявке предприятия Донтехэнерго.

Впервые эксперимент был проведён в 1982 году на третьем энергоблоке ЧАЭС. Тогда потребовалось доработать ряд систем турбогенератора. В 1984 и 1985 годах снова проводились такие испытания, их не смогли завершить по техническим причинам. Нужно отметить, что постепенно эксперименты усложнялись. Так, начиная с 1984 года, для проведения эксперимента выводилась из работы система аварийного охлаждения реактора (САОР), а начиная с 1985 к сети подключали два главных циркуляционных насоса (ГЦН). 26 апреля 1986 года эксперимент до конца довести смогли и записали все необходимые параметры. После этого была отдана роковая команда глушить реактор.

Нужно отметить, что очень часто блокировку САОР ставят в вину персоналу, в том числе и первая советская комиссия. Однако все последующие комиссии, а в частности, комиссия Госпроматомэнергонадзора 1991 года во главе с Н.А. Штейнбергом, прямо заявляли:

отключение САОР не повлияло на возникновение и развитие аварии, поскольку хронология основных событий, предшествовавших аварии, и хронология развития самой аварии, показали, что не было зафиксировано сигналов на автоматическое включение САОР. Таким образом, "возможность снижения масштаба аварии" из-за отключения САОР была не потеряна, а в принципе отсутствовала в конкретных условиях 26 апреля 1986 г.

Всё, декорации расставлены, пролог закончен, со следующей части приступаем к первому акту чернобыльской драмы.

Начало цикла

Автор: Александр Старостин

Оригинал

Часть 3

Автор: Александр Старостин

В один час двадцать три минуты сорок семь секунд реактор разрушился в результате теплового взрыва, вызванного разгоном мощности на мгновенных нейтронах. Это крах, предельная катастрофа, которая может быть на энергетическом реакторе. Ее не осмысливали, к ней не готовились, никаких технических мероприятий по локализации на блоке и станции не предусмотрено. Нет и организационных мер.

Растерянность, недоумение и полное непонимание, что и как это случилось, недолго владели нами. Навалились совершенно неотложные дела, выполнение которых вытеснило из головы все другие мысли.

Оглядываясь в прошлое, не знаю как и сказать - давнее (прошло больше пяти лет) или недавнее: все и до сих пор стоит перед глазами - с полным основанием констатирую, что тогда мы сделали все возможное в той экстремальной обстановке. Больше сделать полезного ничего было нельзя. Никакой паники, никакого психоза я не наблюдал. Ни один человек самовольно не покинул блок, уходили только по распоряжению. Все мы вышли из этого испытания с тяжкими повреждениями здоровья, для многих роковыми.

Анатолий Дятлов, бывший заместитель главного инженера по эксплуатации ЧАЭС.

Ведь что такое авария? Это в какой-то степени объяснимое, вероятное явление. Её возможность всегда учитывается при разработке любого технического проекта. В том числе и проекта реактора. Точнее сказать, учитывается вероятность разного рода аварий Другое дело катастрофа, событие непредсказуемое, которое предвидеть нельзя.

Николай Антонович Доллежаль, академик АН СССР и России, обладатель множества государственных наград, главный конструктор советских канальных реакторов, в частности реакторов типа РБМК.

Они работали по инструкциям

Готовясь к эксперименту, я действовал в соответствии с программой. Единственным отклонением в этой программе от действующих инструкций было выведение системы безопасности. Я на своей смене вывел систему безопасности. Это все было напечатано в программе. Я смотрел на каждый пункт - сделать то, сделать то-то. Смотрю от начала и до конца. И по этим пунктам всем я не вижу, чтобы они от нас требовали чего-то запрещенного инструкцией. Повторяю - единственное, это вывод САОР - системы аварийного охлаждения реактора.

Опять-таки: почему я это сделал Эта система безопасности создана на случай, если произойдет разрыв трубопровода большого диаметра. Но это, естественно, очень маленькая вероятность. Я думаю, не больше, чем упадет самолет на голову. Да, я предполагал, что через час-два блок будет остановлен. Но почему в эти час-два, которые впереди, произойдет разрыв? Нет, не должен был произойти.

Игорь Иванович Казачков, начальник смены блока 4 25 апреля 1986 года с 8 до 16 часов, цитируется по документальной повести Ю. Щербака Чернобыль

Но в это же время дальнейшее заглушение блока, а как следствие и проведение эксперимента, было запрещено диспетчером Киевэнерго. Дело в том, что на одной из тепловых станций начались проблемы, а потому возникло проседание общего количества вырабатываемой энергии, которое нужно было по требованию плана компенсировать. 4 блок ещё вырабатывал около 500 МВт электрических, а потому мог закрыть обнаружившееся проседание.

Всегда очень трудно с диспетчерами там куча пререканий и с другой стороны, может, так и надо: все-таки блок-миллионник - и его остановка для энергосистемы может иметь серьезные последствия. Частота может упасть до аварийной

Юрий Трегуб, начальник смены блока 4 25 апреля 1986 года с 16 до 00 часов, цитируется по документальной повести Ю. Щербака Чернобыль

Ещё в семь утра началось ксеноновое отравление, и оперативный запас реактивности (ОЗР) снизился до значения в 13.2 стержня, что было нарушением регламента, запрещавшего эксплуатацию реактора при ОЗР менее 15 стержней ручного регулирования. Однако, по словам Дятлова, всё было не совсем так. Он говорит о том, что компьютер в силу сбоя не учёл тот факт, что 12 стержней, которые находились в промежуточных положениях внутри активной зоны, с запасом компенсировали недостающие 1.8 стержня.

Так или иначе, но по данным оперативного журнала к половине четвёртого ОЗР уже повысился до 16.8 стержня, а к моменту получения разрешения диспетчера Киевэнерго на дальнейшее разрешение мощности (23 часа 10 минут) ОЗР составлял 26 стержней.

Это уже была заканчивающаяся смена Юрия Трегуба. Практически всю свою смену он занимался изучением программы испытаний.

Связаться с руководством я не мог, потому что в 5 часов уже никого не было, а желание с ними поговорить у меня появилось не сразу. Только после того, как я внимательно ознакомился с программой, только тогда у меня появилась куча вопросов к программе. <> Программа мне не понравилась своей неконкретностью. Видно было, что ее составлял электрик - Метленко или кто там составлял из Донтехэнерго

Юрий Трегуб

Разрешения на начало эксперимента Трегуб не получил, начальство в лице главинженера станции Фомина и его зама Дятлова требовало от него дождаться Дятлова. К моменту передачи Трегубом смены Александру Акимову он уже присутствовал на блочном щите управления четвёртым блоком (БЩУ-4). На этом этапе мощность реактора составляла 720 МВт тепловых. Спустя 25 минут произошло одно из главных событий той ночи. Старший инженер управления реактором (СИУР) Леонид Топтунов ходе планового перехода с локального автоматического регулятора мощности на основной уронил мощность до 30 МВт тепловых. Строго говоря, после этого следовало остановить реактор, однако на БЩУ-4 по предложению начальника смены блока приняли решение поднять мощность хотя бы до 200 МВт тепловых, дабы поставить реактор на автоматическое регулирование. Трегуб и Акимов помогали Топтунову исправить его ошибку, так как у последнего перед глазами было слишком много различных регуляторов, датчиков и прочего, ему необходимо было совершать множество операций.

Мы с Акимовым поменялись местами, я стоял возле показателя мощности, а Акимов вытягивал ручки управления регуляторами. А Топтунов стал стержни защиты вынимать, чтобы мощность удержать. Тянул почему-то больше с третьего и четвертого квадрантов. Я ему говорю: "Что же ты неравномерно тянешь? Вот здесь надо тянуть". А мощность снижалась. И с этого момента я стал ему подсказывать, какие стержни свободны для того, чтобы их извлекать. Поднимать стержни - это прямая обязанность Топтунова. Но у нас как практиковалось? Когда такая ситуация, то кто-нибудь подсказывает, какие стержни правильно выбрать. Надо равномерно вынимать. Я ему советовал. В одних случаях он соглашался, в других нет. Я говорю: "Вот свободный и вот свободный стержень. Можешь извлекать". Он или этот брал, или делал по-своему. Я ему на правой половине показал эти стержни, и вплоть до того, как мы поднялись на мощность 200 мегаватт и включили автомат, я от него не отходил. Нам надо было удержать мощность, удержать ее падение. <>

Этот момент с удержанием мощности был несколько нервным, но в целом, как только вышли на мощность 200 мегаватт и стали на автомат, все успокоились. Правда, мне не нравились эти 200 мегаватт, я ведь был когда-то СИУРом и считаю, что это не самый лучший режим для реактора РБМК. Но здесь не я решал. Двести так двести. В общем, как только стали на автомат, я ушел от Топтунова.

Юрий Трегуб

Подъём мощности завершился к 1:03 ночи, тогда же включили и главные циркуляционные насосы (ГЦН) 7 и 8, вызвав тем самым увеличение расхода воды. Кроме того, в промежутке между 0:34 и 0:43 были заблокированы два сигнала автоматической защиты (АЗ) по низкому уровню теплоносителя в барабан-сепараторах и по отключению двух турбогенераторов. Однако самым важным моментом, конечно же, была эксплуатация реактора на слишком низкой мощности, наложившаяся на повышенный расход теплоносителя и возникший из-за этого его недогрев. Каждый из этих факторов сам по себе не должен был вызвать серьёзных проблем, да даже не был запрещён никакими нормативными документами. Начиная финальную подготовку к испытаниям, персонал не мог знать, в какую ловушку он себя загнал.

К 1 часу 23 минутам всё было готово, и в 1:23:04 был включен осциллограф и нажата кнопка Максимальная проектная авария, специально врезанная для эксперимента. Начался выбег турбины. Предполагалось, что с началом выбега будет нажата и кнопка АЗ-5, которая начнёт ввод стержней аварийной защиты для полной остановки реактора. Однако Акимов приказал это сделать позже на 36 секунд в 1:23:40.

До 01 часа 23 минут 40 секунд не отмечается изменений параметров на блоке. Выбег проходит спокойно. На БЩУ тихо, никаких разговоров.Услыхав какой-то разговор, я обернулся и увидел, что оператор реактора Л. Топтунов разговаривает с А. Акимовым. Я находился от них метрах в десяти и что сказал Топтунов не слышал. Саша Акимов приказал глушить реактор и показал пальцем - дави кнопку. Сам снова обернулся к панели безопасности, за которой наблюдал.В их поведении не было ничего тревожного, спокойный разговор, спокойная команда. Это подтверждают Г.П.Метленко и только что вошедший на блочный щит мастер электроцеха А.Кухарь.

Анатолий Дятлов.

Мы не знали, как работает оборудование от выбега, поэтому в первые секунды я воспринял появился какой-то нехороший такой звук. Я думал, что это звук тормозящейся турбины. Я все это как-то серо помню сам звук я не помню, но помню, как его описывал в первые дни аварии: как если бы "Волга" на полном ходу начала тормозить и юзом бы шла. Такой звук: ду-ду-ду-ду Переходящий в грохот. Появилась вибрация здания. Да, я подумал, что это нехорошо. Но что это - наверно, ситуация выбега.

БЩУ дрожал. Но не как при землетрясении. Если посчитать до десяти секунд - раздавался рокот, частота колебаний падала. А мощность их росла. Затем прозвучал удар.

Я из-за того, что был ближе к турбине, посчитал, что вылетела лопатка. Но это просто субъективное, потому что я ничего такого никогда не видел

Киршенбаум крикнул: "Гидроудар в деаэраторах!" Удар этот был не очень. По сравнению с тем, что было потом. Хотя сильный удар. Сотрясло БЩУ. И когда СИУТ крикнул, я заметил, что заработала сигнализация главных предохранительных клапанов. Мелькнуло в уме: "Восемь клапанов открытое состояние!" Я отскочил, и в это время последовал второй удар. Вот это был очень сильный удар. Посыпалась штукатурка, все здание заходило свет потух, потом восстановилось аварийное питание. Я отскочил от места, где стоял, потому что ничего там не видел. Видел только, что открыты главные предохранительные клапаны. Открытие одного ГПК - это аварийная ситуация, а восемь ГПК - это уже было такое что-то сверхъестественное Единственное - у нас была надежда, что это ложный сигнал в результате гидроудара

Юрий Трегуб

Вот когда мы возвращались к себе в больницу - а ехали мы с водителем Анатолием Гумаровым, он осетин, ему лет тридцать, - мы увидели ТО. Как это было? Ночью едем, город пустой, спит, я рядом с водителем. Вижу две вспышки со стороны Припяти, мы сначала не поняли, что с атомной. Мы ехали по Курчатова, когда увидели вспышки. Подумали, что это зарницы. Потому что кругом дома, мы атомной станции не видели. Только вспышки. Как молнии, может, чуть больше, чем молния. Грохота мы не услыхали. Мотор работал. Потом на блоке нам сказали, что жахнуло здорово. И наша диспетчер слыхала взрыв. Один, а потом второй сразу же. Толя еще сказал: "Зарницы не зарницы, не пойму". Он сам охотник, поэтому его немножко смутило. Ночь была тихая, звездная, ничего такого

Валентин Белоконь, врач Скорой помощи, цитируется по документальной повести Ю. Щербака Чернобыль

Двадцать шестого я работал ночью, как раз во время происшествия. Наша азотно-кислородная станция где-то в 200 метрах от четвертого блока. Мы почувствовали подземный толчок, типа небольшого землетрясения, а потом, секунды через 3-4, была вспышка над зданием четвертого блока. Я как раз посредине зала находился в кабине, хотел выйти после этого землетрясения, повернулся, а тут как раз в окно вспышка такая - типа фотовспышки. Через ленточное остекление я все это узрел Ну а потом мы продолжали спокойно работать, потому что наше оборудование таково, что, даже если блок остановлен, мы все равно должны продукцию давать. Она идет для охлаждения реакторного пространства, и азот жидкий и газообразный постоянно используется.

Николай Бондаренко, аппаратчик воздухоразделения на азотно-кислородной станции, цитируется по документальной повести Ю. Щербака Чернобыль

Ниже рисунки взрывов за авторством Константина Чечерова (почитайте очень интересный человек) из книги Николая Карпана Чернобыль. Месть мирного атома. Для понимания схема ОР дно активной зоны, схема С опора реактора, схема Е крышка реактора (её масса по разным оценкам составляет от 500 до 2000 тонн).

Вот так по-разному описывают момент, поделивший жизнь сотрудников АЭС, жителей Припяти, тридцатикилометровой зоны отчуждения, зоны безусловного (обязательного) отселения, а также более 600 тысяч ликвидаторов на ДО и ПОСЛЕ.

-- Тут уровень бешеный, что вы делаете? -- Работаю я здесь.

Работники АЭС сначала не поняли, что же именно произошло. Было понятно лишь, что произошло нечто страшное, нечто сверх максимальной проектной аварии. А потому необходимо было предотвратить развитие последствий. А для этого необходимо было, во-первых, предпринять первоочередные меры, а во-вторых, разведать ситуацию.

По словам Дятлова, в тот момент посчитали главным обеспечить полностью нарушенное охлаждение тепловыделяющих элементов (ТВЭлов) даже несмотря на то, что они скорее всего уже расплавились. Дело в том, что, не зная характера разрушений, Дятлов тогда ещё думал, что реактор цел и заглушен, а повреждён главный контур теплоносителя, вследствие чего вода вместо охлаждения реактора может оказаться в непредназначенных помещениях. На самом деле это было не совсем так. Но это выяснится позже, а пока

У пульта реактора глаза мои полезли на лоб. Стержни СУЗ где-то в промежуточных положениях, вниз не идут при обесточенных муфтах сервоприводов, реактиметр показывает положительную реактивность. Операторы стоят растерянные, полагаю, и у меня был такой же вид. Немедленно послал А. Кудрявцева и В. Проскурякова в центральный зал вместе с операторами опускать стержни вручную. Ребята побежали. Я сразу же понял абсурдность своего распоряжения - раз стержни не идут в зону при обесточенных муфтах, то не пойдут и при вращении вручную. И что показания реактиметра -- вовсе не показания. Выскочил в коридор, но ребята уже скрылись.

Анатолий Дятлов

Выполнять команду по ручному включению (накануне, напомню, её вывели из работы по требованию программы испытаний) системы аварийного охлаждения реактора отправили Юрия Трегуба и Сергея Газина.

К арматуре панелей безопасности - она обесточена. Акимов дает мне команду открыть ручную арматуру системы охлаждения реактора Кричу Газину - он единственный, кто свободен, все на вахте заняты: "Бежим, поможем". Выскочили в коридор, там есть такая пристройка. По лестнице побежали. Там какой-то синий угар мы на это просто не обращали внимания, потому что понимали, насколько все серьезно свое задыхание я ни во что не ставил По лестнице на 27-ю отметку выскочили, язык уже не глотает, нас потом расспрашивали, мы начали потом понимать, что к чему Примчались. Я был впереди, я эти помещения знал как дважды два. Дверь там деревянная. Только я выхватил дверь - она была, видимо, набухшая - как меня сразу ошпарило паром. Я туда сунулся, чтобы внутрь войти, но но выдержал дальше - там находиться невозможно было.

Юрий Трегуб

Параллельно с первичными действиями началась и разведка. Первичная картина поистине впечатляла. Лучше тех, кто видел ЭТО своими глазами, не расскажет никто.

В коридоре пыль, дым. Я вернулся на БЩУ и приказал включить вентиляторы дымоудаления. А сам через другой выход пошел в машинный зал.

Там картина, достойная пера великого Данте! Часть кровли зала обрушилась. Сколько? Не знаю, метров триста - четыреста квадратных. Плиты обрушились и повредили масляные и питательные трубопроводы. Завалы. С двенадцатой отметки взглянул вниз в проем, там на пятой отметке находились питательные насосы. Из поврежденных труб в разные стороны бьют струи горячей воды, попадают на электрооборудование. Кругом пар. И раздаются резкие, как выстрел, щелчки коротких замыканий в электрических цепях. В районе седьмого ТГ загорелось масло, вытекшее из поврежденных труб, туда бежали операторы с огнетушителями и разматывали пожарные шланги. На кровле через образовавшиеся проемы видны сполохи пожара.

<>

Ушел с БЩУ с намерением посмотреть обстановку в реакторном зале, куда выходит верх реактора. Не дошел. Встретил операторов газового контура И. Симоненко и В. Семикопова и операторов центрального зала О. Генриха и А. Кургуза. Толя Кургуз был страшно обожжён, кожа лица и рук свисает клочьями. Что под одеждой - не видно. Сказал им быстро идти в медпункт, куда уже должна прийти машина скорой помощи. Игорь Симоненко сказал, что здание реакторного цеха разрушено. Быстро прошел еще несколько метров по коридору на десятой отметке, выглянул из окна и увидел... точнее не увидел, ее не было стены здания. По всей высоте от семидесятой до двенадцатой отметки стена обрушилась. Что еще - в темноте не видно. Дальше по коридору, вниз по лестнице и из здания наружу. Медленно иду вокруг здания реакторов четвертого, затем третьего блоков. Смотрю вверх. Есть на что посмотреть, но, как говорится, глаза бы мои не глядели... на такое зрелище. Несмотря на ночь и плохое освещение, видно достаточно. Кровли и двух стен цеха как не бывало. В помещениях через проемы отсутствующих стен видны местами потоки воды, вспышки коротких замыканий на электрооборудовании, несколько очагов огня. Помещение газобаллонной разрушено, баллоны стоят наперекосяк. Ни о каком доступе к задвижкам речи быть не может, прав В. Перевозченко. На кровле третьего блока и химцеха несколько очагов, пока еще небольших. Видимо, возгорание происходило от крупных фрагментов топлива, выброшенных взрывом из активной зоны. Может и от графита, хотя при мощности 200 МВт графит имел температуру не больше 350 С и, пролетев по воздуху, должен был охладиться. Но диспергированное (иначе говоря, гранулированное или порошкообразное прим. А.С.) топливо могло внедриться в графит и тогда он разогревался после вылета из зоны. Правда, это сомнительно. Я не видел на земле светящихся кусков графита. И несветящихся не видел, хотя еще раз позднее обходил по улице оба блока. Но вниз я не смотрел, крупных кусков под ноги не попалось, так что не споткнулся ни разу.

Анатолий Дятлов

Я вернулся, доложил, что помещение запарено. Здесь появился начальник смены Перевозченко. Схватил меня и говорит: "Пошли на улицу, увидишь, гидробаллоны развалились". Я выскочил на улицу, реально помню, что рядом были Юрченко и Перевозченко. Вижу: эти гидробаллоны огромные - как спички, валяются внизу

Как только я это доложил, СИУБ кричит, что отказала арматура на технологических конденсаторах. Ну, опять я - я ведь свободен. Надо было в машзал Нашел старшего оператора но тут, конечно, что я увидел В машзал нельзя было проскочить через дверь. Я открываю дверь - здесь обломки, похоже, мне придется быть альпинистом, крупные обломки валяются, крыши нет Кровля машзала упала - наверно, на нее что-то обрушилось вижу в этих дырах небо и звезды, вижу, что под ногами куски крыши и черный битум, такой пылевой. Думаю - ничего себе откуда эта чернота? Такая мысль. Это что - на солнце так высох битум, покрытие? Или изоляция так высохла, что в пыль превратилась? Потом я понял. Это был графит. <>

Встречаю Проскурякова в коридоре. Он говорит: "Ты помнишь свечение, что было на улице?" - "Помню". - "А почему ж ничего не делается? Наверно, расплавилась зона" Я говорю: "Я тоже так думаю. Если в барабан-сепараторе нет воды, то это, наверно, схема "Е" накалилась, и от нее такой свет зловещий". <>

Я подошел к Дятлову и еще раз на этот момент ему указал. Он говорит: "Пошли".

И мы пошли по коридору дальше. Вышли на улицу и пошли мимо четвертого блока определить. Под ногами - черная какая-то копоть, скользкая. Кто-то еще был с нами. Впереди Дятлов, я за ним, а третий увязался за нами - по-моему, кто-то из испытателей, из посторонних людей, любопытных. Я его чуть матом не отсылал, чтобы он не лез. Мне уже стало ясно, что здесь Но он шел за нами Если человек хочет

Прошли возле завала я показал на это сияние показал под ноги. Сказал Дятлову: "Это Хиросима". Он долго молчал шли мы дальше Потом он сказал: "Такое мне даже в страшном сне не снилось". Он, видимо, был ну что там говорить Авария огромных размеров".

Юрий Трегуб

"Дозик" снова возвращается. Меряет. По роже видно, что хочется поскорей отсюда "свалить" Называет цифры. Ого! Прибор в зашкале! Фонит явно с коридора. За бетонными колоннами БЩУ дозы меньше. А "дозик" удрал тем временем. Шакал!

Выглянул в коридор. На улице ясное солнечное утро. Навстречу Орлов. Машет рукой. Из коридора заходим в небольшую комнату. В комнате щиты, пульты. Стекла на окнах разбиты. Не высовываясь из окна, осторожно смотрим вниз.

Видим торец 4-го блока Везде груды обломков, сорванные плиты, стенные панели, на проводах висят искореженные кондиционеры Из разорванных пожарных магистралей хлещет вода Заметно сразу - везде мрачная темно-серая пыль. Под нашими окнами тоже полно обломков. Заметно выделяются обломки правильного квадратного сечения. Орлов именно потому меня и позвал, чтобы я посмотрел на эти обломки. Это же реакторный графит!

Дальше уже некуда.

Еще не успели оценить все последствия, возвращаемся на БЩУ-4. Увиденное так страшно, что боимся сказать вслух. Зовем посмотреть заместителя главного инженера станции по науке Лютова. Лютов смотрит туда, куда мы показываем. Молчит. Орлов говорит:

- Это же реакторный графит!

- Да ну, мужики, какой это графит, это "сборка-одиннадцать".

По форме она тоже квадрат. Весит около 80 кг! Даже если это "сборка-одиннадцать", хрен редьки не слаще. Она не святым духом слетела с "пятака" реактора и оказалась на улице. Но это, к сожалению, не сборка, уважаемый Михаил Алексеевич! Как заместителю по науке, вам это надо знать не хуже нас. Но Лютов не хочет верить своим глазам, Орлов спрашивает стоящего рядом Смагина:

- Может, у вас до этого здесь графит лежал? (Цепляемся и мы за соломинку.)

- Да нет, все субботники уже прошли. Здесь была чистота и порядок, ни одного графитного блока до сегодняшней ночи здесь не было.

Все стало на свои места.

Приплыли.

А над этими развалинами, над этой страшной, невидимой опасностью сияет щедрое весеннее солнце. Разум отказывается верить, что случилось самое страшное, что могло произойти. Но это уже реальность, факт.

Взрыв реактора. 190 тонн топлива, полностью или частично, с продуктами деления, с реакторным графитом, реакторными материалами выбросило из шахты реактора, и где сейчас эта гадость, где она осела, где оседает - никто пока не знает!

Аркадий Усков, старший инженер по эксплуатации первого энергоблока, цитируется по документальной повести Ю. Щербака Чернобыль. Это запись из его дневника, в которой описывается работа на станции уже утром.

Собственно говоря, работа сотрудников, тушивших вытекавшее из турбогенераторов масло, была одним из самых важных действий первых минут, так как в случае расширения пожар охватил бы весь машзал, последствия были бы непредсказуемыми. А всё, описанное в рассказах Трегуба и Дятлова, произошло в первые полчаса.

Вскоре на БЩУ-4 доставили человека, получившего тяжелейшие травмы. Хотя повреждения, полученные Владимиром Шашенком, инженером наладочного предприятия, находившимся неподалёку от реактора, трудно назвать даже травмами. На него упала тяжёлая балка, смявшая позвоночник и переломавшая рёбра, кроме того, его обварило горячей водой и паром. Шашенок, тем не менее, смог подать сигнал, благодаря которому его нашли и вытащили. Он умрёт утром в реанимации, не приходя в сознание.

Кроме того, велись поиски ещё одного человека, оператора ГЦН Валерия Ходемчука. Он работал рядом с реактором, так что ему не повезло вход в помещение был завален бетоном перекрытия и рухнувшим краном. Однако какой-то доступ к помещению операторов оставался, правда путь был опасен сверху лилась вода. Туда полез Валерий Перевозченко, однако Ходемчука не нашёл. Он оказался погребён под бетоном и металлом. Тщетная попытка обернулась тяжёлыми радиационными ожогами от воды, стоившими жизни спасателю. Так, во всяком случае рассказывает Дятлов.

Вообще в первичных действиях по ликвидации аварии роль зама старшего инженера станции огромна. Это не удивительно, так как он был старшим по должности среди находившихся в ту ночь на блоке. По его словам, присутствовал ещё начальник смены станции Борис Рогожкин, однако участия он практически никакого не принимал. Он оставался на БЩУ-3.

Дальше необходимо было обесточить как можно больше электроцепей, которые, будучи повреждёнными, постоянно создавали короткие замыкания, провоцируя пожары. Эта задача выпала на плечи работников БЩУ-4 во главе с Акимовым. Параллельно сливали в аварийные цистерны турбинное масло и замещали взрывоопасный водород азотом в электрогенераторах работники турбинного и электрического цехов во главе с Р. Давлетбаевым и А. Лелеченко. Также было принято решение о глушении третьего блока в условиях пожара на крыше (напомню, она была общей с уже не существовавшей крышей четвёртого). Да и остальные блоки необходимо было глушить.

К этому моменту прибыли на станцию поднятые по тревоге другие работники станции, в том числе и с других блоков, а часть из них была на станции уже с двух часов ночи. Вообще, помощь сотрудников соседних блоков была достаточно активной, особенно со стороны первого блока. Одним из них был Аркадий Усков, составивший дневник, описывающий происходившее с ним от самой аварии и до выписывания из больницы. В ту ночь на четвёртом блоке работала также его жена Марина. Основная их работа пришлась уже на утро, когда после прибытия главный инженер станции Н. Фомин приказал обеспечить подачу воды в реактор. К тому моменту многих работников ночной смены четвёртого блока на станции уже не было, их увозили в медсанчасть по мере проявления симптомов острой лучевой болезни. Правда, некоторые задерживались дольше, чем следовало. Например, СИУР Леонид Топтунов и начальник смены блока Акимов. Это стоило им жизней.

Как организовывалась подача воды? Напомню, ночью Трегуб и Газин с этой задачей не справились, так как не смогли получить доступ к ручным задвижкам САОР. Позже, судя по всему, доступ появился, туда направились другие люди Топтунов, Акимов, Нехаев (старший инженер-механик реакторного цеха первого блока), Смагин (начальник смены блока, сменщик Акимова, присоединился позже), Орлов (зам начальника реакторного цеха по эксплуатации), Усков (старший инженер по эксплуатации реакторного цеха первого блока). В первый раз они пошли крутить вентили в 7:15. Тогда они смогли начать подачу воды, однако из-за разрушенных коммуникаций вода попала и то помещение, где они работали. Вторая попытка была предпринята Орловым и Усковым под руководством Смагина, однако на сей раз она была безуспешной.

Что операция вредная - это выяснилось через несколько часов подачи воды. Вода из-за разрушения трубных коммуникаций до реактора (да и не было его - реактора) не доходила и начала растекаться по помещениям четвертого и других блоков, разнося радиоактивную грязь. Конечно, прекратили

Дятлов считает подачу воды в реактор ошибочной и потому стоившей многим зря потраченных жизней и здоровья. Но операция эта нескольким человекам стоила тяжких телесных повреждений, а Л. Топтунову, А. Акимову и А. Ситникову стоила жизни. А. Ситников после осмотра блока, где он, конечно, получил большую дозу, но отнюдь не смертельную, конечно, понял, что реактор разрушен. О чем и доложил. На крыше он не был и на реактор сверху не глядел. Была у них попытка выйти на крышу, но металлическая дверь оказалась на замке. Не смогли. А то бы и А. Коваленко с В. Чугуновым постигла та же горькая участь.

Отдельно нужно сказать о работе начальства и гражданской обороны ЧАЭС в ту ночь. Все описывавшие происходившее тогда в бункере гражданской обороны говорили прямо все, в том числе и директор ЧАЭС Виктор Брюханов, были подавлены, никто поначалу не понимал, что реактор взорвался, а те же, кто понимали (Ситников, Дятлов), отказывались в это верить, ведь согласно уверениям высшего научного начальства, такого быть не могло. Поэтому нередко большая часть информации, в том числе данные о высочайших полях радиационного заражения за пределами станции (в те часы регистрировали 200 Р/ч, что внимание В ДЕСЯТОК МИЛЛИОНОВ РАЗ выше естественного, природного уровня радиации) фильтровалась как неправдоподобная или задерживалась у Брюханова. Слово Сергею Парашину, тогда секретарю парткома ЧАЭС (цитируется по документальной повести Ю. Щербака Чернобыль):

Когда мы попали в кабинет, Брюханов тут же сказал, что переходим на управление в бункер. Он, видимо, понял, что произошел взрыв, и потому дал такую команду. Так положено по инструкции гражданской обороны. Брюханов был в подавленном состоянии. Я спросил его: "Что произошло?" - "Не знаю". Он вообще был немногословным и в обычное время, а в ту ночь Я думаю, он был в состоянии шока, заторможен. Я сам был в состоянии шока почти полгода после аварии. И еще год - в полном упадке.

Мы перешли в бункер, находящийся здесь же, под зданием АБК-1. Это низкое помещение, заставленное канцелярскими столами со стульями. Один стол с телефонными аппаратами и небольшой пульт. За этот стол сел Брюханов. Стол неудачно поставлен - рядом с входной дверью. И Брюханов был как бы изолирован от нас. Все время мимо него люди ходили, хлопала входная дверь. Да еще шум вентилятора. Начали стекаться все начальники цехов и смен, их заместители. Пришли Чугунов, Ситников.

Из разговора с Брюхановым я понял, что он звонил в обком. Сказал: есть обрушение, но пока непонятно, что произошло. Там разбирается Дятлов Через три часа пришел Дятлов, поговорил с Брюхановым, потом я его посадил за стол и начал спрашивать. "Не знаю, ничего не понимаю".

Я боюсь, что директору так никто и не доложил о том, что реактор взорван. Формулировку "реактор взорван" не дал ни один заместитель главного инженера. И не дал ее главный инженер Фомин. Брюханов сам ездил в район четвертого блока - и тоже не понял этого. Вот парадокс. Люди не верили в возможность взрыва реактора, они вырабатывали свои собственные версии и подчинялись им...

<>

А до этого была такая неприятная штука. Мне сейчас ее трудно объяснить. Начальник гражданской обороны Воробьев, с которым мы приехали, через пару часов подошел ко мне и доложил: он объехал станцию и обнаружил возле четвертого блока очень большие поля радиации, порядка 200 рентген Почему я ему не поверил? Воробьев по натуре своей очень эмоциональный человек, и, когда он это говорил, на него было страшно смотреть И я не поверил. Я сказал ему: "Иди, доказывай директору". А потом я спросил Брюханова: "Как?" - "Плохо". К сожалению, я не довел разговор с директором до конца, не потребовал от него детального ответа.

А это уже замначальника ядерно-физической лаборатории Николай Карпан (цитируется по документальной повести Ю. Щербака Чернобыль):

Первое, с чем я столкнулся в бункере и что мне показалось очень странным, - нам ничего о случившемся, о подробностях аварии, никто ничего не рассказал. Да, произошел какой-то взрыв. А о людях и их действиях, совершенных в ту ночь, мы не имели ни малейшего представления. Хотя работы по локализации аварии шли с самого момента взрыва. Потом, позднее, в то же утро я сам попытался восстановить картину. Стал расспрашивать людей.

Но тогда, в бункере, нам ничего не было сказано о том, что творится в центральном зале, в машзале, кто из людей там был, сколько человек эвакуировано в медсанчасть, какие там, хотя бы предположительно, дозы

Все присутствующие в бункере разделились на две части. Люди, пребывавшие в ступоре, - явно в шоке были директор, главный инженер. И те, кто пытался как-то повлиять на обстановку, активно на нее воздействовать. Изменить ее в лучшую сторону. Таких было меньше.

Возможно, что именно замкнутость Брюханова стала одним из тех факторов, что сыграли роль в задержке эвакуации Припяти и близлежащих регионов.

Теперь вернёмся назад, примерно в полвторого ночи, когда на станцию прибыла первая пожарная команда караул военно-пожарной части 2 17 человек во главе с начальником караула Владимиром Правиком. Они получили сигнал сразу же после аварии в 1:23-24 и выехали на место аварии. Тут же вызвали начальника ВПЧ-2 Леонида Телятникова, а также дали сигнал о высочайшей сложности и опасности пожара всем частям Киевской области, что означало, что срочно должны прибыть на АЭС части с близлежащих населённых пунктов.

Пока пожарные из отдалённых посёлков и городков спешили на АЭС, караулы Правика и Виктора Кибенка (начальника караула припятской пожарной части) уже приступили к тушению. Правик начал свою работу с машзала, где его караул тушил разгоравшееся масло. Затем, когда пожар был ликвидирован, караул остался возле машзала, так как риск повторного возгорания оставался, а сам Правик пошёл на крышу. Туда уже пошла городская часть Припяти. Никто тогда не знал, какой радиационный фон на станции, а уж тем более на крыше. Но потушить крышу, на которой в нескольких местах горел битум, было необходимо. Если бы она обрушилась на третий реактор, то последствия были бы непредсказуемы. Кроме того, нужно было проверить, насколько высока опасность пожара внутри разрушенного блока что там с кабелями, как себя чувствует БЩУ-4 и так далее. Занимался этим Леонид Телятников, а консультировали его сотрудники АЭС.

Из нашего караула погиб только Правик. Остальные пять человек, что погибли, - это были ребята из шестой городской части. Так получилось, что они первыми начали тушить на реакторе. Там было наиболее опасно. С точки зрения радиоактивной опасности, конечно. С точки зрения пожарной - на машинном зале, поэтому там наш караул и действовал в начальный момент аварии.

Леонид Телятников, цитируется по документальной повести Ю. Щербака Чернобыль

Телятников проживёт до 2004 года, при этом сможет попасть на приём к Маргарет Тетчер. Поподробнее здесь.

А я мимо АБК-1 на ту сторону переехал, машину поставили возле машзала, а сами вместе с Володей Прищепой на крышу [машзала] поднялись по наружной лестнице. Увидели очаги пожара. Как раз разгорелось. Ну, мы давай тушить.<...>

Старались сбивать пламя брезентовыми рукавами. На крыше противопожарное водоснабжение, и там рукава лежали в ящиках, вот этими рукавами мы и сбивали В крыше были дырки, если бы мы воду начали лить, могло бы и "коротнуть" и Рукавами сбивали пламя и ногами затаптывали. Очаги не сильные были, но было много загораний. <>

Температура большая была, дышать тяжело, мы порасхристаны, каски сняли, положили. <>

Ну, мы посмеялись и давай снова прохаживаться по крыше - она снова начала загораться, а мы снова сбивали. Водой так и не пользовались. Ходить было трудно, битум на крыше расплавился. Жарища такая Чуть малейшее что, битум сразу же загорался от температуры. Это еще повезло, что быстро сработали, что нас туда направили если бы разгорелась крыша - это бы ужас был. Представить невозможно. Вся станция полетела бы. Наступишь - ногу нельзя переставить, сапоги вырывает. Ну, словом, расплавленная масса. Дыры были на крыше - она была пробита полностью, плиты падали, летели с семьдесят второй отметки. И вся крыша усеяна какими-то кусками, светящимися, серебристыми. Ну, их отшвыривали в сторону. Вроде лежит, и вдруг раз - воспламенился.

Леонид Шаврей, старший пожарного караула ВПЧ-2 в ту ночь, цитируется по документальной повести Ю. Щербака Чернобыль

По словам Л. Шаврея, пожарных работать в условиях сильного радиационного заражения не учили. Они даже не умели толком обращаться с респиратором. Многие пожарные в ту страшную ночь получили огромные дозы облучения, а шестеро из них умерли в течение трёх недель, но только один из них принадлежал станционной части. Двое Правик и Кибенок получили посмертно Героев Советского Союза.

А вместе с пожарными на станцию прибыли и врачи припятской медсанчасти 126, в том числе и Валентин Белоконь. На станцию, за неимением информации, он отправился без спецодежды в одном халате да чепчике. Когда он прибыл, уже отправили в город Владимира Шашенка, а бойцы пожарной части 6 уже получили большие дозы облучения, что выражалось в тошноте.

Еще я сказал Печерице (своему прямому начальнику прим. А.С.), что пока пораженных нет, но пожарные говорят, что подташнивает. Начал вспоминать военную гигиену, вспоминать институт. Всплыли какие-то знания, хотя казалось, что все забыл. Ведь как у нас считали? Кому она нужна - радиационная гигиена? Хиросима, Нагасаки - все это так далеко от нас.

Печерица сказал: "Оставайся пока на месте, минут через пятнадцать - двадцать перезвонишь, мы скажем тебе, что делать. Не волнуйся, мы на город дадим своего врача, вызовем". И буквально тут же ко мне подошли трое, по-моему командированные, привели парня лет восемнадцати. Парень жаловался на тошноту, резкие головные боли, рвота у него началась. Они работали на третьем блоке и, кажется, зашли на четвертый Я спрашиваю - что ел, когда, как вечер провел, мало ли от чего может тошнить? Замерил давление, там сто сорок или сто пятьдесят на девяносто, немного повышенное, подскочило, и парень немного не в себе, какой-то такой Завел его в салон "скорой". В вестибюле нет ничего, там даже посадить не на что, только два автомата с газированной водой, а здравпункт закрыт. А он "заплывает" у меня на глазах, хотя и возбужден, и в то же время такие симптомы - спутанная психика, не может говорить, начал как-то заплетаться, вроде принял хорошую дозу спиртного, но ни запаха, ничего Бледный. А те, что выбежали из блока, только восклицали: "Ужас, ужас". Психика у них была уже нарушена. Потом ребята сказали, что приборы зашкаливают. Но это позже было.

В условиях непонимания ситуации, врачи в первую очередь в ту ночь лечили симптоматику противорвотные, успокоительные, обезболивающие от ожогов. Только несколько позже стало понятно, что нужен калий-йод (хотя уже в процессе облучения он бесполезен), да и вообще другие методы лечения

Такая ситуация сложилась на ЧАЭС на утро 26 апреля 1986 года. Впереди было ещё несколько страшных недель, когда остатки реактора не затухли, однако той ночью были сделаны основные шаги по недопущению распространения аварии на остальные блоки. Работали на износ, не жалея себя, в условиях высочайшего, а часто просто смертельного радиационного фона. Работали, понимая, что от их действий зависит очень многое, если не всё. Несомненно, персонал станции, пожарные, врачи все они заслуживают того, чтобы называться первыми ликвидаторами.

З.ы. К сожалению, удалось найти фотографии далеко не всех людей, упомянутых в этой статье. Скорее всего, в будущем будет также. По ощущениям, не все даже упомянуты вКниге памяти участников ликвидации и жертв авариина сайте ЧАЭС (к таким относится, например, Усков). Многие фото сотрудников взяты оттуда же, и если они где-то и есть в интернете, то найти их мне не удалось. Большая просьба - если сможете найти скиньте ссылки в комментарии. То же касается неточностей и ошибок.

Начало цикла

Автор: Александр Старостин

Оригинал

Приветствую, Хабр!

Здесь уже достаточно много статей про отечественную вычислительную технику, в основном это стационарные машины, но вот про советские/отечественные мобильные компьютеры практически ничего нет. А ведь они были, и даже не один. Попробуем это исправить.

"Электроника МС 1504" - первый серийно производившийся советский ноутбук. Внутризаводское обозначение модели - "Электроника ПК 300".

Компьютер разработан в 1989-1990-м году (и выпущены первые экземпляры), серийное производство начато в 1991, а производился он аж до 1995 года (самый поздний известный мне аппарат) Минским НПО "Интеграл". Про разработку, выпуск ноутбука было подробно написано в 3-м номере журнала "Электронная Промышленность" за 1990-й год.

За основу разработки был взят японский ноутбук "Toshiba T1100 Plus" который был выпущен на рынок в 1986 году.Дизайн отечественного лэптопа практически полностью копировал внешний вид зарубежного прототипа (можно разобрать "Тошибу", и позже с закрытыми глазами собрать "Электронику"), тем не менее, схема компьютера была полностью переработана и адаптирована под советскую элементную базу.

Комплектующие использовались полностью отечественного производства, за исключением двух 3.5 флоппи-дисководов, обычно производства Toshiba или TEAC (пока что не удалось найти ни одного образца реально сделанного отечественного 3.5 флоппи-дисковода, хотя название, точно существовавшее на бумаге есть - МС 5308), а также в ранних образцах ноутбуков использовались контроллеры дисководов от Toshiba - TC8565F (позже их заменили на отечественные).

Также не отечественным мог быть дисплей. В ноутбуке применялись минимум 3 разных версии дисплейного модуля: японский Citizen - монохромный, отдающий синим (синий экран белые символы), с подсветкой, из-за чего крышку ноутбука сделали толще; японский Toshiba TLX-561 - монохромный, без подсветки, как в поздних вариантах ноутбука Тошиба Т1100; и наконец советский, монохромный (зеленый экран черные символы), без подсветки, копия тошибовского (ЖК матрица - ИЖГ93 640х200). Но обо всём по порядку.

Примечательно, что отечественный дисплей был разработан уже в 1990-м году, о чем свидетельствует статья в ЭП и ТУ на него, но ноутбуки зачастую комплектовались импортными дисплейными модулями.

Судя по всему, отечественных экранов просто не хватало - вероятно, после 1991 ситуация с поставками осложнилась (ИЖГ93 640х200 производил Саратовский завод Рефлектор), но всё же они продолжались как минимум, в компьютеры 1992 года устанавливались дисплеи 92 года. ИЖГ93 640х200 удалось склеить и на Минском СКБ Немига, о чем свидетельствует патент, но о серийном производстве данных нет. Вероятно, доля брака отечественных дисплеев также имела место быть (до сегодняшнего дня сохранилось очень мало таких дисплеев не в потекшем состоянии).

Как следствие, большое количество ноутбуков оснащалось дисплейными модулями производства Toshiba, но и их поставки в какое-то время были прекращены. Выход опять был найден удалось приобрести партию дисплеев с подсветкой производства Citizen, которые предназначались для некого оборудования. Размер экрана был меньше, а подсветка делала сам дисплейный модуль толще - пришлось подвергнуть изменению крышку ноутбука, из-за чего она стала выше относительно корпуса (в закрытом состоянии), а также уменьшилась область отображения. В какой-то момент и эти экраны закончились, а новых поставок осуществлено не было, из-за чего осталось некоторое количество корпусов, которые так и не удалось собрать до конца.

Исследуя компьютер дальше, невозможно (как и с дисплеем) не сравнивать для наглядности его с прототипом - Тошибой T1100 Plus.

Электроника МС 1504 построена на базе 16-битного процессора ДЛ-24А (ОКР1834ВМ86, "О" в начале обозначения - знак опытного производства) - советском аналоге Intel 80C86, работающем на частоте 4,77 МГц или 7,16 МГц в турбо-режиме. Проверено ноутбук также работает, если установить обычный i8086 (КР1810ВМ86).

Оперативная память набрана из 20-ти микросхем КР565РУ11Д общим объёмом 640 Кб.Имеется ПЗУ с базовой системой ввода-вывода (BIOS) ёмкостью 32 кб (установлена рядом с процессором).

Программно и аппаратно Электроника МС 1504 совместима со стандартом IBM PC/XT, но имеет, кроме того, встроенные часы реального времени.

С ними, кстати, есть особенность - чтобы они не слетели, в штатном аккумуляторе ноутбука всегда должен быть заряд. Если они слетают - MS DOS выше версии 3.30 запустить не получается либо компьютер просто зависает, либо на экран выводится ошибка переполнения раздела. Решается загрузкой штатного DOS-а 3.30 и вводом даты, после чего можно грузить хоть последний DOS (а на Тошибе Т1100 как-то запускали Windows 1.0, может, и на Электронике выйдет?).

Примечательно, что те, кто делал мою учебную версию ноутбука (в нем отсутствовали дисководы и установлена сетевая карта) об этом не подумали, и аккумулятор не устанавливали - либо предполагали, что машина всегда будет подсоединена к блоку питания, либо система, которая грузилась по сети, не обращалась к часам реального времени. В Тошибе, кстати, для этого есть своя миниатюрная батарейка на материнской плате.

Компьютер оснащен CGА-видеоадаптером, построенном на чипе КА1835ВГ10 БИС, управляющей выводом информации на цветной или монохромный дисплей или ЖКИ и согласовывающей процессы регенерации экрана и обмена процессора с видеопамятью. Емкость видео-ОЗУ 16 кбайт, емкость знакогенератора 2 кбайта (монитор), 4 кбайта (ЖКИ), на плате выполнено тремя микросхемами КР537РУ17А. Режимы при работе с монитором: монохромный графический 640x200 точек; цветной графический 320x200 точек (4 цвета); символьный 80x25 знаков (16 цветов); символьный 40x25 знаков (16 цветов). Дисплейный модуль состоит из платы управления ЖКИ и самого жидкокристаллического индикатора, который был описан выше. Плата содержит 16 БИС драйверов столбцов (КА1835ВГ12), 2 БИС драйверов строк (КА1835ВГ13), 1 микросхему формирования уровней напряжения, а также микросхему сопряжения модуля с видеоконтроллером. На материнской плате есть перемычка, определяющая, какой дисплей установлен - советский, или Toshiba (если неверно выставлена перемычка, то изображение дублируется).

Материнская плата многослойная, на ней также расположены следующие микросхемы: КА512ВИ1 часы-календарь, КА1835ВГ9 и КА1835ВГ15 2 контроллера (мультиплексора) шины, осуществляющие функции драйверов и приемников микропроцессорной, локальной и системной шин, фиксацию адреса и формирование сигналов выбора кристалла портов ввода-вывода; КА1835ВГ11- системный контроллер, осуществляющий функции генератора, контроллера системной шины, контроллера локальной шины, системного конфигуратора, интерфейса клавиатуры, контроллера динамической памяти, контроллера протокола прямого доступа к памяти и т.д.; КР1810ВН59А контроллер прерываний; КР1810ВТ37 контроллер прямого доступа к памяти; ОКР1835ВЕ49 микроЭВМ, контроллер клавиатуры; ДП-ИС1 - контроллер последовательного порта (аналог 82C50A); КР1835ВГ16 сепаратор данных, и рядом с ней ДЛ-27 - контроллер флоппи-дисководов.

По ходу развития и совершенствования ноутбука материнские платы претерпевали изменения, как следствие в компьютер устанавливались разные ревизии плат (известно минимум о 5-ти).

Компьютер имеет последовательный интерфейс RS-232, а также интерфейс ЦПУ-НСМД для подключения 133 мм (5.25) НГМД, который в другом режиме также является параллельным портом Centronics. Штатные же 3.5 дисководы имеют ёмкость 720 кб.

Сзади, за металлической пластиной имеется слот с разъемом системной шины для различных плат расширения. В моём варианте ноутбука (бывший учебный в нем отсутствовали дисководы) туда установили сетевую карту производства Иола. При включении компьютера он предлагает загрузиться по сети, а если нажать нет - переходит в загрузку с дисководов.

Помимо этого существовали версии ноутбука с установленным mini-IDE жестким диском (импортным, или российской сборки VolzhStor 242). В таких экземплярах обычно отсутствовал 1 флоппи-дисковод, на его месте стоял HDD (по какой причине не удалось установить диск в слот расширения, как это и было задумано инженерами в Toshiba и реализовано в T1100 Plus неизвестно). Также в таком варианте ноутбука модифицирован BIOS для возможности использования HDD XTA (8-bit XT IDE).

В целом, компьютер позволяет подключать к себе все стандартные на то время периферийные устройства - принтеры, дигитайзеры, плоттеры, графопостроители, мыши, в т.ч. зарубежного производства.

Система электропитания компьютера ПК 300 состоит из внешнего сетевого блока питания с выходным напряжением 9 вольт и модуля стабилизатора, который обеспечивает необходимыми напряжениями дисплейный модуль, материнскую плату и дисководы, обеспечивает заряд аккумуляторной батареи (в ноутбук устанавливалась никель-кадмиевая аккумуляторной батарея на 6 вольт). В зависимости от устанавливаемого типа экрана у стабилизатора менялись характеристики выдаваемого для него напряжения (-15 или -21 вольт). Также известно 2 разных варианта исполнения стабилизатора серийный и ранний/опытный образец, отличающийся более технологичным изготовлением и по какой-то причине не пошедший в серию. Вообще, по сравнению со всем остальным компьютером, внутренний блок питания выглядит достаточно архаично и весьма трудоёмок в ремонте - складывается впечатление, что он был изначально неверно рассчитан, поэтому часть дорожек платы пришлось дублировать проводами.

Клавиатура ПК 300 выполнена из советских копий "свичей" Alps. Со временем клавиши перестают реагировать на нажатие, приходится проводить процедуры по восстановлению контактов в клавишах. Также весьма низкого качества разъем, в который вставляется шлейф клавиатуры - часто их удаляли и припаивали либо сам шлейф, либо заменяли его на провода вроде МГТФ. Раскладка клавиатуры несколько иная, нежели на Тошибе.

Для лэптопа на Интеграле были написаны специальные тестовые и демонстрационные программы, позволяющие проверить работу клавиатуры, видеоадаптера, параллельного и последовательного интерфейсов, накопителей ГМД и часов реального времени. Демонстрационные программы показывали возможности ноутбука и шли на дискетах в комплекте.

Как ни странно, но МС 1504 не является единственным отечественным мобильным компьютером. Очень формально, но он первый до него создавались лишь если только специализированные переносные моноблочные ЭВМ на подобии Osborne, не содержащие батарею, а практически параллельно с ним свет увидел такой аппарат, как Электроника МК-106, который так и остался в виде прототипа. После ПК 300 были проекты ноутбуков Электроника ПК 400 на базе процессора 80286 и Электроника 901, которая являлась импортным ноутбуком с нашими наклейками. В середине 1990-ых была попытка создать отечественный ноутбук для обучения, Ricor-Compi 100. Впрочем, это уже материалы для другой статьи.

На этом изыскания по данному ноутбуку заканчиваю, информации вышло очень много - и фото, и технических подробностей, но без них невозможно полноценное описание, чем ещё, вроде бы, никто не занимался.

Благодарю за внимание, прочтение!

Отдельная благодарность в написании статьи пользователю @Byteman, музею Spellabs и red-innovations.

Любые замечания и предложения прошу оставлять в комментариях.