Русский
Русский
English
Статистика
Реклама

Музей dataart

Владимир Китов Невозможно понять, как ученые-первопроходцы предвидели всеобщую компьютеризацию еще в 1950-х!

17.06.2020 22:05:08 | Автор: admin


Владимир Китов, работающий с ИТ более полувека, возглавлял команды программистов в ГВЦ Минморфлота СССР и ЦНИИ Монолит, руководил разработкой ПО для международной системы космического спасения КОСПАС-SARSAT и созданием мультитерминального монитора для ЕС ЭВМ. Он работал топ-менеджером в компаниях DEC, SIEMENS, Техносерв, IBS, Fujitsu, написал учебник по системному программированию и несколько монографий, а теперь занимается историей информатики.

В продолжении интервью Владимир Китов вспоминает своего отца Анатолия Ивановича и других выдающихся советских ученых, объясняет, почему история автоматизированных систем управления заметная часть истории страны, рассказывает о работе для сельского хозяйства в Институте кибернетики на рубеже 1980-1990-х.

Мой трудовой путь можно разбить натри периода: социалистический (1968-1991гг.), капиталистический (1991-2011гг.) ипенсионерский (с2011 года понастоящее время).
Первая часть нашего разговора охватывала первый, советский период моей трудовой деятельности с1968 по1991год. Вапреле 1991-го началась работа уже вусловиях капитализма, она продолжалась до2011 года включительно.

Об истории АСУ в СССР


История АСУ это не просто история информационных технологий. Это часть истории страны, потому что в 1960-70 годы в СССР была создана целая индустрия автоматизированных систем управления, в которой работало порядка 700 тысяч человек. Электронщики, программисты, алгоритмисты, аналитики, постановщики задач: на всех многочисленных промышленных предприятиях страны были свои отделы АСУ, в каждом из которых работало порядка 100 человек. Т. е. это история самостоятельной индустрии со всеми ее взлетами и падениями.

Возьмите любое современное предприятие для оперативного информирования и обработки бизнес-информации используются так называемые ERP-системы. В Советском Союзе их место занимали АСУ. Это целый технологический океан, подразделяющийся на отдельные самостоятельные научные направления моря. Например, АСУ ТП (автоматизированные системы управления технологическим производством производственными линиями и станками). Потом АСУП (автоматизированные системы управления предприятиями) компьютерные системы, с помощью которых для принятия управленческих решений информировали директора, его заместителей, главного бухгалтера, начальников управлений, производств, цехов и других руководителей.


Первой в СССР системой для крупного предприятия была АСУП Львов, внедренная на Львовском телевизионном заводе Электрон в середине 1960-х гг.

Еще одно ИТ-море ОАСУ (Отраслевая автоматизированная система управления). Кто централизованно руководит предприятиями, КБ, заводами, НИИ в каждой отрасли? Министерство. В министерство оборонной промышленности, например, входило порядка 300 крупных предприятий по производству оружия. Или, допустим, ОАСУ МРП министерства радиопромышленности, на заводах которого производились компьютеры ЕС ЭВМ, СМ ЭВМ, Урал и другие. Дальше РАСУ, республиканские АСУ. 15 союзных республик, в каждой собственный Совмин, свой республиканский ЦК КПСС, своя структура.


Задача по созданию ОГАС вошла в число решений XXIV съезда КПСС, проходившего весной 1971 года

Предполагалось, что все эти многие тысячи автоматизированных систем будут составными частями ОГАС Общегосударственной автоматизированной системы, названной так после 1970 года. Начиналось это как ЕГСВЦ Единая государственная сеть вычислительных центров. Еще в 1959 году идею ЕГСВЦ Правительству СССР предложил мой отец Анатолий Иванович Китов для коренной перестройки экономического управления и планирования национальной экономики. Главным пропагандистом и идеологом ОГАС был Виктор Михайлович Глушков. К сожалению, коммунистическими лидерами он не был наделен никакими властными полномочиями в области АСУ в масштабах страны, и его предложения носили не обязательный, а лишь рекомендательный характер.


Рукопись Анатолия Китова 1959 года, посвященная проекту Красная книга единой системе управления народным хозяйством и Вооруженными силами СССР

Как в СССР управляли коммунистические лидеры? Упрощенно. Собирается совещание Политбюро ЦК КПСС, например, по вопросам урожая, или производства в стране тракторов. Допустим, отстает Ростовская область разумеется, ее я привожу просто в качестве условного примера. Тогда глава СССР Н. С. Хрущев или другой крупный руководитель снимает телефонную трубку и делает секретарю Ростовского обкома партии неприятную словесную взбучку: Ты такой-сякой, разгильдяй, почему у тебя заводы плохо работают? Почему план не выполняют?


Никита Хрущев не церемонился и во время публичных выступлений, а в более узком кругу выражался особенно резко

Будет сделано, Никита Сергеевич! Выполним! Тут же сам трубку снимает, звонит на завод: Почему, паразиты, не выполняете? Директор завода костерит начальников цехов и производственных участков: Поснимаю с должностей, оставлю без премии! Почему план не выполняете? Да потому что либо планы нереальные, либо кто-то из рабочих на смену не вышел (допустим, запил), либо смежники запасные части не подвезли, а подвезут их лишь в конце месяца.

Но что думает начальник участка в этом случае? Давай-ка ясовру, что план выполнил, авконце месяца, квартала или года ударно наверстаю. Дальше начальник цеха врет на уровне предприятия. Директор предприятия врет секретарю райкома КПСС. И так на всех уровнях. Существовали даже специальные термины приписки и штурмовщина.


Против штурмовщины и авральной работы в конце отчетного периода в СССР вели активную агитацию, которая однако цели не достигала

А все потому, что советским начальникам не хотелось, чтобы их сняли с должностей, лишив персональных машин, престижных пайков, государственных дач и прочих благ. А благ давалось тем больше, чем выше была должность. Ведь СССР это была страна распределения дефицита на всех уровнях. Вот я хотя был и небольшим руководителем начальником отдела но и то имел ордера на получение дефицитных товаров: дубленки, ондатровой шапки, японской куртки, путевки на отдых в Болгарию, а потом еще и автомобиля. Регулярно получал пищевые наборы: банка растворимого кофе за 10 рублей, палка финского сервелата и прочие дефицитные продукты. Плохо работаешь не дадут. Поэтому на всех уровнях врали. Вроде по документам все хорошо, а результат неудовлетворительный. Центральное место в управлении занимал субъективный человеческий фактор, роль которого предлагалось радикально уменьшить, установив ЭВМ. Т. е. с помощью внедрения глобальной компьютерной системы предлагалось все эти рапортующие звенья, начиная с каждого производственного участка и вплоть до московской центральной власти, компьютеризировать и объединить в единую сеть. Датчики зафиксируют, что деталь произведена, и тут же сообщат на уровень цеха. Потом информацию о производстве более крупных блоков и изделий ЭВМ сообщит на уровень предприятия. И так далее наверх. Компьютер же не соврет. Такой была идея, но она не прошла.

Главная причина этого крайняя нерешительность существовавшей тогда застойной советской власти. Анатолий Иванович Китов в одном из своих писем наверх предостерегал: Не надо ожидать, что все утрясется само собой. Но хрущевско-брежневская власть была слишком слаба в коленках, чтобы решиться на серьезный проект. Она тихо ожидала, что все как-то образуется без глобальной перестройки управления национальной экономикой. С годами ситуация в стране становилась все хуже и хуже сначала застой, потом стагнация и наконец распад великой страны. Все закономерно.

И это очень жаль, т. к. СССР с его централизованным планированием и управлением был для ОГАС идеален. Я вот думаю, не исключено, что при товарище И. В. Сталине блестящая идея ЕГСВЦ/ОГАС, могла бы и реализоваться. Он был способен рискнуть и пойти на реализацию этого дорогостоящего проекта, потому что, будучи жестоким тираном, оставался человеком умным и думал об укреплении государственного могущества. Все-таки неслучайно он из аграрной страны за короткий срок сделал промышленного гиганта.

Потом при нем коммунисты умели хорошо всех запугивать. Как говорил Сталин: Наши ученые хорошо работают, когда процентов 10-15 из них сидит. Я слышал, что даже у Сергея Павловича Королева были бланки: арестовать такого-то за невыполнение задания и пустое поле для фамилии. Как писал академик Борис Евсеевич Черток, заместитель Королева, ракетно-космическая отрасль, как и ядерная, работали тогда по законам военного времени. Все было жестко: за срыв выполнения плана можно было и срок получить.

Приходится иногда слышать, что при существовавшей тогда технике связи, с огромными допотопными компьютерами реализовать такой проект было нереально. Но мне такое суждение кажется близоруким. Предлагалось создать ЕГСВЦ, но никто не говорил, что работать ЕГСВЦ должна на устройствах, которые есть в наличии. В свое время нереальными были и полеты космос, и атомный проект. При прямом и четком распоряжении руководства, как и в этих двух случаях, поставленная учеными глобальная задача могла бы вытянуть вверх и все нужные для ее решения отрасли. И связь, и компьютеры.

Еще в конце 1950-х годов Анатолий Китов утверждал, что за автоматизацию в стране должен отвечать государственный руководитель в ранге члена Политбюро ЦК КПСС, а все работы в области ЭВМ и АСУ должен монопольно осуществлять, координировать и внедрять единый государственный орган союзного значения отдельное министерство. Только так дело не будет пущено на самотек.


Анатолий Иванович Китов доктор технических наук, профессор, заслуженный деятель науки и техники РФ, академик РАЕН, инженер-полковник

К сожалению, в семидесятые годы в СССР к индустрии АСУ стали массово примазываться разношерстные приспособленцы в лице бывших партийных и комсомольских номенклатурных работников (как правило, плохо образованных в области ИТ). В стране на АСУ тратились огромные средства, а эффект от их деятельности был невысоким. Бессистемно и безо всякой координации создавались тысячи не связанных между собой АСУ. Как тысячи кирпичей еще не здание, так и разрозненные, разнотипные, разностандартные аппаратные и программные средства сами по себе никак не формируют единой системы. Это скорее было дискредитацией идеи автоматизированного управления, к которой прикрепился термин лоскутно-кусочной автоматизации. На саму аббревиатуру АСУ некоторые руководители стали смотреть скептически.


П. Л. Смилянский. Какая АСУ эффективна? Из книги Руководителю об автоматизированных системах управления. М., Экономика, 1988 г., с. 11

В 1976 году Мстислав Келдыш, уже не будучи президентом АН СССР, со свойственной ему прямотой говорил: Плохо у нас с периферийными устройствами ЭВМ и, может быть, еще хуже с их математическим обеспечением Надо, мне кажется, подготовить и поставить вопрос об изменении порядка создания электронных машин. Должна существовать одна организация объединение или министерство которая с участием Академии наук будет разрабатывать в комплексе современные электронные машины, потому что дальнейшее отставание в этом отношении недопустимо. Тем самым Мстислав Всеволодович практически слово в слово повторил утверждение Анатолия Китова, высказанное в 1959 году в письме главе СССР Н. С. Хрущеву.

Интеллектуальные встречи


Старшие регулярно ходили друг к другу в гости. Часто собирались у моих родителей, которые, я думаю, вполне сознательно, усаживали меня где-нибудь на краешке стола. Постоянно звучали песни, смех, тонкий юмор. Цементирующей основой компании была моя мама Галина Владимировна. Папины друзья и соратники называли его отцом советской кибернетики, а мою маму, в шутку, ее матерью.

Это были даже не посиделки, а обсуждение того, что их волнует. Разговор всегда переходил на науку: информатику, АСУ, программирование, новые идеи. Для каждого это было самое главное. Я считал, что у меня три старших друга из выдающихся ученых: Алексей Андреевич Ляпунов, Николай Пантелеймонович Бусленко и Виктор Михайлович Глушков, которые каждый раз со мной беседовали. До школы у меня был большой плюшевый кот в сапогах, которого я называл Ляпунов. С удовольствием вспоминаю бывавших у нас Игоря Андреевича Полетаева, Николая Андреевича Криницкого, Башира Искандаровича Рамеева, создателя зеленоградских компьютеров Израиля Яковлевича Акушского.


Дом на набережной, где жила семья Китовых, официально назывался Домом правительства

Еще один повод собраться приезд кого-либо из немосквичей. К нам постоянно заходили в гости Леонид Витальевич Канторович и его супруга, которые часто прилетали из Новосибирска. Он впоследствии получил Нобелевскую премию. Из Киева приезжал Виктор Михайлович Глушков. Как депутат Верховного Совета СССР, он постоянно бывал на заседаниях в Кремле перейти через Москва-реку из Кремля в Дом на набережной, где мы жили, было проще простого. Он регулярно приходил к нам, в том числе в обеденные перерывы между заседаниями. Накормить его маме было легко он предпочитал картошку с селедкой. С ним я познакомился лет в двенадцать, когда папа взял меня в МГУ, где он читал лекцию по кибернетике в Большом актовом зале. Помню, что я тогда сильно стеснялся своего возраста и отец старался меня подбодрить.


Алексей Андреевич Ляпунов математик, один из основоположников кибернетики, член-корреспондент АН СССР с 1964 года

Самое главное удивительный дух этих вечеров. Никакого соперничества, никакой борьбы за приоритеты, никаких споров я прав, а вы не правы. Спокойный доброжелательный разговор интеллигентных, уважающих друг друга людей, для которых главное это выяснение истины. Часто они при этом так увлекались дискуссией, что продолжали беседу даже в прихожей, надевая пальто. Так было и в один из вечеров, когда я уже был студентом. Утром надо уходить в институт, а на вешалке нет моей довольно потертой шапки из кролика, зато висит прекрасная пыжиковая. Пришлось пойти учится в ней, а уже вечером я стал выяснять, кто же вчера мог моего кролика на этого пыжика поменять. Оказалось увлеченный дискуссией Ляпунов. Говорю по телефону его родственникам: Сейчас приеду поменяю шапку обратно, а они мне отвечают, что он уже улетел в Новосибирск. Пришлось ждать, пока он в очередной раз приедет в Москву. Зато, когда я к нему все-таки приехал, он познакомил меня с другим гостем Борисом Владимировичем Гнеденко, по учебнику которого я как раз в то время изучал теорию вероятностей.


Первое издание учебника Б. В. Гнеденко вышло в 1950 году

Регулярно читали стихи: Пушкина, Евтушенко, Рождественского, Самойлова, и песни пели: народные русские и украинские, военные, Есть только миг между прошлым и будущим и другие. Анатолий Иванович Китов, который 1940 году был ротным запевалой, с особым чувством исполнял На безымянной высоте и Марш артиллеристов, и все ему подпевали.

Каждый из этих людей вызывал у меня восхищение. Они были великими тружениками и интеллектуалами. В отличие от последующих более практичных поколений ученых, не ввязывались в какое-либо соперничество за личное первенство, не кичились своими заслугами. Отец никогда не тратил время на беспредметную критику власти, хотя сам серьезно пострадал от нее. Считал, что времена не выбирают и надо в любое время добросовестно и самоотверженно трудиться. Он, например, никогда не ругал ни страну, ни ее коммунистических руководителей, хотя его проект Красная книга отвергли, а самого за этот проект исключили из Коммунистической партии, в которую он вступил еще во время войны на фронте. Через год, правда, восстановили. Поняли, что он хотел как лучше для страны и ее народа: объединить компьютеры всех министерств и предприятий СССР в Единую компьютерную сеть (ЕГСВЦ) для управления народным хозяйством страны. Еще в 1959-м два письма в ЦК КПСС Хрущеву со своими предложениями посылал и потом продолжил эти идеи отстаивать. Когда где-то в 1971 году он понял, что руководство КПСС, поддерживая идею на словах, на деле никогда не будет создавать ОГАС для перестройки управления экономикой, переключился на более реальную проблему медицинскую кибернетику, стал главным конструктором АСУ Здравоохранение.


Анатолий Китов (третий слева) в Гарварде, 1966 г.

Он был не на словах, а на деле истинным патриотом своей Родины и глубоко преданным своей семье человеком. Видимо, поэтому кураторы из КГБ его беспрепятственно выпускали в научные командировки за границу. В том числе, не только в составе делегаций, но и одного.


Галина и Анатолий Китовы, 1947 год. Фото из фондов Политехнического музея

Это были какие-то удивительные люди люди эпохи Возрождения. У них было свойство они на протяжении всей жизни учились. Тот же Анатолий Иванович вечером перед сном читал книги по биологии, пытаясь понять строение клетки, конструкцию мозга, первопричины онкологический образований. Когда он стал регулярно ездить за границу, уже после пятидесяти, довольно быстро выучил разговорный английский язык и без труда общался с иностранными коллегами, читал лекции в американских университетах, выступал с докладами на конференциях. У него была уникальная память. Английский для свободного чтения научной литературы он выучил в военной академии во второй половине 1940-х годов. А основным иностранным языком для него был немецкий, которым он владел свободно еще с войны.

Анатолий Иванович Китов и ВЦ-1 МО СССР (в/ч 01168)


У отца было две страсти: наука и спорт. Я вообще не помню его лежащим на диване или сидящим перед телевизором все время за письменным столом. Что-то писал, думал Утром я просыпался рано до школы в 7 утра бегал с товарищем по набережной Москвы-реки. Так вот, просыпаюсь, а он уже сидит за столом. Что касается спорта, он был чемпионом Ташкента по гимнастике, неплохим теннисистом, шахматистом. Каждое утро делал зарядку, а еще ходил в бассейн ЦСКА, что на Ленинградском проспекте, и брал меня с собой. За его Вычислительным центром 1 была закреплена дорожка, где сотрудники могли в определенное время поплавать.


Анатолий Китов за письменным столом

В одно из посещений бассейна папа говорит: Надо заехать ко мне на работу. Немного волнуюсь, предстоит серьезное дело. Потом я узнал, что это было связано с запуском спутника расчет орбиты на ЭВМ Стрела, стоявшей в ВЦ 1. Бассейн ЦСКА находится у метро Аэропорт, а ВЦ у метро Беговая. Это рядом, один район.


Зимний плавательный бассейн ЦСКА в Москве на Ленинградском проспекте. Источник

Подъехали, стоявший на посту майор меня с руководителем в/ч по молодости тоже пропустил, к тому же я был в коротких штанах. И вот мы вошли в машинный зал. Он был огромный, метров 500 квадратных. Множество электронных ламп и жгутов проводов. Тогда случился визит-эффект приехал начальник и компьютер дал сбой. Дежурный инженер, капитан, стал носиться молнией по этому машинному залу, искать причину. Конкретную, вышедшую из строя, лампу система не определяла. Он вынимал огромный блок, в котором было 20-30 этих ламп проверял, потом вынимал другой. В итоге справился. Очень энергичный офицер, как и все в его дежурной смене.

Вообще ВЦ-1 это отдельная история. В 1950-е годы крупнейший вычислительный центр в стране и один из крупнейших в мире. В нем работали более 1000 человек. Одних математиков человек 50, несколько сот программистов то ли 200, то ли 300. Целая армия. Молодежь, в основном, брали с мехмата МГУ и из других ведущих вузов страны. Попасть в эту секретную организацию было престижно. Хорошие оклады, интересная работа, давали жилье. Сейчас в почтовые ящики никого не затащишь, потому что все хотят ездить по миру, а тогда в любом случае никто не ездил, т. к. не выпускали граница на замке.


Торжественное собрание в ВЦ-1 МО СССР. В первом ряду слева полковник Анатолий Китов

Талантливая молодежь. Мощная научная верхушка: Лазарь Аронович Люстерник, Алексей Андреевич Ляпунов, Николай Пантелеймонович Бусленко, Игорь Андреевич Полетаев, Олег Владимирович Сосюра, Николай Андреевич Криницкий и ряд других. Очень сильное среднее звено начальники лабораторий, старшие научные сотрудники, начальники отделов. В основном, это были фронтовики, люди, прошедшие войну и почувствовавшие свое призвание. Таким был и мой отец. До войны он хотел быть ядерщиком, два месяца проучился в Университете на физмате, но, увидев Катюши, понял, что начинается ракетная эра, и поступил на баллистический факультет Академии Дзержинского. Первая работа на Королева. Делали ракету Р-1, точную копию Фау-2. Сталин тогда запретил какие-либо модификации только скопировать, и чтобы взлетела.


Транспортировка ракеты Р-1

У отца есть изобретение, фундаментальные статьи с математическими расчетами по ракетной тематике. Но потом появились компьютеры, и это его увлекло. Анатолий Иванович считал, что основа основ это математика. Еще учась в артиллерийской Академии имени Дзержинского, он получил персональное разрешение начальника академии на посещение семинаров Андрея Николаевича Колмогорова на мехмате МГУ. Он считал, что математика развивает мозги и повышает общую научную культуру. Поэтому ввел дополнительное образование всех сотрудников ВЦ-1 на математических курсах вместе с обучением работе с ЭВМ и программированию. Новые сотрудники приходили из вузов и их тут же отправляли доучиваться.

А как электронщиков учили! Решением Правительства СССР первые ЭВМ Стрела были поставлены в Институт прикладной математики, где директором был Келдыш и считались ядерные реакции; в НИИ Алмаз, где у Расплетина создавались системы противовоздушной обороны; в ВЦ-1 МО СССР, ВЦ Академии наук и в НИВЦ МГУ. В двух последних ВЦ тоже считались оборонные задачи и этаж, где стоял компьютер, закрывался все было секретно.

В самой середине 1954 года Анатолий Китов подписал приказ по в/ч 01168: Командировать инженеров по электронике в СКБ-245 для совместной работы по производству компьютера Стрела для ВЦ-1. То есть инженеры ВЦ-1 были направлены туда, где их Стрелу делали. По специализациям: одну группу офицеров бросили на создание АУ (арифметическое устройство), другую на ОЗУ, третью на внешние накопители и т. д. Причем с еженедельными письменными отчетами о проделанной работе. В конце все командируемые сдавали экзамены совместной комиссии из представителей СКБ-245 и ВЦ-1. Так учили и учились в 1950-е годы.

Хряки


После ЦНИИ Монолит (п/я Р-6211) был период, когда я около двух лет работал заведующим лабораторией компьютерных сетей в Институте кибернетики. Там для сельского хозяйства делали систему управления кормлением животных. Это очень интересно. Как коровку покормишь, так она и молочка даст. Было целое поколение программ кормления свинок, созданных в лаборатории моего коллеги Сергея Бурьяна: комплексы Хряк-1, Хряк-2, Хряк-3. Кормление коров там, насколько я помню, до 60 ингредиентов, из которых в зависимости от времени года формируется их питание. Сейчас российская компания Аплана-Европа под руководством Игоря Морозова сделала интересную систему для управления мясомолочными комплексами для Великобритании. Теперь управление питанием британских коровок происходит по нашим российским алгоритмам.

***

В самом начале 1991 года корпорация Digital Equipment Corporation (DEC) тогда главный конкурент IBM решила открыть представительство в СССР. В Советском Союзе компьютеры ЕС ЭВМ были аналогами компьютеров IBM 360, а СМ ЭВМ компьютеров DEC. DEC делал великолепный компьютер PDP 11/70. Я в марте 1991-го прошел пять собеседований и с апреля стал у них работать. Кстати, был первым россиянином, принятым на работу в московское представительство. Не исключаю, что во многом благодаря тому, что руководил созданием ОБИ конкурентного продукта системы CICS IBM. Но капиталистический период моей трудовой деятельности, наверное, уже отдельная история.
Подробнее..

Владимир Китов Сначала думал, что не смогу в капиталистической системе работать

15.07.2020 20:18:51 | Автор: admin


Владимир Китов уже рассказывал о работе в ГВЦ Минморфлота СССР и ЦНИИ Монолит, мультитерминальном мониторе для ЕС ЭВМ, истории АСУ в СССР, встречах с выдающимися советскими учеными-кибернетиками. В заключительной части интервью Владимир Анатольевич вспоминает IT 1990-х и постсоветский период своей карьеры: работу в DEC, SIEMENS, Техносерв, IBS, Fujitsu, а также увлечение историей и театром, стихи о кибернетике и дружбу с Леонидом Филатовым .

DEC


В самом начале 1991 года корпорация Digital Equipment Corporation (DEC) тогда главный конкурент IBM решила открыть представительство в СССР. В Советском Союзе компьютеры ЕС ЭВМ были аналогами компьютеров IBM 360, а СМ ЭВМ компьютеров DEC. DEC делал великолепный компьютер PDP 11/70. Я в марте 1991-го прошел пять собеседований и с апреля стал у них работать. Кстати, был первым россиянином, принятым на работу в московское представительство. Не исключаю, что во многом благодаря тому, что руководил созданием ОБИ продукта, конкурировавшего с системой CICS IBM.

Принимали меня на работу в представительство DEC в России на должность начальника отдела ИТ-проектов, но через полгода переориентировали на должность руководителя направления Наука и образование. Первая моя визитка DEC в СССР.


Значок, выпущенный DEC в 1991 году. Через пару лет синий фон логотипа Digital был заменен на бордовый

Когда я пришел в DEC, у них было 118 000 сотрудников в нескольких десятках стран мира. Мощнейшая корпорация, но в какой-то момент ее менеджеры, как говорится, задремали. Сначала в 1998 году DEC была съедена Compaq Computers Corporation, но та подавилась в 2002-м ее в свою очередь съел Hewlett-Packard.

Но это будет еще через восемь лет, а пока начальником у меня был обаятельный итальянец, который фактически руководил мной дистанционно из Турина. В Москву приезжал нечасто, но обязательно с полуторалитровой бутылкой граппы для меня. Удалось создать неплохой отдел, пригласив Володю Дьяконова, Игоря Калинчева, других толковых программистов. Работы у моего отдела было весьма мало не было заказов, т. к. Россия страна квалифицированных и знающих себе цену программистов, а в то время, по советской традиции, каждая организация привыкла делать свои ИТ-проекты сама. Нет заказов на проекты, значит нет и прибыли. А при капитализме такие подразделения не нужны.


Впервые месяцы российское представительство DEC арендовало несколько комнат вофисе компании Роллс-Ройс впереулке Садовских (сейчас Мамоновском) рядом сТверской улицей. Нафото сотрудники московских обеих компаний: крайний слева первый генеральный директор DEC вСССР Роберт Крауз, крайний справа Владимир Китов. Роберт Крауз выпускник Корнельского университета, доприхода вDEC работал начальником отдела культуры посольства США вМоскве.

Возвращаюсь я из полуторамесячной стажировки в DECВеликобритания, а моего отдела уже и не существует. Уволили и шефа-итальянца, перекрыв мне тем самым канал регулярного поступления граппы, и остальных сотрудников отдела тоже. А про меня сказали: Владимир пусть пока на фирме побудет, он нам может пригодиться. Формально меня прикрепили к техническому центру DEC, который располагался в технопарке на ВДНХ. Пару месяцев я болтался практически без дела. Если провести аналогию с футболом, тогда в команде DEC я был тем, кем позднее стали Фернандо Торрес в Атлетико и Фрэнк Лэмпард в Челси сотрудником без определенных занятий. Изредка выполнял разовые поручения: съездил на завод в Зеленоград, чтобы оценить целесообразность его покупки DEC для выпуска компьютеров; участвовал в переговорах с руководством технопарка насчет расширения арендуемых площадей для нашего техцентра; организовал в ЦМТ небольшую экспозицию компьютеров DEC и т. д. А в основном, целыми днями изучал техническую документацию по дековской технике и совершенствовал английский. Потом я его выучил неплохо, даже думать начал на английском. Жизнь заставила, т. к. все совещания на языке, и если ты не понимаешь, о чем говорят, то ты и оказываешься виноват в том, что бизнес пробуксовывает. Значит, скоро могут выгнать. А на улице не меньше десятка претендентов, которые только этого и ждут, чтобы радостно занять твое место.

Через пару месяцев эта неопределенность закончилась так. Вызывает меня в свой кабинет генеральный директор представительства г-н Питер Шипош. Знакомит меня с американцем по имени Роберт Дженевски и говорит, что Боб формирует европейскую команду Наука и образование, а мне предлагается возглавить это направление в России. Я, не думая слишком долго, согласился, хотя многие коллеги отговаривали, справедливо утверждая, что дело это не только непростое, а прямо скажем, и рискованное. Но меня, бывшего советского научного работника, как раз привлекало то, что здесь все зависит только от тебя самого. Неважно, например, член ты КПСС или нет. Поработал хорошо молодец, награды тебе и премии, а плохо пенять не на кого, освобождай место для другого смельчака.


Укрепляя связи корпорации DEC с российской наукой и образованием. Проректор МГУ Н. И. Коротеев, Главный ученый секретарь РАН Н. А. Платэ, В. А. Китов, доктор Р. Боерс (Голландия), ректор МГУ В. А. Садовничий, директор ИРЭ Ю. В. Гуляев, Президент РАН Ю. С. Осипов, декан химфака МГУ Ю.В.Лунин

В московском представительстве DEC было 5 основных направлений. Помимо моего Наука и образование были еще направления нефти и газа, промышленных предприятий, транспорта и госструктур. Пятеро россиян-руководителей этих направлений тогда делали годовой план в несколько десятков миллионов долларов. Мы знали свою страну, ее порядки и развивали бизнес неплохо. А я-то сначала думал, что не смогу в капиталистической системе работать. До того, как меня на фирму взяли, думал, что при капитализме люди так напряженно работают, что я просто не выдержу. Решил, приду на несколько месяцев, посмотрю, попробую, а потом пусть выгоняют. В действительности задержался в DEC на семь с половиной лет, а потом еще почти пятнадцать лет на других фирмах оттрубил.

Работая в компании DEC, я не только руководил направлением Наука и образование, но и представлял фирму в российском отделении общества DECUS (Digital Equipment Computer Users' Society Обществе пользователей компьютеров DEC). В России DECUS объединяло несколько тысяч программистов и электронщиков, буквально влюбленных в дековские компьютеры. Я получал огромное удовольствие от общения с этими энтузиастами техники DEC. У меня была приятная обязанность, имея определенный денежный фонд, реально помогать членам DECUS проводить ежегодные конференции по обмену опытом. Мы собирались в Москве, в Питере и в известных наукоградах. Одним из излюбленных мест был уютный научный городок Протвино.

Владимир Китов во время работы в DEC на ежегодной американской компьютерной выставке SUPERCOMPUTING-1995 в г. Сан-Диего (США)

Надо еще сказать, что, работая на DEC, я всегда в душе оставался патриотом российской науки, выходцем из которой был. Тем более, в тяжелые 1990-е годы, когда на науку в стране денег не было, и многие мои приятели-ученые (особенно физики и химики) уезжали на Запад. Не ради колбасы, а потому что там были мощные серверы для компьютерного счета их научных задач. Поэтому я, как мог, обосновывал перед своими боссами необходимость помощи нашим научным организациям. Утверждал, что наша помощь фундаментальной российской науке очень важна для укрепления престижа корпорации в мире. Думаю, мои усилия были своевременны.

Достаточно вспомнить, что компания подарила мощные серверы мехмату и химфаку МГУ имени Ломоносова, МВТУ имени Баумана, МИФИ, а также сделала максимально возможные скидки на суперкомпьютеры для ИФВЭ (Протвино), ИПХФ (Черноголовка), ОИЯИ (Дубна), ИАТЭ (Обнинск) и других. В Обнинске торжественный запуск дековского Альфа-сервера был совмещен с днем с открытия памятника Фредерику Жолио-Кюри.

Кстати, в 1991 году во время моей стажировки в DECВеликобритания в городе Саутгемптон произошло мое первое знакомство с сетью. Мне выделили временное рабочее место с огромным монитором. Включаю его и вижу сообщение: Хелло, Владимир. Завтра после работы в столовой будет праздник божоле. Ты приглашен. Пришлось активно участвовать в популярном празднике молодого вина.


Владимир Китов во время работы в DEC

От Siemens до театра


Во второй половине 1997 года в штаб-квартире DEC близ Бостона местные ребята сообщили мне, что дела у корпорации идут все хуже и хуже. И как раз в 1998 году моего бывшего директора г-на Питера Шипоша пригласили работать в Siemens, одну из крупнейших корпораций мира. Ее крупное международное подразделение Siemens Nixdorf занималось производством и распространением компьютеров. Штаб квартира этой фирмы находилась в Мюнхена, а Шипоша поставили генеральным директором представительства в России. Он тут же мне позвонил: Владимир, хочу, чтобы вы работали у меня директором партнерской сети. Так я стал обладателем отличного кабинета, членом Совета директоров, да еще и костенштеллеляйтером Kostenstelleleiter одним из менеджеров, отвечающих за распределение бюджетов.


Владимир Китов перед входом в московский офис компании Siemens Nixdorf на улице Пресненский Вал

Вначале в Siemens обстановка для меня была весьма необычной. Я был воспитан на советских военных фильмах, а тут вокруг немецкая речь и масса немцев. Постепенно я стал забывать английский язык. Оказалось, что все здесь в московском представительстве немцы из ГДР, у многих из них русские жены. Они прекрасно говорили по-русски, а английского многие не знали вообще. Люди неплохие не лучше и не хуже нас. Но система работает четко, как хорошо смазанный механизм, дело идет, сплошной орднунг (порядок значит). Со временем, у меня сложились хорошие рабочие отношения с немецкими коллегами, в частности, с господами Мюллером, Вольфом, Борманом и Гютлером.

Потом я работал в компании Техносерв, одном из крупнейших в России ИТ-интеграторов. Вначале меня пригласили тоже на должность директора по партнерам. Причем Алексей Николаевич Ананьев лично сказал, что готов меня принять по упрощенной схеме. Но я ответил, что хочу приниматься на работу, как все где бы меня еще расспрашивали о подробностях биографии, подключив к детектору лжи? Такую уникальную возможность я никак упустить не мог.

У Техносерва была большая партнерская сеть по всей стране, и я за нее отвечал. Меньше чем через год шеф назначил меня одним из трех своих замов. В то время в Техносерве систему руководства понять сразу было сложно. Было два генеральных директора и аж четырнадцать их заместителей. Должность владельца компании Алексея Ананьева называлась Председатель совета компании Техносерв, и у него уже было два заместителя: по технологиям и по продажам. Я стал третьим по маркетингу. Это была вершина всей моей производственной карьеры. Ананьев был олигархом, он входил в список российских миллиардеров Forbes-50. Он практически каждый день приезжал в офис на своем лимузине (не исключаю, что бронированном), и мы вчетвером регулярно совещались у него в кабинете, решая текущие дела.


Объединенный институт ядерных исследований в Дубне. Владимир Китов, академик Владимир Кадышевский и Алексей Ананьев

Об Алексее Николаевиче у меня осталось самое благоприятное впечатление как о хорошем семьянине, деловом и тактичном человеке. По крайней мере, в отношении себя я не припоминаю никакой начальственной грубости или пренебрежения. Насколько я могу судить по личному общению в знакомствам клубе АП КИТ, многие из руководителей российской ИТ-индустрии умные, интеллигентные люди. В частности, такими я точно могу назвать Наталью Касперскую, Игоря Ашманова, Ольгу Дергунову, Владимира Баласаняна, Бориса Нуралиева, Тагира Яппарова, Игоря Морозова, Давида Яна. И, конечно, не только их.

Помню, что одним из первых моих дел в Техносерве была организация 10-летнего юбилея компании. Как раз и у IBM был юбилей 90, а Техносерв в России тогда был их основным партнером. Убедить всех начальников, что праздновать надо совместно, было несложно. Сняли бизнес-центр Правительства Москвы и на его фасаде повесили придуманный мной громадный транспарант IBM и Техносерв 100 лет вместе.

Потом я попал в одну из крупнейших российских ИТ-компаний IBS Information Business Systems. Там я познакомился с двумя великолепными специалистами и замечательными людьми: Сергеем Павловым и Александром Котовым. С ними мы создали группу компаний Innoway/Infosuite, которая и сейчас успешно занимается ИТ-проектами.

В заключение карьеры в бизнесе я несколько лет работал в Fujitsu-Siemens международной компании, возникшей в результате трансформации Siemens-Nixdorf. Потом она стала компанией Fujitsu, т. к. японцы выкупили долю Siemens и стали единоличными владельцами, хотя все заводы по производству компьютеров оставили в Германии. Т. е. просто сменили вывеску.


Владмир Китов в августе 1991 года. Страница из домашнего фотоальбома

За капиталистический период своей трудовой деятельности я работал в трех иностранных компаниях: DEC (США), Siemens (Германия), Fujitsu (Япония) и трех российских: Техносерв, IBS, Innoway. Придя в апреле 1991 года в американскую корпорацию DEC, был уверен, что буду с треском уволен месяцев через шесть, не выдержав высокого трудового капиталистического ритма. Хотелось просто попробовать. Оказалось, что и мы тоже умеем упорно и инициативно трудится. Меня, например, три года награждали чемпионской бронзовой доской DEC 100 как победителя капиталистического соревнования, каждый раз сопровождая это солидной премией и бесплатной поездкой вместе с семьей. Кстати, тремя бронзовыми досками за все время существования представительства DEC в России не награждался больше никто. Корпорация Siemens за результативную работу наградила меня швейцарскими золотыми часами с сапфировым стеклом. Но главным результатом капиталистической деятельности считаю то, что я приобрел большое количество новых замечательных и интересных друзей, с которыми продолжаю поддерживать отношения и поныне. Наверное, потому что большую часть из этих двадцати с лишним лет я руководил направлением Наука и образование. Т. е. много общался с учеными, преподавателями и литераторами, среди которых очень много интереснейших людей, тем более в России.

Когда я уже работал в компании Fujitsu, моя заботливая жена Оля неоднократно предлагала мне уволиться. Потому что в девять утра на работу приходишь, а уходишь, как правило, в девять вечера уходишь. Надо же годовой план по бизнесу делать. Каждый финансовый год новый бой. Жене пообещал: Ладно, как 60 лет исполнится уйду на пенсию. Но в 60 лет не решился, т. к. понимал, что обратной дороги нет. Покинул фирму в 62, но быстро понял, что без работы жить скучно. Тогда решил, что работать буду, но уже не ради денег, а ради интереса и чего-то новенького для души. Так я стал замдиректора по развитию бизнеса музыкального театра Экспромт под руководством замечательной актрисы Людмилы Ивановой.

Театр Людмилы Ивановой


Театр в моей жизни появился неслучайно. Я и мои товарищи всегда интересовались литературой и искусством. В молодые годы регулярно (раза три в месяц) ходили в театр, штурмовали билетные кассы Таганки иСовременника. Помню, провели ночь в очереди у музея изобразительных искусств имени Пушкина, чтобы попасть на просмотр привезенной из Лувра Джоконды. Дружил с интересными хорошими людьми.


Владимир Китов, Валерий Миляев, Людмила Иванова, ее подруга и Ольга Китова жена Владимира Анатольевича

История моего появления в театре Экспромт такова. Я жил с родителями наискосок от Кремля, в так называемом Доме на набережной или Доме правительства, описанном в романе Юрия Трифонова. У дома был музей, и я считаю себя его другом. Директор музея вдова писателя Ольга Романовна Трифонова. Поэтому, когда музею исполнялось 20 лет, я участвовал в организации юбилея, был ведущим юбилейного вечера, который проиходил как раз в театре Экспромт у Людмилы Ивановой. У Людмилы Ивановны был прекрасный муж, замечательный физик Валерий Александрович Миляев, известный бард. Он автор популярной песни Приходит время, помните:

Приходит время, с юга птицы прилетают,
Снеговые горы тают, и не до сна.
Приходит время, люди головы теряют,
И это время называется весна.

Тут же, нас как-то потянуло друг к другу. Мы подружились с Валерой и Милой. Потом Людмила Ивановна говорит: Почему бы тебе с твоим опытом в бизнесе не пойти ко мне заместителем директора по развитию. Мне стало интересно. Особенно нравилось смотреть, как репетируют артисты, как создается спектакль.

Параллельно меня пригласили в Институт истории естествознания и техники возглавить направление истории информатики и компьютеров. Несколько месяцев я работал в двух местах, а потом понял, что надо что-то выбирать. История компьютеров для меня это вся моя сознательная жизнь. Поэтому я ушел из театра, но с Валерой Миляевым и Людмилой Ивановой дружить мы продолжали.

Пытался я писать стихи


В институте истории естествознания и техники ИИЕТ имени С. И. Вавилова РАН работало достаточно много всесторонне развитых людей, поэтов и бардов. К 80-летию ИИЕТ решили издать сборник стихотворений сотрудников. Есть там и мое, история написания которого следующая. Однажды коллеги из Политехнического музея, с которым мы очень дружим, написали мне про моего соавтора и друга Валерия Владимировича Шилова: Узнали мы, что он Поэт и вы стихи писать пытались.

Так как мы с Валерой считаем, что оба дилетанты, то я обиделся, что он Поэт, да еще и с большой буквы, а я всего лишь пытался. Тогда и написал стих Ответ коллегам из Политехнического музея, которое опубликовали в сборнике.

Пытался я писать стихи,
К культуре потянулся,
Но был мой предок от сохи,
Свой век за плугом гнулся.

Босой, забитый, крепостной,
Не посещавший школу,
Умен, смышленый, озорной,
С селянками веселый.

Свой ум потомкам передал
Да здравствует генетика.
И в СССР, не без труда,
Признали кибернетику!

Напомню, что Анаталой Иванович Китов автор первой в СССР позитивной статьи о кибернетике.

Я и персональные компьютеры, а также из воспоминаний


Мое знакомство с ПК состоялось конце 1980-х годов. На работе, а я уже работал в Институте кибернетики заведующим лабораторией компьютерных сетей, мне выделили довольно дорогой ПК венгерского производства. В апреле 1991 года меня приняли на работу в московское представительство корпорации Digital Equipment Corporation (DEC) и довольно скоро выдали ПК, но уже ноутбук, по нынешним меркам, конечно, допотопный. Потом в 1994-м году мой сын, который учился в 5 классе, заключил со мной соглашение: Если я закончу учебный год на одни пятерки, ты мне купишь компьютер. Пришлось купить ему ПК, хоть я и опасался, что он будет его отвлекать от школьных уроков. Но он никогда не играл в компьютерные игры. Довольно быстро научился программировать на Паскале и сам написал компьютерную трехмерную игру аналог популярной в то время стрелялки Вулф. Три этих компьютера были первыми ПК в моей жизни.


Владимир Китов во время работы в DEC

Вообще я видел много ЭВМ разных поколений: одно из воспоминаний детства, конечно, первая советская серийная ламповая ЭВМ Стрела, которую я увидел где-то в 1956 году, заехав вместе с папой к нему на работу в ВЦ 1 МО СССР. Позже, когда я уже был студентом, компьютеры стали выглядеть уже довольно буднично. Мы, помимо обычных занятий в вузе, работали еще на ЭВМ Днепр-1 на военной кафедре. Программы и данные тогда хранились на перфокартах. И вот, однажды, у меня случилась большая неприятность я споткнулся, опаздывая на занятие, и колода перфокарт, которая была у меня в руке, разлетелась. Потом собрать их в нужном порядке было совсем непросто!

Сейчас, пожалуй, самое удивительное для меня современные мобильные телефоны. Вспоминается работа на больших ЭВМ-монстрах, а тут классный компьютер у тебя в кармане.

Что нас ждет в будущем


Техника должна вытеснить многих людей с рабочих мест. Компьютеры аккумулируют массу информации и будут управлять многими сферами жизни людей. Некоторые боятся тотальной слежки и проникновения в личную жизнь, которыми эта трансформация будет сопровождаться. Но мне это не кажется таким уж страшным, потому что скрывать мне нечего. Ни доходов особых нет, ни преступлений за мной не числится. Пусть те, кому интересно, знают мои домашний адрес и номер паспорта, мне не жалко.

Уже сейчас с компьютером в кармане можно представить будущую тотальную компьютеризацию. Но как люди могли это предположить в далекие 1950-е годы при тех габаритах ЭВМ, той ненадежности вычислительной техники и техники связи?! Хотя иногда случались и казусы. В частности, когда Мстислава Всеволодовича Келдыша спросили, сколько нужно ЭВМ, чтобы решить задачи страны, он ответил: Наверное, шесть или семь. Компьютер тогда многими рассматривался просто как большой арифмометр. Посчитал ядерную реакцию, посчитал орбиту спутника и все. Но были и поистине гениальные прозрения.

Во второй половине 1960-х папе присылали пригласительные билеты на заседания Совета по кибернетике, организуемых его председателем Акселем Ивановичем Бергом в Московском доме ученых. По этим пригласительным на эти заседания бывало ходил я. Помню, как-то там обсуждался вопрос Может ли ЭВМ мыслить?. Берг считал, что нет, что она делает все по алгоритму. ЭВМ лучше человека играет в шахматы перебирает, очень быстро считает. Но человек обладает другими качествами. Например, интуицией. Один человек тогда высказал мнение, что Думающий компьютер создать не сложно. Его надо сделать так же, как устроен человеческий мозг. Но устройство человеческого мозга как раз остается одной из самых больших загадок природы.

Друзья и знакомые


Я обыкновенный человек и не думаю, чтобы упомянутые моменты моей жизни были бы кому-нибудь особенно интересны, кроме меня самого и моих близких. Но без этого контекста рассказ о работе был бы, как мне кажется, не совсем полными. Т. е. программировали мы очень увлеченно, но и об общем культурном развитии никогда не забывали. Прежде всего, мы старались следить за всеми публикуемыми книжными новинками: Евтушенко и другие шестидесятники, Солженицын, Булгаков, Хемингуэй, Фолкнер и другие.

В жизни мне необыкновенно везло на дружбу и со многими талантливыми интересными людьми. Еще до школы жил в одном доме на Таганке и ходил в прогулочную группу из семи детей (типа современного детского сада) с Ириной Родниной. У моего папы, сколько я помню, были персональные машины: Победа, Волга с оленем и без, но самый супер была трофейная немецкая машина премиум класса Horch, во время войны возившая Бормана. Громадная, с никелированными блестящими ободами, подножками и двумя запасными колесами по бокам. Когда папа приезжал домой обедать, его водитель катал на этом Хорьхе всю детвору нашего дома по двору.

Учился я в простой школе 497 близ высотки на Котельнической набережной. Директор нашей школы любила повторять: Володя Китов настоящий пионер!. Как председатель совета пионерской дружины и комсомольский секретарь я имел определенный авторитет не столько у соучеников, сколько у их знаменитых родителей: скрипача, народного артиста СССР Дмитрия Цыганова, писателя Константина Паустовского, композитора Бориса Мокроусова и других. С сыном народного артиста, солиста Большого театра Владимира Ивановского Сережей школьные годы я просидел за одной партой. Это давало нам неограниченное количество контрамарок в Большой. Мы могли позволить себе прийти на Князя Игоря, чтобы посмотреть половецкие пляски и после этого удалиться. До 6-го класса с нами училась будущая кинозвезда Наташа Гундарева. Незабываемыми для меня на всю жизнь были три визита к Галине Сергеевне Улановой мы договаривались, чтобы она посетила нашу школу.


Советские грамоты и рисунок коллеги, программиста Госплана Николая Пунина, нарисованный в 1974 году. Николай Пунин, женившись на дочери финского коммуниста, лишился работы в Госплане и стал профессиональным художником. Он рисовал плакаты к новым фильмам, а позже эмигрировал в США

Студентом почти каждое лето ездил в спортивный лагерь МЭИ Алушта, где по вечерам на танцах играла рок-группа Скоморохи во главе с Александром Градским. В начале 1980-х два года после свадьбы прожил на Пушкинской площади в доме, где сейчас Макдоналдс, а тогда было кафе Лира. Там мы как два автомобилиста и владельца Жигулей познакомились с соседом по подъезду народным артистом СССР Михаилом Ульяновым. Он был прекрасным собеседником, а еще помню, однажды ехал после работы с ним в лифте, а войдя в квартиру, включил телевизор и увидел маршала Жукова в его исполнении. Еще мы с ним вместе как-то посетили пункт приема стеклотары на Палашевском рынке: я убедил Михаила Александровича, что сдавать скопившиеся бутылки совсем не зазорно. Отесли по две полных сумки.

Судьба свела меня с добрейшей души человеком Сашей Стерниным известным в стране мастером фотодела, тогда фотохудожником в Театре на Таганке, сейчас театра Ленком. Саша подружил меня с гениально разносторонним человеком Леонидом Филатовым, дружба с которым продолжалась многие годы вплоть до его кончины, а с женой Лени Ниной Филатовой-Шацкой продолжается и по сей день. Леня, помимо творческих талантов, обладал еще и качествами настоящего друга, человеческой порядочностью и необыкновенной эрудицией. В области кино и театра это был человек-энциклопедия. А главной ценностью в жизни для него была Любовь, точнее любовь к его Нюсе и к книгам. Их отношения с женой как будто продолжались со сцены Таганки, где они исполняли роли Мастера и Маргариты. Кстати, я этот спектакль благодаря Филатовым смотрел около двадцати пяти раз. Жертвенность и самоотдача Нины во время Лениной болезни вызывают чувства глубокого уважения и восхищения.

Удивляюсь, почему на фоне однотипных современных сериалов не создадут фильма о великой любви Лени и Нины. Еще Леня очень любил книги, которые, как и многое в СССР, были страшным дефицитом и распределялись, как качественные продукты или однатровые шапки. Естественно, у Лени сложилась группа фанатов из числа директоров книжных магазинов. Бывало, он звонил: Володя, едем за книгами в книжный на Сретенку, и мы отоваривались по полной. Когда Леня с Ниной переехали в двухкомнатную квартиру, в качестве высшего признания дружбы и доверия он пригласил меня поучаствовать в священнодействии расстановке книг по шкафам с учетом эпох, жанров и авторов. Ну и, конечно, Леня поэт. Сочинять и печататься начал еще со школьной скамьи, живя в Ашхабаде. Однажды он написал:

В нашей пишущей стране
Пишут даже на стене.
Вот и я решил со всеми
Быть, конечно, наравне!


Владимир Китов, Нина и Леонид Филатовы, Галина Полякова-Юрова, Ольга Китова

Нам с моей женой Олей и, конечно, с Ниной, посчастливилось быть в числе первых слушателей многих его только что написанных произведений. В том числе, отрывков из сказки Про Федота-стрельца, удалого молодца.

***

Сейчас я с удовольствием работаю в РЭУ имени Плеханова доцентом кафедры информатики и старшим научным сотрудником Лаборатории искусственного интеллекта, нейротехнологий и бизнес-аналитики, а также стараюсь быть хорошим дедушкой трех моих внуков: Кати, Тани и Сережи. Работаю на кафедре, на которой раннее в течение 17 лет проработал мой отец, который тоже перешел в Плехановку, став пенсионером. Решающую роль в этом его переходе сыграл его друг с 1957 года профессор Константин Иванович Курбаков замечательный ученый и человек, с которым я продолжаю регулярно общаться. Кафедру информатики возглавляет моя жена, доктор экономических наук Ольга Викторовна Китова, под руководством которой трудится 48 сотрудников, функционирует Академический центр компетенции IBM. Недавно мы издали учебник Цифровой бизнес, ставший победителем всероссийского конкурса АКАДЕМУС в номинации Экономика и управление.


Владимир Китов с женой Ольгой Викторовной впрезидиуме Международной конференции имени А. И. Китова Информационные технологии иматематические методы вэкономике иуправлении, ИТиММ, 2019 г.

Российский экономический университет имени Г. В. Плеханова современный университет, входящий в ведущие рейтинги QS и THE, у него богатая история и талантливый коллектив, здесь учатся студенты из десятков стран мира. В последние годы в университете создан Институт цифровой экономики и информационных технологий, объединяющий кафедры и научные лаборатории, в котором обучается более 2 тысяч студентов. Ежегодно в РЭУ имени Плеханова проводится Международная научно-практическая конференция имени А. И. Китова Информационные технологии и математические методы в экономике и управлении, организацией которой я занимаюсь в качестве заместителя председателя оргкомитета. 15-16 октября 2020 года эта конференция пройдет в десятый раз, и будет посвящена столетнему юбилею моего отца А. И. Китова.
Подробнее..

Вера Глушкова У отца был кибернетический подход к истории

30.07.2020 22:23:20 | Автор: admin


Старший научный сотрудник киевского Института кибернетики Вера Глушкова сейчас занимается историей вычислительной техники. В первой части интервью музейному проекту DataArt, посвященной ее отцу, выдающемуся ученому Виктору Глушкову, Вера Викторовна рассказывает, как он стал самым молодым академиком СССР, о международном признании, создании Института кибернетики и первых автоматизированных системах управления.

(На фото Вера Викторовна вместе с отцом. Около 1970 года)

Озарение на Военно-Грузинской дороге


Отец приехал в Киев в 1956 году после защиты докторской диссертации, в которой он доказал пятую обобщенную проблему Гильберта. В 1900 году на конгрессе в Париже немецкий математик Давид Гильберт поставил 23 проблемы, большинство из которых не решены до сих пор. Когда отец выбрал одну из них в темой диссертации, учитель говорил ему: Витя, лучше возьми какую-то другую задачу, а эту потом решишь. Но у папы бы упрямый характер, он сказал, что будет заниматься именно ею.


Виктор Глушков в горах. Это и другие фото из семейного архива предоставлены В. В. Глушковой

Отец рассказывал, что решение ему пришло во время похода по Военно-Грузинской дороге: Посмотрел на забор какой-то ободранный, и тут меня осенило. В своей жизни он пережил много различных эмоциональных ситуаций, большую любовь, дружбу. Но то ощущение, которое он испытал на Кавказе, не сравнимо ни с чем.

Потом целый год отец проверял это решение, и оно оказалось правильным. Защита диссертации по такой проблеме вывело его в мировую элиту алгебраистов, его приглашали во Францию, в другие страны. Продолжить работу отцу предложили в Москве, Ленинграде и Киеве. На семейном совете выбрали Киев.


Виктор Михайлович Глушков во время учебы в аспирантуре

Детские годы


С детства отец занимался не только математикой, но и техникой. Его папа окончил Екатеринославский политехнический в Днепропетровске (Днепре). Как независимый наблюдатель участвовал в переговорах Красной армии и батьки Махно. Вспоминал, как Махно проводил собрания. Поднимал пистолет и говорил: Будем голосовать. Кто против? Демократично так. Кольт и доброе слово всегда лучше, чем просто доброе слово.


Виктор Глушков с родителями

Дед много занимался с папой. Сначала они вместе делали управляемые машинки. Потом, в школьные годы, электронную пушку отец рассчитывал траекторию полета заряда. В военном деле это одна из наиболее известных задач, которая применяется, в том числе, для баллистических и других ракет. Сделали они и свой первый телевизор. Мало кто знает, что первое экспериментальное телевидение существовало СССР еще в 1930 годы: в Москве, Ленинграде и Киеве. Радиоприемники, естественно, собирали. Т. е. отец был и с техникой на ты, и с математикой. Еще физику любил. Говорил: Я уже в 5 лет знал, что буду физиком или математиком. Где-то в 6-м классе решал, что ему больше нужно, и выбрал математику. Материалы проходил с опережением графика. Уже в школе сам изучал вузовские учебники по высшей математике. Я когда-то тоже пыталась, но больше чем на год вперед не одолела.


Виктор Глушков школьник

Экзамен в очереди за хлебом


Когда папа окончил школу, началась война. Пытался уйти добровольцем на фронт, но его не взяли по зрению. Семья пыталась уйти, но немцы их взяли в котел. Пришлось вернуться обратно в Шахты и остаться на оккупированной территории. Моя бабушка Вера входила в состав подпольной организации, была одним из ее руководителей. Папа делал для них радиоприемники. В один день, когда он шел домой, ему сказали: Витя, не возвращайся. Твою маму забрали в гестапо. Еще с одним парнем ушел за город, жил в заброшенном доме, ел мерзлую конину и почти каждый день ходил к гестапо, надеясь через забор увидеть маму. Но ее расстреляли.


Виктор Глушков с мамой Верой Львовной

За то, что папа находился на оккупированной территории, в институт его ни в Москве, ни в Ленинграде не приняли. Смог поступить только в Новочеркасске. Сейчас это Политехнический университет, тогда Новочеркасский индустриальный институт. На 3-м курсе он понял, что все-таки нужно заниматься математикой, и подал документы в Ростовский университет. Там надо было пересдать чуть ли не 20 предметов. Приехав в Ростов, папа спал на вокзале. Где находил преподавателя, там и сдавал. Рассказывал, что астрономию сдавал в очереди за хлебом чертил карту звездного неба на спине преподавателя. Он с успехом сдал все экзамены и Ростовский университет окончил. Получилось как бы двойное образование: когда он стал более или менее известным, ему постфактум вручили инженерный диплом Новочеркасского индустриального института.


Книжка аспиранта Уральского государственного университета

После института они с мамой поехали по распределению на Урал. В Свердловске отец был в аспирантуре, работал ассистентом в Лесотехническом институте, защитил кандидатскую по чистой математике. Потом докторскую по проблеме Гильберта.

Самый молодой академик


В Киев папа приехал на место Сергея Алексеевича Лебедева, который перебрался в Москву. Его лаборатория в Феофании располагалась ни много ни мало в храме святого Пантелеймона. Кстати, меня в этом храме потом крестили. Я не знала, где буду креститься, меня туда отвели. И это было именно то место, где начинал работать мой отец.


Свято-Пантелеймоновский собор в Феофании (ныне Голосеевским районе города Киева) был построен в 1905-1912 гг. В 1990 г. здание было передано Украинской православной церкви

В этой лаборатории по вычислительной технике, принадлежавшей институту механики, Лебедев в 1952 году сделал МЭСМ малую электронную счетную машину. Это первая машина с памятью в континентальной Европе. Лебедева сразу же забрали в Москву, уже там он создал знаменитую БЭСМ-6. Ну а лабораторию возглавил Глушков. Он стал ее расширять, сам набирал себе сотрудников. Ездил по вузам Украины, присутствовал на защите дипломов, чтобы найти людей с хорошим математическим бэкграундом.


Виктор Глушков (слева) с Виктором Чариным (в центре) во время конференции в Ленинграде. 1950-е гг.

В 1957 году папа создает ВЦ вычислительный центр Академии наук, который в 1962-м преобразуется в Институт кибернетики, а сам в 30 с небольшим лет становится самым молодым академиком сначала Украины, потом СССР. Дальше вице-президентом Академии наук Украины, заместителем Патона. Этот статус он сохранял до конца дней.


Удостоверение вице-президента АН Украинской ССР, выданное Виктору Глушкову в 1967 г.

Создание Института кибернетики


В 1997 году, через 15 лет после папиной смерти, американцы наградили его медалью Компьютерный пионер. Она очень престижная, всего несколько ученых из СССР ее получили. Вручают через 15 лет, чтобы лучше был виден вклад ученого в мировую науку. Его наградили за три достижения (обычно награждают за одно, максимум два), в частности, за создание уникального Института кибернетики.


Медаль Пионер компьютерной техники самая престижная награда Компьютерного общества IEEE, учрежденная в 1981 году

Сейчас очень модно словосочетание цифровой суверенитет. Вот под него папа институт кибернетики и делал. Там были все этапы создания информационных технологий. Все, что в мире было, включая направления по искусственному интеллекту. Только он где-то что-то услышит, сразу открывается отдел, начинаются работы в этом направлении. У нас были экспериментальный завод, конструкторское бюро, отдельно программисты, которые писали не только приложения, как сейчас, а трансляторы, интерпретаторы, системы масштаба Android или Windows. Был теоретический отдел я потом в нем работала, космический космоса было очень много, военная тематика это больше половины работ института. В лучшие годы у нас работало 6 тысяч человек. Честно говоря, не знаю ни одного завода, ни одного крупного предприятия в Украине, с которым бы не сотрудничал наш Институт кибернетики. По Советскому Союзу тоже не меньше, потому что Глушков был главным консультантом по автоматизации оборонной отрасли СССР.


Выступление на международном конгрессе, 1960-е гг.

Они создали девятку знаменитую девять институтов по родам войск сухопутные, авиационные и т. д. Он руководил их работой. Помимо этого, они занимались разными военными разработками бортовыми компьютерами для подводных лодок, самолетов. Делали уникальную систему ПВО, участвовали в разработке системы Град это только то, что я знаю, а я, к сожалению, знаю мало. Автоматизации мы точно много делали: систему Юпитердля военно-морского флота, базы МВД и КГБ не только Украины, но и СССР. Магистральные нефтепроводы Советского Союза, расчет профилей БАМа, Ульяновский авиационный завод автоматизировали. Уж не знаю, что не автоматизировали. У меня подруга ездила на Останкинскую телебашню тоже какой-то автоматизацией занималась. Отец руководил работами по IT- обеспечению Олимпиады-80.

Думаю, именно у нас в институте лучше всех знали экономику страны. Отец предлагал общегосударственную автоматизированную систему управления, поэтому было изучено очень много, включая информационные потоки экономики Советского Союза, документооборот на каждом предприятии и так далее. Колоссальная работа была проделана.


Виктор Глушков на отдыхе играет в шахматы со своим бывшим аспирантом Виталием Деркачом, 1970-е гг. Шахматы были страстью Виктора Михайловича

Когда я изучала работу по автоматизированной системе управления в Болгарии, удалось найти дай бог четверть материалов далеко не все тогда попадало в библиотеки. И все равно простое перечисление название проекта, сколько людей участвовало у меня заняло страниц 12 печатного текста. Это всего один проект, про который сейчас и не помнит никто. Про остальные молчу. Про оборонную отрасль, например.

Теория информационных барьеров


У Глушкова была интересная теория так называемая теория информационных барьеров. Думаю, она весьма актуальна и сегодня. Когда папа доказывал, для чего нужна государственная автоматизированная система, в основу положил именно эту теорию. Он рассматривал историю человечества с позиции количества перерабатываемой информации. Там были две точки зрения технологическая и управленческая.

С точки зрения технических средств, он выделял три информационных барьера. Первый когда количество информации увеличилось настолько, что была изобретена письменность. Второй когда оно увеличилось настолько, что в конце XV века стал использоваться печатный станок. Подчеркиваю: использоваться, потому что изобретен он был гораздо раньше. Именно после этого начинается развитие капитализма, современные промышленные революции и так далее. Третий барьер когда количество информации увеличилось настолько, что управление без ЭВМ стало невозможным.

С точки зрения управления папа выделял два информационных барьера. Первый когда племенем мог управлять один человек. Потом количество информации увеличилось настолько, что возникла необходимость распараллелить управление. Появились помощники, жрецы, касты Все это разрослось в бюрократический аппарат, который мы видим сейчас. И вот в середине ХХ века возникла ситуация, когда количество информации увеличилось настолько, что компьютер становится необходимой и неотъемлемой частью управления. В 1970-х годах в Институте кибернетики провели расчеты и убедились, что, если не использовать компьютеры, то для того, чтобы составить пятилетний план а Советский Союз жил по пятилеткам надо было бы посадить все взрослое население страны, и расчет плана занял бы целый год. Там была номенклатура выпускаемых изделий 20 тысяч наименований. Этим отец доказывал, если не включать в систему управления электронно-вычислительные машины, управление будет неэффективным, а экономическое отставание неизбежным. Он убеждал, что этот путь автоматизации все равно придется проходить всем странам. И так как одна ЭВМ ничего не решает, а решают сети, то он и предлагал сеть. Это было обоснование с точки зрения теории информационных барьеров.

Проект ЕГСВЦ


С точки зрения истории дело происходило так. Когда появились компьютеры это год 1946, потом 1952, наша машина уже во второй половине 50-х было понятно, что их можно объединять в сети. Пытались сделать сети университетские, американцы стали делать военную сеть. Но тут важно понимать такой момент: тогда машины были очень большие и дорогие. Позволить себе сделать сеть из них мог только объект, который управлялся централизованно. У американцев это были военные.

У нас директором ВЦ Министерства обороны назначают Анатолия Ивановича Китова. Он полковник, доктор технических наук. И тоже, как я понимаю, ему поставили задачу построить военную сеть, чтобы не отставать от наших друзей американцев. Китов в своих работах предложил очень правильную вещь, что военную сеть можно использовать в мирное время для управления экономикой, которая точно так же была в СССР централизована. Когда Глушков прочитал статьи Китова, он очень этим заинтересовался и загорелся. Потому что понял это мейнстрим дальнейшего развития человечества. Об этом он начинал еще в начале 1960-х годов писать, говорить. В 1964-м они пишут проект, который назывался еще не ОГАС (Общегосударственная автоматизированная система учета и обработки информации Прим. ред.), а ЕГСВЦ единая государственная сеть вычислительных центров. У нас есть три предварительных проекта, какой из них пошел, точно не могу сказать.


Член-корреспондент АН СССР Алексей Ляпунов и профессор Лев Калужнин у академика Глушкова обсуждают математические вопросы кибернетики, 1965 г.

Как они подавали идею, чтобы их кто-то слушать стал. Это тоже непросто. В то время партией был брошен клич, что надо прислушиваться к молодежи, больше работать с комсомолом. Ученые дружно жили тогда. Поэтому, когда позвонили в Новосибирск, в другие города и попросили провести комсомольские собрания на тему того, что буксует экономика, многие откликнулись. Тем более, она действительно буксовала. И в нескольких точках Советского Союза несколько комсомольских организаций подают в ЦК партии решения комсомольских собраний: нужно рассмотреть вот такой проект, а партийная организация не имеет права на это не реагировать.

К сожалению, тогда проект не прошел. Якобы очень много денег просили 5 млрд на 15 лет, по-моему. В это же время товарищ Евсей Либерман с группой экономистов пообещали написать экономические меры, которые будут стоить ровно столько, сколько листок бумаги, на котором они написаны. Приняли реформу Либермана, она благополучно провалилась и ничего не дала. Глушков же на этом не остановился он все равно понимал, что другого пути нет. Сам посетил около ста предприятий, сидел в приемной, смотрел, как идет документооборот, как работают те или иные службы. Он никогда не начинал чего-либо делать, пока сам досконально не разберется в проблеме. Любил разговаривать непосредственно с разработчиками: садился и до мельчайших деталей выяснял, что они делают и как, какие есть проблемы. Сам выяснял, если что-то было непонятно.

Первые АСУ


ОГАС предполагала три уровня: непосредственно автоматизация заводов и предприятий, потом министерства, ведомства и следующее общее руководство страной. И они начинают делать нижний уровень, АСУ.

В октябре 1962-го отец выступал перед руководителями львовских промышленных организаций, и его идею о создании автоматизированных систем управления предприятиями (АСУП) поддержал директор Львовского завода Электрон Петровский. Он предложил использовать свой завод телевизоров в качестве экспериментальной площадки по созданию первой АСУ.


Лекция по автоматизации проектирования цифровых автоматов, 1960-е гг.

Договорились делать систему Львов. В 1963-м на завод прибыл первый десант сотрудников Института кибернетики, чтобы изучить производство, бухгалтерию, документооборот. В 1968-м они уже сдали типовую систему, решавшую пять задач: управление процессом производства, начиная от рабочего места, цеха, до уровня всего завода; логистика управления материальными запасами; автоматизация бухгалтерии и финансовой деятельности; безбумажный документооборот и селекторные совещания. Когда я писала об этом статью, специально проверяла, было ли что-то подобное в США. Не было. У них были маленькие системы, которые учитывали только логистику, клиентскую базу. У кого купить, кому продать. Так глобально не решали.



Тут опять надо понимать, что в Советском Союзе такое было возможно, потому что не жалели средств. Сколько надо, столько и вбухаем. Пять задач надо будем пять писать. Во-вторых, у нас было более универсальное образование, чем у американцев. Финансовую часть они добавили в свои системы позже нас.

Для АСУ Львов была разработана специализированная операционная система, доработаны старые и созданы новые периферийные устройства и системы. Технической основой стали сначала одна, а впоследствии две машины Минск.

Еще один важный принцип, на котором базировалась АСУ Львов модульность. Система делалась по типу конструктора. Блоки функциональных и системных задач могли отдельно переноситься и перенастраиваться для других предприятий. Этот подход основополагающий и для современных систем.

После АСУ Львов началось создание типовой системы Кунцево. Отец делал ее с москвичами и ленинградцами для машиностроительных заводов с разным количеством выпуска от индивидуальных машин до массового производства.

Делайте свою ЕГСВЦ!


Когда к Глушкову пришли военные, сказали, что он может делать для них свою систему и спросили о пожеланиях, он ответил: Чтобы ни один экономист не переступил мой порог. Так он от них устал. В одном журнале, по-моему, философском, проводились даже семинары с экономистами, чтобы объяснить им, для чего нужна эта электронно-вычислительная техника. Люди не понимали и боялись нового. Между тем, ОГАС вполне можно было создать, а вот в капиталистическом мире при больших машинах такое было невозможно.

Как задумывалась ЕГСВЦ? Машины стояли бы не на каждом предприятии, а в центрах коллективного пользования. Предполагалось, что люди с соседних заводов будут приезжать и там считать. В военном деле американцы такое могли сделать, а как быть с теми же магазинами? Себе купить машину они не могут, а приезжать в центр коллективного пользования значит, открывать свои коммерческие тайны. Т. ч., в принципе, такое управление экономикой для американцев на том этапе было невозможным. Капиталистическая система не позволяла. Цифровизация началась с появлением интернета и персоналок, когда они вошли в каждый дом и каждый магазин, а в 1960-1970 годы в основном автоматизировались крупные предприятия. В начале 1970-х началась работа над знаменитой банковской системой Swift. Потому что банки могли себе позволить приобрести и применять большие машины.

В 1969-м военный проект американцев ARPANET выходит из подполья. Наше руководство испугалось, вызвало Глушкова и сказало: Делайте свою ЕГСВЦ! Так появился проект 1973 года. Связь с коллективными центрами предлагалось делать по телефону через модемы. Техническое задание занимало четыре здоровенных тома. Уже на более продвинутых машинах, понятное дело. Отец понимал, что можно сделать систему, но реализован его план полностью так и не был. Хотя строки о разработке АСУ и ОГАС можно найти в материалах 24, 25 и 26 съездов КПСС.


Виктор Михайлович Глушков в Туле на встрече с главными конструкторами АСУ для оборонных предприятий. 1980 г.

Инженер на кухне


С 1963 года отец входил в программный комитет IFIP (International Federation for Information Processing). Тогда это была главная организация в мире по всем кибернетическим разработкам. История имеет продолжение в наши дни. Сын Нади Мищенко, работавшей у отца и у Лебедева, после защиты уехал в университет Беркли. И там у него вышел спор с преподавателем кто делал первые программы по распознаванию речи. Я помню, что у мамы на столе лежала такая программа 1959 или 1958 года, говорит Саша. Преподаватель не поверил. Тогда Саша не поленился, сходил в Библиотеку Конгресса США, поднял все документы. Оказалось, действительно, Глушков выступал на конгрессе в Мюнхене с этой темой и произвел фурор. После этого выступления его и взяли в программный комитет IFIP. У них было 400 слов, надо было компоновать существительные, глаголы и предлоги, а машина должна была определить, какое предложение осмысленное, а какое нет. Программа отработала отлично. По словам Нади, была лишь одна ошибка, которую она так и не смогла исправить. Фразу инженер находится на кухне машина отказывалась воспринимать, как осмысленную.


На отдыхе вместе с Тадеушем Марьяновичем, 1970-е гг.

История науки и история коммерческих успехов


Когда сейчас пишут об истории вычислительной техники, современная молодежь, к сожалению, не видит общей панорамы. Большинство пишущих ориентируется на западную, как я ее называю, историю. Это история коммерческих успехов, а история науки и история коммерческих успехов совершенно разные понятия. В науке главное борьба идей, надо видеть, откуда они возникли, почему именно тогда, для чего использовались. История коммерческих успехов это, по сути, история стартапов. Например, Стив Джобс, которого у нас превозносят. Мол, в гараже компьютер собрал. Но ведь собрал, а не создал! Это две большие разницы. У нас дядя Вася в гараже собирал такое, что никому и не снилось! Он мог самосвал собрать из заводских обрезков и того, что со старых машин поснимал. Просто тогда люди не продавали этого. Но собрал он из того, что было, и было создано не им.

По персональным компьютерам, допустим, принцип микроступенчатого программирования был впервые применен в киевских Мирах. Мышку тоже создал не Джобс другой американец и т. д. Создали одни, собрали другие. А у людей в голове откладывается, что создали те, кто собрал. Но это не совсем так.

Конечно, надо быть очень хорошим инженером, чтобы основать успешную IT-компанию. Нужно разбираться в теме, в железе, потому что это дело непростое. Не умаляю достоинств Джобса, потому что в Apple было потом сделано много интересного. Но повторю: есть история науки, а есть история коммерческих успехов. В истории успехов они победили, а в истории науки далеко не всегда побеждали они.


Днепр одна из самых известных управляющих ЭВМ, разработанных институтом Кибернетики под руководством Виктора Глушкова. Выпускалась на всем протяжении 1960-х гг.

Коммерции в СССР как таковой не было. За нее можно было получить срок, как за убийство сейчас 20 лет. Но мастера создавали такое! У нас работает, например, Женя Бондаренко, который делал знаменитые Миры так назывались малые машины для инженерных расчетов, первые прообразы персональных компьютеров (19641968 гг). У него и сейчас в комнате стоят радиоприемники. Все рабочие, даже 1936 года. Все завалено детальками, как многие мужчины любят. Делали все, что угодно: от программного обеспечения до первых суперкомпьютеров макроконвейеров.
Подробнее..

Вера Глушкова Вирус кибернетики витал над городом Киевом

05.08.2020 20:10:52 | Автор: admin


Во второй части интервью музейному проекту DataArt старший научный сотрудник киевского Института кибернетики Вера Глушкова вспоминает, как жили студенты 1970-80-х, рассказывает о знаменитой Кибертонии, о футбольной кибернетике Валерия Лобановского и о том, что значит быть дочерью знаменитого ученого.

На фото Вера Глушкова (в центре) с семьей в Болгарии, слева ее отец академик Виктор Глушков. Первую часть интервью Веры Викторовны читайте здесь.

Студенческие будни


В какой момент стало понятно, что вы пойдете по стопам отца?

С самого начала. Может, я не сильно и хотела, мне нравились иностранные языки, но родители сказали: Надо идти туда.

То есть отец на вас повлиял?

Нет, он просто давал советы, никогда не заставлял, потому что считал, что человек должен выбирать сам. А вот мама наоборот.


Валентина Михайловна и Виктор Михайлович родители Веры Глушковой

Где вы учились после школы?

В университете на факультете кибернетики. Специальность экономическая кибернетика. Кроме нее, на факультете были отделения прикладной математики и математической лингвистики.

Как на вашей жизни сказывалось то, вы дочь Глушкова? Это помогало?

Скорее, наоборот. Отец был членом партии, работал с оборонной отраслью, к нему было огромное внимание. У нас в квартире на телефонах стояла прослушка. И не дай бог, чтобы мы с сестрой что-то сделали не то влетело бы так, что мало не показалось. Один знакомый студент мне недавно жаловался, что его заставили что-то делать, помимо учебы, то ли подмести, то ли убрать. У нынешней молодежи это вызывает недоумение, а в наше время было в порядке вещей. Чем мы только не занимались: колхоз, стройка, овощная база. Бандитов я ловила ходила в ДНД (добровольная народная дружина Прим. ред.), посуду мыла в столовой.

У нас на экономкибернетике учились в основном девочки. Когда переезжали из старого красного корпуса университета в новый кибернетический, нас часто посылали заниматься строительными и уборочными работами. Помню, отправили нас во двор после пары, дали по лопате в руки и сказали, что надо вырыть канаву. Ну а девочки что? Встали, двадцать сантиметров копнули и ля-ля-ля. Через полчаса приходит наш куратор Федор Хворостяный. Роста он был небольшого, мне по плечо. Посмотрел на это дело исподлобья, взял лопату и буквально за 15 минут вырыл канаву, которую мы полчаса ковыряли.


Здание факультета кибернетики Киевского государственного университета было построено в 19761978 гг. Источник фото: pastvu.com

Или другой эпизод. У нас очень долго не работало в новом здании факультета отопление. В корпусе было + 8 градусов, а мы сдавали экзамен профессору Белову, достаточно сложная математика была. Заходим, он и говорит: Все шубы сняли, потому что у вас там шпаргалки. Сняли, написали, стуча зубами, подходим с зачетками. Он их забирает и говорит: Пока не принесете справку от коменданта, что вы два часа отработали на уборке территории, зачетки не верну.

Такими советские студенческие будни были. Подметали улицы перед институтом, любили на овощные базы ездить. Работа не пыльная, а овощи и фрукты разрешали брать, сколько унесешь. В колхозы ездили помогать. Летом это очень неплохо было: на природе, продукты натуральные свежие, речка. А вот на 1-м курсе, помню, ездили в ноябре. Нас отправили на две недели спасать морковку и бурячок. Они померзли, снег выпал. Из-за холода мы спали не раздеваясь, в шубах. С утра вставали, ехали в поле и работали до вечера. Если морковку надо было только собирать ее трактор из мерзлой земли выкапывал, то бурячок я пыталась ногой выковыривать. Иногда по полбурячка отлетало. Когда совсем грязные стали через неделю, ночью вместо сна ездили домой мыться и с утра уже были на работе. Нормально все к этому относились.

Ремейк Кибертонии


Как строилось ваше обучение? Вы видели машины?

В корпусе библиотеки стояла М-220, и весь университет, кроме гуманитариев, ходил туда считать. Я очень благодарна своему преподавателю по программированию Бодрику, часто его вспоминаю. Пара по программированию была первой в субботу, и многие студенты на нее не ходили. Спать же хочется, тем более, у нас в те времена можно было безнаказанно пропускать до 60 часов. Помню, иду по коридору университета, ловит меня Бодрик и говорит: Глушкова, я, конечно, понимаю, что у вас будильник не работает, но, если не заработает ваша программа, зачет не поставлю. Программировать на Фортране я научилась.


M-220 полупроводниковая ЭВМ, разработанная в 1968 году. Производилась на Московском заводе счетно-аналитических машин и Казанском заводе ЭВМ до 1974 года

Каким был доступ к ЭВМ? Как обычно, сдавали перфокарточки через окошко?

Мы больше на реперфораторе работали, научились нарезать перфокарты вручную. Если просто отдать набивать, нужно выстоять большую очередь к окошку, да и процесс набивки был длительным. Поэтому сами бритвочкой дырочки нарезали, потом в реперфоратор клали, а под эту с дырочками целую перфокарту. Она уже ровно пробивалась. Если получится хоть немного криво, не прочитается. К концу я уже все коды знала на память. Еще моим тайным оружием была подружка Света. Очереди были большие, больше одного раза за день колоду не прогоняли, а Света обладала актерским дарованием могла плакать. Она заходила и с порога начинала рыдать: Нам не поставят зачет, если вы не пропустите наши колоды без очереди. И так по три раза в день.

Воспользоваться положением отца не считали возможным? Хотя бы на работе у него что-то посчитать, например?

Боже упаси! Отец на это никогда бы не пошел. Каждый должен заниматься своим делом, а у него их было столько, что просить его о чем-то желания не возникало. Если мы что-то делали, то для общего блага, а не для моего личного. Например, ремейк Кибертонии в Университете на день факультета.

1960 годы в СССР время расцвета разнообразных студенческих и научных капустников. В это время в киевском Институте кибернетики появилась сказочная страна Кибертония. Сначала это был новогодний вечер, затем начались гастроли с юмористическими выступлениями по разным площадкам Киева. Сотрудники института выступали в Театре юного зрителя, в Октябрьском дворце. Их снимало телевидение, о виртуальной стране Кибертонии писали украинские газеты. По сути, наш институт в те годы был одним из интеллектуальных драйверов страны.


Институт Кибернетики в Киеве, 1960-е гг. Источник фото: cyberua.info

Кибертонию на день факультета мы делали по образу и подобию. Подготовка начиналась за несколько месяцев до события, Оля, моя старшая сестра, ездила общаться с участниками Кибертонии 1960-х. По-моему, в день факультета 5 мая не учился весь университет все прибегали посмотреть, как кибернетики празднуют. У нас были парад, пародийная программа Время, аукцион, свои деньги кибы, мы их печатали целый месяц на перфокартах с четырьмя степенями защиты. А я и еще фальшивые деньги делала.

Много чего было. Пруду перед корпусом дали имя Норберта Винера и в нем должно было всплывать Лох-несское чудовище. В подвальном этаже размещался паноптикум, в котором выставлялись вещи любимых преподавателей, картины, которые потом разыгрывались на аукционе. Один раз даже настоящую лошадь с соседнего ипподрома на парад привели.


Пригласительный билет на новогодний вечер, сделанный в виде паспорта Кибертонии

Говорят, за кибы ту самую валюту кого-то наказали?

Владимира Петровича Шевченко, замдекана, вызывали в партком: Что там за деньги у вас?! Он сумел отбиться. Были мероприятия конференция, аукцион на которые можно было только за кибы пройти. Просто обычные деньги менялись в эквиваленте. В холле факультета стояли обменные пункты, в которых можно было также купить сувенир за перфокарточные деньги.


Банковские билеты Кибертонии иногда до сих пор всплывают на аукционах. Фото с торговой площадки auction.ru

Как-то все слишком демократично для 19701980-х годов.

Все, кто вспоминает, говорят, что это было невероятное время. У нас с демократией обстояли дела весьма неплохо. Человек мог прийти со своей идеей, все любили подолгу оставаться на работе, почти жили там. И дружные были, не было всепоглощающей погони за личным успехом. У Стругацких есть повесть Понедельник начинается в субботу. Там эти настроения очень хорошо описаны.

БЭСМ-6 и первая персоналка


Когда вы впервые увидели ЭВМ воочию, каковы были ощущения?

Особых эмоций не помню. На БЭСМ-6 я стала ходить, когда писала диссертацию в 1984-м. Университет окончила в 81-м, потом с дочкой сидела она у меня родилась после 5-го курса. Когда вышла на работу, начала считать свою задачу. БЭСМ-6 замечательная машина, она как персоналка. Заходишь, работаешь и никаких проблем. А рядом у нас ЕС стояла. Там постоянно крики, слетающие барабаны, что-то не работает. У нас такого не было, одно удовольствие.

У вас были видеотерминалы?

Да, каждый сидел за своим.

Помните свой первый персональный компьютер?

Это был Синклер, вручную, кстати, собранный. Купили мы его домой и гоняли игру Ghos". С кассетного магнитофона загружали, а изображение выводилось на телевизор.

Какой была первая персоналка на работе?

Первым пришел Нейрон, наш отечественный. Это были 1980-е. Так как вначале машина была одна, приходил на ней играть и работать весь отдел, даже по ночам люди оставались. Очень любили гонять Digger, даже чемпионаты по нему были. Рисовали на Нейроне рисунки, писали музыку, соревновались, кто лучше сделает программу. Шахматную, например.


Нейрон И9.66 советский IBM PC/XT-совместимый персональный компьютер. Разработан в Киевском НИИ Радиоизмерительной Аппаратуры в середине 1980-х годов, выпускался семи лет. Фото ПК из коллекции Сергея Фролова

Вирус кибернетики


Экономическая кибернетика, которой вы занимались, свежее на тот момент направление?

Очень многие направления тогда были новыми. В Институте кибернетики было, например, три медицинских отдела, один из отделов медкибернетики возглавлял Николай Амосов очень известный в СССР кардиохирург. Он делал операции больным с пороком сердца, были нужны аппараты. Кроме того, в институте он еще две темы вел. В частности тему моделирования личности.


Николай Амосов автор новаторских методик в кардиологии и торакальной хирургии, работ по проблемам геронтологии, искусственного интеллекта и планирования социальной жизни

Отец, если в мире появилось что-то новое, сразу создавал отдел или группу, и люди начинали по этим направлениям работать. Иногда сами направления для новых отделов определяли. Чего только в институте не было! Братья Владимир и Михаил Диановы сделали очень точные расчеты по комете Галлея. Были отделы химической кибернетики и прогнозирования политики сейчас это одно из моднейших направлений. Там с точностью до дня вычислили начало одного из арабо-израильских кризисов. Помню, отец радовался: Точно предсказали!

Отдельная история футбольная кибернетика. Занимался ею Валерий Лобановский, знаменитый тренер, у которого было техническое образование. Сначала он учился в Киевском политехническом, потом, когда в Черноморце играл, окончил политехнический в Одессе. Он первым в мире начал обсчитывать командную игру как модель. Как я понимаю, это была новая тенденция, потому что выжимать результат простым увеличением количества тренировок не получалось. Надо было что-то придумывать, и решили решать проблему математическим путем, оптимизировать игру как кибернетический объект.


И сам Виктор Глушков, и многие его сотрудники любили футбол. На фото в центре Наум Шор заведующий отделом негладкой оптимизации Института кибернетики

Тогда уже обсчитывали спортсменов из индивидуальных видов спорта. У нас первым этим направлением стал заниматься завкафедрой института физкультуры Петровский, который обсчитал Валерия Борзова выдающегося спринтера, чемпиона Олимпийских игр. И Петровский с помощью применения математических моделей выводил его на пик формы к важным соревнованиям. Кстати, он пришел к выводу, что не нужно увеличивать количество тренировок. Можно даже уменьшить, просто должен быть определенный ритм. Это дает гораздо больший эффект.


Валерий Лобановский и Олег Базилевич

В 1974 году Зеленцов, Базилевич и Лобановский создали научный центр при киевском Динамо и начали обсчитывать не только каждого футболиста, чтобы приводить его в оптимальную физическую форму на время матчей, но и стратегию, и тактику игры. Лобановский обратился за помощью к Глушкову, они пять часов разговаривали. Мне рассказывали, что отец предложил понятие динамический стереотип, касающееся наигранных ситуаций в футболе. Лобановский внимательно изучал игру соперников, учитывал все тонкости. Потом это все заносили в модель и обсчитывалось. Один аспирант Института кибернетики даже написал книгу с Базилевичем по поводу применения математической теории игр (это отдельная математическая дисциплина) для футбола.

В 1974-м они начали работать в этом направлении, а в 1975-м взяли Суперкубок УЕФА. В 1990-х Лобановский напишет, что мы изобрели футбольную кибернетику. Мой зять делал документальный фильм Лобановский навсегда, где Платини и другие известные футболисты много говорят о его интеллектуальном футболе. Иностранцы приезжали у него учиться. Как мы отмечали в одной статье, вирус кибернетики витал над городом Киевом.

Мемориальная комната


Чему была посвящена ваша диссертация?

Ее тема задача коммивояжера для движущихся объектов. Нынешние GPS-навигаторы, которые в машинах стоят, для статических объектов, а я впервые поставила задачу для динамических. Оптимальный объезд движущихся объектов. Кстати, в реферативном журнале математики писали, что подобная задача мною была поставлена впервые.

Когда защитились, какими проблемами занимались?

В 1991 году в связи с темой моей диссертации меня записали на программу СОИ Стратегическая оборонная инициатива это военный космос. Но Союз распался, и космос для нас, к сожалению, накрылся.

В дальнейшем я работала по Чернобыльской тематике. После смерти отца институт поделили на несколько научно-исследовательских центров. Я перешла в один из них к Марку Железняку. Сейчас Марк Железняк работает в университете Фукусимы по приглашению японской стороны, а тогда мы занимались Чернобылем. Три группы рассчитывали распространение радионуклидов по Днепру после Чернобыльской аварии: москвичи, ленинградцы и наши. Группа Железняка рассчитала точнее всех, она была лучшей по гидромеханике, потом ее приглашали на различные международные проекты. Мы участвовали в проекте Родос это разработка системы поддержки принятия решений по ликвидации последствий ядерных аварий в Европе. Я занималась программой эвакуации населения. Делалось это на деньги европейских налогоплательщиков, а курировали нас товарищи из Европарламента. Это было уже в 1990-х.

Кстати, тогда же в 1990-х мы в своем отделе уже начали работать в удаленном режиме. Коллектив у нас был очень молодой, работали все сотрудники в одном машинном зале, где было много персоналок. Шумно было невероятно. Тогда наш заведующий раздал персоналки старшим научным сотрудникам и разрешил нам работать дома, отправляя задания по электронной почте. Дома у моего компьютера толклось, наверное, полдвора детворы.

После кризиса конца 1990-х, когда у нас в Академии наук прекратили зарплату платить, был очень сложный период, а потом я начала заниматься историей вычислительной техники.
Записывала разных людей, к сожалению, многие из них уже ушли. Большей частью мы занимались историей ОГАС и АСУ, нашли документы 1973 и 1964 годов, по ним написано очень большое число работ. Это была основная тема. Потом стали захватывать футбольную кибернетику, искусственный интеллект

Мемориальная комната в институте как появилась?

Постановлением президиума Академии наук сразу после смерти отца. Я бы, конечно, хотела ее обновить, но на это средства нужны. К сожалению, денег на институт в нынешней экономической ситуации выделяется очень мало, финансирование науки у нас с каждым годом сокращается. А у меня есть много идей, как сделать крутой музей именно с использованием техники и новых технологий.


Мемориальный кабинет Виктора Глушкова в Институте кибернетики

В этой комнате сохранилось рабочее место?

Каким оно было, таким и осталось. Там еще подарки хранятся в шкафах, документы. Очень много документов еще не разобрано, у меня просто времени не хватает и людей на это нет. По одной только IFIP восемь здоровых папок на английском языке. Удобно то, что все направления были собраны в одном месте. В Москве и Ленинграде все подобные работы были по разным учреждением разбросаны. Но Киевский институт кибернетики был универсальным.

В Новосибирске есть проект, посвященный академику Ершову. Они оцифровали и выложили весь архив, который сохранился.

Нам хотя бы ОГАС оцифровать! Там 700 страниц проекта 1973-го, 800 страниц 1980-го. И то проблема.


Вера Глушкова в редакции газеты Факты. Фото со страницы Веры Викторовны в Facebook

Живой Гугл


Расскажите о материальной стороне жизни вашей семьи.

Отец был абсолютным трудоголиком, от материальных изысков был далек. Если, что и привозил из поездок, то это относилось к нашему духовному развитию, например, пластинки или книжки. Сам очень любил технические новинки фотоаппараты, магнитофоны портативные.

Почему именно пластинки?

Я тогда уже в институте училась и увлекалась современной музыкой. Он спросил, что привезти, вот я и попросила пластинки. Он в них не разбирался, поэтому сопровождавшие его французы посоветовали, что купить. Помню тогда он из Франции Slade и Uriah Heep привез. Многие к нам приходили их слушать.

Какая у вас была книжная библиотека?

Библиотека была очень большая и художественная, и научная. Фантастику все тогда читали, у нас ее было много. В то время издавалась антология фантастики, там многие замечательные писатели были собраны и наши, и иностранные: Рэй Бредбери, Артур Кларк, Станислав Лем, Роберт Шекли и др. Около 30 томов. Самое интересное, что почти все у нас кто-то вынес. Взяли почитать, наверное, и не вернули. Я не обижаюсь: дай бог, чтобы кому-нибудь эти книжки пригодились.



Поэзией отец увлекался?

Да стихи любил, мог декламировать часами. Высоцкого на память знал. Когда ездили в Болгарию он работать, а мы отдыхать читал нам наизусть юмористические вещи. Про Фишера, про Канатчикову дачу, Фауста на немецком читал, Пушкина, Блока, Брюсова любил. У него была феноменальная память. Говорил, что в 6 классе прочитал книгу по гипнозу, она ему не понравилась, но, когда он ее читал, понял, как надо тренировать память. Сам методику изобрел, запоминал по 20 страниц математического текста. Иногда мы разгадывали кроссворды. В Науке и жизни они были очень сложными, названия некоторых речек и городов на карте не найдешь, а он все знал. Это поразительно, конечно, живой Гугл.


На отдыхе вместе с членом-корреспондентом АН СССР Анатолием Стогнием

Вы говорили, что он любил походы.

Да, для него это был лучший отдых на лодке уплыть куда-нибудь со своей компанией. Разбивали палатки, причем не говорили, где встанут. Тогда мобильных телефонов не было, но, если надо было что-то срочно подписать, как-то его всегда находили.
Подробнее..

Рафаел Саргсян В лаборатории значились 23 человека, но все работы делали тричетыре сотрудника

13.08.2020 22:14:38 | Автор: admin


Инженер Рафаел Саргсян в советские годы работал в Ереванском НИИ математических машин и занимался созданием автоматизированных систем управления для военных объектов. В интервью музейному проекту DataArt он объясняет, почему в 1970-х железячники котировались выше программистов, как работал режим секретности, зачем в институтах держали бездельников и ради чего он сам был готов месяцами пропадать в командировках.

Сборщик и радиотехник


Я родился в 1946 году в Ленинакане. Года четыре учился в русской школе. После того как наша семья переехала в Ереван, поступил в школу, носившую имя Микояна. Потом при Хрущеве решили, что называть учреждения в честь живых вождей нехорошо, и школе дали имя Камо был такой революционер. Учились мы экспериментально 11 лет. Один год прибавили, из-за того что Хрущев предложил учить детей серьезной трудовой деятельности. В школе создали мини-цех завода Электроточприбор, и один день из шести учебных мы проводили там. Это было помещение на 5070 квадратных метров. Каждый ученик занимал свое место на конвейере. Так, собирая амперметры и микроамперметры, я получил разряд сборщика.

Школу я закончил с хорошими отметками. У меня было три четверки, поэтому я не получил серебряную медаль. Надо было поступать либо на механико-математический факультет нашего университета, либо в политех на самую трудную специальность. Так я стал студентом Ереванского политехнического института имени Карла Маркса. Факультет вычислительной техники и автоматики, специальность радиотехника.


Главный корпус Ереванского политехнического института. Иллюстрация к объявлению о наборе студентов на 1964/65 учебный год в институтской газете Политехник

Куда поступал, по большому счету, не понимал. Думаю, организаторы этой специальности и сами не очень представляли, что будут нам преподавать. Но я благодарен судьбе и своим учителям, потому что получил самое широкое представление о радиотехнике. Начиная от лазеров-мазеров и заканчивая сложными современными системами, включая космические.

Не было мысли поехать учиться в Москву, Ленинград?

В Москву, конечно, хотелось. Не потому что там более серьезные учебные заведения, просто Москва такая притягательная сила. Там все было хорошо: красивая жизнь, красивые девочки. Можно было послушать джаз Козлова, Гараняна. В Ереване этого не было. С другой стороны, моя семья не обладала большими финансовыми возможностями. В советское время народ жил похуже, чем сейчас.


Наири-К модификация ЭВМ Наири, разработанной в Ереванском НИИ математических машин в 19621964 гг.

Когда вы учились, работали на ЭВМ?

Один раз нам показали малую ЭВМ Наири. Но вообще мы не занимались машинами, поскольку специальность другая. Нас водили на радиостанции длинноволновые, коротковолновые. на армянскую телестудию, на телевизионную вышку. То есть мы проходили прием и передатчики, изучали, как это создается, какое оборудование в есть и как оно работает.


Пульт ЭВМ Наири. Различные машины семейства Наири разрабатывали с начала 1960-х до начала 1980-х гг.

Железячник


Как вы оказались в Ереванском НИИ математических машин?

По распределению. В СССР было правило: если ты отучился, три года обязан отработать там, куда пошлет партия. Она послала в НИИ, и очень скоро мне понравилось. Году в 197172-м нашему институту поручили делать серьезную автоматизированную систему управления. Известно, что всякая армия дерется в воздухе, на воде и на земле. Одну из ветвей триады мы и автоматизировали, занимались стратегической частью. Нас выделили в отдельное крупное подразделение, требовавшее особой конфиденциальности. У каждого был свой маленький кусочек, и многие даже не представляли, каким будет итог работы в целом. Я занимался устройствами и системами отображения информации. По нынешним временам это мониторы.


ЕрНИИ ММ активно сотрудничал с ВВС СССР. В частности, в 1970-х в качестве головной промышленной организации разрабатывал систему боевого управления Дальней авиацией. В 1981 году по результатам ее внедрения руководитель испытательной бригады, командир войсковой части 19161 (Научного центра ВВС в Ногинске) генерал-майор Андрей Гладилин (на фото третий слева) был награжден орденом Трудового Красного Знамени и Государственной премией СССР

Считаю, мне повезло. Было приятно чувствовать себя частью империи, которая разговаривала с Америкой на ты.

Что это были за мониторы?

Электронно-лучевые трубки, черно-белые. Помню, поначалу даже стоял вопрос о создании электронного пера. Представьте, что у вас в руках такая ручка, вы прикасаетесь к экрану и ставите свою подпись.

С вычислительной техникой имели дело?

С цифровой техникой. Как таковых, машин я, новоиспеченный инженер, еще не видел. Потом оказалось, что в соседнем отделе мои друзья делают ЭВМ.


ЕрНИИ ММ был создан в 1956 году. Первой крупной работой института стала модернизация ЭВМ М-3, произведенная в 19571958 гг.

В нашем институте разрабатывали и железо, и софт. Я принадлежал к железячникам. С программистами мы много контактировали, когда делалась операционная система. Иногда эти контакты выходили за рамки начинались споры. Каждый считал, что он главнее. Но наш великолепный главный конструктор все разруливал.

Железячники, конечно, были наиболее уважаемой частью этого общества. Они были постарше в программисты шла молодежь и брали своим авторитетом, солидностью. Кроме того, что такое создание программы? Ноль и один. Практически крестики-нолики, а создавать железо при той ограниченной технологической базе было очень трудно. Но мы создавали.

Хотя советские железки по характеристикам существенно отставали от американских, благодаря нашим математикам удавалось предвосхищать аварийные ситуации и выходить из них великолепнейшим образом. Наш аппаратно-программный комплекс ничем не уступал, а в некоторых моментах даже превосходил американские аналоги.

Вы помните самые сложные задачи, с которыми сталкивались?

Пожалуй, самая серьезная задача удаление дисплея от шкафа управления метров на 5070. Надо было передать сигнал, который идет на дисплей, не через эфир, а по проводам. Транзисторов, которые могли передавать сигнал на такое расстояние, чтобы он не затух, не было. Пришлось придумывать всякие ухищрения.

Разработка монитора проводилась в Москве. Тот институт был главным в нашем общем деле, всей триадой руководил. Естественно, им было обидно, что какой-то инженер предложил улучшение. В итоге это надо ж было еще сделать. Сделали. Для меня это было первое серьезное испытание, хотя я был уже старшим инженером. После института выпускник становился инженером третьей категории, затем второй, первой. И только потом тебе давали старшего инженера. Дальше ведущий инженер, но до этого очень далеко.

Когда я уже стал руководителем подразделения, работа несколько перепрофилировалась. Мы начали заниматься системами. Кубики из вычислительных машин, модемов, устройств засекречивания информации надо было собрать в один аппаратный комплекс и насытить его операционной системой и функциональным программным обеспечением. Поначалу это выглядело странным: мы занимались разработкой, импульсами, осциллографами и вдруг все по боку, и надо кубики собирать. Но задача оказалась очень интересной и помогла мне вырасти в хорошего специалиста, понимающего не только свою работу, но и работу смежных структур.

Ваша работа была секретной?

Все было просто и умно. На проходной в институте нам давали пропуска, но ходить с ними можно было не везде. Чтобы зайти в нашу часть, пропуск следовало поменять. Этим занимался отдельный охранник, а пропуск был другого цвета. С ним на нашем этаже ты мог ходить где хочешь, кроме одного места первого отдела. Он и сейчас есть и у вас, и у нас. Здесь можно брать секретные тетради и вести в них секретные записи, работать с секретной литературой и документами.

Пропуск в первый отдел был красным, выход с этажа с ним не разрешался. Мы получали портфель с документами, запечатанный пломбой, проверяли ее целостность. Когда сдавали обратно, охрана требовала, чтобы пломба была видна. В портфеле находились секретные документы личного пользования. Были и более широкого для разных начальников и работников. Первый отдел вызывал: Вам пришли документы, ознакомьтесь. Никаких неудобств из-за этого мы не чувствовали просто часть нашей работы.

Команда Атояна


В свое время меня назначили заместителем главного конструктора Роберта Атояна. Это был великий человек. Для армян как Королев для русских. Когда он был рядом, его великостичия не чувствовалось. Мы могли собраться все вместе, и он никогда не садился во главе стола. Он мог петь и танцевать так же, как мы. Но на работе это был безусловный лидер. С понятием мозговая атака я впервые столкнулся, работая с ним.


Роберт Вардкесович Атоян начал работу в ЕрНИИ ММ техником в 1958 году сразу по окончании Ереванского политехнического института

Была проблема, и ее надо было оперативно решать, потому что возникала она во время испытаний. Есть понятие коэффициент готовности. В соответствии с ним система могла останавливаться или зависать, как сейчас говорят, не более чем на 20 секунд в день. Задачу решала команда лучших специалистов, каждый был готов признать, что в сбое виноват именно он. Обычно люди стараются переложить вину на другого, но здесь они говорили: Может быть, это я. Пойду проверю. Это показатель класса. Потом я всю жизнь старался придерживаться такого подхода в своем подразделении, а Атоян за все наши дела получил Ленинскую премию.


Встреча команды Роберта Атояна, 11 ноября 2018 года. Третий слева Генрих Меликян один из создателей функционального программного обеспечения АСУ, лауреат Государственной премии СССР. Рядом с ним Левон Абрамян, один из создателей специальной операционной системы реального времени, лауреат Государственной премии СССР; другой Гамлет Арутюнян, непременный тамада, сидит во главе стола

В какие годы вы работали над комплексами?

Году в 78-м я уже поехал на испытания. Т. е. начинали мы, наверное, в 72-м. Лет пять шла разработка, потом были испытания главного конструктора. По стандарту того времени заказчик на них выступал одним из испытателей. Выявлялись ошибки, чтобы главный конструктор мог исправить в какие-то известные сроки. Затем уже мы выходили на государственные испытания, где заказчик был главным.

На испытаниях все проверялось от и до. Были задействованы лучшие силы. Мы понимали, что делали очень серьезную работу и конкурировали с Америкой. Что в результате нашей автоматизации отсюда туда и оттуда сюда полетит что-то нехорошее. Надо было упредить, защититься, успеть вовремя. Авось или сойдет как-нибудь здесь не проходит.


На государственных испытаниях в одной из войсковых частей, 9 мая 1979 г. Слева направо: Гамлет Арутюнян, уже лауреат Премии Ленинского комсомола; Рафаел Саргсян; главный конструктор Роберт Вардгесович Атоян, впоследствии лауреат Ленинской премии, академик

Особый микроклимат


Расскажите, как менялась ваша заработная плата?
Тогда деньги для нас не стояли на первом месте. Мы были молоды, честь и достоинство считали для себя самым важным. Что касается зарплат, в Советском Союзе инженеры были чуть выше современного бомжа. Намного выгоднее было работать водителем такси. В СССР очень много воровали. Если ты в торговле, живешь лучше. То же, если ты на обслуживании или партийный работник, чиновник. Даже простой электрик жил лучше меня, потому что мог устроиться в двух-трех местах, а инженер не имел права работать более чем в одном месте.

За особую важность работ мы получали, конечно, надбавку. Процентов 25 от зарплаты, плюс квартальные премии. Классический случай: у меня в лаборатории значились 23 человека, но по большому счету все работы делали тричетыре сотрудника. Остальные были на подхвате, либо вообще просто присутствовали. Но мне было выгодно держать бездельников. Потому что, когда мы получали премию, ее давали на всех, и я мог бездельникам платить маленькую часть, а остальное распределять между хорошо работающими людьми.

Слово бездельник, кстати, встречается в короткометражном фильме Короткое замыкание, снятом в 1967-м нашими сотрудниками. Ироничный фильм, на злобу того времени. Его автор Радик Ананян пионер нашего института, начавший работать в нем в 1957 году. Это первое поколение, я на 1011 лет моложе. Когда они пришли, понятия цифровой техники еще не было, и они начали все это делать. Поколение, которое создало в институте особый микроклимат, это были совершенно другие люди, и они остаются ими до сих пор.


Кадр из фильма Короткое замыкание, реж. Радик Ананян, Ереванский НИИ математических машин, 1967г.

Это было время физиков и лириков с очень интересными взаимоотношениями. Все были равны, начальники и подчиненные обращались друг к другу по имени. На вы только в случае необходимости. Это настолько привилось, что в дальнейшем так поступали и наши заказчики на военных объектах, хотя в России принято обращаться по имени-отчеству. Ближе к концу Советского Союза я почувствовал, что это потихонечку уходит. Начальники стали, как в России Рафаэль Григорьевич, ха-ха. Но это понятно, все-таки мы работали в основном с российскими контрагентами.


У могилы Роберта Атояна

Советское развлечение


Как вы отмечали завершение важных этапов своей работы?

Крупные этапы завершались в ходе испытаний, а стратегическая система, которую мы разрабатывали, была распределена по разным географическим точкам СССР. Везде были наши представители и, естественно, успехи отмечались хорошо, по-русски, как мы умеем. Могли пить не только водку, но и спирт.

Один из инженеров, занимавшихся эксплуатацией машин ЕС, рассказывал, что из выдававшегося для работы спирта на дело шла меньшая часть.

Так и было. На объектах нам выдавали медицинский спирт для профилактических работ протирать контакты. Инструкцию писали мы сами, а медицинский спирт, по большому счету, нужен был только для оптики. Остальное можно протирать гидролизным. Гидролизный спирт некоторые люди тоже пили, но мы предпочитали этого не делать.

На самом деле, в Армении довольно мало пьют. Мои друзья, с которыми я встречался в России, пили значительно больше меня. Когда они начали спиваться, уже я пил больше. Мог две бутылки водки осилить, а они пьянели сразу после первой.

Выпивка часто присутствовала?

Ни в коем случае. Просто мы были молодые оттягивались. Нельзя сказать, что это происходило часто. Но если была радость от чего-то надо отмечать. Везде же так.

Россияне, с которыми я разговаривал, в советские времена вместе выезжали за город, ходили в походы. У вас подобное было?

Да, это такое чисто советское развлечение. Профком выделял автобус, какие-то деньги. Мы с удовольствием ездили на пикники, жарили шашлык. Веселиться мы умели, хотя русские делают это лучше нас.


Рафаел Саргсян (слева) со старшим сыном и коллегами на пикнике после посещения Бюроканской обсерватории. 1982 год

Не может быть.

Сто процентов! Я всегда получал огромнейшее удовольствие, находясь в русской компании. У меня были прекрасные друзья. К сожалению, никого из них уже нет.

В Москву за миксером


Ваши поездки по Советскому Союзу были связаны только с испытаниями, или с разработкой тоже?

При разработке командировки были очень часто. Множество согласований с контрагентами, в министерстве, у заказчика. Чтобы согласовать сейчас, достаточно написать e-mail. Если в те годы написать письмо, тебе бы в лучшем случае сказали: Вы что, не можете человека прислать? Чтобы оперативно решить вопрос, приходилось ехать. Мой сын родился в 1977-м. Когда ему исполнилось четыре, я подсчитал, что два года его не видел.

Бывало, с одного объекта сразу едешь на другой. По два, по три месяца работаешь. Каждый из нас помнит то время, потому что ничто так не сближает людей, как совместные поездки. В родном отделе у меня было меньше друзей, чем среди тех, с кем бывал в командировках. Мы вместе вкалывали, страдали, когда что-то не получалось, потом праздновали успехи. Последний раз командой Атояна мы собрались в прошлом году. Те, кто живет не за границей 11 человек, мальчики, девочки. Самому молодому мальчику 72 года.


Вкругу близких подуху людей, совместно с тобой прошедших огонь,воду имедные трубы, как-то легко забываешь огрузе прожитых лет. 29 сентября 2019 г.

Куда чаще всего вы ездили? В Москву?

Поскольку наши объекты враги бомбили бы в первую очередь, в крупных городах их не располагали. Но помещали поблизости, чтобы в случае чего можно было перебазироваться.

Куда вам больше всего нравилось ездить?

Никуда. Мне нравилось быть дома со своими детьми. Единственное, в Советском Союзе система торговли замыкалась на Москву. Она получала все, а потом надо было приехать и забрать свое. В Москве можно было более или менее отовариться. В провинции же, особенно русской, не было практически ничего. Поэтому свободные от какого-то этапа испытаний мы старались сгонять в Москву. Там были специальные магазины стран соцдемократии югославские, немецкие, чешские Можно было купить миксер, чтобы жена сделала вкусный торт, что-то еще. Дефицит, конечно, был страшный. Все деньги уходили на такие работы, которыми занимались мы. Держаться на уровне Америки не так просто.

В Армении были заводы, производившие то, что вы разрабатывали?

Практически вся армянская промышленность, за исключением той, что делала ложки-вилки, была союзного значения и принадлежала министерствам радио- и электронной промышленности. Понятно, что здесь были сконцентрированы лучшие силы. С развалом СССР Армения очень многое потеряла. В советское время наши руководители прекрасно понимали, что такие работы требуют колоссального количества людей. Сейчас их нет.

Когда Майкрософт ерунда


С появлением персональных компьютеров большие системы постепенно стали уходить. Что в это время происходило у вас?

Когда на Западе появились первые персональные компьютеры, я побывал в командировке в Москве, и мы решили сделать такой же. Потом надо было его испытать. Есть такое испытание называется удар имитация землетрясения или другой ударной волны. Поставили он поломался. Сделали железную подставку он погнулся. Поставили более толстую все хорошо. Занялись транспортированием и выяснили, что из-за вибрации он портится. Поставили на амортизатор и так далее. Наконец, получили что хотели.

Сегодняшний компьютер никаких испытаний для военных целей не выдержит. Если думаете, что в Америке такие стоят, вы ошибаетесь. Во-первых, это другая операционная система, чтобы никакой хакер не залез. Майкрософт ерунда. Сама железка другая. Те микросхемы, которые у нас потребляются, работают в лучшем случае от плюс пяти до плюс 35 градусов. Для военных целей нужен минимум минус сорок.

Когда персональный компьютер вошел в вашу жизнь?

После развала СССР моего близкого друга, лауреата Государственной премии, занимавшегося разработкой операционной системы реального времени для тех машин, которые мы разрабатывали, назначили директором другого института. Он позвал меня в заместители, и там были персональные компьютеры. Заместителю директора, разумеется, поставили. Что я на нем делал? Ничего. Писал письма, отчеты, обращения. Тогда операционной системой был DOS. Из-за своей любознательности я изучил компьютер полностью по книжке Питера Нортона.


Книга Питера Нортона, изданная в московском издательстве Радио и связь в 1991 г.

Что был за институт, в который вы перешли?

В свое время он тоже был союзного подчинения и принадлежал министерству радиопромышленности. Сначала назывался Алгоритм, потом его переименовали в НИИ вычислительной техники и информатики. Сейчас от него ничего не осталось. На начальном этапе мы пытались что-то создать, но работать в 90-е было очень тяжело с учетом провинциальности и маленьких людских ресурсов. Потом у нас была война.

Распад и новое развитие


Как вы пережили 1990-е?

Для нас этот период был самым тяжелым в жизни. 10 лет после развала Союза в моей памяти как черная дыра. Кусок времени, вырванный из жизни. Я проклинаю руководителей, которые сделали это.

Институту пришлось выживать. Мы сдавали в аренду помещения, от этого шли какие-то деньги. Если удавалось найти черновики каких-то записей, несли их домой, чтобы разжечь буржуйку и согреть детей. Не было ни света, ни газа.

Потом детям надо было поступать в институт. Мой мальчик сам делал свечки. Когда я приходил с работы, мы при свечах занимались математикой. Мать поднимала нас рано утром, чтобы мы еще могли позаниматься. Жуткий период. Наш первый президент считал, что ему не обязательно заниматься экономикой. Плюс это усугублялось войной. За те десять лет он стал моим личным врагом. И что моя жена рано скончалась его вина. Мы жили впроголодь, у всех высокий холестерин, болезни от этого появились.

Сейчас вы как-то связаны с компьютерами?

Нет. Уже лет пять, как я перестал ими технически интересоваться. Раньше я мог сказать, какие возможности имеет тот или иной процессор, сейчас смотрю на технику как на возможность облегчить жизнь людей. Мне очень обидно за мою страну и, в общем-то, за вашу тоже. Потому что есть вещи, которые можно было давно сделать, но почему-то этого не делают. Не выгодно, наверное. У нас, например, давно ставили вопрос оцифровки всей системы здравоохранения. Было же анкетирование в поликлиниках. Потом сказали, что личные данные не должны храниться ни у кого, кроме как у пациента, и анкеты раздали на руки. Сделайте их в электронном виде! В ID-карту чип с назначениями врача, чтобы я пошел в аптеку. Это так просто, почему не сделать? Думаю, потому, что назначения врача можно перепроверить в другом месте и выяснить, что он не самый хороший специалист.


В Нью-Йорке, октябрь 2017 года

Как развивалась вычислительная техника в Армении после развала СССР?

Люди, которые железками занимались, оказались не нужны, хотя мы могли бы передать опыт следующему поколению. Есть много вопросов по утечке информации. Но вообще, сейчас в Армении идет бурное развитие. Настолько бурное, что не хватает программистов. Направления два. Самое распространенное автоматизация. В основном это автоматизированные системы управления. Нынешние сайты в принципе АСУ. Они дорогие, много заказов. Как правило, с Запада Англия, Америка и т. д. Очень много мы работаем в этой области. Другое направление люди, занимающиеся разработкой микросхем с теми или иными характеристиками. В том числе, температурными, климатическими. Делают на Интеле, а разрабатывают у нас. Есть такая международная фирма Синопсис. Она свое время организовала здесь свою дочернюю часть, которая берет программистов прямо из Политехнического института. Они засекретили входы и выходы, зарплаты платят такие же, как в Америке.

Развитие идет, и это привлекает внимание. В прошлом году у нас была конференция по вычислительной технике, на которой присутствовал Мишустин тогда еще не премьер-министр России. Что касается нашего института, физически он существует, но, к сожалению, работы, которые делались при нас, теперь не делаются. Людей, которые создали институту имя, принесли ему ордена и медали, уже нет.
Подробнее..

Радик Ананян Вычислительную машину я не видел, пока мы не сделали ее сами

25.08.2020 20:14:31 | Автор: admin

Радик Оганесович Ананян один из первых сотрудников открывшегося в 1956 году Ереванского НИИ математических машин. В интервью музейному проекту DataArt он вспоминает, как работал новый институт, как создавались первые ЭВМ и как снимался короткометражный фильм Короткое замыкание, выигравший первое место на кинофестивале в Москве.

На фото Радика Ананяна работники института с коллегами на демонстрации 1 мая 1960 года. Сам фильм Короткое замыкание и еще одна лента Радика Оганесовича ниже в статье.

Фотограф и радиолюбитель


Родился я в 1934 году в Ереване. В школьные годы увлекся радиолюбительством. У моего школьного товарища был сосед Сергей Шахазизян. Он тогда то ли в институте учился, то ли уже работал. Сергей мне и объяснил, как устроены радиолампы тогда все делалось на них. С Сергеем мы сдружились, наверное, я ему понравился своими техническими наклонностями. Потом он работал в Доме радио и первым придумал устройство, которое позволяло при выключении микрофона избежать щелчка. Никто не мог от этого звука избавиться, а он это сделал. Очень талантливый парень, его давно уже нет с нами.

В школьные годы мне очень хотелось собрать усилитель, чтобы слушать музыку. Сергей подсказал как, и я сделал. По тем временам это было здорово, тем более что он был с электромотором на 78 оборотов для пластинок его я купил в Москве. Получился усилитель с проигрывателем. В дальнейшем я собирался сделать магнитофон. Когда в первый раз его увидел через окно одного учреждения, был потрясен. Благодаря журналу Радио, понял, как это работает. Правда, до сборки дело так и не дошло.


Ереван в 1940-х, площадь Ленина, теперь площадь Республики

В радиолюбительский кружок вы не ходили?

Нет. Мое радиолюбительство в чистом виде самодеятельность, развивалось оно благодаря Сергею Шахазизяну. Это был конец 1940-х годов, в школе еще даже предмета труд не было, его потом ввели.

Как в семье относились к вашему увлечению?

Нормально, наверное. Я всегда чем-то занимался, что-то чинил, строил.

Куда идти учиться после школы, вопросов не возникало?

Хотел поступить на архитектурный, но не прошел по рисованию. Еще со школьных лет я занимался фотографией. Первые мои цветные снимки были сделаны в 1947 году, когда в Ереване только появились бумага и пленка.


Радик Ананян

Это был сложный процесс?

Очень сложный. Чтобы напечатать одну цветную фотографию, приходилось сидеть всю ночь. Нужно было дождаться, чтобы родные легли спать, и я мог работать в темноте. Вода для проявки не должна была быть теплее 18 градусов С трудом я освоил это дело, но постоянно им не занимался. Тем более, в школьные годы ничего не зарабатывал, а это стоило огромных денег. По копейкам собирал, чтобы пленку одну купить.

НИИ математических машин


Что было после того, как вы не поступили в архитектурный?

Отслужил в армии и пошел работать в Институт физики радистом. Затем, перешел в НИИ математических машин. Параллельно стал заочно учиться в МЭИ, а с 3-го курса перевелся на очное отделение Ереванского политехнического института на факультет кибернетики. Т. к. учился на очном отделении, пришлось работать на полставки. Тогда же я организовал любительскую киностудию.


Кадр из фильма Короткое замыкание, реж. Радик Ананян, Ереванский НИИ математических машин, 1967 г.

Получив диплом, вы вернулись к прежней работе в НИИ?

Я вернулся еще до получения диплома, на последнем курсе. Позвали, потому что накопители на магнитной ленте для долговременной памяти, которыми я занимался, уже пошли в серию, их надо было сдавать приемной комиссии. Я был хорошо знаком со всеми узлами этих устройств, мне дали полный оклад и право являться на работу в свободное от учебы время с условием произвести испытания в срок и сдать готовые изделия.

Когда вы перешли в НИИ математических машин?

В январе 1957-го, можно сказать, в организационный период, потому что образовался ЕрНИИММ в октябре 1956-го. Тогда это было двухэтажное здание на окраине города. Кругом пшеничные поля. На сегодняшний день это уже часть города.

О новом институте я узнал от отца моего школьного товарища. Пришел на собеседование к главному инженеру и был принят на должность техника. Первым директором ЕрНИИММ (Ереванского НИИ математических машин) был Сергей Мергелян, один из самых молодых академиков Союза. Он недолго руководил институтом, потому что занимался наукой. Но его очень любили, и в будущем институт назвали его именем.


Разработка ЭВМ Арагац велась во втором отдела ЕрНИИММ, 1958 г.

Постепенно институт развивался, построили новые корпуса, жилой массив. Большущий комплекс там и институт был, и завод. Я стал ведущим инженером, последний год работы в институте занимался закрытой темой.

Расскажите о первых днях работы в ЕрНИИММ.

Большинство принятых на работу сотрудников сразу отправляли на стажировку в разные города Союза Пензу, Ленинград, Минск. В Пензе, например, был завод вычислительной техники, если не ошибаюсь, выпустивший М-3 одну из первых машин в СССР мы ее потом копировали. Те, кто не уехал набираться опыта, читали книжку японского автора Ицхоки Импульсная техника. Чем мы будем конкретно заниматься, тогда мало кто понимал. Потом мы получили первый осциллограф. Черный, большой. Позже появились маленькие, СИ-1.

У каждого из нас было место за лабораторным столом. Инженеры и техники сами собирали для себя блоки питания под разное напряжение, которое мы получали от наших же генераторов.


Коллега Радика Ананяна Сурен Айрапетян собирает блок питания. ЕрНИИММ, 1960 г.

Когда вы впервые увидели вычислительную машину?

Я машину не видел, пока мы не сделали ее сами. Называлась она Арагац в честь нашей горы. Большущая, работала на радиолампах. Т. к. лампы нагревались, нужна была мощная вентиляция. Из-за нее мы все неоднократно болели.


Восхождение на Арагац, 01.08.1958 г. Второй справа Радик Ананян

Архитектуру машины разработали в вашем институте?

Да, хотя я к ней не имел отношения, потому что занимался вводом информации. Делалось это с помощью кинопленки. После засвечивания и проявки она становилась абсолютно непрозрачной и черной. На ней мы специальным перфоратором выбивали отверстия. Кстати, этот перфоратор для двоичного кода я разработал и собрал на электромагнитных реле. Вывод делали пишущей машинкой. В нашем институте были специалисты фактически всех направлений вычислительной техники, потому что все приходилось делать самим. Был отдел питания машин со всеми необходимыми напряжениями. Эти лампы колоссальное количество энергии потребляли.

Наш отдел занимался внешними устройствами. Колоссальное достижение большой куб на ферритовых кольцах (каждый бит), который мог хранить 4 килобайта.


Накопитель на магнитной ленте (НМЛ) для первых ЭВМ, ЕрНИММ, 1960 г.

Для памяти использовали два вида магнитных носителей магнитные ленты и магнитные барабаны. В дальнейшем применяли магнитные диски пензенского завода. Диски друг на друга ставились штук по 1020, смотря, какая конфигурация устройства, а магнитные головки между ними считывали и записывали. Когда начинались сбои, диск доставали и чистили спиртом. Под это дело командированные сотрудники все время у меня просили спирт. У меня было два вида нормальный спирт и технический. Когда нормальный кончился, говорю: Технический не дам отравитесь. Они: Если бы травились, половины бы завода уже не было! Оказалось, они его тоже пили.


Ячейка усилителя и формирователя ЭВМ Арагац. ЕрНИИММ, 1958 г.

Вы помните, как запустился первый Арагац?

Это постепенно происходило. ЭВМ не самолет, который должен сразу подняться в воздух. Тот же ввод мы делали от руки тумблерами. Потом процесс автоматизировали, стали применять перфораторы и устройство ввода. Самое трудное в этих машинах найти, где произошел сбой. Тысяча ламп, надо понять, какую из них заменить.

Были нормативы по времени работы без перебоев?

Да, о них мы узнали, когда межведомственная комиссия приехала принимать работу. Арагац, кстати, эксплуатировался мало. Но то, что его создали, для того времени уже было здорово. Потом мы еще делали усовершенствованную ЭВМ Ереван. Когда ее сдавали, уже велись работы по полупроводниковой машине. Появились диоды, потом транзисторы.


В конструкторском бюро ЕрНИИММ, 1960-е гг.

Полупроводниковые машины тоже ваши собственные разработки?

Да, абсолютно. Потом уже пошла интеграция. Ввод делает один город, вывод другой. Если память не изменяет, из периферийных устройств у нас в разработке остались только магнитные ленты.


Перед испытанием накопителя на магнитной ленте. Второй слева Радик Ананян, Ереванский НИИ математических машин, 1960 г.

ЕС ЭВМ


Ваш институт занимался и ЕС ЭВМ. Как это было? Координация шла из Москвы?

В то время по всем отраслям создавались головные институты. Головным по вычислительной технике для нас был НИЦЭВТ. Они заведовали всем хозяйством где что будут делать. Каждый институт в Союзе разрабатывал свою систему. На наш институт была возложена разработка средних машин: ЕС1030, ЕС1045.

За основу ЕС брали IBM. Они у вас были?

Нет, вначале мы исключительно книгами пользовались. Когда в СССР вышла книга IBM-360, в Армении ее сразу раскупили. Кроме нашего института, стали появляться другие организации, которые занимались вычислительной техникой и смежными отраслями. В 90-е все это грохнулось.


Торжественное заседание, посвященное 10-летию ЕрНИИММ, 1966 г.

Каким было отношение к проекту ЕС в Армении?

У нас его нормально воспринимали. Мы настолько отстали, что нужен был какой-то прототип. Невозможно было самостоятельно идти в этом направлении, не зная, что делается в Америке. У них прогрессивные технологии, мы вынуждены были их заимствовать. Это не только в вычислительной технике было во всех отраслях. Всегда у нас был девиз Догнать и перегнать. Но книга, которую у нас выпустили об IBM неполная. Некоторые главы остались для нас секретом. То есть сделать машину по ней было нельзя пришлось додумывать самим. Поэтому ЕС не идентичны IBM, переработаны в собственном соку, так скажем. Много изменений сделали наши ребята, естественно, к лучшему. Всегда, когда берешься что-то делать, стараешься, чтобы получилось лучше прототипа.

Когда вы занимались разработками, на каком языке велась документация?

На русском. По всему Советскому Союзу было так, чтобы можно было лучше понимать друг друга. Вот в академических институтах, тем более по гуманитарным предметам, уже национальные языки использовались.

Досуг и спорт



Каким был обычный рабочий день в институте?

В каждом отделе по-своему. У кого-то хорошая работа была, у кого-то такая, что сделаешь не сделаешь все равно. Ближе к моменту сдачи изделия начинался аврал. Времени не хватало, и вечером и ночью сидели. После этого нам давали отгулы. Неделю отдохнешь, потом начинаешь снова накаляться.


Сотрудники ЕрНИИММ на демонстрации, 7 ноября 1959 г.

После сдачи перед отдыхом был праздник?

Естественно. Когда сдавали машину, в ресторане устраивали банкет для себя и комиссии. Деньги собирали, с приглашенных не брали.

Каким еще был в институте совместный отдых?

Ходили в горы. Организовывал это то ли комсомольский комитет, то ли профсоюзный. Они всегда занимались досугом работников, помогали в каких-то вопросах. Если машину надо выделяли. Надо палатку покупали. В то время было все что надо для таких мероприятий.


Восхождение на Арагац, сентябрь 1958 г. Слева Радик Ананян

Был у нас и радиокружок учили азбуку Морзе, играли в Охоту на лис. Это такой радиолюбительский спорт. Каждый делал себе усилитель, который работал на направленную антенну. Лиса это передатчик, спрятанный где-то в горах и дающий сигнал через какой-то интервал времени. Ты его ищешь. На старте соревнований 1030 охотников, потом они разбегаются по разным направлениям, потому что у каждого прибор показывает свое. Кто первый найдет лису, тот выиграет.


В радиоклубе ЕрНИИММ, 1960 г.

Создание вычислительного центра


Почему вы ушли из ЕрНИИММ?

В 1976 году Совету министров Армении понадобился инженер, знакомый с вычислительной техникой. Меня рекомендовали туда на должность заведующего отделом. В то время в СССР организовывалась сеть Вычислительных центров. Головной Вычислительный центр правительства Советского Союза, также ВЦ стали открывать во всех республиках, потом во всех министерствах и разных крупных управлениях.

Сначала я был начальником пункта информации и связи. Потом создал отдел с этим пунктом и стал заведующим. Так и работал до 1993 года.

Когда вы перешли на новое место, работа оказалась заметно другой?

Она очень сильно отличалась. В институте мы создавали что-то, а здесь эксплуатировали. Пункт информации и связи как бы вычислительный центр. Я его называл конечные выходные устройства машины. Сама она находилась в Москве.

Т. е. у вас была модемная связь с московской машиной?

Да. Я поэтому и сказал как бы вычислительный центр. Настоящий вычислительный центр мы сделали позже мне поручили его создать. Купили машину, потом, когда появились компьютеры, стали создавать сети. Но это уже другая история.

Что было после 1993 года?

Разочаровавшись во всех новшествах после развала СССР, я подал заявление и уехал за границу. С 2000 до 2004 года жил в Питере, потом еще 4 года в Канаде. Вернулся в Ереван и больше не хочу уезжать.


Ненужные блоки ячеек, 1963 г.

Первые персональные компьютеры



В монтажном секторе ЕрНИИММ, 1963 г.

Когда вы впервые познакомились с персональным компьютером?

Помню, купил сыну БК. Он без экрана, надо было подключать к телевизору и кассетному магнитофону. Клавиатура была своя, и больше ничего. Сын играл, когда был маленьким. Первые нормальные компьютеры мы получили в 1988-м, когда случилось землетрясение. Тогда нам все помогали, и фирма IBM прислала 10 современных компьютеров с принтером. Их распределили по большим городам в зоне землетрясения. Через них мы получали сведения по всем работам, касающимся восстановления страны.

Собственный компьютер я собрал, когда жил в Питере, из того, что можно было купить в магазинах. Потом в Канаде купил бэушный компьютер. Позже Тошибу уже лэптоп, новый, нормальный. С того момента у меня всегда ноутбуки.

Короткое замыкание и награды



С коллегами на демонстрации 1 мая 1962 г.

Как развивалась вычислительная техника в Армении времен СССР? Было что-то свое?

Трудно сказать. Поначалу мы совсем ничего не знали. Постепенно, когда стали делать машины, уже могли идти в ногу со всей нашей наукой. Нас всегда старались несколько опустить, это, наверное, естественно. Но у нас уже были хорошие специалисты. Везде они появились Вильнюс этим делом занимался, Минск, Киев Я все время проводил в командировках. Иногда поручал поездки кому-то другому, чтобы самому не ехать. Бывал везде, где отрасль работала. Сначала ездили обсуждать вопросы по созданию. Когда изделие поставлялось заказчику, приходилось ехать, чтобы научить его эксплуатировать, ремонтировать.

В заграничных командировках бывали?

Я нет. Один раз поехал из-за кино в Чехословакии был фестиваль по 16-миллиметровым фильмам.

Расскажите про киностудию в институте.

Я ее создал, потому что меня очень интересовало кино. Сначала в ней было три человека, потом немного больше. Маленьким коллективом снимали фильмы. Артист, которого вы видели в Коротком замыкании, работал у нас ведущим конструктором. Этот фильм мы сняли к 10-летию института, но он не был первым. Один из наших ребят был в Японии и оттуда привез 8-миллиметровый киноаппарат. На нем мы сняли фильм, который назывался Я, он, она. В нем тоже играли институтские работники. Сюжет такой. Человек в лотерею выиграл машину, абсолютно не понимая, как на ней ездить. Он пишет объявление, что ищет инструктора по вождению. Наш конструктор как будто безработный и немного аферист, который как бы все умеет, но не умеет ничего. Он говорит, что научит, хотя сам не знает, как ехать. В результате у них авария происходит.

Героя, который хотел научиться, играл как раз парень, ездивший в Японию. У него была своя Волга. Требовалась вторая машина. В институте их было очень мало, всего у нескольких человек. И вот свой старый Москвич предоставил наш главный инженер, ему сейчас 102 года. Сделали сцену столкновения обратная съемка там была. Потом по сценарию герой понимает, что его обманывают, бежит за аферистом, чтобы его побить. Оказалось, на улице эту сцену не снять толпа собралась. Рядом Дом моды, в котором меня знали я там когда-то фотографировал. Пошел к ним, попросил сделать как бы показ моделей. Аферист вбегает туда, снимает пиджак и ходит по подиуму, будто сам одежду показывает.

Этот фильм у меня не сохранился кто-то взял и не отдал, а копий не было. Слова оцифровка тогда тоже не существовало. Потом мы были очень рады, когда в Берегись автомобиля увидели заимствованный из нашего фильма сюжет.


Фильм Короткое замыкание, реж. Радик Ананян, 1967 г.

За Короткое замыкание вы получили какие-то награды?

В Ереване было общество кинолюбителей. Когда там узнали, что у нас есть 40-минутный фильм, попросили показать. Затем на республиканском конкурсе мы заняли 1-е место, и общество отправило наш фильм в Москву на Всесоюзный кинофестиваль любительских фильмов в честь 50-летия советской власти. У них был регламент не более 20 минут. Я уже и сам думал, что надо сокращать. Нам, конечно, интересно было смотреть на самих себя, но это неинтересно постороннему зрителю.

Когда сокращал, много драматичных моментов было резать жалко. Но сделал на 20:17 минут даже эпизод с участием директора НИИ вырезал. Я и режиссером был, и руководителем. Сам проявлял, делал звук. В итоге мы получили диплом за первое место среди 16 мм фильмов, а конструктор Саркисов за лучшую роль.

Видимо, благодаря Короткому замыканию следующий пленум радиолюбителей СССР прошел в Ереване. Его участники побывали в нашей студии. Мы их приняли так, что они потом в Москве об этом рассказывали с восхищением. Когда мы делали к фильму звук, параллельно записывали разные хохмы. Потом решили сделать их по тематике этого пленума. Наш конструктор Леня приветствовал гостей от имени людей разных национальностей. С соответствующей дикцией, акцентом. Сейчас это уже показалось бы тривиальным, но тогда было настолько смешно и неожиданно, что легли все.


Гангстеры против ЭВМ вфильме Радика Ананяна Ограбление произойдет вполдень. Лента участвовал вконкурсе 16-мм фильмов вБрно в1968г. Из-за недавнего подавления Пражской весны обстановка была напряженной, поэтому Радик Ананян оказался одним извсего лишь двоих представителей СССР нафестивале. Вторым был один изчленов жюри. Вкадре можно увидеть ЭВМ Арагац иНаири.
Подробнее..

Пётр Соболев Мы просто смотрели, как что-то там летает, и тащились от того, как это сделано

16.09.2020 20:14:52 | Автор: admin


Демосцена разновидность творчества на стыке компьютерной графики, музыки и, собственно, программирования, а также сложившаяся вокруг него субкультура. Первые демоэксперименты относятся к 1980-м времени, когда в Европе и США появилось достаточное количество домашних компьютеров, обладатели которых стремились заставить машину выполнять несвойственные ей задачи. Обычно это были короткие интро к взломанным компьютерным играм, созданные на Commodore 64, Amiga, ZX Spectrum. Расцвет демосцены пришелся на 1990-е, тогда же она пришла и в Россию.

Пётр Соболев, также известный как frog, один из организаторов компьютерного фестиваля ENLiGHT первой в России демопати. В первой части интервью музейному проекту DataArt он вспоминает компьютеры 1980-х и рассказывает, как в нашей стране появились первые интро и демо.

Начало


Я родился в Ленинграде в 1973-м. Мать и отец были инженерами-конструкторами в оборонке. В детстве я увлекался всякими железками, что-то паял по мелочи какие-то простые схемы. Семья никакого отношения к вычислительной технике не имела, но в середине 1980-х в СССР возникла идея, что надо форсировать все, что связано с ЭВМ, и внедрять на производстве. У отца на заводе тоже стали этим заниматься. Закупили ЭВМ Искра 226 аналог Wang 2200, что-то среднее между домашней и профессиональной машиной. Она на микропроцессорных секциях собрана, такая специфическая архитектура, не похожая ни на что, в качестве основного языка там был Бейсик. Отец стал в этом участвовать, потому что на заводе в вычислительной технике никто не разбирался и любой, кто проявлял инициативу, мог взяться за это дело.


Искра 226 машина вычислительная электронная клавишная программоуправляемая, разработанная на Ленинградском электромеханическом заводе. Из коллекции Музея вычислительной техники в Москве

Он стал приносить домой какие-то книжки, пытался что-то изучать. Насколько я помню, разбирался он в основном с базами данных. По сути, Искра 226 офисный компьютер, на предприятии использовался преимущественно в отделе кадров и для других подобных целей.


Справочное руководство для специалистов и всех желающих использовать в своей деятельности возможности программно-управляемых ЭВМ, 1988 г.

Помню, в середине 80-х отец принес домой здоровенную распечатку по R-Base. Тогда это была достаточно популярная СУБД. В какой-то момент он позвал меня на завод, посмотреть на компьютеры. Но я интереса не проявил.

На тот момент я уже почитывал всякие книжки, в общих чертах представлял, что такое компьютер. Даже пытался что-то паять по публикациям во всяких журналах. Но для себя решил: стану разбираться с компьютерами, только когда они будут у меня в свободном доступе. Раз в полгода куда-то ехать и дразнить себя не хотелось.

Недокументированные возможности


Следующим этапом моего знакомства с вычислительной техникой стали микрокалькуляторы. Шел где-то 1986-й год. Мне купили МК-54. Базовых программируемых калькуляторов в середине 80-х в СССР было два Б3-21 и Б3-34. На тот момент ни тот, ни другой уже не продавался. МК-54, что мы купили, был совместим с Б3-34.


Демонстрация работы программируемого микрокалькулятора Электроника МК-54

Надо сказать, что у Б3-21 и Б3-34 разные системы команд, разная архитектура, а все книжки, которые мне попадались, были, к сожалению, про Б3-21. Это стало большой проблемой, потому что программирование для калькуляторов было, по сути, в машинных кодах. Ты некие значки вводишь, получается программа длиной, допустим, 100 команд. Она какие-то расчеты производила, или можно было сделать простую игру типа крестиков-ноликов, где тебе выдается номер поля, в которое ты мысленно или прямо на бумаге ставишь крестик, а в какое нолик. Всё очень примитивно. Индикатор цифровой, никаких букв. Ну и никакой интерактивности в процессе работы программы.

В 1986-1987 гг. в журнале Техника молодежи начала публиковаться серия рассказов Михаила Пухова смесь научной фантастики и программ для калькулятора, чтобы читатель мог сам что-то запустить и попробовать. К примеру, посадка на Луну: вводишь цифрами тягу, направление, нажимаешь пуск, калькулятор считает и показывает, сколько осталось до поверхности. Сейчас это звучит смешно, а тогда было очень необычно и интересно.


Коллекционер и историк вычислительной техники Сергей Фролов рассказывает, как читатели с помощью микрокалькуляторов участвовали в игре через журнал. Из интервью Музейному проекту DataArt

Затем был куплен следующий калькулятор МК-61. Тогда это было целой проблемой из-за дефицита. Даже если есть деньги, ты не мог пойти в магазин и приобрести, что хочешь. Надо было ждать, искать. В какой-то момент мне повезло: зашли в Электронику на Гагарина единственный большой магазин такой тематики в Питере и купили этот калькулятор. Он был немного получше старого, на нем шло больше программ.


Магазин-салон Электроника на проспекте Гагарина в Ленинграде был еще и важным местом встречи радиолюбителей с перекупщиками деталей. Источник фото

В упомянутом цикле статей, кроме простых историй типа посадки на Луну, начали публиковать еще всякие интересные вещи: как повесить этот калькулятор, как сделать, чтобы у него погас индикатор, чтобы он выводил не только цифры, но и какие-то отдельные буквы. Словом то, что сейчас называется хак, хотя тогда таких слов не было. Говорили недокументированные возможности. Это было очень интересно добиться от машинки того, чего она, по идее, уметь не должна. Всем этим я интенсивно занимался.

Параллельно появилась еще одна тема. В журналах Радио, Моделист-конструктор, Юный техник стали публиковать статьи по сборке самодельных компьютеров. Выбор был не очень большой. В Юном технике, по-моему, о Микро-80 рассказывали. Помню точно, что была серия статей про какой-то модульный компьютер, где ты сначала собираешь что-то без подключения к телевизору, с индикатором простым и несколькими кнопками. Затем контроллер монитора, потом еще что-то. Там была нужна куча микросхем собрать это было для меня совсем нереально. В журнале Радио публиковалось описание Радио-86РК, со схемой попроще, но там было не достать микросхему контроллера дисплея 580ВГ75 тоже дефицит. Все остальное пожалуйста, а вот ее нет.


Тестовый образец персонального компьютера Радио-86РК, предназначенного для сборки радиолюбителями, из коллекции DataArt

Чуть позже, в журнале Моделист-конструктор стала публиковаться схема компьютера Специалист. Еще выходил профессиональный журнал Микропроцессорные средства и системы, уже не для радиолюбителей. Там печатали схему ещё одной ЭВМ Ириша более серьезной, чем вышеупомянутые. Как и предыдущие, она была основана на микропроцессоре 580ИК80, аналоге Intel 8080. Возможности впечатляли, но машина была очень сложная, с кучей микросхем, в том числе, редких.

В условиях дефицита


Еще один интересный момент. В то время каждое предприятие считало своим долгом изобрести собственный компьютер. Сейчас это кажется глупым, все думают о совместимости. Если соберешь свой компьютер, что будешь на нем запускать? Тогда этот вопрос не стоял, потому что программ не было никаких. Если соберешь и хорошо работает ты молодец. Отец приносил схему ЮКУ (Juku эстонский компьютер. Прим. ред.). Я пытался искать, что это вообще такое никаких следов. Тоже на 580ИК80, схема достаточно простая. Мне приносили платы, я пытался паять, но быстро забросил, потому что радиолюбитель из меня никакой. Что-то простое паял, но собрать компьютер, тем более редкий и непонятный конечно, не мог.


Juku E5101 персональный компьютер, производившийся на заводе Балтиец в Нарве в 19881991 гг. Из коллекции эстонского Музея компьютерной техники

Тогда было как? Допустим, увидел в журнале какую-то схему неважно, компьютера или, например, усилителя. Хочешь ее собрать. Сейчас это достаточно просто. Ты можешь пойти в магазин и купить все необходимые элементы. Тогда это было невозможно. По списку этих элементов купишь треть, остальные надо искать, заказывать, долго ждать. Желание теряется. Кто-то этим занимался, конечно. Основной источник радиокомпонентов люди, выносившие их с предприятий. Это было воровство по большому счету, но фактически им занимались все, поскольку всё было государственное типа общее. Все считали, что это их. Практически узаконенная штука. Это касалось не только радиокомпонентов всего. Все понимали, что, если этот процесс резко остановить, многие важные вещи просто станут недоступны. К тому же, люди на их сборке занимались самообразованием. Фактически, предприятия закрывали глаза на то, что на их ресурсах граждане что-то делают для себя. Ну а граждане получали навыки, которые потом могли использовать и на производстве.

Соответственно, периодически что-то появлялось и у меня дома: какие-то светодиоды, транзисторы, конденсаторы. Из-за специфики работы практически все было из ВПК. Приходилось придумывать, как ими заменять ширпотреб, который использовался в схемах публикуемых в журналах. Военка такие транзисторы или микросхемы не использовала, потому что они ненадежные и не пройдут никакие приемки.

Потом, в какой-то момент, началась тема со Спектрумами, и она, конечно, многих вдохновила. Идея была такая: в отличие от всех этих устройств Радио-86РК, Специалиста и прочего, здесь, собрав компьютер, ты сразу получал доступ к уже написанным за рубежом программам. Их было много, это очень большой плюс. Потому что для Радио-86РК, самого популярного тогда компьютера, на начальном этапе был доступен может десяток или два программ это ни о чем. А здесь цветной компьютер, сразу игры все, что хочешь. Поначалу, конечно, это все тоже было проблематично. Надо было искать компоненты, из которых самым дефицитным был Z80, поскольку импорт.


Плата ZX Spectrum-совместимого компьютера такую же спаял и использовал прямо без корпуса Пётр Соболев. Источник фото

Информатика в спортивной школе


Году в 87-м у нас в школе начались уроки информатики. Это последние два класса 10 и 11. Компьютеров в школе не было никаких. Максимум несколько калькуляторов. И на первом уроке нам просто рассказывали о Бейсике, а мы смотрели на доску и записывали в тетрадку операторы. Потом нас стали водить в соседнюю спортшколу на Брянцева, в которой стояли компьютеры Commodore 64. Достаточно необычная тема для СССР, потому что тогда в образовании использовались в основном отечественные Корветы, Агаты, либо закупались Ямахи MSX-2 по договорам с японцами.


Компьютер Commodore 64 поступил в продажу в августе 1982 года. За 12 лет было продано более 15 млн компьютеров

Мне повезло, эти Commodore 64 хорошие машины. По тем временам для нас просто верх. Отличные цветные мониторы, клавиатура, звук. Значительно лучше, чем в Спектруме, и уж тем более в Радио-86РК и прочих. Соответственно и игры, в большинстве своём, были лучше.


Скрин отладки ассемблерного кода

Нас привели в класс, посадили по два человека за каждый компьютер, включили. Там сразу Бейсик и мигает курсор. Помню, на первом уроке мы просто гоняли курсор по экрану и радовались. Нам показали, как менять цвет курсора. Это нас, конечно, заворожило. Думаю, если бы компьютеры были чёрно-белые, скорее всего, мы бы так не заинтересовались. Но вот этот приятный синий экран с курсором любого из 16 цветов, нас, конечно, привлёк.

Мы стали туда ходить, причем не только для официальных занятий информатикой, которые проводились раз в неделю. С приятелями заглядывали после уроков, а иногда даже прогуливали что-нибудь вроде физкультуры. Нас не были обязаны пускать но, по счастью, учителя в этой школе были понимающие. Марк Соломонович Сегаль, Елена Исааковна Лозинская и секретарь Елена Петровна всегда находили для нас места. Приходишь, открываешь дверь, видишь, что все занято и ждешь в коридоре, пока освободится комп.


Справка о посещении факультатива по информатике. Из личного архива Петра Соболева

Играли мы сравнительно мало. Во-первых, нам не давали. Потому что, когда идёт урок, и вдруг приходят какие-то люди и начинают играть это недопустимо ни с какой точки зрения. Мы занимались делом, пытались что-то изучать. Сначала Бейсик. Книжек о нем было всего две, обе на немецком языке. У нас в школе был английский, хотя мы и его, мягко говоря, не особо знали. Брали словарь, пытались что-то понять. Но обычный немецко-русский словарь не очень помогал. В книжке про компьютеры слова другие, тем более, что в немецком много составных. Пытались что-то менять в существующих программах, запускать и смотреть, на что повлияло. Не получилось меняешь что-то другое. Так постепенно обучались, без особого надзора со стороны учителей, которые сами в этих компьютерах не сильно разбирались. Они знали основы Бейсика, простую программу могли научить составить. Но скажем про графику или про звук не знали ничего. Марк Соломонович, вроде, когда-то работал на больших машинах, а это совершенно другая область.


Игра Ghost'n'Goblins, выпущенная в 1985 году для аркадных автоматов и позднее портированная на другие платформы, в том числе и Commodore 64

Когда народ уходил, но оставался кто-то из учителей, мы, бывало, играли. В Arkanoid, который очень качественно был сделан в плане звука и графики. Я его потом много на каких машинах видел, могу сравнивать. Была игра Ghost'n'Goblins, где чувак ходил по кладбищу с привидениями. В трехмерной игре Driller надо было разбираться, куда пойти, что сделать, куда выстрелить, чтобы что-то переключилось и открылось. Типа квеста. Помню, мы рисовали карты на листах А4. Поскольку эта игра к нам не в коробке попала, а просто в виде файла, мы вообще не понимали смысл того, что там происходит. Когда нарисовали, и увидели додекаэдр, поняли, что это вроде планета какая-то. Ещё хорошая игра была Cauldron II: прыгал там такой колобок по комнаткам, где обитали привидения, всякие скелеты, и надо было что-то собирать. Стандартная игра тех времен. Сидели, разбирались, тоже рисовали карты. Играм и чему-то серьезному мы, наверное, 50 на 50 уделяли внимание.


Инструкция, как пропатчить код игры DRILLER, оставленная одним изнас вшколе наБрянцева ($EA инструкция NOP процессора 6502). Пётр Соболев

Лаборант


С институтом в те годы тема была очень чёткая. Ты либо идёшь учиться в институт, либо в армию. Сейчас армия не имеет такого негативного контекста, а тогда была перестройка, заговорили о дедовщине, и идти туда очень не хотелось. Знакомый как раз вернулся с подорванным здоровьем после того, как отслужил где-то в Коми, охраняя заключённых. Короче говоря, я записался на подготовительные курсы в Политех. В нашем классе все пытались туда поступить считалось, что из технических вузов он самый лучший.

Подготовительные экзамены я провалил. По физике попался 19-й билет (как сейчас помню), на который я не ответил. Пошел сдавать обычные экзамены с потоком и провалил еще раз мне попался тот же самый билет. Ну, естественно, я его не стал учить кому попадается один и тот же билет дважды! Оказалось, мне. Я пролетел, но по возрасту до армии оставался год. Пошёл работать лаборантом в ЛИТМО. Тогда он не был так известен, как сейчас. Обычный технический вуз, как ЛЭТИ, ЛИАП и многие другие. Лаборантом я стал на кафедре вычислительной техники. В мои обязанности входило подпаивать на стендах провода, которые со всей дури выдергивали студенты, и раз в месяц выносить мусор из аудитории. Дальше я мог заниматься, чем хочу.

В аудитории, в которой я работал, стояла Искра-1030. Такая советская PC/XT с 512 килобайтами памяти и зелёным монитором ужасного качества, от которого очень уставали глаза. Я на ней пытался что-то делать. В соседней аудитории через коридор стояли Искры 226, как у отца на работе. По сравнению с Искрой 1030, они были еще хуже. На этой можно хоть какие-то вещи запускать, для PC предназначенные. А там вообще ничего только Бейсик, по сути.


Рабочая среда Turbo Pascal 4.0

На Искре 1030 я что-то писал на Turbo Pascal 4.0. Это первый Turbo Pascal, где появилась более-менее нормальная среда с менюшками. Про игры там говорить тяжело, потому что на такой машине нормальные игры не работали. Какие-нибудь Xonix, Тетрис, с трудом Prince.

Потом в той же аудитории появился болгарский Правец 16. Это тоже PC/XT, но повыше уровнем. Там уже шли многие вещи, но монитор тоже был черно-белым.


Игра Commander Keen 4 на Правец 16

Рядом с нашей аудиторией была аудитория заведующего лабораторией, основная на кафедре. Там стояла PC AT 386SX/16 очень крутая машина по тем временам. На ней шли игры, была хорошая графика, правда памяти там было, вроде, всего 1 MB. Когда машина была свободна, без проблем можно было за ней сидеть. Преподаватели сотрудники кафедры, видели, что я чем-то интересуюсь, а не просто пришел поиграть и не возражали.

Домашние компьютеры


Была при этом параллельная история, которая началась чуть раньше, до института. В годы перестройки мы начали мириться с США, пошли общие темы, и многие пытались делать какой-то свой бизнес, хотя никакого представления о бизнесе у советских людей не было. Почитали, посмотрели фильмы и вперед. Друг нашей семьи открыл совместное предприятие с американцами. Контора называлась Вабог, потому что его звали Валерий Боголюбов. Под это дело ему из Америки привезли компьютер PC/AT 286. 640 килобайт памяти, 20 МГц тогда это было очень круто, тогда даже PC/XT 8 Мгц считалась серьезной машиной. Компьютер был с цветным монитором, правда, CGA. Приехало это всё в большом, окованном по краям железом, сундуке, который у меня до сих пор дома лежит и все, кто видят, спрашивают, что это такое. Поскольку наш друг понятия не имел, что с этим компьютером делать, а я тогда как раз всем этим увлекался, он нам его на время отдал.


Тот самый сундук

Компьютер стоял у меня дома. Там был DOS. Ты компьютер включаешь, с дискеты загружаешься. Мигает курсор, написано MS-DOS, версия 3.10 и всё. Текстовый режим, никакой графики. Сначала я пытался команды изучать, потом кто-то дал пару дисков с играми, тот же Turbo Pascal, что-то еще. Затем, когда этот компьютер унесли, к тому времени я уже окончил школу, домой купили Commodore 128. Это такая странная, даже по тем временам, машина попытка фирмы Commodore усидеть на двух стульях. С одной стороны, они старались не потерять любителей Commodore 64, которые очень любили игры их для 64 было много написано. С другой стороны, пытались влезть в бизнес, чтобы текстовые редакторы с 80 столбцами нормально работали. Электронные таблицы вот это вот всё. Забегая вперед, это им не удалось. Не они одни были такие умные. То есть, фактически, они в один компьютер запихали целиком схему Commodore 64 и рядом присобачили Z80 и еще один видеоконтроллер, который на другой монитор выводил 80x25 текст. Ну или 640x200 монохромную графику. Фактически, это был двухпроцессорный компьютер, в котором работать параллельно процессоры, конечно, не могли. Ты должен был выбирать. И два видеовыхода на два монитора.


Телевизионная реклама Commodore 128, 1985 г.

Я довольно долго за этим компьютером сидел, что-то писал, разбирался, было довольно интересно. Два монитора по тем временам тоже было круто.

Впрочем, полезного я ничего сделал. Ни одной демки или интры ничего. Всё, что я тогда писал это какие-то полуфабрикаты. Допустим, я разобрался, как цветные полоски рисовать красивые и, удовлетворенный, делаю что-то другое. То есть, фактически, написание сводилось к тому, чтобы просто разобраться с какой-то темой. Спрайты там, например, или как шрифты перепрограммировать. Разобрался и всё. С Commodore 64 и 128 дело обстояло так. Более-менее что-то законченное я стал писать, уже на PC.

После Commodore 128 следующей домашней машиной была Нивка. Очень странная отечественная PC/XT для применения в промышленности. В тот момент уже всё загибалось конец перестройки, поэтому такие вещи было сравнительно легко купить они особо никому не были нужны.

Это была PC/XT, мегабайт памяти, 4,77 МГц-тактовая, 8086-й процессор (не 8088!), с цветным CGA монитором. Фишка была в том, что эта машина была в форм-факторе Full Tower. Я долго развлекался с этим компьютером, разгонял его. То ли кварц поменял, то ли перемычки переставил, сделал 8 или 10 МГц. При этом контроллер дисковода стал смешно выскакивать из кроватки. Видимо, нагревался. Там кроватки советские были, из них выскакивало всё при любом удобном случае. Нитками примотал заработало стабильно.

Рейтрейсинг


В институте кроме Правеца и 386SX появились и другие машинки. В мою учебную аудиторию поставили PC/AT 286 c EGA адаптером. Еще там был Amstrad PC1640 с монохромным EGA. Интересно, что эта PC/AT 286 с цветным EGA была югославской, причём в военном исполнении. Серьезная вещь. Металлический корпус очень грубый, с ребрами охлаждения, монитор соответствующий, обрезиненный со всех сторон. Если ударят, чтобы амортизировал. Неплохая была машинка. 16 МГц, по-моему.

В комнате заведующего лабораторией поставили еще две штуки PS/2 модель 50. Это были PC/AT 286, по-моему, около 20 МГц с шиной Micro Channel (MCA). Графика у этих машин была MCGA (MultiColor Graphics Adapter). Это такое VGA, только без высокого разрешения. Можно было выводить 320x200, 256 цветов. Точнее, в нашем случае, 64 градации серого, т.к. мониторы были чёрно-белые. На PS/2 мы впервые пробовали развлекаться рейтрейсингом обсчитывали всякие красивые стеклянные сферы, которые друг в друге отражаются и преломляются.

Рейтрейсинг это один из алгоритмов получения фотореалистичного изображения. Ты пишешь программу, задаешь в ней простые примитивы: сферу, куб, плоскость, источник света. И она тебе долго и нудно рисует по точкам все отражения и как что преломляется. Получается красиво.

Тогда 3D пакеты типа, скажем, Maya, были только на дорогих и недоступных почти никому компьютерах типа Silicon Graphics. На PC же всё только начиналось. Обсчитать самому красивую картинку при помощи собственной программы это было круто и вполне адекватно.

Студент


После года работы лаборантом и развлечениями с компьютерами я решил, что логично поступить в тот же ЛИТМО. У ребят из моего класса, которые год отучились в Политехе, разговоры были только об учебе, ни о чем другом они даже думать не могли, что настораживало. Здесь тоже была не совсем халява, но поспокойнее. Поэтому я стал поступать в ЛИТМО на кафедру вычислительной техники, однако по баллам не прошел. Помню, пошел к замдекана, отвечавшего за приём. Взял с собой человека с нашей кафедры для авторитетности. Говорю: Я хочу на ВТ. Он показывает список: Это дочка одного, это сын другого. Извини, не могу!. В итоге я попал на только что созданную кафедру мехатроники, и процентов 60 людей на ней были вроде меня те, кто не прошел на ВТ.

Мехатроника это, грубо говоря, приборостроение, смесь электротехники, электроники и механики. Естественно, вычислительной техники там особо никакой не было. Было всякое ТОЭ, сопромат, конструирование, материаловедение По диплому я, в итоге, инженер-электромеханик. Что касается компьютеров, у нас были раз в несколько недель занятия по специальности прикладная математика на СМ-4. Стояла она в отдельной комнате за стеклом и мигала лампочками, как в фильмах. Очень модно. По другую сторону стекла стояли 6 терминалов с черно-зелёным текстом. Многопользовательская такая машина. Студенты пытались что-то вводить, но это была жесть. Чтобы написать программу, ты должен был запустить текстовый редактор. Он сколько-то запускается, у тебя появляется курсор. Вбиваешь эту программу, потом выходишь из редактора, запускаешь компилятор, линкер. При этом всё, как правило, периодически падает, ты начинаешь заново. Я там был один-два раза, потом понял, что больше не хочу. Романтики не ощутил совсем и стал думать, что делать.


ЭВМ СМ-4 с 1979 года выпускалась в СССР, Болгарии и Венгрии

Программы надо было писать на Фортране. Тогда это был достаточно популярный язык для вычислений. И я решил: пойду домой, сяду за нормальный PC (Нивку), напишу на Паскале. Там достаточно простой алгоритм задания. Потом распечатал результаты на принтере, взял книжку по Фортрану, полистал, посмотрел, какие там операторы есть. Взял программу на Паскале и поменял оператор на Фортрановский. Причем, я не понимал многих вещей. Например, что строки надо отделять в Фортране табами и так далее. В общем, заменил, чтобы похоже было. Распечатал результаты, пошел сдавать преподавателю. При этом не скрывал, что делал на PC. Тот посмотрел. Странно, говорит. Вроде на Фортране это не должно работать. Но результаты-то правильные! Прокатило. Такая была сдача зачета.


Университет ИТМО, Санкт-Петербург, переулок Гривцова. 2008 г.

Государство в государстве


ЛИТМО стал известен за счет парфёновской кафедры (В 1991 году по инициативе профессоров Парфёнова и Васильева в СПбГУ ИТМО начался проект по созданию системы для подготовки и трудоустройству одарённых школьников и студентов. Прим. ред.). Когда я поступал, ректором был Новиков. В последние годы моего обучения его сменил Васильев. Компьютеров у нас было очень мало, в учебном процессе их не задействовали вообще, кроме СМ-4. Парфёновская кафедра располагалась в подвале. Там отдельная дверь, в ней глазок с камерой. По тем временам прямо как банк иностранный. Однажды я туда пришел что-то забирать и был просто в шоке.


Основатели кафедры Компьютерные технологии: Владимир Васильев, Владимир Парфенов и Алексей Сигалов, на банкете выпускников ЛИТМО в 1990 г. Источник фото

ЛИТМО в те годы это ободранные стены, развалившийся местами паркет, старые двери, перекошенные окна. А заходишь на эту кафедру там ковровое покрытие, прозрачные перегородки, люди сидят за компьютерами PC с цветными мониторами. Такое вот эээ цифровое неравенство. Кафедра как государство в государстве. Но за счёт неё и других вещей Васильев вытянул ЛИТМО в известные вузы.

Знакомство с демосценой


В соседней школе, куда нас водили в детстве на Commodore 64, у учителей был некий набор программ. Среди них попадались такие, которые ни для чего не были предназначены просто показывали под музыку красивые графические эффекты. Мы иногда ставили и смотрели, поскольку прикольно. Но мы, конечно, не знали, что такое демосцена и демки. Сейчас все ходят в интернет, читают иностранную прессу, книги, смотрят новости а тогда этого не было. Об иностранной культуре мы практически не имели представления. Всё, что знали, из фильмов, которые проходили цензуру, то есть достаточно нейтральных. Тоже самое касалось и музыки. Поэтому для нас многие вещи были в новинку.
В последний год хождения в школе на Commodore 64 у нас стали заводиться знакомства с людьми, у которых этот компьютер стоял дома. В основном, это ребята, у кого родители ездили в загранку. Дальнобойщики, моряки люди, которые оказывались за границей и могли там что-то покупать. Было 3-4 человека, у которых оказался Commodore 64. Мы ездили к ним домой, обменивались софтом. Сетей нет, модемов нет. Просто приходишь с пачкой дискет (по 300 кб) и говоришь: У меня есть то-то и то-то. Давай посмотрим. Ставили в дисковод, смотрели: О, это мне интересно. Копируем. Были программы-копировщики. Запускаешь, она пишет: Вставьте диск исходный. Вставляешь: Вставьте диск, куда копировать. Так несколько раз. На копирование одного диска уходило минут 10.

Так постепенно у нас появлялось что-то новое. Тогда я познакомился с одним человеком Кириллом Антоновым, никнейм GhostRider. Не знаю, куда он исчез, много лет назад растворился в воздухе. У него был Commodore 64, при этом он более-менее знал английский язык и переписывался с иностранцами. Он установил контакты с некоторыми группами, которые чисто для души занимались написанием программ: музыка, графические эффекты какие-то. Кирилл им писал, они ему присылали диски. Тогда мы начали проникаться понятием демосцена.


Hello GhostRider! Письмо Кириллу Антонову из-за границы, написанное на конверте с дискетой, содержащей программы

Что нам попадало в руки? Во-первых, программы, где что-то красивое показывается на экране под музыку. Во-вторых, программы-журналы. Запускаешь diskmag (disk magazine Прим. ред.) как исполняемый файл. Тебе выводится меню. Там статьи, интервью. Заходишь, читаешь. Были еще noters тоже исполняемые файлы. Типа diskmag'ов, только из одной статьи. Как сейчас в архивах кладут README-файлы. Тогда их не было. На Commodore 64 текстовых файлов, как таковых, не было вообще. Потому что не было единого формата текста, который могли бы читать все программы. Включаешь компьютер у тебя один Бейсик, можешь только загрузить и запустить что-то. Поэтому все эти readme были в виде исполняемых файлов и это был большой плюс в плане возможностей самовыражения. Люди писали такой исполняемый readme, запускали. Текст мог появляться разными шрифтами, разными способами. Иногда он появлялся постепенно, как будто от пишущей машинки. Имитировалось стирание будто человек прямо при тебе пишет. И под музыку. Были noter'ы специальные, когда ты мог не только прочесть текст, но и написать ответ. Нажимаешь кнопочку, у тебя появляется курсор, и ты это все можешь писать сам. Потом нажимаешь другую кнопочку, делается копия исполняемого файла, только с твоим текстом. Можешь добавить музыку свою, если хочешь.

История интро и демо


Посмотрев на всё это, мы начали проникаться культурой демосцены. Демо это, говоря формально, объединенные сценарием графические эффекты с музыкой. Зарубежные авторы демо вдохновлялись фильмами, которых мы не знали. Например, Назад в будущее мы его тогда не смотрели, а у них о том, что это такое, знали все. Смотришь демку, там постоянные отсылки какие-то. То к музыкальной группе, то к герою фильма. В бегущей строке передают приветы кому-то, что-то упоминают. Ты читаешь и пытаешься понять, что они имели в виду.


Cracktro конца 1980-х (короткое интро, предваряющее взломанные игры) группы Xadez Society для Commodore 64

Важный момент: демки начались не внезапно. Сначала было популярно ломать игрушки. Тогда игры распространялись на дисках, диски были с защитой от копирования, поскольку их надо было продавать. С этой целью на диск могли нанести какое-то физическое повреждение, чтобы игра при запуске проверяла, есть ли оно и таким образом знать, оригинальный это диск или нет. Были и другие хитрости например, между дорожками писали. Пираты это дело ломали и рассказывали, кто это сделал. Сначала они просто писали в начале: сломано таким-то. Постепенно надпись стали улучшать. Сначала переливающуюся сделали, потом, чтобы она ехала. Ещё они передавали приветы или факи своим конкурентам другим пиратам, которые криво что-то сломали, или сделали это позже них. Постепенно это все вылилось в так называемое интро от английского Introduction. Такая маленькая демка из одной части. То есть, у тебя уже не просто надпись была, она переливалось по-всякому, по синусоиде летала, сверху логотип какой-нибудь прыгал. Ещё музыка играла в процессе.

Допустим, кто-то сломал игру, чтобы скопировать и нелегально распространить, потом кто-то следующий сделал в ней бесконечные жизни. Он тоже добавлял свое интро. Когда запускаешь такой диск, сначала одна интра показывается, потом другая, третья. До пяти бывало. В каждой команде были так называемые swapper'ы, которые занимались пересылкой дисков по почте. Таким вот образом это всё дошло до нас.


Cracktro 1990 года (короткое интро, предваряющее взломанную игру 3D International Tennis) группы IKARI для Commodore 64

Вопроса, зачем это делается, не возникало. Было очевидно, что это интересно. Ты сделал прикольную вещь, другие оценили. Потому что, если к тебе попал Commodore 64 в голом виде, без всего, только лишь со встроенным Бейсиком, ты ничего подобного не сделаешь даже близко. Надо писать на ассемблере, очень хорошо знать, как работает оборудование, как программировать видеочип, звуковой чип. Надо понимать, как все это оптимизировать и как запаковать в небольшой объем кода. Потому что, когда эти интры лепили к играм, сама игра ведь всё равно должна как-то влезать на диск и грузиться достаточно быстро.

Запаковывалась игра, к ней присобачивалась интра, тоже запакованная. Типа архивирования. При запуске интра распаковывала сначала себя, показывала. Потом ты нажимал пробел, она распаковывала игру или следующую интру. Использовалась вся доступная память, в том числе, экранная. Часто можно было видеть, как на экране что-то мельтешит, то есть, это код распаковывается прямо в экранную память. Это всё было очень необычно и интересно. Было видно, что каждый человек, который что-то делал, вложил часть своей души, потратил время, чтобы добиться цели какого-то эффекта, чего-то необычного. Он по-новому использовал оборудование, которое есть.

Со временем интро переродились в отдельные большие демки. Они состояли из нескольких частей. Запускаешь, тебе показывается какой-то эффект плазма или скролл бегающий. Нажимаешь пробел появляется следующая часть. Чтобы досмотреть одну часть до конца, надо несколько минут. Сейчас это вообще непонятно зачем. Динамики особой нет, с музыкой это тоже редко было связано она просто шла фоном. Но тогда этого было достаточно. Мы просто подолгу смотрели, как что-то там летает, и тащились от того, как это сделано.


Демо Red Storm группы Triad для Commodore 64

Помню, меня впечатлила демка Legoland группы Fairlight. Там была такая часть при помощи рейтрейсинга летали зеркальные шарики вокруг какого-то столба, с отражениями. Понятно, что на Commodore 64 этого сделать было нельзя, просто потому, что там процессор был 6502 1 МГц. Авторы же просто взяли более мощную машину Commodore Amiga, все это сделали покадрово, потом собрали такой мультик. Но тогда нам это было неочевидно, складывалось впечатление, что это реально происходит.


Демо Legoland группы Fairlight для Commodore 64

В некоторых работах скроллы текстовые были сделаны очень необычно. Тогда они были центром любой демки. Обычно внизу ползёт некий текст, а наверху что-то происходит. И ты как бы параллельно, чтобы не скучно было читать, еще смотришь на какого-нибудь бегающего вверху человечка. Эти скроллы были очень разнообразными. Переливались, буквы крутились по-всякому, волнисто искажались, были многоцветными, подпрыгивали. Это было настоящее искусство (в смысле, творчество).
Подробнее..

Пётр Соболев В отличие от анимации, демосцена подразумевает написание кода

24.09.2020 22:04:44 | Автор: admin


Во второй части интервью музейному проекту DataArt Пётр Соболев, также известный как frog организатор фестиваля ENLiGHT вспоминает историю европейской демосцены и первую российскую демопати в коммуналке, переделанной под офис Федерации шейпинга.

Напомним, что в первой части речь шла о компьютерах 1980-х и знакомстве с первыми интро и демо.

Частичка души


Полноценную демку я ни разу в жизни не написал. Несмотря на то, что очень этим увлекаюсь и фестиваль организовывал. Фактически все вещи, которые я делал, были интро. Первую написал в 1994-95 гг. в связи с тем, что мы организовывали в Питере ENLiGHT'95 первую в России (и странах бывшего СССР) демопати. Не скажу, что та интро что-то собой представляла заняла она то ли последнее, то ли предпоследнее место. Но я на самом деле не особо и старался просто хотел, чтобы моя работа была на фестивале. Там у меня в хитром видеорежиме имитировалось сражение процессоров Pentium и 6502. Типа они летят друг на друга, в итоге 6502 стоит с копьём над Pentium, и кровь стекает.


Титры той самой интро, в которой 6510 Победоносец поражает Pentium

Потом, позднее, я стал писать небольшие работы под различные старые платформы. Когда 1 килобайт размером, иногда 256 байт. Просто мне это интересно. Сейчас, когда ты пишешь какую-то программу неважно, для себя или по работе между тобой и железкой очень много слоев. Виртуальная машина, куча драйверов и упаковщиков, операционные системы. Тогда ты писал программу непосредственно под железо. Писал команду и знал, что она будет исполнена процессором именно так, как ты написал. Напишешь криво оно криво и будет работать. Напишешь правильно будет работать как надо, причём у всех одинаково.

Кроме того, раньше каждый процессор, каждая архитектура, каждый видеоконтроллер, любой компьютер имели некую индивидуальность. Тот же Commodore 64. Его люди делали не потому, что маркетинговый отдел им сказал, будто компьютер с таким процессором и таким программным обеспечением будет продаваться. Они просто решили: так будет правильно. Процессор 6502 выбрали, потому что могли позволить себе по деньгам. Сделали такой звук, потому что человек, который его разрабатывал, начинал с синтезаторов. Он хотел, чтобы в Commodore 64 были реализованы схожие возможности никто не давал ему распоряжений. В каждой такой платформе была частичка души разработчиков. Это очень чувствовалось.

Сейчас, когда ты пишешь под эту платформу, прямо проникаешься: здесь человек продумал, что надо так, а здесь он не смог, потому что ему не хватало регистров видеоконтроллера, грубо говоря. Устанавливается некая связь с людьми, которые когда-то в 70-х создавали это железо и ПО.


Интро No shaders размером 256 байт, созданная Петром Соболевым для игровой консоли 1977 года RCA II Studio. Заняла 4-е место в категории Tiny intro compo на фестивале СС2018

История демопати


Идею фестиваля мы подсмотрели за рубежом. В конце 80-х в Европе, в том числе Восточной, стали организовывать что-то типа copy party. Вот мы обменивались софтом, и то же самое делали они, только у них было гораздо больше людей и софта. Заодно пиво или что-нибудь покрепче. Постепенно на таких копипати стали возникать идеи: Давайте мы не просто соберемся и что-нибудь скопируем, а еще покажем, что умеем, что сделали сами. Стали приносить и показывать свои интро и демки. За пару лет это вылилось в то, что теперь называется демопати. То есть люди уже целенаправленно собирались в каком-то зале, показывали, кто что принес, кто что написал. Оценивали и восхищались.


Одна из европейских копипати. Конец 1980-х

Следующим шагом стали правила. Потому что глупо, если соревнуются демки, одна из которых занимает целый диск, а другая 1 Кбайт. Несопоставимо. Поэтому придумали и согласовали отдельные категории, например, в 256 байт, 1 Кб, 4 Кб, 64 Кб. Если у тебя ограничение 64 Кб, ты должен очень сильно извратиться, чтобы запихнуть туда достаточно впечатляющий сюжет и звуковой ряд. Тем более, если у тебя 4 Кб, или 1 КБ, или 256 байт. Понятно, что когда человек пишет работу в 256 байт, он в основном думает о коде, а не о том, чтобы музыка была хорошая.
Потом сделали отдельные номинации под музыку и под картинки. В результате с 1992 года появились уже вполне официальные международные демопати, где были совершенно чёткие правила, номинации графики, музыки, демо, интро.

Где-то в 1991 или 1992 году в Скандинавии начали проходить первые демопати. Почему именно там, а не в Америке большой вопрос, на который никто четкого ответа до сих пор не дал. Может, это связано с тем, что люди в странах Северной Европы не слишком парятся о завтрашнем дне и могут себе позволить заниматься чем хотят. В Штатах, несмотря на то, что там тоже были демопати и их пытаются проводить сейчас, демосцена представлена в очень ограниченном виде. Хотя другие, во многом похожие вещи радиолюбительство, например там очень распространены.


Впечатляющая демо на 256 байт от команды RSI. Желающие убедиться в его оригинальности могут скачать исполняемый файл в описании

О появлении демопати мы, конечно, узнали. В начале 1990-х у нас уже были PC, появилась сеть FidoNet, модемы. До нас всё это доходило, мы скачивали работы, смотрели и тоже восхищались. В какой-то момент захотели и сами сделать похожее мероприятие. Начали с эхоконференции FidoNet с названием DEMO.DESIGN своего рода офлайн-форума. Я там устроил, грубо говоря, открытый конкурс по переписке. Сначала это было соревнование типа кто сможет нарисовать треугольник, уложившись в меньший размер кода. Обозначено условие: процессор 286, VGA, например. Потом сделали поинтереснее. Надо было написать небольшое интро в каком-то ограниченном объеме. Народу понравилось нам присылали работы, в том числе, довольно интересные. Был такой Patson, который, как я помню, прислал впечатляющее интро с фейерверком что-то там разлеталось красивое. Часть этих людей, как и на Западе, раньше ломали софт и точно так же переквалифицировались, можно сказать легализовались.


Пётр Соболев в 1990-х. Слева над розетками виден модем USR Sportster (с апгрейдом до HST)

Мы с друзьями организовали группу Realm Of Illusion, от имени которой в 1994-1995 гг. вышло два номера электронного журнала Infused Bytes для PC. Безусловно делались они, с точки зрения как дизайна, так и контента под впечатлением электронных журналов, которые я видел на Commodore 64.


Электронный журнал (diskmag) Infused Bytes. Выпуск 1995 года

ENLiGHT95


В 1994 году мы решили, что надо у нас провести мероприятие по типу демопати. Денег не было в стране тогда были очень большие проблемы с экономикой, спонсоров реклама среди каких-то непонятных личностей интересовала мало. Нас спасло то, что в некоторых фирмах нашлись люди, которым эта тема просто нравилась. Они уговорили своё руководство помочь: не деньгами, а оборудованием и помещением. Один из организаторов, например, работал сисадмином в Российской федерации шейпинга и договорился, что нам на выходные отдадут их офис. Другой человек одолжил у фирмы LANCK два компьютера PC AT 486 с VGA. У кого-то взяли пару телевизоров, чтобы работы видело побольше людей видеопроекторов тогда не было. Ну, может, был один на весь город.

В итоге в августе 1995 года мы провели первую демопати. Выглядело это по сегодняшним меркам довольно странно. На Казанской в старом доходном доме с двором-колодцем какая-то квартира, переоборудованная под офис. Три комнаты одна большая, две поменьше и коридор. Типичная бывшая коммуналка. Один телевизор мы повесили в комнате, другой стоял в коридоре на полу. Каким-то образом подключили их к PC, Commodore Amiga, Commodore 64. Как ни странно, конкурсные работы были по каждой номинации, хоть и немного. Народу пришло и приехало из разных городов человек 150, в этой квартирке было не протолкнуться.

В коридоре стояла Сонька маленький контрольный монитор из телестудии. В большой комнате висел здоровый советский телевизор типа Фотон-716. Стояли колонки S-90 и какой-то усилок. Как на любой демопати, объявлялось: Сейчас будут показаны конкурсные работы в такой-то номинации. Дальше на двух телевизорах подряд показывали демки. Зрители запоминали работы, которые им понравились, и на листах бумаги голосовали за первое, второе и третье места по каждому конкурсу. У меня до сих пор эти листочки лежат с 1995 года всё сохранено.


ENLiGHT'95. Кадры с VHS кассеты

Еще был конкурс Real time coders compo. В два захода сажали людей за PC, давали им час времени и задание. Надо было написать код, который красиво преобразует одну заданную картинку в формате VGA в другую. У кого красивее, тот выиграл, размер не важен. Писали на Turbo Pascal, со вставками ассемблера. Участвовали Андрей Заболотный, Mad Max и еще кто-то третий. Написали достаточно впечатляющие вещи.

Так прошли эти два августовских дня. Мы запустили IRC-клиент и в чате писали, что происходит. Тусовка шла непрерывно, конкурсы занимали процентов 10 времени. Это был чуть ли не первый раз, может, за исключением сисопок на Комтеке, когда встречались люди, которые не просто интересуются IT, а конкретно пишут код или хотя бы регулярно смотрят демки. Причём, со всего Союза из Белоруссии, Молдавии, Украины, Москвы, Воронежа Все они общались. Были ребята, которые ломали софт это достаточно близко демосцене. Фидошники были, естественно. Сохранились кадры на VHS, на которых можно увидеть людей, позднее ставших известными.

Понятное дело, пиво. Помню, вышли во двор-колодец. Народ развлекался, бросая трёхдюймовые диски. Соседям не нравилось, но длилось это недолго, и милиция в тот раз не приезжала.


Видеоролик с кадрами первой демопати в Петербурге. 1995 год

ENLiGHT96


На следующий год мы решили демопати повторить. Денег больше не стало, но удалось выбить помещение попросторнее в Кораблестроительном институте на Ленинском проспекте, где была приёмная комиссия. Повесили в холле несколько телевизоров, поставили несколько компьютеров, было больше конкурсов, Интернет поприличнее стал Появился Спектрум, он уже становился основным компьютером отечественной демосцены, много народу под него начало писать. В 95-м Спектрум в конкурсах еще не присутствовал, спектрумисты только присматривались, что это за зверь демопати. Но в 1996-м по полной программе. И организатор свой был у них Володя Ларьков и куча работ.

Иногда смотрю отснятое тогда видео такое впечатление, что на ENLIGHT и CC побывали буквально все, кто хоть как-то интересовался IT.


ENLiGHT'96. Кадры с VHS кассеты

Народу стало больше, может, под 300 человек, и уже появились проблемы с безопасностью. Обеспечить профессиональную охрану мы не могли, потому что денег не было. Народ напивался, спал на столах, местами буянил. Кого-то вывозили, кого-то выносили. Однажды Mad Max запустил трёхдюймовый диск и попал в машину на стоянке. Через 10 минут подъехали тонированные жигули, оттуда вылезли человек пять бандитов и сказали, что надо платить. Mad Max начал возбухать он приехал из Самары, там, видимо, так не было принято но ему объяснили, что будет хуже. Отделался в итоге то ли 200, то ли 300 баксами. Думаю, охранник стоянки позвонил, бригада и приехала. В принципе, она могла тут же фестиваль и прекратить, если бы мы дело не уладили.


Анкета для голосования на ENLiGHT'96. Из личного архива Петра Соболева

ENLiGHT97, последний


В 1996-м было много работ, всем понравилось, на следующий год мы опять решили повторить. В 1997-м демопати принимал Военмех благодаря моему шефу (я поступил туда в аспирантуру после ЛИТМО) нам дали актовый зал. Как и на двух первых фестивалях, была регистрация участников. Стоял стол, и каждый заполнял анкету. Все три года всё было бесплатно. Таким образом мы избегали проблем: до нас не докапывались, ну и вряд ли многие стали бы за это платить. Очередь на регистрацию выстроилась практически до метро Технологический институт. Только по анкетам пришло 1600 человек. И на всех лишь два добровольца, поддерживающих порядок.


Та самая очередь. Фото из личного архива Петра Соболева

Актовый зал был большой, но на втором этаже. Это стало проблемой, потому что выносить сопротивляющееся тело с первого или со второго этажа принципиальная разница. Вообще за годы проведения демопати мы как организаторы узнали очень многое.


ENLiGHT97, актовый зал Военмеха

Поначалу всё шло неплохо. Мы начали показывать работы на VGA-мониторах проектор до сих пор был недоступен, а мониторы стали заменой телевизорам. Потом народ частично перепился, кто-то с пневматической винтовкой бегал, кто-то разрисовал туалет. К концу дня это приобрело нехороший характер, и руководство вуза сказало нам, что подобное недопустимо. Мы посовещались и решили фестиваль закрыть. Повесили бумажку: Извините, второй день отменяется. Народ пришел, стал буянить прямо у входа. Приехала милиция.

После этого мы поняли, что надо что-то менять. Пытались искать спонсоров, но, к сожалению, на тот момент это было нереально. Те, кто были на выставке Инвеком-98 в Ленэкспо, могли видеть странный транспарант ENLiGHT98. Кто-то даже удивлялся: мол, показалось. Нет, не показалось. То была репетиция для небольшого количества человек. Но спонсоров в итоге мы тогда так и не нашли, так что ENLiGHT на этом закончился.

Chaos Constructions


В 1999 году совершенно другие люди, большинство из которых с нами знакомо не было, сделали практически то же самое своими силами. Правда, масштабом поменьше. В школьном актовом зале (по странному совпадению, в двух шагах от школы, где мы когда-то сидели за Commodore 64) они организовали демопати Chaos Constructions'99. Та же идея конкурсы: музыка, демки, графика, около сотни человек народу. Как ENLiGHT95, только проектор у них появился, и в целом поприличнее всё стало.



Публике понравилось, да и нам тоже было интересно. Потом они провели Chaos Constructions в 2000-м, 2002-м, 2003-м. Организаторы бывали разные, но в основном этим занимался Всеволод Потапов с друзьями. Я был на всех СС, два года они проходили в кинотеатре Восход. А перед 2004 годом мы организаторы ENLIGHT и CC договорились попробовать провести очередной фестиваль вместе.

Chaos Constructions'2004 мы провели в ЛДМ, и это был уже другой уровень. Большое помещение, нормальный проектор, первая выставка ретрокомпьютеров (позднее ставшая ежегодной). Приходилось решать достаточно серьезные организационные вопросы, в том числе такие, которые не были видны посетителям. Грубо говоря, все росли: кто-то как организатор, кто-то как программист, кто-то как админ. Никто никому из нас не платил, но люди очень много от этого получили. Кто-то благодаря новым знакомствам нашел работу, кто-то повысил свою квалификацию. С точки зрения организации опыт совершенно бесценный. Ты руководишь 20-30 людьми, которым не платишь и которые не обязаны тебе подчиняться. Исключительно за счет авторитета и того, что какие-то здравые мысли высказываешь.


Пётр Соболев пишет программу в машинных кодах для ПЭВМ Агат, представленной на выставке ретрокомпьютеров части фестиваля Chaos Constructions'2004

Я даже написал тогда полноценную систему для управления проектами именно для CC. А дружественная компания специально под нас писала 3D-движок, чтобы заставки и расписание показывать на большом экране.


Скриншот системы управления проектами для фестиваля Chaos Constructions, написанной Петром Соболевым

В 2005-м фестиваль там же в ЛДМ по смыслу был похож на предыдущий, а вот в 2006-м уже сильно отличался. Мы провели его около метро Лесная, в павильоне выставочного центра Евразия. Зал большой, и чтобы поднять уровень мероприятия и привлечь людей, мы решили добавить ещё тематики. Сетевая безопасность, игры всё подряд, вплоть до блогов. Разделили помещение на зоны для геймеров, хакеров и т. д. Некоторые направления потом отвалились, но другие оказались многим интересны.

В частности, внимание людей привлекла как раз сетевая безопасность. Тема полулегальная: с одной стороны люди, нарушающие закон, с другой те, кто обеспечивает защиту информации. Понятно, что это всегда на грани, человек может спокойно заниматься и тем, и тем. Мы как-то старались на этой грани удержаться, хотя это бывало нелегко. Одна сторона все время переживала, что сейчас придут органы и всех арестуют. Другая говорила, что у нас тут не хакеры, а детский сад. Но за счет того, что в нашей команде было несколько авторитетных в этой среде людей, удавалось обеспечить достаточно хороший уровень. Что касается органов, их мы через знакомых неофициально предупреждали заранее. Ничего не скрывали: проводим такое мероприятие, закон не нарушаем. За все годы никаких проблем ни разу не было.


Большой экран с пролетающими в эфире паролями Wi-Fi. Хакзона Chaos Constructions'2009

На конкурсах народ на время ломал нашу внутреннюю сеть, которую мы специально организовывали, занимался социальной инженерией. В частности, была задача узнать серийный номер картриджа в принтере, который стоял в некоем театре. Один из нас там работал начальником IT и обеспечил все условия. Народ начал звонить в театр, заговаривать зубы сотрудникам. Понятно, что начальник никого не предупреждал.


Задание одного из конкурсов на Chaos Constructions разобраться в схеме и разминировать бомбу с обратным отсчётом

Ещё важно, что CC'2006 был первым, куда довольно много народу пришло со своими компьютерами, как на западных demo party. Раньше подобное у нас было невозможно ноутбуков ни у кого толком не было, а для перевозки громоздких настольных компьютеров с мониторами мало у кого были личные автомобили.


Хроника с фестиваля Chaos Constructions2006

Демосцена сейчас


С 1996 по 1999 год, на мой взгляд, был кризис. Я говорю не про Россию, а про весь мир. Появились 3D-ускорители, и народ, вместо того чтобы подумать о сюжете, ринулся во всё это: Давайте покрутим бублик, покрутим 5 бубликов, а если 100 бубликов, вообще супер будет! Демки, которые занимали первые места на крупнейших мировых пати, были сделаны технически круто, но чаще всего смотреть их было совершенно неинтересно. Это затронуло и те платформы, с которых демосцена начиналась. Если на PC хотя бы есть 3D-ускорители т. е. было понятно, почему они стали эти бублики крутить, то на Commodore 64 и Amiga ускорителей не было, а бублики крутить многим там почему-то тоже хотелось. Выглядело это печально. То есть, когда на 6502 1 МГц с жутко медленным видеобуфером пытаются что-то крутить это, возможно, само по себе достойно уважения, но смысл неясен.

Где-то в конце 90-х начале 2000-х народу это надоело, снова начали появляться работы с интересным сюжетом, дизайном. Люди стали задумываться не только о технологии. Сейчас все нормально в принципе, демосцена существует и развивается. Причем, для старых платформ пишут не меньше, чем для современных. Пишут для удобства на эмуляторах, а демонстрируют уже на железе на старых машинах.


Футболка для фестиваля ENLIGHT'96 с напечатанным на ней кодом интро Cross (автор MadMax), занимающим всего 128 байт

Коммерциализировать демосцену невозможно и, на мой взгляд, это плюс. Даже если ты очень захочешь заработать, у тебя все равно ничего не выйдет. Сама суть демки не подразумевает никакого полезного использования: ты не можешь её продать или сдать в аренду. Если сделаешь её интерактивной, это будет игра, а не демо. Граница очень четкая. Так что, демосцена по-прежнему немного андеграунд и, если можно так выразиться, чистое творчество.

Между прочим, с упомянутой выше темой сетевой безопасности дело увы обстоит иначе. Смотрю сейчас, куда в ней дела зашли, и мне грустно. Как только появилась возможность, т. е. возник спрос, люди стали просто делать деньги.

Командная работа


На современной демосцене знаковых фигур, на мой взгляд, почти нет. Это не та область, где главную роль играет отдельная личность, здесь больше командная работа. Потому чаще известны именно названия команд. Возьмём какую-нибудь из известных демок, например, Second Reality 1993 года. Хотя она уже очень старая, на PC написанная, её успех определяется именно сочетанием графики, музыки и кода. Если что-то убрать, демка уже не будет такой. Это легко проверить, к примеру, просто выключив звук.



Финская команда Future Crew, которая эту демку написала, была знаменитой, я даже не могу назвать никого, сопоставимого с ними по известности в те годы. Из старых команд по-прежнему хороша та же Fairlight. Они начинали на Commodore 64, потом был Fairlight на Commodore Amiga частично с другими людьми, потом они перешли на PC. Но на всех трёх платформах Fairlight периодически выпускает очень приличные вещи.

Искусство и код


Многие называют демосцену современным искусством, но мне кажется, что их разделяет грань, которая проходит по линии кода. Если человек сделал, например, анимационный ролик, даже абсолютно напоминающий демку, демкой он не становится. Анимацию люди делают с другими целями, а суть демосцены подразумевает написание кода. Демка обязательно должна работать и что-то делать в реальном времени. Поскольку сейчас ограничение для нее десятки мегабайт, туда можно запихать анимацию достаточно приличного качества, но это будет неадекватно. Тебя высмеют. Никто не против каких-то мелких анимационных вставок, но люди понимают, что суть именно в коде, а в современном искусстве код не при чем. Совершенно другая область.

Что будет дальше вопрос сложный. В середине 1990-х или начале 2000-х мало кто мог предвидеть, что написание работ под старые платформы 19701980-х станет популярным, и что эта популярность будет только расти. Странно: железо всё лучше становится, добавляются возможности, но людям интереснее получать больше от старых платформ, а на новых платформах растёт популярность конкурсов с жёсткими ограничениями по размеру. Сейчас вроде очевидно, почему это так, но тогда было неясно. Так и в будущем совершенно непонятно, чего ждать. Мне кажется, что направление, в котором сейчас развиваются компьютеры не очень демосценерское. Это касается, в частности, ухода от привязки софта к конкретным платформам, эмуляции всего и вся и т. п. В отношении демосцены я скорее поверю, что старые платформы будут ещё более популярны, чем сейчас.

Что будет дальше в плане технологий мы не знаем. Скажем, скачка, связанного с компьютерами, никто предвидеть не мог. Когда-то эксперты говорили, что компьютер никому не нужен, кроме производства и бухгалтерии, а вышло не так. Что будет дальше дело тёмное.
Подробнее..

Александр Труханов Энтузиазм и целеустремленность оказались дороже денег, которых не было

01.10.2020 20:16:38 | Автор: admin


Соавтор книг А я был в компьютерном городе и Энциклопедия профессора Фортрана подарил IT-музею DataArt два компьютера из 1990-х, успевших стать раритетами: Mac от Apple в идеальном состоянии и графическую станцию O2 Silicon Graphics. А в новом интервью нашему музейному проекту рассказал о видеоплате в рюкзаке с тушенкой, временах запретов на ввоз стратегической электроники в СССР, забытом на орбите спутнике и удивительном путешествии в Лондон.

Правда ли, что вы первым привезли в СССР графическую плату с видеовыходом?

Да, с платой видеовывода я был первым среди первых. В те времена существовала единственная плата с композитным видеовыходом для PC, и производила ее малюсенькая компания Vine Micros из Великобритании. Серьезную графику тогда делали на специализированных графических станциях компании Silicon Graphics, которые по вычислительной мощности относительно PC можно было назвать суперкомпьютерами. Ну и стоили они соответственно, да еще и были запрещены к ввозу в нашу страну.


В конце 1980-х компания Vine Micros была известна в Великобритании благодаря устройству, позволявшему переписывать игры с кассет на дискеты, делать скриншоты, останавливать игру и сохраняться в точках, не предусмотренных издателем. Их Master Replay подключался к домашнему компьютеру BBC Micro

Но давайте все по порядку. Эта история случилась на стыке эпох, когда разваливался Советский Союз, факс был роскошью, а интернета не было и в помине. Зато были энтузиазм, молодость, напор и огромное желание заниматься компьютерной графикой. По нынешним меркам, это сравнимо с идеей слетать на Марс с билетом в один конец. Мой друг тогда писал графический редактор для САПР в загадочном совместном предприятии, вроде бы организованном некой коммунисткой с Кипра. У него у единственного был полный лицензионный Borland Turbo С с документацией, купленный конторой за валюту. Добрый друг копировал и щедро раздавал софт всем своим приятелям и знакомым, которые тогда работали на ломаных урезанных сборках и без документации.

В те времена еще действовал Координационный комитет по экспортному контролю, объединявший 17 стран и составлявший списки стратегических технологий, не подлежащих экспорту в страны Восточного блока. Под запреты COCOM или КоКом попадали и 386-е процессоры импортировать их в СССР было запрещено. Тем не менее, процессоры все равно ввозили через третьи страны. Как известно из трудов классиков марксизма-ленинизма, нет такого преступления, на которое бы не пошел капиталист, если его прибыль превысит 100 %. Цитата не точная, т. к. основы марксизма-ленинизма я сдавал очень-очень давно, еще когда учился в МИФИ на факультете теоретической физики.


Иллюстрация к колонке, приветствующей планы администрации Джорджа Буша-старшего по смягчению ограничений экспорта в страны Восточного блока. Журнал Computerworld, 1990 г.

Запрещенные процессоры и компоненты в обход COCOM поступали в СССР через Индию. На их основе уже здесь в недрах всевозможных совместных предприятий собирались компьютеры, писался оригинальный софт под DOS, благодаря которому наши изделия прыгали, летали, плавали и перехватывали изделия вероятного противника. Шустрые индийские бизнесмены на компьютерной контрабанде в те времена сколачивали миллионные состояния, расслаблялись, теряли бдительность и выезжали из страны на Запад, дабы потратить нечестно заработанное легким трудом. По прилете спецслужбы их вязали прямо на трапах самолетов. Как сейчас помню британскую газету с фотографией на передовице, где на знакомого мне индуса (заезжал в нашу контору с заманчивыми предложениями) в аэропорту Хитроу надевают наручники. Сейчас фраза сесть за 386-й процессор звучит абсурдно, но попавшим тогда под раздачу компьютерным контрабандистам, севшим лет этак на 68, было совсем не смешно.


Реклама первого видеоконвертера Vine Micros из путеводителя по выставке Electron & BBC Micro user show, проходившей в Лондоне 912 мая 1985 года

Давайте вернемся к Vine Micros. Виноград в названии дань моде на фрукты, как яблоко у Apple?

Видимо, да, но мы тогда воспринимали это по другому. Мне кажется, для русских все, что связано со спиртом, вином и прочим алкоголем святое. Опыт общения с научными работниками в советских лабораториях подсказывал, что любой наш научник, чем бы он ни занимался искусственными алмазами или выращиванием кристаллов для микроэлектроники накануне дня рождения любого из соратников из подручных материалов легко мог собрать самогонный аппарат, а после торжества снова превратить его в вакуумную установку для экспериментов. И эта картинка с виноградом на эмблеме компании, созданной в британском гараже, однозначно говорила, что в графстве Кент сидит наш человек. Принял вина на грудь, почесал репу, взял плату EGA, перепрограммировал чип, потом поработал паяльником и выдернул из платы видеосигнал. Появилась возможность подключать видеомагнитофон и писать на него графику в реальном времени. Да, EGA это мало цветов, да, низкое разрешение, но это лучше, чем вообще ничего. Хоть и сделана плата была на любительском уровне, но низкая цена и возможность наложить бегущую строку на телекартинку открывала огромные возможности для той же телевизионной рекламы. Полноцветная графическая станция от Silicon Graphics стоила как дорогой автомобиль, а плата Vine Micros как крошечная деталька от этого автомобиля.

Под запрет COCOM эта платка не попадала?

Нет, конечно. Главное было не называть ее конвертером. Конвертер уже намек на военное применение. В то время были случаи (да они и сейчас бывают), когда вояки по ошибке сбивали гражданские воздушные суда. То ли из-за сбоя в работе системы распознавания свой-чужой, то ли из-за ошибки оператора. Каждая такая история имела большой политический резонанс: шли международные расследования, семьям погибших полагались миллионные страховые выплаты. Что самое интересное, до конца не было ясно, как и почему это происходило. Чтобы разобраться, кроме объяснений всех участников, нужно было посмотреть изображения на экранах и понять, как их интерпретировали операторы.

По запросу военных в Англии, некая компания под руководством загадочного мистера Винтера стала делать видеоконверторы для записи изображения с монитора на видеомагнитофон. Стоила такая железка, как спортивный автомобиль, но вояки денег не жалели. Как я познакомился с мистером Винтером, я вам еще расскажу, а пока давайте вернемся к истории с Vine Micros. Согласно информации из полученного по почте компьютерного журнала, стоила их платка с видеовыходом аж 199 фунтов стерлингов. Я пошел с журналом к руководству совместного предприятия, где тогда работал, с просьбой выделить 200 фунтов на закупку. Ранее мне неоднократно отказывали, а коммерческий директор писал на моих служебных записках резолюции: Не вижу рынка. Мультикам денег не давать. Нашу небольшую группу софтописателей коммерческий отдел называл мультиками так они определяли, чем мы в их конторе занимаемся. Я решил предпринять ход конем и отправился на прием к самому-самому главному на предприятии Генеральному Директору. Между нами состоялся интересный диалог:

Ну и сколько стоит эта твоя плата? лениво поинтересовался босс.
199 фунтов! выпалил я. Денег на проживание мне не надо у знакомых англичан поживу. И на метро не надо пешком буду ходить. Нужно только 199 фунтов на покупку платы и самый дешевый билет до Лондона и обратно. Британская виза у меня есть.
Питаться ты святым духом собираешься? поинтересовался босс и пригубил кофе.
Это мои проблемы, отвечаю. Тушенку и сгущенку с собой привезу, буду консервами питаться.

Разговор о консервах поломал боссу кайф от аромата дорогого кофе. Он скорчил гримасу разочарования и долго смотрел мне в глаза мутноватым немигающим взглядом. Я в напряжении ждал то ли уволят за наглость, то ли денег дадут.

Наконец босс принял решение: Я сейчас позвоню в бухгалтерию, чтобы оформили тебе командировку, купили авиабилеты и выдали 200 фунтов на руки. Чеки привезешь и отчитаешься. Ну и подарок какой-нибудь для моей секретарши из Лондона привези. Такой вариант устраивает?

Очень даже устраивает! воскликнул я и счастливый побежал в бухгалтерию.


Визитка Адександра Труханова, начало 1990-х. Обратите внимание, что электронной почты еще нет, зато указан телекс

Позже выяснилось, что скучающий шеф просто решил развлечься и устроил тотализатор на тему Вернется ли Саша из Англии или останется там бомжевать. В окружении босса делали ставки. Ставили в основном на бомжевать. На мое возвращение, да еще и с платой, никто всерьез не надеялся. Особым шиком в комбинации босса был выданный мне билет Аэрофлота с открытой датой и в бизнес- класс, чтобы ни в чем себе не отказывал. Ну и 200 фунтов в кармане джинсов на все про все, включая плату. В самом начале 1990-х мне предстоял реальный квест под названием Выжить, купить и вернуться.

Ну и как, справились с заданием?

Не без издержек, но справился. В Лондон я прилетел с рюкзаком, набитым банками с армейской тушенкой и сгущенкой. Там же лежали две пачки сигарет Космос для облегчения контакта с местным населением (сам я не курю) и фотоаппарат ФЭД для обмена на фунты стерлингов в комиссионном магазинчике напротив здания корпорации BBC. Остановился на квартире, которую снимали мои британские друзья. Сами друзья уехали к другим друзьям, а в пустующую комнату поселили меня. Компания в двухэтажном домике была достойная: молодой оператор с местного 4-го канала и фотокорреспондент из Австралии с подругой, которые получили разрешение на работу в Великобритании на два года. Первое, что они мне показали, была их еда в холодильнике. Пояснили, что на мою тушенку не претендуют, но и к их йогуртам тоже просят руки не тянуть. А в остальном мир, дружба, жвачка. Я им подарил пачку Космоса и набор значков с изображением Ленина в ассортименте: Ленин маленький (октябрятский значок), Ленин юный (комсомольский) и Ленин зрелый (профиль вождя с подписью КПСС). От Ленина и сигарет ребята отказались по их мнению, у Ильича слишком сомнительная репутация, а сигареты Космос слишком крепкие. Попросили поменять дары на значок с Юрием Гагариным первый космонавт вызывал у них неописуемый восторг и шел на ура. Вскоре запасы значков с Гагариным в моих закромах закончились.

К австралийцам по вечерам подваливали соотечественники. Они курили странные сигареты, от которых звенело в голове, пили пиво и беседовали о жизни в Великобритании. Я их развлекал анекдотами про советского разведчика Штирлица и его приключениями в нацистской Германии. Особой популярностью пользовался эпизод, когда Штирлиц шел по ночному Берлину, а навстречу ему шли проститутки. Проститутки, подумал Штирлиц. Штирлиц, подумали проститутки.

Эта многослойная история была сродни своеобразному британскому юмору, и австралийцам Штирлиц нравился. У большинства из них было разрешение на работу сроком на два года. Заработал денег в Англии и дуй обратно домой в свою Австралию. Собственно, австралийская тусовка мне плату и помогла купить. В их среде обнаружилась пара русских австралийцев, прибывших из Сиднея в Лондон туристами. Их бабушка Дуня во время Второй мировой войны эмигрировала в Австралию, и по-русски они говорили почти без акцента. Все понимали, что без платы я обратно не уеду русский компьютерный фанатик! денег на дорогу у меня нет, как и счета в банке, чтобы произвести оплату.


Судя по адресу, так выглядел офис компании Vine Micros в графстве Кент. В 2004 году ее вместе с правами на технологию CORIO приобрела корпорация tvONE

Но у ребят тур по Великобритании как раз пролегал через графство Кент. Я отдал им свои выстраданные 200 фунтов, и через неделю они вернулись с вожделенной платой. Выяснилось, что 199 фунтов цена без VAТ, и австралийцам пришлось еще и доплатить свои кровные. Я пытался что-то им подарить в качестве благодарности, но они со словами забудь! отказались. Все-таки русские они и в Австралии русские, за что им огромное спасибо. В Москву я вернулся счастливым, хотя и слегка социально изношенным.

Подарок секретарше босса привезли?

Секретарше нет, а боссу привез. Гуляя районе Сохо среди диковинных для советского человека секс-шопов, попал под рекламную акцию: узнав, что я из Москвы и приехал по бизнесу, продавец-афробританец оценил мой интерес к передовым секс-технологиям и подарил набор черных презервативов то ли с усиками, то ли с пупырышками. Я взял у него визитку и пообещал в случае успешного тестирования закупить большую партию. Уникальное по тем временам изделие я подарил по возвращении боссу. Тот был удивлен трижды: и моим возвращением с платой, и фактом подарка, и самим подарком. После этого доверие к моим идеям резко возросло. Меня стали приглашать переводчиком на встречи с зарубежными визитерами. Иногда такие переговоры проходили в бане под водку с коньяком. Один раз начальство в состоянии изрядного подпития чуть было не продало буржуинам уже выведенный из эксплуатации, но еще болтающийся на орбите спутник. С трудом их отговорил, но, как у нас водится, меня же крайним и сделали: Ты англичанам в бане про спутники переводил, вот сам с ними и разбирайся Когда я прочитал, что какому-то западному господину продали луноход, оставшийся на спутнике Земли, ничуть не удивился сам участвовал в подобном.

Если вернуться на Землю, как вы вообще передвигались по Лондону без копейки?

Денег не было не только на метро их не было совсем. В центр Лондона от станции Балем, где я жил, ходил пешком через индийский район. Там сплошь мелькали сари и чалмы. До Биг-Бена я доходил часа за два. Один раз меня в переулках окружили лондонские хулиганы, пытались наехать, запугать и деньги отобрать. Британская шпана тогда обувалась в тяжелые ботинки с металлическими подковками, чтобы бить жертвы ногами. Их сленга я не понимал, на угрозы не реагировал и оставался невозмутимым то есть в привычный образ жертвы не вписывался. Да и за свои 199 фунтов на покупку платы я бы бился не на жизнь, а на смерть. А если учесть, что еще школьником я изучал дзюдо в чуть ли не в единственной в СССР специализированной спортивной школе в городе Электросталь (тогда в Советском Союзе в основном распространено было самбо), а в студенческие времена посещал полулегальную секцию каратэ в общежитии МИФИ, то шпану ожидала масса сюрпризов. Видимо, вожак гопников это почувствовал и, прекратив угрожать, спросил: Откуда ты такой взялся? Я из Советского Союза, отвечаю и показываю значок с Лениным. Это тебе на память. Тут гопники растерялись. Видимо, вспомнили популярный тогда боевик Красная жара со Шварценеггером в роли советского милиционера. Вспомнили и с криками валим отсюда! растворились в подворотнях.


Центральная школа каратэ в Москве, середина 1980-х

Вообще в моих пеших походах по Лондону было немало смешных эпизодов. Как-то сидел я на лавочке с видом на Биг-Бен и вел неспешную беседу с британским пенсионером, присевшим рядом. Старичок поинтересовался откуда я, а когда узнал, что из Москвы, выдал удивительную фразу: О! Я слышал, у вас там большие проблемы в магазинах нет свежих апельсинов! Мне очень хотелось закричать: Дед, каких еще, блин, апельсинов! У нас вообще ни хрена в магазинах нет! Но сдержался. Тут меня пенсионер толкает в бок и показывает в сторону молодой парочки, направляющейся к нашей скамейке: Смотри, смотри, Алекс! Это американцы. Сейчас спросят, как называется река и что это за здание. Так это же Биг-Бен! я был удивлен до глубины души. Как можно этого не знать! Американцы они таки. Денег много, а не знают ни фига. За это мы их и не любим, проворчал дедок. Сейчас ты объяснишь им, что Биг-Бен это Биг-Бен, а Темза это Темза. Потом они начнут спрашивать, где можно купить чай в жестяной коробке в форме лондонской телефонной будки и сувенирного гвардейца в медвежьей шапке. Я дедушке ответил, что про Темзу я, конечно, отвечу, а про чай и сувениры пусть лучше он сам объяснит. На том и порешили.

Подходят к нам американцы: Привет! Как называется это здание? Это Биг-Бен, я начинаю нервно смеяться. Рречка Темза, а где сувениры купить, вам лучше дедушка объяснит

Без денег только гуляли ни в музеи, ни в кино было не попасть?

Почему же, я был даже на концерте авангардной музыки. Разумеется, безбилетником. У парня-телеоператора, живущего в том же домике, что и я, отец оказался композитором-авангардистом. Однажды парень взял меня с собой на премьеру. Подъезжает такси, мой британский приятель выходит во фраке с бабочкой, его девушка в вечернем платье и я в джинсах не первой свежести и мятой майке с эмблемой Олимпиады-80. Повезло, что на мое спасение уже у театра к нам присоединился еще один маргинал, ищущий себя безработный приятель сына композитора. Тоже в джинсах и мятой майке.

Господа отправились в ложу, а нам указали на места в партере с табличками зарезервировано. Сели. У нас с ищущим себя ни билетов, ни контрамарок вообще ничего. Вокруг джентльмены во фраках и дамы в вечерних нарядах. У меня появилось ощущение, что мы сидим на чужих местах. И не у меня одного. Подходит к нам пожилой и элегантный, как рояль, джентльмен и показывает свои билетики. С ним дама с потрясающим колье на шее. Ищущий себя начинает сбивчиво объяснять, что мы творческая молодежь, прибывшая по приглашению Самого Композитора, а рядом с ним сидит человек специально приехавший на премьеру из Москвы. Его вежливо слушают, но не верят. Вот-вот прогонят. Тут во мне срабатывает инстинкт самосохранения я встаю в полный рост, раскланиваюсь и представляюсь: Чайковский из Москвы, друг сына композитора. Джентльмен смутился, пробормотал что-то про Лебединое озеро, прогрессивную молодежь и вместе с дамой удалился. Позже администратор посадила их на другие места. Вероятно, прогонять Чайковского, даже с приставкой псевдо-, в британских музыкальных кругах сочли плохим тоном.


Кадр из рекламы совместного предприятия, в котором работал Александр Труханов. Фото из личного архива сделано с лампового телевизора на пленочный фотоаппарат и напечатано в ванной комнате. По сценарию в кабаке бизнес-паре (мужчине и женщине) официант озвучивает меню компьютеры такие-то и такие-то за валюту и рубли. Начальство оплатило двух артистов и оператора, а на персонаже официант, как всегда, сэкономили предполагалось, что его роль исполнит коммерческий директор. Но тот отказался: Мне статус не позволяет халдея играть!. Ну и вызвали меня: Ты там с телевидением чего-то мутишь, вот иди и снимись в рекламе. Сходил, снялся...

То есть поездка получилась увлекательной?

Может создаться ложное впечатление, что она была легкой слетал на досуге в Лондон за платой, прогулялся, развеялся. На самом деле все было довольно жестко. Хорошо, когда есть крыша над головой, но, когда нет монет даже на кофе, становится не только голодно, но и грустно. Спасали энтузиазм и целеустремленность. Эти качества оказались дороже денег, которых не было. Именно они вкупе с верой в себя помогли выполнить миссию, в успех которой не верил никто. За исключением меня самого, разумеется. Я воспитывался на советских песнях и искренне считал, что мы рождены, чтоб сказку сделать былью, преодолеть пространство и простор. Я и преодолевал: и книжку вместе с Андреем написал, и с отрицательным балансом в кармане умудрился видеоплату из Лондона привезти. Справедливости ради отмечу, что кофе я наловчился пить в офисах в Сохо, куда заходил для знакомства с новыми технологиями. Там его предлагали бесплатно.


Видеостена в Музее естествознания в Лондоне, построенная по технологии компании Memotech под управлением Брайана Пайпа

В одной из компаний в Сохо я познакомился с Брайаном Пайпом, строившим видеостены из электролучевых трубок (LCD тогда еще не придумали). Оказалось, что его жена Лиза раньше учила русский. Несколько раз они подкармливали меня в ресторанчиках, за что им огромное спасибо. Мои британские друзья тоже старались помочь договорились со знакомыми в русской службе ВВС о моем визите в гнездо антисоветской пропаганды. Я посетил Буш-хаус и за скромное вознаграждение дал пару интервью под псевдонимом Ведерников. Рассказывал о жизни в Москве, отвечал на актуальные вопросы.


Сева Новгородцев в редакции BBC в знаменитом здании Буш-хаус в центре Лондона, правда, уже в начале 2000-х. Всемирная служба BBC переехала из Буш-хауса в 2012 году. Источник фото

После одного из таких интервью некий Сева (но не Новгородцев, тот работал в другом отделе) сказал: Слушай, Саш, у нас тут путаница произошла: интервью пошло в эфир под твоей настоящей фамилией. Я понимаю, что могут быть проблемы по возвращении в Москву, но ты уж извини Я напрягся, тут же потребовал от Севы политического убежища с койкой прямо у него в кабинете и работу на ВВС за еду. Сева похлопал меня по плечу и сказал, что пошутил. И добавил, что легко любить Россию, особенно когда живешь в Лондоне. Я ответил, что тоже пошутил, но адреналин в моей крови бурлил еще достаточно долго.

Вы передали в наш музей графическую станцию Silicon Graphics O2. Как она к вам попала?


Рабочую станцию O2 компания Silicon Graphics представила в 1996 году в качестве замены более ранней Indy. Ee подробный обзор уже выходил на Хабре

Это отголоски старой истории с графическими станциями компании Silicon Graphics. На РС тогда приличной графики не было из-за низкой мощности процессоров, и заинтересованные структуры использовали суперкомпьютеры от SGI Octane или более доступные Indigo. Но все они стоили очень дорого. Бюджетные станции О2 появились позже. Какие структуры потребляли продукцию Silicon Graphics, можно догадаться по установленному на вашем O2 авиационному тренажеру. Кроме военных, инженеров аэрокосмической отрасли и физиков-ядерщиков, небольшое количество станций SGI могли себе позволить и телевизионщики с киношниками. В одной из студий в Сохо (именно там находились студии графики в Лондоне) мне показали пленку с кадрами из Терминатора. И дали мощную лупу, чтобы я мог увидеть дискретность графики. В кадре, где робот-убийца выходит из пламени, разрешение примерно 300 на 200, но длился фрагмент со спецэффектом около секунды. За это время человеческий глаз не успевает заметить дискретность. Все это мне показал инженер, который написал программу для интерполяции (растягивания) просчитанного на силиконе кадра до киношного разрешения. Затем на специальном устройстве шел покадровый сброс изображение с графической станции записывали на кинопленку. Процесс небыстрый, но другого тогда не было.


Скорее всего, Александр вспоминает этот фрагмент фильма Терминатор-2

Станции SGI попадали под запреты COCOM? Советские киношники на них рассчитывать не могли?

Да, из-за наших реалий. Станции, якобы купленные для кино, потом загадочным образом оказывались в каком-нибудь закрытом научном городке. Мне известна одна такая история: СССР рухнул, кругом бардак. И тут в офис SGI приходит факс от некой российской структуры, условно назовем ее атомной станцией: Ваш компьютер вышел из строя. Как нам его починить?

Все как в анекдоте советских времен: американский самолет-шпион сфотографировал пашущий поле мирный советский трактор. На недружественный акт самолета-разведчика наш мирный трактор ответил залпом ракет типа земля-воздух.

Получив запрос с атомной станции, буржуины напряглись, запросили серийный номер изделия и вышли на продавца. Правда, он утверждал, что про атомную станцию все переврали. Я с ним, кстати, был лично знаком мы начинали заниматься графикой примерно в одно время. Из тех энтузиастов уже и в живых-то почти никого не осталось.

Мы были первыми, кому удалось получить в Великобритании лицензию для ввоза в Россию четырех графических станции SGI для теле и кинопроизводства (в США это в принципе было невозможно). Идущим вслед за нами было уже проще прецедент был создан. Так вот, продавец клялся и божился, что ни о какой атомной станции он знать не знал, а продал Octane некому бюро для проектирования сельхозтехники или чего-то подобного. Был суд в Европе, но вроде тогда парню удалось отбиться. А может, та самая сельхозструктура ему отбиться помогла. Дело ясное, что дело темное будем считать, что все это слухи и неправда. Были санкции COCOM, и были те, кто эти самые санкции обходил. Извечное соревнование пули и брони. Но, как говорится, иных уж нет, а те далече.


Проходная вполне подходящего сельхозпредприятия. Кадр из фильма Карена Шахназарова Город Зеро, 1988 г.

Как же вы получили лицензию на ввоз?

Помог нам в этом загадочный мистер Винтер, производивший видеоконвертеры для нужд ихних госструктур. С ним я познакомился совершенно случайно. Когда я приехал в Лондон за платой Vine Micros, посетил пару книжных магазинов и переписал из журналов телефоны контор, связанных с компьютерной графикой. Так на мистера Винтера и вышел. Он был человеком со связями и в аэрокосмической сфере, и в банковской, и в области телекоммуникаций. Сейчас бы его можно было назвать инвестором в области новых технологий. Шустрый был мужичок.

Это он представил меня людям из SGI, он же организовал получение лицензии. Поначалу все шло хорошо: нужные письма и гарантии предоставлены, лицензия получена, заказ оплачен, компьютеры отгружены. Вроде все счастливы, но нет через некоторое время приходит от мистера Винтера факс с требованием доплатить ему приличную сумму сверх контракта. У него, видите ли, возникли юридические проблемы из-за полученной лицензии. Пришлось потратиться на адвокатов, да еще и какой-то штраф оплатить. Тогда мы ему ответили, что денег нам сверх контракта никто не даст, но, если ситуация для него критическая, мы можем задорого продать компьютеры не телевизионщикам, а на какую-нибудь атомную станцию и таким образом компенсировать ему штрафы. Мистер Винтер напрягся, от претензий отказался и больше от нас ничего не просил.

Кстати, мои контакты с SGI спустя много лет внезапно всплыли в Британском посольстве. Я обратился в очередной раз за визой, сдал документы. Вызывают меня к окошку, и сотрудник консульства, не моргнув глазом, заявляет: Мы не можем найти ваши документы.

Как так не можете найти? возмущаюсь я. Час назад я их сдал в соседнее окошко И паспорт мой тоже пропал?!
И паспорт найти не можем.
Как такое вообще возможно?! я был в полной растерянности. Что тут у вас за бардак?
Внезапно человек в окне задает мне вопрос: Что вы делали в Лондоне в таком-то году?
Я растерялся еще больше: Приезжал как турист, гулял, смотрел, развлекался. А в чем дело-то?
По нашей информации, вы встречались с представителем Silicon Graphics и приезжали в Лондон по приглашению SGI.
Да я не только с человеком из SGI встречался. Я еще и в студию Double Positive заходил, помогал с переводом продюсеру из Москвы. Но это было только в первый день моего визита. Потом я всю неделю гулял, смотрел на достопримечательности и развлекался.

Офицер в окне молча сунул мне в руки паспорт и удалился. Паспорт был мой. Я нервно пролистал страницы и обнаружил свежую британскую визу. Ну артисты! Пытались развести, как кролика! Сначала вывели из состояния душевного равновесия потерянным паспортом, потом внезапно задали интересующий вопрос. Им нужно было знать, что же я помню о встрече с SGI. А я ничего не помню. Не помню, как мы беседовали с сотрудником SGI о структуре их суперкомпьютеров и о скоростных массивах хранения данных. Применительно к спецэффектам в кино, разумеется. Видимо, та технология имела и иное применение, о котором я тоже не помню. И не собираюсь вспоминать даже спустя многие годы.

Кстати, у станции SGI O2 с авиатренажером, переданной в ваш музей, есть имя собственное: ее зовут BRAVO! Давным давно я отдал станцию своему хорошему знакомому Дмитрию Гуслинскому, специалисту в области кинопроизводства. Дмитрий хранил ее у себя почти 15 лет! Пятнадцать!!! Под роспись получил под роспись вернул. О2 до сих пор в рабочем состоянии и с оригинальной клавиатурой. Сам по себе факт вызывает восхищение, за что Дмитрию огромное спасибо. Это история еще раз подтверждает, что главное достояние нашей страны живущие в ней удивительные люди. Ну а нужную технику мы так или иначе раздобудем.

Переданный в музей Mac тоже с историей?

Его мы использовали для чернового монтажа, просматривали на нем футажи. В какой-то момент мы создали студию компьютерной графики BEE EYE (Пчелкин глаз) с участием Димы Диброва. В той студии был создан первый российский рекламный ролик с наложением трехмерной компьютерной графики на видеоизображение: в кадре вокруг еще молодого Константина Райкина летал смоделированный на компе подсвечник с горящими свечами, в воздухе вспыхивали молнии, гремели раскаты грома. Режиссером проекта выступил человек теперь настолько известный, что я не стану называть его имени.


Видеоклип Сергея Минаева на песню Ваучер, сделанный студией Bee Eye

Раритетные компьютеры отправились в нашу коллекцию, а мы надеемся на продолжение общения с Александром об удивительном времени создания Профессора Фортрана.
Подробнее..

Грачья Овсепян Отказ от карьеры ради семьи самая большая трагедия моей жизни

27.10.2020 20:10:40 | Автор: admin


Грачья Есаевич Овсепян в 19601976 годах был главным конструктором семейства ЭВМ Наири, сыгравшего важную роль в развитии советской вычислительной техники. Сейчас он живет в Лос-Анджелесе и очень жалеет, что был вынужден завершить работу, когда впереди открывались уникальные перспективы. В интервью музейному проекту DataArt Грачья Есаевич вспоминает, как в ЕрНИИММ с нуля разрабатывали первые машины, и объясняет, почему Наири-4 не стала первым персональным компьютером.

На фото Грачья Овсепян во время семинара в ЕрНИИММ в 1970 году

Начало


Я родился в Ливане 12 июня 1933 года, а в Армению семья переехала в 1946-м. Очень непростое время для СССР, особенно, для Советской Армении. Трудно было найти хлеб, мы почти голодали, но выжили. В 1949-м я поступил в Ереванский университет на физмат факультет. В 1954-м окончил его, год работал учителем в деревне, еще год в Институте физики. Там набрался опыта в электронике и радиотехнике.


Грачья Овсепян выполняет дипломную работу по радиотехнике в Ереванском Университете, 1954 г.

Однажды я присутствовал в зале Академии наук Армянской ССР, где кибернетику обсуждали известные армянские ученые. Академик Иосифьян рассказывал о науке управления, которую совсем недавно при Сталине называли лженаукой. Там же я узнал, что молодой ученый Мергелян будет руководить новым институтом математических машин. Под впечатлением от этой конференции я очень захотел поступить на работу в институт Мергеляна. У меня была какая-то внутренняя уверенность, что в этой области науки я могу достичь определенного успеха. Но выяснилось, что репатрианту, т. е. человеку, приехавшему из-за границы, устроиться в закрытый почтовый ящик чрезвычайно сложно. В коридоре я случайно встретил знакомого профессора и попросил его помочь. Замдиректора института сказал на приеме, что может взять меня только лаборантом. Пришлось согласиться, хотя я уже работал с электроникой и мог претендовать на большее. Вообще же тогда, благодаря авторитету Мергеляна в Ереванский НИИ математических машин, удалось набрать молодых ребят, которые имели определенный опыт в этой области, в основном из Москвы.

Раздан


В ЕрНИИММ тогда начиналась разработка полупроводниковой ЭВМ Раздан. Я очень интересовался полупроводниками, а потому хотел попасть в лабораторию к Ефиму Брусиловскому, которого назначили главным конструктором машины. Главный инженер выступил против моего перевода, ссылаясь на то, что группа сформирована полностью. Но Брусиловскому я, видимо, понравился он добился, чтобы меня приняли.


Валентина Назарова начальница научного отдела Вычислительного центра Воронежского Госуниверситета за пультом ЭВМ Раздан-2. ВЦ ВГУ получил машину из Еревана в 1965 году и использовал ее до 1971-го. Фото из архива ВЦ ВГУ

О полупроводниках в то время информации было очень мало, приходилось самим придумывать все с нуля. Мне поручили схему триггера, поскольку у меня было немного опыта работы с осциллографом, транзисторами, сопротивлением и т. д. Но теоретически я совершенно ничего не знал, поэтому разработку начал с чтения книги французского автора Вассёра. В итоге мой первый триггер Брусиловскому понравился, и он назначил меня руководителем группы, занимавшейся устройством управления Раздана. Для него я разработал всю схематику, причем у меня получилась оригинальная схема формирователя. В итоге задержка была в четыре раза меньше, чем при стандартной схеме. Это было мое первое изобретение, и мы назвали его схемой-спасителем машины Раздан. Такой она потом стала и для машины Наири. Всего же над Разданом мы работали четыре года до декабря 1960-го.


Брошюра Ж. П. Вассёра описывает принцип действия и основные схемы усилителей и генераторов с кристаллическими триодами. Издана на русском языке в 1956 году

Главный конструктор


Поступив в заочную аспирантуру, мы с товарищем ушли от Мергеляна и поступили в ВЦ Академии наук Армении. Уже оттуда мы поехали в Москву в Институт автоматики и телемеханики, где стали аспирантами профессора Лернера. Но чуть позже из ЕрНИИММ нас настоятельно попросили вернуться, а замдиректора института пообещал нам, что после окончания работ по внедрению Раздана, даст нам более ответственную работу. Заместителем директора был Гурген Маркарович Саркисян очень умный и хороший организатор. Когда Мергелян вернулся в теоретическую науку, Саркисян его заменил и уверенно держал институт на ногах.


Грачья Овсепян во время ноябрьской демонстрации в Ереване в 1957 году

В 1961 году, когда закончилось внедрение Раздана на заводе, мне поручили лабораторию малых машин и назначили главным конструктором. Первым делом из Министерство радиопромышленности пришел заказ на разработку маленького электронного арифмометра, способного заменить большой механический. Поскольку я уже читал об идеях английского ученого Мориса Уилкса, то сразу решил: буду делать нормальную машину с микропрограммным управлением.


Книга Мориса Уилкса была переведена и выпущена в СССР еще в 1953-м, всего через два года после выхода оригинального издания. Но на фоне гонений на кибернетику в середине 1950-х распространялась ограниченно

В 1962 году на Международной выставке вычислительной техники в Москве показали французскую малую машину CAB-500 последовательного действия. В качестве памяти для нее использовался суперсовременный, но очень большой и сложный магнитный барабан. В Министерстве радиопромышленности эту машину купили, а нам приказали ее повторить. Но наши технологии этого не позволяли в принципе, да и идея у меня была совсем другой. Я хотел построить машину параллельного действия с микропрограммным управлением, а потому тихонько занимался этим делом писал аванпроект. Затем показал его очень толковым ребятам из ВЦ Академии наук СССР, работавшим под руководством академика Дородницына. Идея им очень понравилась собственно, из нее и родилась Наири.


Так выглядела малая вычислительная машина CAB 500 французского производителя SEA (Socit d'Electronique applique l'Automatisme)

Наири: 1 и 2


Когда я приступил к реализации, многие сомневались, что идея сработает. Я и сам не знал, получится или нет, но пошел на риск. Не представляя возможностей микропрограммирования, шаг за шагом открывал его секреты. Я ездил в Москву к парню, который готовил диссертацию по микропрограммированию, находил и других специалистов. Но ничего особенно ценного мне у других почерпнуть не удалось, пришлось все делать самому.

Мне снова повезло как раз появились устройства постоянной памяти на съемных кассетах, каждая объемом в 2048 36-разрядных слов. Без нее я бы не смог реализовать проект: машина должна была быть параллельного действия с микропрограммным принципом управления, а программы и микропрограммы нужно было хранить в единой постоянной памяти. В этом главная-то идея и заключалась.

Параллельный принцип позволил использовать только один универсальный регистр-сумматор, а в роли остальных регистров использовались фиксированные адреса оперативной памяти. Благодаря этому значительно уменьшился объем оборудования и снизилась сложность монтажа машины.

Очень важно, что меня окружал замечательный коллектив: сотрудники лаборатории 26 человек поняли логику моих рассуждений и поверили мне. Начав разработку в 1961 году, в 1964-м мы смогли предъявить Наири-1 малую машину с оригинальной структурой. Она была запатентована в четырех странах: в Англии, во Франции, ФРГ и Японии.


Хотя внешне Наири близка к CAB-500, их устройство и архитектура принципиально различаются. Это подтверждает французский патент 1.470.483 от 2 марта 1966 года

Наше министерство проект вначале не одобрило, и мы занимались им тайком. Только когда машина была почти готова, чиновники поняли, что получается что-то принципиально новое. Госкомиссию по приемке машины возглавлял академик Анатолий Дородницын, который после успешных испытаний дал добро на ее серийное производство. В январе 1965 года мы всего за неделю усердной работы закончили внедрение Наири на Казанском заводе. Довели проект до кристальной чистоты. Кстати, в Казани Наири-1 пошла даже раньше, чем на нашем опытном заводе в ЕрНИИММ.

Министерству очень хотелось успеть к 800-й юбилейной выставке в Лейпциге, поэтому пришлось спешить. Но мы успели и презентовали машину с большим успехом. Американские, немецкие, французские разработчики приходили смотреть, как это возможно: все машины последовательного действия, а наша параллельного, при этом размером меньше с письменный стол. Потом советские торговые представители демонстрировали серию Наири в разных городах мира еще раз двадцать. В частности, в 1976 году в Лос-Анджелесе местные армяне с большим удовольствием специально приходили посмотреть на Наири-4.


Общий вид ЭВМ Наири-1, 1964 год. Серийный образец Астраханского завода ЭВМ

Заканчивая работу над Наири-1, мы одновременно занимались схематикой Наири-2. Я уже тогда представлял, как без особого труда можно вдвое увеличить быстродействие машины и объем памяти, расширить программное обеспечение. Так что Наири-2 на нашем опытном заводе и еще нескольких производствах по Союзу мы внедрили достаточно легко.

Наири-3


Наири-3 мы разрабатывали уже на интегральных схемах, которые делали в Зеленограде для космических и военных проектов. Но как раз производителям хотелось вывести эту технологию в более широкое употребление, и мы могли им в этом помочь. Главный инженер зеленоградского почтового ящика Лазарев знал, как широко использовались Наири-1 и Наири-2, инициатива, чтобы новую машину мы сделали на интегральных схемах, исходила от него.

Получился серьезный прорыв: нашей новой разработкой стало двухступенчатое микропрограммирование. В одной части ПЗУ 300 разрядов быстродействующей, но небольшого объема памяти. Фактически они в одной кассете помещалось, а их адреса запоминались в другой части ПЗУ уже большего объема. Т. е. вместо того чтобы запоминать 300 разрядов, мы запоминали только их двоичные адреса 8 разрядов. Кроме того, мы, например, использовали дополнительный триггер, и вообще много чего придумали.

Это дало возможность создавать микропрограммное поле фактически бесконечный набор микропрограмм. Тогда как IBM использовал 16-разрядное микропрограммирование, а его методы сильно ограничивали возможности. У нас же получилась огромная память до 128 тысяч адресов с высоким быстродействием. Это открыло широкие перспективы: мы одними из первых в мире смогли применить методы полной микропрограммной эмуляции нескольких машинных языков. Таким образом, мы могли использовать богатую базу других машин, например, Минск-22. Для этого была создана модификация Наири-3-1.


Буклет об ЭВМ Наири-3 для международной выставки в Амстердаме 1971 года

Модификация Наири-3-2 предназначалась для реализации системы разделения времени. Заказчиками для нее должны были стать учебные заведения и большие заводы. Одна такая машина фактически могла заменить 128 Наири-2, если подключить к ней 128 телетайпных устройств. В Советском Союзе нашу разработку внедряли во многих областях: я видел как на Наири-3-2 работали на кафедре академика Бусленко в Химическом институте имени Губкина. Каждый студент, сидя за телетайпом, как бы получал для работы Наири-2. Конечно, это обеспечивало высокую эффективность.

Так же на базе Наири-3-2 был разработан двухмашинный комплекс Наири-3-3 для автоматизации процессов на крупных производствах. Его, например, внедрили на Львовском заводе радиокомпонентов. Конечно, Наири-3 очень интересовались военные: их привлекали гибкая структура и легкая адаптация машины для решения специальных задач.

Интересный момент в этой истории преемственность двух идей, сыгравших заметную роль в истории ЭВМ. Первую в 1945 году высказал Джон фон Нейман: он предложил хранить в одной общей памяти число и команды. Вторую хранить в общей памяти число, команды и микрокоманды предложили мы в 1966-м, разрабатывая Наири-3.


Фрагмент статьи академика Ершова об особенностях ЭВМ Наири-3 в американском специализированном журнале Datamation за сентябрь 1975 года

Обман министра


Был момент, когда меня хотели с разработки Наири-3 убрать. Машина отказалась работать на опытном заводе, и новый директор ЕрНИИММ Фадей Тачатович Саркисян утверждал, что это я все провалил. Матом меня крыл на партийном собрании, притом что я никогда не был членом коммунистической парти. На самом деле, все было так.

Наири-3 первая машина третьего поколения, ей очень интересовались в ВПК. Как только мы закончили ее конструктивно и начали наладку, военные они же спешат позвонили и потребовали везти машину на секретную выставку электроники в Москву. Мы тоже поехали всем коллективом: по ночам занимались наладкой. Но днем лампочки на пульте управления блестели так, будто все уже работает. В общем, показуха. Вдруг подходит ко мне министр радиоэлектронной промышленности Калмыков: Грачья Есаевич! Сейчас подойдут член Политбюро Устинов и руководитель ВПК Смирнов проверить машину. Пожалуйста, скажите, что она уже внедряется на Астраханском заводе. Хотел, чтобы я соврал. Через десять минут действительно приходят. Устинов говорит: Вижу, машина хорошая, третье поколение, на интегральных схемах, а меня обвиняют в отсталости Товарищ Калмыков, почему о ней никогда нигде не говорится? Калмыков отвечает: Да что вы! Эта машина уже внедряется. Идет процесс изготовления на Астраханском заводе. Ты меня приятно удивил, обрадовался Устинов и ушел.


Дмитрий Устинов был одним из главных организаторов и идеологов советского ВПК. На фото он на трибуне во время заседания Политбюро ЦК КПСС. Конец 1970-х

Когда я вернулся в Армению, увидел, что к нам уже приехали то ли десять, то ли 20 человек с Астраханского завода. Все документы они забрали, хотя мы еще не закончили: главный инженер опытного завода Ишин сам мечтал стать главным конструктором машины. Он и утверждал, что три ЭВМ Наири-3 стоят у них в отделе наладки, но не могут работать из-за ошибок разработки. На самом деле, причина была в несоблюдении технологии при их изготовлении. Я знал, что с моей помощью в Астрахани все получится, но как раз в этот момент меня и попытались снять с должности.

Астраханцы требовали сопровождения, им отвечали, что нужно доработать документацию. Но я сказал: Разрешите мне поехать, люди ждут. Поскольку руководство не верило, что у меня что-то получится, командировку разрешили. В Астрахани я организовал работу в три смены: приходил в 7 утра, уходил в полночь. Ишин звонил директору завода и требовал, чтобы меня обманщика к работе не допускали. Но тот со мной поговорил и мешать не стал. Через три месяца Наири-3 была готова: семь машин поставили на конвейер. Так что обман министра мне помог ускорил внедрение и спас меня от краха. Иначе бы меня сожрали.

Когда производство запустили, в Астрахань приехал Саркисян и начал ругать Ишина: Он меня обманул, подонок, неправильно информировал. Спрашивает: Чем могу тебе помочь? Ничем, отвечаю, уже все сделано. Все-таки нечестно Фадей тогда играл. Но когда мы за Наири-3 получили Госпремию, он стал хорошо ко мне относиться.

Потом я занимался Наири-4. Если бы не обстоятельства, я бы и Наири-5 сделал. Но мне не повезло, обстоятельства не позволили.


Заключение отзыва академика Дородницына на разработку семейства ЭВМ Наири в связи с присуждением авторам разработки Государственной премии

Наири-4


Это уже был комплекс универсальных вычислительных средств (КУВС), поскольку всю вычислительную систему разделили на части, как кубики, из которых потом можно собрать машину нужной конфигурации. Реализовать эту идею можно было за счет уникального метода микропрограммирования. В качестве элементной базы использовались большие и сверхбольшие интегральные микросхемы, что позволило уменьшить размер машины.

Главным компонентом Наири-4 стал усеченный процессор. Он состоял из блока микропрограммного управления, содержащего постоянную память для хранения микрокоманд, микропрограммы, машинные команды, программы, подпрограммы, диагностические тесты и т. д. Затем арифметический блок, блок управления внешних устройств. В минимальной комплектации Наири-4 состояла как раз из усеченного процессора и подключенной к нему пишущей машинки в качестве устройства для общения с машиной. Но использование шины Unibus позволяло без труда расширять ее возможности до желательной конфигурации, подключать дополнительные устройства: ввода-вывода, внешний накопитель и т. д.

КУВС также позволял создавать системы управляющих машин и системы разделения времени, к тому же, Наири-4 была программно совместима с PDP-11. Ни одна другая машина таких возможностей не предоставляла. Мы успели запланировать и разработку голографической памяти для хранения микропрограмм, даже подготовили техническое задание совместно Василием Букреевым из Московского центра физического приборостроения. Т. е. уже для Наири-4 мы собирались использовать компакт-диск.

Надо сказать, что я был приятно удивлен, когда в разделе БСЭ, посвященном советской вычислительной технике, рядом с машинами серии Наири случайно увидел свою фамилию. Остальные машины были перечислены без имен разработчиков.


Оператор за пультом Наири-К модификации Наири-1 с увеличенным ОЗУ

Тяжелый выбор


В 1976 году настал самый неожиданный и неприятный момент в моей жизни. Когда репатриантам начали разрешить выезд из Советского Союза, многие армяне стали уезжать за рубеж, и моя семья братья, сестра и мать тоже захотела уехать. Я оказался перед тяжелой дилеммой. В ОВИРе знали, что я известный ученый и работаю в ЕрНИИММ. Чтобы семью выпустили, я должен был отказаться от карьеры.

Это была самая большая трагедия моей жизни. Я получил Госпремию, на равных общался с министрами, делал доклады для многих институтов о развитии вычислительной техники. Как раз в это время начальник главка радиопромышленности Горшков позвал меня в Москву рассказать о Наири-4 директорам подчиненных ему предприятий, а потом сказал: Теперь, ребята, идите работайте, как ЕрНИИММ. И на фоне такой карьеры мне нужно решить, продолжать ли работу. В итоге, чтобы не оставлять семью в несчастном положение, я от карьеры отказался. До сих пор не могу простить себе, что пошел на этот шаг.

Упущенные возможности


Все-таки, думаю, Фадей Тачатович Саркисян совсем не любил, когда министры приглашали меня в Москву. И быстрый рост моего авторитета был ему неприятен. Поэтому когда я озвучил ему решение об уходе, он, зная его истинную причину, не стал вызывать меня на разговор или искать пути решения проблемы. По-моему, он, наоборот, обрадовался. Собрал банкет на 50 человек, произнес речь о том, что я сделал, каких людей подготовил. Подчеркнул, что работа не остановится есть кому меня заменить. Проводил достойно.

В середине 1970-х мы упустили вариант изготовления Наири-4 для ширпотреба, т. е. так и не сделали отечественный персональный компьютер. Образцом для него должен был стать усеченный процессор Наири-4 в корпусе телевизора, макет уже был изготовлен и долго стоял в кабинете директора. Фактически все было готово по идеологии, структуре, матобеспечению.

Но после моего ухода Наири-4 забрали военные, и дальнейшее развитие машины шло уже в только в области военного применения с жесткой конструкцией. В связи с этим можно вспомнить, что Фадей Саркисян пришел в ЕрНИИММ как военпред, а позже получил звание Генерала армии.

Говорят, что Наири-4 начало персональных компьютеров в СССР, а ведь разработали мы его раньше IBM. Уже на Наири-3-2 с разделением времени любой студент мог работать как на персональном компьютере. Телетайп или дисплей какая разница! Идея та же самая, а сама система в Союзе действовала уже в 1976 году. Жаль, что ученые того времени широко ее не рекламировали. Сделано было очень много, но разработка так и осталась в тени.

Отказник


Формально решение уйти из ЕрНИИММ я объяснил тем, что моей жене-москвичке не подходит климат Армении. В Москву мы и переехали. Поначалу все было нормально. Я работал и в университете, и в Академии наук. Но потом медвежью услугу оказал мой брат: приехав в США, он сразу послал мне вызов, не спросив меня. Когда о документах узнали в КГБ, меня попросили уволиться с работы, и в научные организации уже не принимали. Можно сказать, как врага народа. Я три года не работал куда ни обращался, везде отказывали. Пытался объяснить, что у меня огромный опыт, что я могу быть полезен, но нет. Случилось это при Андропове.


Семья Г. Е. Овсепяна во время депрессивных лет в Москве после отказа на выезд за границу, 1984 г.

Однажды, когда я гулял на улице, меня поймали милиционеры. Узнав, что я не работаю, отвезли в отделение и сказали, что посадят за тунеядство, если через месяц никуда не устроюсь. Я не хотел подписывать протокол, но меня заставили. Сказал об этом знакомому парню, который уже прошел такой путь, он объяснил, что работу действительно нужно срочно найти. Он же предложил мне стать кочегаром в бойлерной. Я пришел в подвал одного из высотных домов Москвы, где вокруг стола сидело человек 16. Половина бывшие уголовники, остальные отказники-евреи разных профессий. Один из них подтвердил, что знает машину Наири. Начальник сказал, что политические вопросы здесь никого не интересуют и спросил: Можешь сделать нам такой тестер, чтобы он мог проверять исправность блока управления, который последовательно включает насосы? Что угодно могу, ответил я.

В подвале, полном воды и дерьма, я проработал пять лет до 1988-го. Потом выросли мои сыновья-близнецы, пришли бумаги из военкомата. Я пошел в ОВИР узнать, когда нашу семью наконец выпустят. Мне ответили, что в ближайшие пять лет я точно никуда не поеду.

В знак протеста я объявил голодовку: Или отпустите меня, или я покончу жизнь самоубийством. Писал заявления по всем адресам в том числе, в зарубежные посольства. На 16-й день голодовки я уже не мог работать, пошел в поликлинику. Врачи подтвердили, что я действительно в плохом состоянии, но больничный не дали, поскольку сам виноват.


Грачья Овсепян после голодовки в Москве, 1988 год

Тогда я обратился в американское посольство. Посол США Джек Мэтлок сказал, что не имеет права оказывать мне медицинскую помощь, и попросил голодовку остановить. Но я продолжал бороться. На 30-й день из КГБ приехал медицинский работник в халате и сказал, что, если не остановлюсь, завтра меня заберут в больницу. Я догадывался, что там ничего хорошего меня не ждет. В 12 часов ночи позвонил парень-армянин, связанный с КГБ, с угрозами: Тебе будет очень плохо, если не прекратишь. Я подумал и решил не рисковать.

В дальнейшем меня часто приглашали в посольство США: я встречался с конгрессменами, приезжали из Америки представители еврейской общины. Одна женщина сказала, что они подняли большой шум в Вашингтоне в мою защиту. А потом в Москву приехал президент Рейган, к этому событию американский корреспондент взял интервью у меня и у моих родственников в Лос-Анджелесе. Сюжет в Америке показали по телевизору.

https://www.youtube.com/watchv=dNqTqHnEZZQ&ab_channel=HovsepyanRefusnik
Тот самый сюжет с интервью Грачьи Овсепяна телеканалу NBC

Вопрос решился на встрече Рейгана с Горбачевым: за неделю я и еще около десяти отказников получили разрешения и уехали в Америку. Но в США работать по специальности мне тоже не дали. Не доверяли: вдруг я кагэбэшник? Пришлось стать наладчиком в одной не очень удачливой вьетнамской фирме по ремонту персональных компьютеров. Три года поработал и ушел. Так и завершилась моя трудовая карьера.
Подробнее..

Константин Смирнов Барон контракт подписал, отгрузил компьютеры и стал ждать оплаты. Но тут Союз развалился

12.11.2020 20:10:42 | Автор: admin


Александр Труханов соавтор книг А я был в компьютерном городе и Энциклопедия профессора Фортрана побеседовал со своим знакомым, ныне бизнесменом, Константином Смирновым о ввозе иностранных компьютеров в СССР: про дырку в железном занавесе, про немецкого барона-контрабандиста и британского люмпена-авантюриста.

После интервью, где упоминались ограничения КОКОМ на импорт технологий в страны Восточного блока, один мой старый знакомый через Facebook указал на пару неточностей. Во-первых, согласно классикам марксизма-ленинизма, капиталист идет на любое преступление, если это обещает прибыль не 100 %, а 300 % (это мы сразу поправили в тексте). Во-вторых, в обход ограничений запретные компоненты в СССР поставляли не только индусы. Константин Смирнов так зовут моего знакомого сообщил, что был знаком с еще как минимум двумя подобными персонажами: немецким бароном и о британским люмпеном, и готов о них рассказать.

Ранее мы общались в основном на темы внедорожной езды, которой оба увлекаемся: Костя то на Эльбрус на внедорожнике карабкается, то по льду Байкала колесит. А тут неожиданно выяснилось, что в жизни каждого из нас времена КОКОМ оставили довольно глубокий след. Созвонились, встретились. Расположились на веранде загородного дома Кости и за чашкой крепкого кофе начали беседу.

Я подарил Константину раритетную Энциклопедию профессора Фортрана и рассказал о шутливом упреке одного из читателей: тот в детстве мечтал стать космонавтом, а, прочитав книгу, стал программистом. Получается, профессор Фортран человеку жизнь поломал, не пустил его к звездам.

Константин Смирнов: У меня вся семья ракетно-космическая, за исключением бабушки-фармацевта. Я после окончания Физтеха в 1988 году остался в аспирантуре и тоже успел поработать на космос. Мы занимались высокочастотными пульсациями давления при кавитации в турбонасосных агрегатах. Если объяснять на пальцах гуманитариям, исследовали процессы образования пузырьков в текучих жидкостях. Эти самые пузырьки при определенных обстоятельствах схлопываются, вызывая локальный гидроудар. Подобное явление иногда наблюдалось в топливных насосах ракет, разрушая дорогостоящее изделие. Помимо космоса, похожие исследования проводили и судостроители, потому что кавитация приводит к повреждению гребных винтов. Но там эта самая кавитация не только вредна, но порой и полезна, например, при конструировании торпед. Кстати, в фильмах часто показывают эффектный шлейф пузырей от винтов торпед и подводных лодок. Зрители ошибочно полагают, что в них воздух. Раскрою секрет: внутри пузырьков воздуха совсем нет там холодный водяной пар.

Первый год аспирантуры был самым феерическим временем в моей жизни: в институте можно сказать, что я на экспериментальной базе, на базе сказать, что в институте и отправиться по своим делам. Аспирантская стипендия 135 рублей плюс полставки лаборанта в 55. Получалось за сто восемьдесят по тем временам после института столько зарабатывали очень немногие. Да еще и никакого контроля полная свобода, хотя работал я достаточно интенсивно.


Константин Смирнов (в центре) в ожидании диплома, 1988 г.

На экспериментальном стенде у нас была ЭВМ ЕС-1060, которой, кроме меня, мало кто интересовался. Два головастых старичка-научника привыкли работать по старинке, а остальному научному планктону, проживающему штаны и юбки, эта ЭВМ была вообще до фонаря: они пили чай, вязали, ждали обеда и втихаря бегали по магазинам. Появился молодой и любознательный отлично его на ЭВМ и посадим. Посадили, и я начал обрабатывать данные экспериментов. Потом появились персональные компьютеры, причем было очевидно, что компьютеризация насаждалась приказом сверху. Народ в институте принял инициативу без особого восторга и освоение новой техники спихнули на студентов и аспирантов. Так я погрузился в мир компьютерных технологий.

Александр Труханов: Персоналки у вас в институте чьи были, польские или венгерские? Во времена СЭВ Совета Экономической Взаимопомощи терминалы даже на Кубе собирать пытались, чтобы местное население чем-то занять. Я лично такой видел и кнопки на нем нажимал.

К. С.: У венгров были сильные позиции на нашем рынке. Был у меня старший товарищ в туристической тусовке, с которым я по речкам сплавлялся. Он числился сотрудником УПДК Управления по обслуживанию дипломатического корпуса. Через это УПДК венгерский Видеотон на условиях аутсорсинга нанимал в нашей стране инженеров. Платили какие-то совершенно фантастические по тем временам зарплаты в 400 рублей, хотя и работа шла на износ с постоянными командировками.

А. Т.: 400 рублей при средней зарплате инженера в стране в 120 рублей? Круто! Когда я окончил МИФИ, такой сумасшедшей зарплатой заманивали на должность программиста в вычислительный центр православной церкви в Загорске. Сколько реально платили, так и осталось тайной с нашего курса туда никто не пошел. Там секретность, финансовая сфера и необходимость отработать без права увольнения минимум три года. А про венгров ходили слухи, что за компонентами для сборки персоналок они с чемоданчиками по мостику через речку в Австрию ходили.


То, что меня тогда по-настоящему увлекало. Средняя Азия, река Чонг-Кемин. Константин Смирнов на носу слева. 1986 г.

К. С.: Большие деньги платят всегда не просто так, а за кое-что. В хождение через мостик за компонентами, зная реалии того времени, я охотно верю.

А. Т.: Костя, все-таки мне непонятно почему ты ушел из науки. Учился в аспирантуре, минимум кандидатский, вероятно, сдал. И вдруг все бросил. Почему это произошло, из-за большой любви к компьютерам?

К. С.: Я не только минимум сдал. У меня диссертация была наполовину готова, оставались только детали в оформлении. Тем не менее, за три месяца до защиты я подал заявление об увольнении, причем совершенно осознанно. Впервые я задумался о своем месте в этом мире через год после поступления в аспирантуру. Ночью во сне сам себе задал вопрос: Могу ли я состояться как ученый? Вот мои микро- и макро-шефы, пожилые (как мне тогда казалось) головастики, как ученые состоялись. Если разбудить их ночью и спросить, о чем они думают, ответ будет очевиден о гидродинамике. А у меня в голове что? Походы, девушки Нужно либо быть одержимым, как мои шефы, либо стать научным планктоном и просиживать в институте штаны! Я понимал, что не так фанатично предан делу, как мои головастики. Но в тот раз после мучительных размышлений я принял мужественное решение засунуть голову в песок и игнорировать внутренний голос. Прошел год, до защиты всего-ничего. И тут снова сон, и снова внутренний голос. Только теперь он уже не унимается, не хочет молчать, а повторяет, повторяет и повторяет: Не становись планктоном, не становись посредственностью! Ищи себя! Займись тем, к чему душа лежит! Душа лежала к компьютерам. Три дня я ходил в перевернутом сознании, а потом пошел в отдел кадров и написал заявление.

А. Т.: В институте от неожиданности все, наверное, глаза выпучили?

К. С.: Выпучили, конечно, не понимая происходящего. Но я не был единственным ньюсмейкером в то время в стране начинало происходить много такого, отчего глаза у народа, привыкшего к постоянству, выпучивались.

А. Т.: Как к твоему ходу конем отнеслись дома?

К. С.: Мама, которая работала еще с первым БЭСМ, приняла мое решение с пониманием. Но предупредила, что года через три-четыре мне компьютеры надоедят. И оказалась права, ошиблась лишь на год-два.

А. Т.: Из аспирантуры ты ушел, с зарплатой в 180 рублей расстался. На что же ты жил? И когда на твоем горизонте появились немецкий барон и британский люмпен?

К. С.: В то время мои знакомые под руководством того самого старшего товарища, туриста-водника, уже променявшего УПДК с Видеотоном на вольные хлеба, встали под флаг МЖК молодежного жилищного кооператива. Ребята быстро, как и положено пионерам кооперации, забыли о своем жилищном предназначении и ринулись в госпрограмму по компьютеризации энергетического сектора СССР. Работы там хватало. Благодаря им я на условиях подряда стал ставить локальные сети по 1015 персоналок в Управлениях строительством атомных станций.

Там-то и столкнулся с бизнесом британского люмпена-контрафактника. Это был, как я сейчас понимаю, обычный британский ПТУшник, которого обучили пусконаладочным работам на больших компьютерах, поставляемых в СССР в обход КОКОМ. К иностранцам у нас тогда относились с определенным пиететом. Обычный английский техник со средним образованием стал обрастать связями. Парень быстро сообразил, что наткнулся на новый Клондайк: компьютеры он и сам может купить, а затем перепродать в Страну советов вместе с инсталляцией операция не сложнее аферы с тухлыми яйцами из книг Джека Лондона. Нужно только зарегистрировать компанию подальше от бдительного британского правосудия, например на Кипре, что он и сделал.

Теперь он не просто разворачивал локальные сетки, но и продавал компьютеры. Вроде бы перескочил из грязи в князи, стал боссом, но менталитет сохранил: господин вместо лицензионного сетевого софта Novell NetWare поставлял на объекты пиратские копии с самопальными этикетками на дискетах. Мы обратили на это внимание и заставили поменять левую сборку на оригинал. Заменил. Но только один комплект из почти 30 левых. Дотошных ребят вроде нас поначалу было совсем мало. Это позволяло персонажу какое-то время делать деньги из воздуха и процветать. Ну и мы на этих работах поднялись. Думали так будет вечно, но увы список объектов в портфеле у знакомых быстро закончился, и пришлось придумывать что-то новое.

А. Т.: С бароном вы как познакомились? Я про него тоже слышал. В НИИ, где я работал, стоял мощный (примерно, как VAX) компьютер NORD фирмы NORSK DATA. Знакомый физик, считавший на нем толщину защиты для космических аппаратов, как-то проговорился, что на одной из выставок видел барона, который через дырку в железном занавесе нам NORD и притащил. По рассказам, немец на публику со стенда не выходил, только осторожно выглядывал из-за приоткрытой двери переговорной с бокалом вина в руке.

К. С.: Да, это Гарри, его манера поведения был осторожен, на выставках попивал вино, но пьяным я барона никогда не видел. Были у Гарри и другие особенности: на переговорах он много записывал, что-то размашисто подчеркивал, создавая у посетителей впечатление серьезного бизнес-партнера. Потом выяснилось, что все это дешевая показуха. После одной из подобных встреч, уже в роли его помощника, я увидел как Гарри вырывает из толстого красивого ежедневника исписанные листы и выбрасывает их в мусорное ведро за ненадобностью. Этот трюк перед неискушенными советскими заказчиками он проделывал постоянно.

Были в арсенале барона приемы и посерьезнее оказывается, он понимал по-русски, но вида никогда не подавал. О тщательно скрываемом Гарри знании русского языка я узнал только через полгода достаточно плотного общения. Да и то случайно. Полгода он водил меня, своего помощника, и всех остальных за нос! Жена у Гарри была русскоязычная, но отнюдь не славянской внешности. Видимо, с ее помощью язык и освоил. Кстати, мадам была своеобразная с отнюдь не европейскими манерами, выдававшими в ней совковые корни. Еще одной фишкой барона было правило никогда не говорить нет. Вместо этого он использовал обтекаемые формулировки вроде будет, потом. Правильнее было бы говорить потом, когда рак на горе свистнет. Вот только про рака Гарри деликатно умалчивал.

А. Т.: Все-таки как вы с бароном познакомились?


Подобрашка с улицы и еще один товарищ Константина

К. С.: На барона я вышел через ребят из той же туристической тусовки, с которыми сплавлялся по горным рекам на надувных плотах. В тот период я сидел без работы, недавно женился, да еще и теща честь ей и хвала умудрилась внедрить меня в один из последних в Москве советских жилищных кооперативов. Половину взноса покрыли родители. Нужно было найти еще столько же, а денег нет. Я был согласен на любую работу от сборки компьютеров до установки окон. Халтура подвернулась случайно: позвонили знакомые и предложили русифицировать партию принтеров. Работа разовая, нудная, но хорошо оплачиваемая. Так я попал в контору барона. К слову сказать, к процессу я подошел творчески: оптимизировал рабочее место и алгоритм работы так, что не было ни одного лишнего движения. Научный подход дал результат: скорость работы выросла в два с половиной раза. Работая от зари до зари, я за полторы недели перепрошил всю партию принтеров на складе, за что получил увесистый конверт его вполне хватило на покрытие второй половины кооперативного взноса за трехкомнатную квартиру. Потом была еще пара подобных халтур, после которых на ударника капиталистического труда с физтеховским бэкграундом обратил внимание сам барон. Так я стал работать на капиталистическое предприятие.

А. Т.: Как же барон дошел до жизни такой? В моем представлении у каждого уважающего себя аристократа и замок должен быть, и миллионы на швейцарских счетах.

К. С.: Я в близкий круг доверенных лиц барона не входил. Созерцал происходящее с галерки, но от ребят из первого ряда партера слышал, что и замок у Гарри был, и безукоризненная родословная. Вот только денег на содержание замка почему-то не хватало. Бедный был барон! Так что заняться новым по тем временам компьютерным бизнесом его заставили житейские обстоятельства.

Поначалу Гарри ориентировался на поставку дорогих и больших компьютеров класса VAX графических станций. Бизнес на продаже и сборке персональных компьютеров барон долго игнорировал (хлопот столько же, а денег меньше) и просмотрел, как стало ясно позже, направление с колоссальным потенциалом. Довольно долго контрабандный барон процветал, но ничего не бывает вечным. Рухнул бизнес барона вместе с великим и могучим Советским союзом. В крахе виноваты как жадность самого аристократа, так и форс-мажорные обстоятельства.

Случилось следующее: Гарри предложили крупный контракт аж на 5 миллионов долларов. Сумма и сейчас не маленькая, а по тем временам просто огромная. Условия простые: утром стулья, то бишь компьютеры, вечером деньги. Под гарантии советских уполномоченных банков, разумеется. Барон контракт подписал, отгрузил компьютеры и стал ждать от СССР оплаты. Тут Советский Союз взял, да и развалился. Деньги остались в советском, точнее, уже в российском банке, и переводить их барону никто не собирался. Появились всевозможные решалы, которые поначалу за 10 %, потом за 30 %, а позже и за половину застрявшей суммы предлагали услуги по ее возврату. Барон упрямился: Платить проценты? За что? Мне деньги по контракту и так заплатить должны! Дальше все как обычно: Должны не значит обязаны. СССР обещал? Вот пусть СССР, которого уже нет, вам и платит

Железный занавес исчез, а вместе с ним исчезли и деньги, заработанные бароном на обходе запретов и ограничений. На этом компьютерный бизнес Гарри фактически закончился. Проекты с персоналками и русифицированными принтерами, в которых я участвовал, были не более чем попыткой барона запрыгнуть в последний вагон уходящего поезда. Вялой, а потому безуспешной. Я наблюдал как на излете карьеры Гарри с головой окунулся в только начинавшее развиваться на российских просторах направление стройматериалы для евроремонта (ТМ). На этом этапе барон исчез из поля моего зрения и больше в нем не появлялся. Кроме одного единственного эпизода: спустя пару лет после краха в России Гарри взялся привезти нам приличную партию процессоров в своем кожаном чемодане. После этого наши с бароном дороги больше не пересекались.


Константин Смирнов во время поездки в Лас-Вегас на компьютерную выставку COMDEX первого выезда за границу. Плотина Гувера, 1996 г.

А. Т.: Костя, мне всегда было интересно, как к контрабандистам относились спецслужбы по разные стороны от железного занавеса. У тебя есть мнение на этот счет?

К. С.: Я со спецслужбами, слава богу, никогда не сталкивался ни со своими, ни с чужими. Могу полагаться только на здравый смысл, информацию от коллег и из открытых источников. Не сомневаюсь, что и немецкого барона, и британского люмпена соответствующие советские органы изучили вдоль и поперек и вынесли резолюцию, как в песне Высоцкого: проверенный, наш товарищ. Проверили и дали добро на бизнес в СССР. В интересах роста обороноспособности страны, скорейшего построения развитого социализма и т. д. и т. п. я уже подзабыл риторику того времени. Приоткрыли капиталистическим товарищам калитку в железном занавесе с нашей стороны. Понятно, что в любой момент калитку могли захлопнуть и прищемить хвосты провинившимся.

А. Т.: Как же эти двое решали проблемы по другую сторону занавеса? Приехавших в Британию индусов вязали прямо на трапе самолета за контрабанду в СССР 386-х процессоров.


Самая ранняя из сохранившихся у Константина фотографий, связанных с компьютерным бизнесом. Уже не в подвале, 1998 г.

К. С.: Я занимался только техникой и к тайнам логистики отношения не имел. Но люди, наблюдавшие за происходящим из первых рядов, за бутылкой чая иногда делились увиденным. По их рассказам, британский люмпен в самом Королевстве ничего не закупал и вообще не вел там бизнеса. Товарищ зарегистрировал себе конторку на Кипре, через нее и работал. На построение крупного бизнеса не замахивался. Ограничился дойкой прикормленного союзного министерства, раскрутив его на поставку почти трех десятков комплектов сетевых решений примерно по 1015 машин в каждом. Был малозаметен, но жаден и беспринципен. Когда проявились проблемы с работой сетевого софта, вскрылось, что все присланные комплекты не только копии, а не оригиналы, но еще и с уже инсталлированного когда-то пакета эта сборка корректно работать в принципе не могла. Мистер извинился и прислал оригинал. Но, помните, я уже говорил: один на три десятка проданных комплектов. Вы же умные, вы разберетесь. На том и зарабатывал.

В отличии от британского ПТУшника, германский барон у нас работал долго и с размахом миллионный контракт был для него рядовым событием но более осторожно и изощренно: изделия для СССР (в 1980-е годы он занимался большими компьютерами и графическими станциями) закупал не в Европе, а в США. Затем через свои конторы (по слухам, их у него было не менее пяти в разных частях света) отправлял грузы пароходами в Южную Африку. Потом траками грузы шли на север континента, снова перегружались на пароходы. В конце концов компьютеры, многократно поменяв хозяев и национальность, оказывались за железным занавесом с нашей стороны. Позднее, в самом начале 1990-х, когда барон пытался заняться персональными компьютерами, действовал уже не столь изощренно в плане логистики, но идеологически так же: транспортными компаниями приезжали компьютерные корпуса, флоппики и материнские платы, а микросхемы памяти, процессоры и харды, завернутые в пузырчатую пленку, барон лично привозил в огромных кожаных чемоданах. Как барон проходил таможни, откуда, из какой страны прилетал с увесистыми чемоданами, история умалчивает, что не удивительно. Такие были времена, такие были нравы. Справедливости ради нужно отметить, что за последние две тысячи лет человечество не придумало ни одного нового греха. Все старо как мир, включая контрабанду.

А. Т.: Контрабандисты еще Спартаку предлагали скрытую переброску бойцов морем главное, оплатить их услуги. Но какие еще персонажи из компьютерного прошлого тебе запомнились?

К. С.: Был один забавный господин. На семинаре только появившейся на российском рынке компании AMD говорил по-английски. По-русски ни слова не понимал. Позже на банкете этот западный представитель слегка переусердствовал с водочкой и по мере опьянения стал переходить на гремучую смесь явно родного английского со столь же явно не родным, но очень приличным и беглым украинским. В моей родословной половина украинцы, так что беседу я охотно поддерживал. Через полчаса мне уже были известны все корпоративные и семейные тайны докладчика: его дедушка оказался в Англии сразу после войны. Но больше всего из его откровений мне запомнилась одна фраза на англо-украинском: Англiчане, вонi таки дурны людины, у реклами бачуть Pentium, Pentium For me four eighty six performance дюже гарна... Я уже давно вышел из компьютерного бизнеса, работаю в другой индустрии, но эту его крылатую фразу время от времени вспоминаю.


На выставке. 2001 г.

А. Т.: Лучшее враг хорошего или, как говорили сисадмины на заре компьютерных сетей: Не пытайся улучшить то, что работает. Лучше не сделаешь, только поломаешь.

К. С.: По поводу лучше не сделаешь: надежные западные технологии в наших реалиях порою дают сбой по причинам, которые их разработчикам даже в голову не могут прийти. Приведу пример: один заказчик регулярно присылал нам рекламации на клавиатуры, которые мы им поставляли. По началу мы без звука меняли их на такие же новые. Потом стали менять на супернадежные, выдерживающие неимоверное количество кликов. Все равно возвращают. Стали разбираться. Вскрыли корпуса клавиатур, а там давленные тараканы в неимоверном количестве!!! У нас в стране заказчику проще на поставщика оборудования наехать, чем тараканов с объектов убрать. Спутники запускаем, атомные электростанции и ледоколы строим, а с тараканами на объектах разобраться не можем. Справедливости ради замечу, что объект был довольно специфический сеть обменников валюты с не совсем понятным статусом в переходах метрополитена. Ну как тут без тараканов-то.

Провожая меня, Константин сообщил, что задолго до нашей встречи попытался разыскать в сети хоть какие-то упоминания барона-контрабандиста и британского люмпена. Но в интернете о них и об их компаниях пустота, хоть шаром покати. Не сохранилось ничего, что, впрочем, и неудивительно ведь все рассказанное происходило задолго до появления интернета и затрагивало лишь узкий круг ограниченных людей. А если где-то что и сохранилось, простым смертным туда доступа нет. Может, оно и к лучшему: меньше знаешь, крепче спишь. А то случится как в рассказе Константина: разбудит посреди ночи внутренний голос и начнет резать правду-матку, да так что придется работу менять. Хорошо если только работу, а то и всю жизнь изменить придется.
Подробнее..

Эдуард Казарян Больше народу наградили только за разработку водородной бомбы

16.12.2020 20:13:35 | Автор: admin


Эдуард Казарян сейчас живет в Канаде, а в молодости работал в Ереванском НИИ математических машин, где прошел путь от техника до заместителя главного конструктора и лауреата Государственной премии СССР. Самой крупной его разработкой стала система автоматизации Военно-Воздушных Сил. О ней и о том, как сам не стал военным летчиком, о работе над первой в Армении ЭВМ Арагац и эмиграции в Канаду Эдуард Анушаванович рассказал в интервью музейному проекту DataArt.

На фото начала 1981 г. Эдуард Казарян крайний слева. В центре маршал Павел Кутахов командующий ВВС, справа генерал-полковник Александр Силантьев начальник штаба ВВС

Начало


История моего рождения не совсем обычна. Родители жили в Ленинакане (сейчас это Гюмри), но рожать мама поехала к родственникам в деревню. Дело в том, что она долго не беременела, и важно было доказать, что родила именно она, и что я не приемный сын.

Я появился на свет 31 декабря ближе к полуночи. Но мой дядя, председатель сельсовета, решил записать днем рождения 15 января чтобы из-за нескольких часов меня на год раньше не забрали в армию. Так меня сделали на год моложе.


Ленинакан в 1920-х гг. Источник фото: pastvu.com

В Ленинакане мама работала судьей. Когда после войны мужчины начали возвращаться домой, их надо было обеспечивать работой, и им отдавали должности, занятые женщинами. В результате мы переехали в Ереван. Мама была судьей восемь лет. Сейчас мне это немножко странно, потому что у нее образования всего три класса. Как она судила, непонятно, но такие были времена. Я несколько раз присутствовал на судебных заседаниях. Однажды еще в конце 1930-х обиделся на нее за приговор, но мне объяснили, что должно быть именно так.

В 1952-м я окончил школу имени Дзержинского и в том же году поступил в КВИРТУ Киевское высшее инженерное радиотехническое училище. Оно располагалось в здании старого кадетского корпуса на улице Воздухофлотской, которая вела на гражданский аэродром. Я там проучился до 1956-го. В этот момент Хрущев решил сократить вооруженные силы на 1 млн человек, и меня из училища исключили, сославшись на пару взысканий.


Фото из музея Киевского высшего инженерного радиотехнического училища

Я сначала был очень обижен, но, приехав в Ереван, понял, что это большая удача. Иначе прозябал бы где-то на воинской службе. А здесь, имея 4,5 года училища, я почти экстерном окончил политехнический институт. К тому времени я был сотрудником Института электротехники, которым заведовал Грант Тигранович Адонц, брат секретаря ЦК и весьма авторитетный человек. Он привел меня в Политехнический, сказал, что я корифей чуть ли не всех наук, и меня приняли сразу на 3 курс. Потом я перевелся на заочное и в апреле 57-го устроился в Ереванский НИИ математических машин через год после его открытия.

ЕрНИИММ


В это время как раз разрабатывалась первая электронно-вычислительная машина Армении Арагац. Меня приняли на должность техника первой категории, определили в группу к Абдулу Кадырову. Великолепный парень был, умница, талант, я у него очень многому научился. Вместе с Абдулом мы разрабатывали устройство управления.

Когда я уходил из училища, про вычислительные машины разговоров не было никаких. В ЕрНИИММ тоже мало кто знал, что это такое и как их строить. Несколько раз из Москвы приезжали ребята, у которых мы многое почерпнули, в том числе и, например, Михаил Шура-Бура. Постепенно я начал понимать, что же такое вычислительное устройство.


Ячейка усилителя и формирователя ЭВМ Арагац. ЕрНИИММ, 1958 г.

В те времена, когда приезжали в министерство с предложением сделать конкретную разработку, первым вопросом было: А прототип есть?. То есть, в Америке делают такую вещь или нет? Все, что мы делали, было передрано у США. Мы в Ереване пользовались тем, что уже сделали москвичи, которые передавали нам свой опыт.

Арагац огромная машина, в длину метров 68. В высоту чуть выше человеческого роста. Такое же пространство занимали кондиционеры на верхнем этаже: в машине было порядка 6 тысяч электронных ламп, они грелись, как дурные, их нужно было охлаждать. В подвале располагались генераторы, также занимавшие много места. Один должен был давать переменное напряжение 6,3 вольта для накала ламп. Второй 180 что ли вольт, чтобы питать аноды этих ламп, третий давал немного меньшее напряжение для одной из сеток тетрода.


Сотрудницы Вычислительного центра Пермского государственного университета на фоне ЭВМ Арагац, конец 1960-х

После Арагаца начальник отдела Борис Евсеевич Хайкин решил построить еще и малую машину для инженерных расчетов Ереван. Меня перевели на разработку устройства управления. Но так как я училище не окончил, у меня не было инженерного диплома, и я по-прежнему числился техником. Потом на один год из ЕрНИИММ я ушел, а когда вернулся, меня назначили начальником лаборатории. Позже начальником отдела и одновременно заместителем главного конструктора. Это считалось уже не должностью, а званием.


Торжественное заседание, посвященное 10-летию ЕрНИИММ, 1966 г.

Система автоматизации ВВС


В 1967 году мы начали разрабатывать систему автоматизации ВВС вместе с московским НИИ автоматической аппаратуры. Сейчас НИИАА продолжает работу, теперь ему присвоили имя академика Семенихина. Наш совместный проект представлял собой систему вычислительных машин, построенную на американском протоколе ARPANET. Она должна была объединить Генеральный штаб со всеми соединениями ВВС и Военно-морского флота, которыми занимались в Ульяновске. Основная задача состояла в том, чтобы команда нанести авиационный удар дошла из Москвы до самого удаленного из авиационных полков за 10 секунд.

Заказ принес директор института Фадей Тачатович Саркисян. И правильно сделал это была работа на вооруженные силы, и принесла она кучу денег. На них построили много жилых домов для работников института.

Над этой системой я работал до самого конца. Так как я учился в военно-воздушном училище и многих ребят знал, военные принимали меня за своего, даже в штабе ВВС. Познакомили в коридоре с трижды героем Советского Союза Кожедубом. Говорил ребятам, что руку после этого не буду месяц мыть. Мечтал познакомиться с Покрышкиным, но не получилось.


Знаменитый ас Иван Кожедуб (в центре) в 1960-е носил звание генерал-лейтенанта и занимал должность заместителя командующего ВВС Московского военного округа

Наш отдел занимался идеологией системы. Одной из задач была разработка системы отображения. Представьте два больших табло, сделанных из множества электронно-лучевых трубок. Надо было придумать, что и как они должны показывать, как должна обновляться информация. Одно табло предназначалось для выполнения команд, на втором отображались данные о количестве самолетов и т. д. Плюс мы придумывали сами рабочие места: какие клавиши должны быть, что должно отображаться на экране. Было три типа рабочих мест: командный пункт управления (КПУ), унифицированное рабочее место (УРМ) и информационное рабочее место (ИРМ). Это чтобы обмениваться сообщениями.


Поездка в музей ВВС в Монино вместе с высшим командованием ВВС, 1981 г.

Поначалу моя работа строилась так. С 8 до 17 я рассказывал двум-трем ведущим сотрудникам, как надо писать технический проект. Потом они писали, а вечером я садился за стол их корректировать, это продолжалось до 1112 ночи. В таком режиме я работал, наверное, год. Когда мы технический проект завершили, приехали в Москву на защиту. Там устроили большое собрание. Докладывали главные конструкторы каждой части системы. Я сидел с нашими ребятами в самом конце зала. Вдруг пришел Фадей и говорит: Эдик, можешь доклад сделать? Сколько нужно времени на подготовку? Мне не нужно времени, отвечаю. Через минуту председатель объявляет: От системы ВВС с докладом выступит Эдуард Казарян.

Когда технический проект защитили, нам устроили мощный банкет в ресторане Дома офицеров московского гарнизона. Попировали, кое-кто напился. После этого бурных мероприятий уже не устраивалось. Даже когда закончили систему, такого не было. Нас всех просто созвали в Свердловский зал Большого кремлевского дворца и раздали премии. По-моему, было 5 Ленинских и 10 или 12 Государственных. Больше народа наградили только за разработку водородной бомбы наша работа очень серьезной считалась. Одну из Государственных дали мне. Диплом подписан президентом Академии наук Александровым. В Кремле я с удивлением увидел двух-трех человек, у которых уже по две медали Государственных премий висели. Они получали Ленинскую. Мою золотую медаль однажды попросил сын: Подари, буду ее хранить, на стенку повешу. Я подарил, и кто-то ее украл. Только фотография осталась.


Государственная премия СССР была учреждена в 1967 году, была второй по статусу после Ленинской и считалась эквивалентом Сталинской, вручавшейся до 1955 года. В момент учреждения в денежном выражении равнялась 5000 рублей

Командировки


После ЕрНИИММ я года три трудился в Армгипродоре это проектный институт по разработке шоссейных дорог. По рекомендации близкого друга, работавшего в Совете министров, я стал заместителем директора по вычислительной технике. Из ЕрНИИММ я ушел в надежде, что через 5 лет уеду за рубеж. Очень давно хотел это сделать, понимая, что советская система никуда нас не приведет. Но я работал в режиме совершенной секретности. Кроме того, меня заставили вступить в коммунистическую партию. Я брыкался, испортил четыре анкеты, срок действия которой был 6 месяцев. Специально уезжал в длительные командировки. Но все же меня поймали и запихнули в КПСС. У меня до сих пор есть партийный билет.


Монино, 1981 г. Слева Эдуард Казарян, в центре Николай Строев авиаконструктор, заместитель председателя комиссии Совета Министров СССР по военно-промышленным вопросам

Командировки мои, кстати, были в основном в Москву. В какой-то год я в них провел времени больше, чем в Ереване. Дней 250 что ли, но не подряд. Когда систему построили, разъезжал с военными, чтобы посмотреть, работает она или нет. Однажды зимой мы должны были проверить какой-то пункт связи в Сибири. Дорог не было, предстояло ехать по льду реки Амур на уазике. Как только выехали на лед, командир остановил машину, повернулся к нам и говорит: В экстренном случае вы двое выскакиваете в заднюю дверь, вы в окна рядом с вами. Я сижу ни жив, ни мертв. Не хватало еще утонуть в этом Амуре! Но доехали нормально, лед был будь здоров.

Жизнь в Канаде


Когда я работал в Армгипродоре, чехи прислали, письмо, в котором сообщили, что могут подарить нам программу разработки шоссейных дорог и мостов, поскольку в Армении случилось разрушительное землетрясение. Они хотели помочь. Я попросил директора отправить меня в командировку в Чехословакию посмотреть, что это за программа. Тайной мыслью было проверить, могу ли я выезжать за границу.

Директор меня отправил, я неделю или две провел в Праге. Туда еще и команда из России приехала. Потирали руки: Ты повезешь эту программу в Армению, а мы ее у вас свистнем. Ситуация не очень приятная, потому что фактически в глазах чешских друзей я стал бы подлецом. Слава богу, программу эту они нам не подарили, я вернулся в Ереван, зная, что меня могут выпустить. Тогда Горбачев сделал послабление: сказал, что директоры, главные инженеры и заместители директоров на три месяца имеют право выезжать в зарубежные командировки.

Сестра моя в то время жила в Канаде. Когда она уехала, меня хотели с секретной работы снять. Но все знали, что, если это произойдет, работа провалится. Фадей Тачатович Саркисян, который уже был председателем Совета министров, написал ходатайство начальнику КГБ Андропову. Из Москвы пару-тройку раз приезжали люди, чтобы убедиться, что я действительно все знаю, и меня снимать нельзя.


Эдуард Казарян во время интервью по Skype

Сестра мне периодически звонила из Канады. Я ее попросил: Напиши письмо, что какая-нибудь организация приглашает меня для обучения компьютеризации производства, и что все затраты они берут на себя, иначе меня не выпустят. У нее были друзья евреи со своим фотоателье. Они прислали приглашение, директор подписал у министра и меня отправили в командировку.

Чтобы остаться в Канаде, я женился на вьетнамке, с которой мы на курсах учили английский язык. Некоторые удивлялись, но я не сомневался, что она хорошая женщина, и у нас будет нормальная семья. Так и получилось. Мы с ней 89 лет прожили, потом развелись. Но я очень рад, что остался в Канаде. Страна чудесная, свободная. Живу, как хочу, делаю, что хочу. Пока работал, купил себе трехэтажный дом. Зарплата была великолепная, взял в долг в банке 100 с чем-то тысяч долларов и купил. Буквально через 56 лет, как сюда приехал.

Хотя начиналась жизнь в Канаде тяжело. Я не знал ни французского, ни английского только русский и армянский. Те же 56 лет мне пришлось языки учить. Плюс, поскольку я был намерен здесь работать, надо было на этих языках выучить по новой арифметику, алгебру, физику, электронику и так далее. У нас это называется сопротивление или конденсатор, а как у них? В общем, первые годы я потратил на эти дела и еще немножко работал сестра устроила. Она была клиентом одного поляка, державшего компанию по продаже и ремонту разнообразных устройств для бьюти-салонов. Когда он узнал, что я квалифицированный инженер, взял меня к себе. Первые шесть месяцев не оформлял, платил наличными. Потом, узнав, что я учусь в школе английскому и французскому, сказал, что может оформить меня официально не надо платить налоги государству.


Эдуард Казарян (второй слева) рядом с Рафаелем Саргсяном во время поездки в Ереван в 2018 году

Через какое-то время у поляка начался кризис все у него было слишком дорого. Тогда я поступил на работу в самую мощную компанию Канады, занимающуюся разработкой оборудования для тех же бьюти-салонов. Там я работал довольно долго. Лет в 70 можно было уйти на пенсию, но меня не хотели отпускать. По закону я должен предупредить работодателя об уходе за неделю. Мой руководитель сказал: Нет, так не получится. Напиши мне письмо. Я написал. Он: Нет, через месяц ты должен подтвердить мне письмом еще раз. Через месяц я подтвердил. Он прибежал ко мне и говорит: Президенту фирмы неудобно тебя просить, а я скажу. Согласишься ли ты поехать в Майами на месяц там поработать? Мы купим билет туда-обратно, положим в твой карман 1000 долларов, обеспечим квартирой и машиной. Поехал, месяц поработал там. Вернулся, начал бездельничать. Так и бездельничаю до сих пор. Дом, купленный за 140 тысяч, через несколько лет продал за 360. Мне повезло: цены на недвижимость очень резко поднялись. Купил квартиру за 170 тысяч. По нашим понятиям, трехкомнатную. Делаю что хочу.
Подробнее..

Анатолий Шалыто Если человек сомневается, заниматься ли наукой, ему стоит заняться чем-то другим

21.01.2021 20:07:17 | Автор: admin

Анатолий Шалыто доктор технических наук, профессор Университета ИТМО,специалист в области автоматного программирования и проектирования алгоритмов логического управления технологическими процессами. C 1970 года он работает в НПО Аврора, в 2018-м стал одним из первых троих специалистов, награжденных государственной наградой, знаком отличия За наставничество.

В интервью музейному проекту DataArt Анатолий Абрамович в 2018 году рассказал о выборе профессии и институте, провалившемся под землю, инженерах в белых и синих халатах, своих учителях и учениках, книге, напечатанной одним пальцем, и вере в собственные силы.

По совету профессора

Каким вы были в 1213 лет?

Я понимал, что мне нравится математика, и хотел заниматься наукой, но ничего для этого не делал. Единственный кружок шахматы. Правда, я еще серьезно занимался плаванием, которое учит терпеть. Учился хорошо, окончил школу с серебряной медалью. Год ходил в знаменитую физмат школу 30, но решил не попадать в стык 1011-х классов и ушел в школу рабочей молодежи. Потом поступил в Ленинградский электротехнический институт им. Ульянова (Ленина), окончил с отличием, опять хотел заниматься наукой, но получалось не очень внятно, потому что, как сказал один доцент, мы здесь готовим из вас не гениев, а чиновников. Прошло много лет, и я пригласил своего бывшего преподавателя отметить защиту моей докторской, благо она проходила в ЛЭТИ. Он пришел, но, видимо, взгляд на то, кого он готовит, и его самого сформировал таким же за столько лет, находясь в вузе, он так и остался доцентом.

Кто ваши родители?

Папа был фотографом с семью классами образования. Он из Орши, небольшого города в Беларуси. Гордился тем, что сын тянется к науке, ходит в музеи, в филармонию. Мама музыкальный руководитель в детском саду. У нас не было никакого семейного академического бэкграунда. Наука была моей внутренней потребностью.

Анатолий Шалыто с отцом на фоне Дома Бенуа на Кировском проспекте Ленинграда, около 1968 года. Фото из семейного архиваАнатолий Шалыто с отцом на фоне Дома Бенуа на Кировском проспекте Ленинграда, около 1968 года. Фото из семейного архива

Поскольку у меня была серебряная медаль, сдавать нужно было только один вступительный экзамен. Жили мы на Каменноостровском проспекте, который назывался тогда Кировским, в Петроградском районе. Встал вопрос, куда поступать в Политехнический или Электротехнический. Проконсультировался у одного старого профессора в институте Бонч-Бруевича, который сказал: Вы понимаете, что до ЛЭТИ вам пешком 15 минут, а до Политехнического на трамвае час пятнадцать? Шесть лет вы будете тратить на дорогу два лишних часа каждый день. Конечно, идите в ЛЭТИ. Я и пошел.

Получилось смешно. Сдав экзамен, я поиграл в футбол и сломал палец на ноге ударил по камню вместо мяча. Стал ездить на велосипеде, потому что ходить не мог. Как-то приходит мама: Ты знаешь, что сегодня идет зачисление на специальности? Пока доехал, уже шесть часов вечера. Все места на мою специальность заняты, мне предлагают гироскопы. Пришлось клянчить, что хочу на автоматику и телемеханику. В итоге меня все же взяли.

В спортивном лагере, 1966 годВ спортивном лагере, 1966 год

Как вы родителям объясняли, чем занимаетесь?

Ничего я им не объяснял, а сами они не спрашивали. Папа работал день и ночь, чтобы кормить нас с братом и мать. Маме надо было семейный очаг держать в норме. Каждый выполнял свою функцию. Я должен был хорошо учиться, чтобы родители могли гордиться мною. Мама мне покупала брюки чешские за 35 рублей. Тогда были в моде джинсы, которых в магазинах не было и стоили они не менее 110 рублей. Я получал стипендию 35 и понимал, что не могу позволить себе джинсы, а у отца просить тем более. Материально мы жили как многие. За всю жизнь настоящие проблемы с деньгами, возникли один раз на две недели, когда папа менял работу. Он потом всегда вспоминал, как давился тогда перловой кашей единственным, что у нас в это время было. Он ее терпеть не мог, но ел, чтобы и мы с братом ели.

НПО Аврора

Потом по распределению я попал в НПО Аврора и зверски занялся наукой многофункциональными логическими модулями. У меня был прекрасный начальник, ставший моим Учителем Валерий Леонидович Артюхов, окончивший физфак ЛГУ. Однажды он сказал: У нас совпадают интересы. Я хочу защитить докторскую, а вам, наверное, нужна кандидатская. Давайте писать вместе.

Что значит писать диссертацию в НПО Аврора, когда надо непрерывно делать проекты для кораблей? Это ж не вуз! Времени было мало, и меня мама очень жалела. Когда люди в выходные дни летом ехали в Сестрорецк или Курорт на пляж, я шел в Публичную библиотеку. Понимал, что если сегодня я холост, более или менее свободен на работе, то завтра могут плотно загрузить. Проекты обычно длятся по пять лет, позже были и такие, что длились лет 20. При этом все эти годы каждую минуту нужно было заниматься серьезными вещами. Я уже тогда понимал, что от перестановки мест слагаемых сумма может измениться: практически все мои одногодки, кто в это время ходил на пляж, теперь на пенсии, а я продолжаю работать и общаюсь с прекрасной молодежью. Сходить на пляж и сейчас успею!

НПО Аврора, 1972 год. Анатолий Шалыто третий справаНПО Аврора, 1972 год. Анатолий Шалыто третий справа

Чем занималась Аврора?

Автоматикой для судов и кораблей это управление их техническими средствами, например, общекорабельными системами. Работа хлопотная, сложная и дико ответственная.

Когда делается проект, выпускается куча документации: схем, чертежей, технических условий. Все это передается на завод, а когда рабочие сделают систему, она поступает на стенд. Тогда разработчики идут ее настраивать. Если люди из НИИ приходили на завод, ложились на живот и прозванивали кабели, рабочие говорили: Наука пришла. С их точки зрения, это и была наука. На самом деле, наука когда ты публикуешься в журналах мирового класса, а не на пузе лежишь.

Не всё наука, что выходит из НИИ. И далеко не каждый старший научный сотрудник занимается наукой. Многие занимаются тем, что нужно начальству или родине. Мне же хотелось печататься в таких журналах, как Автоматика и телемеханика и Известия АН СССР. Теория системы управления, в которых можно было публиковать результаты по теоретическим вопросам управления, нонашему предприятию это было не очень-то нужно. Приходилось бороться, особенно, когда пришла перестройка.

У нас было выдающееся предприятие, да оно и сейчас выдающееся. За все годы перестройки зарплату не платили всего две недели. Наш директор Витольд Витальевич Войтецкий не понимал, как людям можно не платить. Он мне показывал удостоверение мастера спорта международного класса по баскетболу, которое получил в 70 лет. За год до этого он стал доктором наук, а год спустя профессором. Мне было на кого равняться. Мужик был крепкий, благодаря ему у нас ничего страшного не произошло, хотя некоторые люди не выдерживали и уходили.

Но денег в конторе все равно было мало. Вот я как-то написал статью в двух частях и в двух экземплярах и принес в общий отдел, чтобы отправить, а ее не берут нет денег на марки. Твоя фамилия сам и отправляй за свой счет. Я мог найти 510 рублей, но не мог понять, почему у меня они должны быть, а у НПО Аврора их нет. Да и счета у меня никакого не было. И это при том, что статья отправлялась с экспертным актом от работы и в тексте было указано, что исследование выполнено в НПО Аврора. Вот и высказал это на повышенных тонах помощнику генерального директора: Я отправляю статью в журнал Академии наук. Либо звоните генеральному и объясняйте причину, почему я хамлю, либо позвоните женщинам в общий отдел и распорядитесь, чтобы они отправили статью. В это время он, явно не испытывая любви ко мне, решал, что делать, и позвонил женщинам.

1972год. Организаторы конференции посудовой автоматике. Крайний слева Витольд Витальевич Войтецкий, самый высокий Олег Павлович Демченко втовремя Генеральный директор НПО Аврора1972год. Организаторы конференции посудовой автоматике. Крайний слева Витольд Витальевич Войтецкий, самый высокий Олег Павлович Демченко втовремя Генеральный директор НПО Аврора

Как долго вы работали в НПО Аврора?

С 1971 года по 2014-й. Я и сейчас там работаю, только по совместительству. С 1998 по 2014 год по совместительству работал в Университете ИТМО, но это совместительство было необычным каждый день минимум по три часа, кроме воскресений и месяца отпуска. Это удивляло окружающих.

В Авроре я занимался инженерными делами, в каком-то смысле, и вычислительной техникой. Но там все не так, как у программистов. Нельзя ошибаться, потому что это дорого, сложно и опасно. Все связано с ГОСТами, ОСТами, рядом с тобой военпреды и не только. Это воспитывает людей.

Приходишь на работу по звонку в 8:30. Опаздывать нельзя. Конструкторское бюро, кульман, письменный стол. Никаких компьютеров еще не было. Если нужны расчеты, идешь в вычислительный центр. И все вкалывают, как звери. Можно посмотреть любой документальный фильм как ракеты в космос запускают, как подлодки сдают. Никакого разгильдяйства быть не могло, его нет и сейчас.

По субботам на шашлыки не ездили с коллегами?

Нет. Мы ездили в будние дни на картошку и на овощные базы. Бывало, 1 января приходилось лимоны из вагонов разгружать за два отгула. Ящики для овощей сколачивали. Летом ездили пропалывать картошку и турнепс, убирать капусту. Особенно поэтичной была уборка пастернака! Женщины с удовольствием ездили, потому что вместо половины шестого освобождались в два часа. Но мне это дико не нравилось. Сейчас сельское хозяйство как-то без нас обходится, но тогда Артюхов мой начальник и учитель мне пояснил, что это воспитательная мера для того, чтобы каждый понимал, что с завтрашнего дня сколачивание ящиков может стать его основным делом.

Студенты науборке урожая совхоза Ручьи в1979 годуСтуденты науборке урожая совхоза Ручьи в1979 году

Источник фото: здесь.

Мы ездили в совхоз Ручьи, это кольцо 94-го автобуса. В нашей конторе, которой я горжусь, не было ни одного героя соцтруда, а в этом совхозе 18. Почему? Потому что им тысячи людей с разных предприятий и институтов помогали, и производительность труда на одну совхозную душу была невероятная. Я все ждал, когда к нам в Аврору придут совхозники и повысят нашу производительность, тогда и у нас герои соцтруда будут.

Расскажите о вычислительной технике НПО Аврора в разные годы.

При мне сменилось несколько поколений систем управления. Логические элементы для некоторых судов были пневматическими, воздух проходил, иногда засорялся, но суда плавали на них. Потом я застал огромные феррит-диодные элементы. Транзисторы мы не использовали, наши инженеры прямо перешли на реле: маленькие, высоконадежные. В чем их прелесть в судовой автоматике? В том, что они помех не боятся. Потому что для вычислительной техники судно это жуть. Ядерные реакторы работают,двигатели включаются, а системы должны быть дико надежными. Самый надежный элемент в то время реле. Долгое время системы работали на них, потом появились микросхемы, стали потихоньку переходить на микропроцессоры. Сейчас все делается на них.

Как поколения вычислительной техники менялись, так были они и в автоматике. Сейчас можно сказать, что вся автоматика превратилась в управляющую вычислительную технику. А раньше вычислительная техника делилась на офисную (научную) и управляющую. Одна из первых управляющих машин была сделана в Ленинграде на Светлане. Двое ученых: Старос и Берг бежали из Америки, набрали очень толковых людей и сделали. Потом машины стали ставить на подводные лодки в качестве ядра боевых информационно-управляющих систем. Сейчас мои ребята выпускники работают в DataArt, JetBrains, Google. Почти никто не идет в Аврору или Гранит. По многим причинам и секретности они не хотят, и платят здесь меньше, и учили их другому. Хотя в одном из частных оборонных предприятий они работают.

Что вам приходилось держать в секрете, о чем нельзя было говорить даже семьей?

Первое нельзя было с иностранцами встречаться. Если ты идешь по Невскому проспекту, и к тебе подходит иностранец спросить сколько времени, надо было либо изображать из себя придурка, либо сразу бежать докладывать об этом, чтобы инструкцию не дай бог не нарушить.

У моей жены отец был конструктором в одном КБ. Он никогда не говорил дома о работе. Запрещено об этом разговаривать, и все. Но это не только у нас во всем мире так. Когда один наш выдающийся мальчик попросил другого выдающегося мальчика, работавшего в Гугле, не то ноутбук, не то телефон, тот ему не дал. Потому что служебный. И это при том, что они к этому моменту дружили уже более десяти лет. Корпорация, защищая свои секреты, запрещает даже на секунду передать кому-то рабочие гаджеты.

Синие и белые халаты

Что представлял собой вычислительный центр, которым вам приходилось пользоваться?

Огромные помещения с огромными машинами. Там сидят люди, которые сами не пишут программы, а запускают на ЭВМ колоды перфокарт, которые им принесли другие. Вечером или на следующий день ее пропустят и вернут с распечаткой, а ты пойдешь вносить изменения. Может, через день-два будет второй заход для исправления ошибок. Это на персоналке ты пишешь, ошибаешься, снова пишешь. Там же нет возможности ошибаться. Поэтому культура была другой: люди не писали просто так, они продумывали задачу башка работала. Не могло быть ста выходов на машину, иначе работа затянется на годы. За дватри раза нужно было отладить программу.

Расскажите о людях в синих и белых халатах.

И ламповые и транзисторные машины были ненадежными, все время ломались. Чтобы восстановить работу, нужно было вытаскивать и менять платы. На корабле, даже если плата сломалась, ничего нельзя было паять можно только заменить на исправную из ЗИП. В общем, целая история. Все, кто обеспечивал работу машин, носили синие халаты. Белые носили те, кто на этих машинах работал, обслуживая пользователей, и программировал сам. Только в 1970-х появились распределенные компьютеры, когда мы уже могли самостоятельно вводить программы с дисплеев, минуя перфокарты, а персональные компьютеры в России стали доступны только в 1990-е годы.

Между белыми и синими халатами было какое-то классовое разделение?

Среди синих халатов были не только рабочие, но и инженеры. Допускаю, что рабочие ходили обедать сами по себе, а инженеры чем они от программистов отличаются? Могли одну кафедру окончить. Никакой дискриминации по отношении к тем, кто обслуживал железо, не было. Ты подискриминируй завтра у тебя работать ничего не будет. Кстати, в 1991 году, когда случилось ГКЧП, был брошен клич, и все пошли на Дворцовую площадь. Один молодой человек, который отвечал за вычислительную технику в нашем отделе, сказал: Я все блокирую до победы демократии. И действительно заблокировал компьютеры в отделе. На следующий день, когда демократия победила, он их разблокировал.

Что делали руководители, если разработка заходила тупик?

Начальник нашего отдела, а это 250 человек, спрашивал начальника каждого сектора, какие у него есть проблемы. В чем они: рук не хватает, мозгов? Я, например, не знал, как делать систему питания, а мы все должны были работать как одна команда. Потому что, если завалим план, все останемся без премии. И начальник отдела сказал так: Владимир Николаевич (фамилия его была Киселев), вы у нас большой мастер по системам питания. С сегодняшнего дня подчиняетесь этому человеку. Осталось два месяца надо сделать. Начальник перераспределял силы,и мы всегда выполняли план. Непосильных задач не было. За непосильные задачи давали по три звезды героя: Харитону, Зельдовичу, Курчатову, Сахарову. Людям, которые создавали оборонную промышленность, атомную и водородную бомбы. Наши задачи были нам по силам, поэтому у нас ни одного героя и не было.

Контора провалилась

Случались ли на Авроре какие-то форс-мажорные ситуации?

1974 год. Еду на работу, выхожу из троллейбуса на площади Мужества. Надо успеть к 8:30, а сейчас пять минут девятого. Встречаю замдиректора, он говорит: А что вы не торопитесь? Еще 25 минут, куда торопиться? Надо торопиться. Там все рухнуло. Плавун прорвал метро. Когда подходишь, вроде ничего, только трещина идет по зданию. Но внутри перекрытия одного этажа лежали на другом. Иногда люди в сердцах говорят чтоб эта контора провалилась здесь она повалилась физически, ничего хорошего в этом не оказалось. У меня, в частности, в рабочем столе, до которого было не добраться, диссертация лежала, открытая часть. Думал, дома может быть пожар, могут украсть, а на такой работе что случится?

Что делать дальше? Заново писать? Тогда же компьютеров не было, все от руки. И спасла меня коммунистическая партия. Рядом с моим столом за стеклом находился кабинет начальника отдела. У него в сейфе лежал партбилет и, видимо, что-то еще. Партбилет нужно спасти он не может провалиться. Рабочие из патруля повели его другой лестницей забирать. Когда он документы забрал, я дал одному из этих рабочих денег и мешок: Пойди, пожалуйста, и из стола, который стоит на полу, под которым, правда, нет перекрытий, бумаги возьми. В силу того, что он уже там побывал, рабочий смог сходить и вынес все. Насже для спасения социалистического имущества пускали только c другой стороны, где перекрытия были. Когда я рвался к своему столу, мне говорили: Голос Америки передал, что жертв нет, иихинебудет.

Потом женщины послали небольшого роста сотрудника забрать что-то из завала. Он залез, и в это время пришли генеральный директор и какие-то большие начальники. На мужика что-то посыпалось, и он выскочил им под ноги, как заяц. Генеральный со страху дал ему оплеуху. Это сотрудника спасло. Второго наказания не последовало.

Жизнь непредсказуема. Ты хранишь открытый вариант диссертации в совершенно надежном месте, а под тобой метро рушится. Прорывает плавун, здание над ним перекашивает и все.

Кадр из фильма Прорыв, посвященного аварии в Ленинградском метрополитене в 1974 годуКадр из фильма Прорыв, посвященного аварии в Ленинградском метрополитене в 1974 году

Потом встал вопрос, куда нас переселять. Рядом было два института недоделанный Торговый и незаселенный Институт цитологии Академии наук. Вечером приехал Первый секретарь обкома КПСС Романов, позвонил Косыгину. Тот спрашивает: Что больше подходит? Институт цитологии. Забирайте. Потому что с цитологами общаться это как свинью брить. Крику много, а шерсти мало. Единственное, что нам не подходило крематорий для зверей. Мы его убрали, въехали и сразу начали работать.

93 печатных листа одним пальцем

Когда у вас появился первый компьютер?

Первым был арифмометр Феликс в 30-й школе. Потом в ЛЭТИ я делал какие-то лабораторные работы на перфокартах. Занятия по вычислительной технике проходили на огромных машинах типа БЭСМ-6 и Урал.

Первый домашний компьютер купил дочери, когда ей исполнилось 15 лет. Потратил все деньги, которые были. Дочь выходила в интернет, я на компьютере написал две толстенные книги. На нем стоял редактор Лексикон, и я печатал одним пальцем. За три года появилось 93 печатных листа, причем ниоткуда ничего не списывал. Потом распечатывал на струйном принтере каждую страницу минуты по три. По этому поводу мой научный руководитель Артюхов вспоминал историю из своей жизни. Когда он ехал на юг на своем горбатом Запорожце, практически не останавливаясь, то опередил товарищей на Волге, которые по дороге устраивали пикники. Иными словами, если день и ночь работать, даже с Лексиконом и струйным принтером, можно обогнать кого угодно.

628-страничная книга Анатолия Шалыто, выпущенная петербургским издательством Наука в 1998 году628-страничная книга Анатолия Шалыто, выпущенная петербургским издательством Наука в 1998 году

Почему вы ушли из Авроры?

Я не ушел, по сей день продолжаю там работать по совместительству. Поступил туда в 1970 году, и только пять лет назад перешел в Университет ИТМО на основную работу. Почему не раньше? Я в университете по совместительству работал с 1998 года. Зарплата у профессора в университете была тысяч 30, пока в 2013-м не запустили программу Пять в сто, чтобы пять российских вузов попали в топ-100 мира. Мы четыре раза это сделали в области Computer Science. Когда генеральный директор Авроры Войтецкий узнал, что я преподаю, он вызвал меня и спрашивает: Сколько ты там получаешь? Две тысячи в час. Две тысячи чего?, а поняв, что рублей, сказал: Тогда иди работай. Я спокоен никуда не денешься.

Kotlin и Switch-технология

Какому изобретению ваших коллег в Петербурге вы по-хорошему завидуете?

Зависти у меня нет, я горжусь, что ребята из JetBrains создали язык программирования Kotlin. Главный разработчик Андрей Бреслав учился у нас. Сейчас туда подтянулся еще один наш выпускник Роман Елизаров, в 2020 году он возглавил работы по этому языку. Он чемпион России по программированию, один из главных ответственных за проведение олимпиад во всемирном масштабе. В JetBrains вообще много наших. Они участвовали и участвуют в разработке языка, который два года назад на огромной конференции вице-президент Google объявила вторым языком программирования для Андроидов.

В 1991 годуВ 1991 году

Вы написали книгу Switch-технология, где ввели понятие автоматное программирование. Что это такое?

Программировать можно в разных терминах. Я предлагаю программировать с использованием понятия состояние. Люди живут в состояниях. Жив, здоров, болен. Если болен, то в определенном состоянии находишься. Можно описать состояния и у технического объекта. Определили состояние: открыт-закрыт, открывается-закрывается. После этого формируются дуги, которые обеспечивают переходы из одного состояния в другое. Потом записываются условия переходов.После этого в вершинах и/или на дугах записываются выполняемые действия. И вот так, я считаю, должно начинаться создание любых более-менее сложных поведенческих программ. Это открывает такие возможности, что вы даже не представляете. Так спроектированные программы можно верифицировать, на них может быть выпущена удобная для понимания заказчика проектная документация.

К вам пришли успех и признание?

Признание пришло только в Университете ИТМО. Когда Васильев с Парфеновым увидели очень толстую книгу Switch-технология, они поняли, что, если человек в 1998 году смог ее выпустить, значит, в нем есть стержень. Неважно, что там написано. 1992-1996 годы мрак. Нужно было найти деньги (думаете, их кто-то хотел давать?), напечатать, вычитать, издать. И при этом тебя никто не поддерживает все вопреки. Потом началась схватка в Википедии. Понятие Switch-технология никого не задело, потому что ни с кем не соприкасается, но когда я этот подход назвал автоматным программированием

Есть выдающийся ученый Дмитрий Александрович Поспелов, который по сей день остается самым крупным специалистом в области логического управления (к сожалению, в 2019 году он скончался). В 1997 году на конференции по искусственному интеллекту в Ольгино под Санкт-Петербургом я за завтраком рассказал ему смысл Switch-технологии. Он специалист по автоматам, но в программировании их не применял. Спрашиваю: Почему в схемах такой подход используется, а в программах нет? Он ответил: Здоровый подход. Крепко стоит на земле. Назови это автоматным программированием, если привьется, значит, ты попал.

С выпускниками ИТМО, июль 2018 годаС выпускниками ИТМО, июль 2018 года

Мои ребята написали про автоматное программирование в Википедии, и какие-то невнятные люди, не специалисты, стали это уничтожать. Начали говорить, что автоматное программирование давно известно, автоматы использовались в компиляторах и прочем. А я в этой сумрачной переписке отвечал, что автоматное программирование это не программирование с автоматами. Как линейное программирование это не программирование с линейками. Это просто другой тип мышления. Смысл автоматного программирования, его парадигма, состоит в том, что есть объект управления и система управления. Если они замкнуты, я называю это автоматизированным объектом управления. Это очень похоже на машину Тьюринга, где есть лента, и где есть автомат. Но в ленте каждая ячейка практически ничего не делает, а в моем подходе объект управления может делать все что угодно. Смысл автоматного программирования не программирования с автоматами в том, что программу предлагается представлять как систему автоматизированных объектов управления. Мыслить так меня научили на кафедре Автоматики и телемеханики в ЛЭТИ. Мои ученики в НПО Аврора применяют автоматное программирование на практике, и уже не знают, как без него жить.

Гордость

Что было самым сложным в 1990-е годы?

Семью прокормить. Кто-то уходил торговать, кто-то уезжал. Я уезжать не хотел. Это моя страна, мой язык. Менять работу тоже не собирался, так как я не буддист и жизнь у меня одна. Я выбрал в молодости ЛЭТИ, автоматику и прочее не для того, чтобы немножко этим позаниматься, а потом торговать бананами. Даже если бы пригласили директором предприятия, которое компьютеры продает, я бы не пошел. Решил бороться и выстоял. Владимир Глебович Парфенов выстоял, Владимир Николаевич Васильев выстоял тоже. Им не на что было на чемпионат мира студентов везти, ходили по компаниям, собирали по 50 долларов. Я носил в Аврору бутерброды в течение пяти-семи лет, получая по 20 долларов в месяц. Но мои родители уехали, и мне оставили квартиру сдавал ее за 200 долларов. Если бы этих денег не было, видимо, и я бы сдался на 20 долларов, да еще с семьей, даже тогда было не прожить.

Я горжусь тем, что ни я, ни Васильев, ни Парфенов никто не колебался ни со страной, ни с работой. Мы выбрали науку и образование и пошли. Я по сей день не знаю, кому было труднее тем, кто уехал, или нам кто здесь остался. Теперь у нас все в порядке, чего и другим желаем. А те, кто в десятки раз богаче нас, не уверен, что находятся в большем кайфе, чем мы. Свобода и уверенность в себе, если вы успешны, не обязательно с деньгами связаны. Важно с кем живешь, работаешь и с кем общаешься. Я же общаюсь с одними из лучших молодых людей мира. Надо мной надежнейшие начальники. На день науки в 2018 году пресс-конференцию давал Владимир Николаевич Васильев наш ректор, так он вспоминал, что еще в 2000-е годы никто не хотел наукой заниматься. И сейчас многие считают, что в вузе главное преподавать. Но что такое по-настоящему преподавать? Это заниматься наукой и на лекциях рассказывать, что ты придумал вчера. А те, кто преподает и кому преподают по опаздывающим на 15 лет учебникам,ничего не добьются.

С выпускниками Сашей Наумовым, Пашей Мавриным (чемпионом мира по программированию 2004 года) и Сережей Вишняковым. 2018 годС выпускниками Сашей Наумовым, Пашей Мавриным (чемпионом мира по программированию 2004 года) и Сережей Вишняковым. 2018 год

На той пресс-конференции я услышал от ректора комплимент: По-моему, Анатолий Абрамович, только мы с вами и верили, что наукой надо заниматься.

Я приземленный человек и неверующий еще к тому же. Как говорил Мичурин, не надо ждать милости от природы, все надо сделать своими руками. Например, на знак отличия За наставничество меня никто не подавал. Генеральный директор НПО Аврора Константин Юрьевич Шилов спросил меня, как я его получил, а потом резюмировал: Я так и думал, что тебя никто не выдвигал. Можно добраться до высот и без помощи со стороны. Надо только при этом очень в себя верить, и чтоб очень уж сильно не мешали.

Дома у вас есть артефакты, вызывающие приятные воспоминания?

Главное приятное воспоминание это как мне вручали в Кремле знак отличия За наставничество. Раньше было три вида знаков отличия: Георгиевский кавалер четырех степеней, который в мирное время практически не вручают, а также знаки отличия За благодеяния и За безупречную службу (для гражданских и военных). И вот учредили четвертый знак отличия За наставничество. Я получил его под номером три указ Президента РФ на трех человек был, а у меня фамилия на Ш. Я троек никогда не получал, и это лучшая тройка в моей жизни. Очень горжусь.

Еще у меня есть фото, как мы в 2008 году с Парфеновым, Васильевым и двумя мальчишками: нашими выпускниками Матвеем Казаковым и Георгием Корневым, получили премию Правительства России в области образования. Тогда в Белом доме (не волнуйтесь в том, что в Москве) награждали, а через 10 лет в Кремле. Все, что у меня есть, выкладываю на сайт is.ifmo.ru, там у меня своего рода музейчик. Я просто считаю, что если ты не Достоевский и не Толстой, надо самому о себе позаботиться. Потому что о Достоевском и Толстом напишут журналисты и историки, а о тебе вряд ли.

В моей человеческой истории главное то, что я в 2008 году придумал сохранять в университете лучших. Люди есть разные. Есть те, кто мечтает работать в промышленности. Есть те, кто стремится уехать на Запад. Я же хочу, чтобы они оставались здесь, иначе все погибнет. И вот я занимаюсь этими суперталантливыми детьми и бьюсь за то, чтобы они оставались не в России даже, а на нашей кафедре. Потому что тогда будет кому учить других, а если будем учить только мы с Парфеновым, то все быстро закончится. Это моя главная миссия. Когда пять чемпионов мира по программированию и два призера этих чемпионатов, а также большое число очень талантливых молодых людей постоянно работают на кафедре, это по нынешним временам большое достижение.

После седьмой победы команды Университета ИТМО в чемпионате мира по программированию, 2017 годПосле седьмой победы команды Университета ИТМО в чемпионате мира по программированию, 2017 год

Один человек спросил меня: У парня есть куча офферов из западных контор, а он остается в ИТМО на кафедре. Как это?. Я отвечаю: Очень сложно оставить первого. Второго уже легче. А пятый у нас Гена Короткевич, который семь раз подряд выиграл Google Code Jam и пять из шести Яндекс. Алгоритм, да и много чего еще.

Геннадий Короткевич самый титулованный спортивный программист в миреГеннадий Короткевич самый титулованный спортивный программист в мире

Ни один руководитель больших ИТ-компаний, кроме в свое время Павла Дурова, не вышел с ним поговорить. Очень талантливые ребята мне нужны и интересны, а им хлопотны. Я говорю с ребятами часами, и иногда после этого они меняют жизненную траекторию.

Вручение знака отличия За наставничество. 2018 годВручение знака отличия За наставничество. 2018 год

Университет ИТМО последние годы стремительно развивается и добивается выдающихся результатов. Cамое удивительное, что у нас пять лет назад появились выдающиеся химики, и через три года наш университетпо публикационной активности занял по химии первое (!) место в стране. Пришли два брата Виноградова Александр и Владимир. Они родом из Иваново, после аспирантуры работали один в Израиле, другой в Германии, а хотели работать вместе. В Университете ИТМО это у них получилось. К ним пришли работать ученые из хороших мест. Например, профессор Екатерина Скорб пришла в ИТМО после Института Макса Планка и Гарварда. Однажды в интервью она произнесла одну из лучших фраз о науке, что я когда-либо слышал: Если ко мне подходит молодой человек и спрашивает, стоит ли ему заниматься наукой, я отвечаю: Вам не стоит. Такой вопрос не должен задаваться. Я с детства хотел заниматься наукой, это не случайно получилось. Если человек сомневается, значит, ему стоит заняться чем-то другим.

И еще. Моя книга, посвященная 25-летию кафедры, где я уже больше 20 лет работаю, называется: Мои счастливые годы на кафедре Компьютерные технологии Университета ИТМО. Вот так. Желаю, чтобы и вы могли так сказать или написать о своей работе!

Подробнее..

Арсен Багдасарян новейшая история армянских IT в шести случаях из жизни

18.03.2021 20:06:33 | Автор: admin

Директор DataArt Armenia Арсен Багдасарян 25 лет назад начинал системным администратором. Продолжил тестировщиком, дойдя до руководства QA-департаментом в армянском представительстве Synopsys, затем перешел в аутсорсинг. Вместе с Арсеном мы выбрали несколько историй из его жизни, которые иллюстрируют формирование рынка IT в постсоветской Армении.

Рассказ Арсена Багдасаряна хронологически завершает большой цикл интервью, посвященных истории армянской вычислительной техники, которые музейный проект DataArt собирал более года. В ближайшем будущем мы откроем отдельный лендинг об Армении на сайте IT-музея DataArt.

Культ высшего образования и трудности выбора профессии

В детстве я умудрялся найти на свою голову историй, все конечности переломал по разу-два. У деда моего близкий друг был врачом-рентгенологом, если что, мама звонила ему: Дядя Саак, Арсен опять сломал палец. Помню встретили его в гостях у деда, он обрадовался: Два или три месяца вы мне не звоните. Я уже волноваться начал, все ли у вас нормально. Еще я немного сачковал в школе. Звонил маме после уроков: Мама, я разбил руку. Мама: А какая рука? Когда говорил, что левая, она тут же прибегала. Когда говорил, что правая, она отвечала: Поставь компрессик, я скоро приеду с работы. У мамы выработался своего рода иммунитет: она понимала, что про правую руку я мог преувеличить, чтобы не писать.

До 9-го класса школы я не очень задумывался, кем хочу стать. В детстве, как и все нормальные пацаны, сперва хотел быть космонавтом, потом каким-нибудь секретным агентом. Когда подрос, появилась идея фикс стать хирургом. Я даже целый год занимался с репетитором химией, которую надо сдавать в медицинский. Но все планы изменил один разговор с родственниками.

Арсен Багдасарян второй слева. Школа 71, Ереван, 1980 г. Арсен Багдасарян второй слева. Школа 71, Ереван, 1980 г.

Начало 90-х не очень благополучное время для Армении: война, голод и холод. После развала Советского Союза стало очень некомфортно, мягко говоря. Многие армяне, в том числе, мои родственники, эмигрировали. Когда мой двоюродный брат решил уехать в Америку, они с женой пришли к нам домой попрощаться. Помню, был приятный летний вечер, мы сидели на балконе с прекрасным видом на гору Арарат. Они должны были улетать через день и думали, что навсегда. Никакого просвета не ожидалось, никто не предполагал, что в Армении может что-то развиваться тогда все рухнуло. Плюс война и, можно сказать, блокада с трех сторон один коридор через Грузию.

Жена брата, программист по образованию, спросила, не думал ли я поступать на прикладную математику изучать компьютеры. Самое близкое к компьютеру, что я к тому времени встречал электронная игрушка Электроника, где волк ловит яйца. Она сказала: Представляешь, все, что ты видишь на экране запрограммировано. Если интересно, почитай немножко об этом.

У отца сразу глаза загорелись он инженер, окончил политехнический институт: Я уже год ему говорю зачем медицинский, у нас в роду медиков нет. Как он потом работу найдет? А по инженерной линии поможем.

В школе у нас был предмет информатика. Преподавала его Гаяне Завеновна эффектная женщина лет 25, вся мужская половина школы была в нее влюблена. Благодаря ей мы научились какой-то теории, но в школе стоял лишь один компьютер. Это как в детском садике выставляли дорогие игрушки на высоких полках и не давали детям ими играть, потому что поломают. Так и наш компьютер издалека посмотрели, и нормально. Но с математикой я дружил, и с логикой все было в порядке. Слова жены брата меня заинтересовали.

Отец отговаривал идти на вычислительную технику: пошла молва, что это конец света конкурс большой. Но в конце концов родители сдались: Флаг тебе в руки и барабан мучайся! Год я упорно занимался с замечательным репетитором, физику полюбил настолько, что забыл про двор, футбол,любые другие дела. Но примерно то же происходило со многими моими друзьями: со времен Советского Союза в Армении был культ высшего образования. Поступить в вуз стремились 90 % выпускников школ, к этому подталкивали и родители, даже если сами были рабочими.

Студенческие годы, с друзьями. Сквер Ереванского политехнического института, 1994 г.Студенческие годы, с друзьями. Сквер Ереванского политехнического института, 1994 г.

На экзаменах набрал 18 баллов из 20, скорее, из-за помарок. Мысленно стал готовиться к армии, но поскольку подавал документы не на программное обеспечение и алгоритмические языки, а на конструирование электронно-вычислительных систем, все-таки прошел по конкурсу. Думал через год перевестись на программирование, но остался: одногруппники понравились, а компьютеров студентам ни на одной из специальностей все равно почти не показывали.

Безмашинное образование и попытки заработать

Я учился с 1990 по 1995 гг., чтобы как-то прожить, ты должен был уметь вертеться. Все заводы позакрывались, начиная со второго курса чем я только не занимался. Был период, когда возили в Россию и Беларусь армянские сапоги: брали их на производстве, с мешками летели в разные города и там их продавали. Одно время даже работал в левом цеху по производству алкогольных напитков. Девальвация армянского драма тогда привела к тому, что стипендия у меня была 1 доллар.

Отдых в горах после окончания института, город Джермук, 1995 г.Отдых в горах после окончания института, город Джермук, 1995 г.

Образование было безмашинное 34 компьютера на весь факультет. Когда мы изучали язык Фортран, писали в тетрадках, потом ходили в лабораторию группами по 56 человек. Кто-то вводил программу, дальше все вместе смотрели, что она делает. В общем с компьютером мы работали от силы раз в месяц.

В Ереване был Институт математических машин имени Мергеляна, были несколько интересных заводов, которые выпускали какие-то магнитофоны, но в основном продукцию для советского военно-промышленного комплекса. Со дипломом инженера-электроника-конструктора-технолога в СССР я бы, вероятно, пошел работать на один из них. Но вся эта отрасль легла, и моя специальность стала невостребованной. Я решил подучиться хотя бы на простого оператора понять, как же все-таки работает компьютер.

Когда мы оканчивали 3-й курс, один знакомый приобрел компьютеры для своего офиса и попросил помочь их подключить. Мы с другом сказали, что посмотрим, пришли. Собрался народ, нас представили, как компьютерщиков: Сейчас они всё настроят. Мы попросили, чтобы нам не мешали, заказали кофе, сидим, рассматриваем технику. Монитор, клавиатура есть, а куда воткнуть провода? Смотрим: какие-то разъемы, что-то куда-то нужно совать. Важно не попортить, не туда вставишь короткое замыкание может быть. Минут 3040 трудились, оба были в поту. Потом включили, экран засветился, какие-то строчки пошли DOS.

Мы быстрым шагом дошли до парка, сели на скамейку и оба выдохнули: Не опозорились! После этого во мне что-то щелкнуло. Подумалось: Будет очень стыдно, если меня будут называть компьютерщиком, а я не смогу простой компьютер наладить. Надо было учиться. Но где найти такого специалиста, который мог бы рассказать, что такое операционная система, как работает железо? Первые IT-фирмы в Армении начали открываться только с 9596 года.

Почему они все-таки начали открываться? Еще в советские времена Армения была известна хардовой частью разработок. Немногие знают, что один из первых прообразов персонального компьютера в СССР был создан у нас в Ереванском НИИ математических машин. Тогда и программирование было на довольно хорошем уровне. После развала Союза многие уехали из страны в основном, в США. Благодаря им в итоге и появились первые IT-компании: у нас была армия программистов и инженеров, которым не нужно было платить много. Те, кто оказался в Америке, об этом знали.

Коммерсанты: Арсен Багдасарян второй справа. Продуктовый ларек, Ереван 1996 г.Коммерсанты: Арсен Багдасарян второй справа. Продуктовый ларек, Ереван 1996 г.

В 1995-м мы с друзьями купили компьютеры, накачали на них игр и открыли компьютерный клуб в это время они только начали входить в моду. Бандиты нас не прижимали: Ереван довольно маленький, хотя живет здесь больше миллиона человек, многие люди знают друг друга в лицо. Вот и нас многие знали с детства, и хотя времена были опасные, трогать не пробовали. Но наш компьютерный клуб и без внешнего вмешательства проработал всего полгода, не выдержав конкуренции, подобные заведения вдруг стали расти, как грибы после дождя.

Как запустить IT-отдел с нуля

В 1995 году я окончил институт, IT-компании уже были, но без практических навыков попасть туда было невозможно. Я попросил отца разузнать, где можно подучиться на компьютерщика. Тогда это слово было модным. Компьютерщиками называли и системных администраторов, и программистов, и тестировщиков. Папа позвонил другу детства, замдиректора в одной из первых IT-компаний, которая финансировалось из-за рубежа. Тот сказал: Пусть приходит, посмотрим. Я признался, что ничего толком не умею, хотя в институте учился неплохо и с математикой проблем у меня нет. Меня приставили к одному из специалистов. пообещав месяца за полтора обучить азам.

Начали с того, что такое компьютер, для чего нужна клавиатура, что такое монитор и системный блок. Дальше стали рассматривать операционную систему DOS, от нее перешли к Norton Commander. Потом к Windows. Через пару месяцев я был уверен, что меня возьмут на работу куда угодно. Но в основном нужны были программисты, а я больше по системам, по администрации.

В итоге я оказался в НИИ сейсмологии и сейсмостойкого строительства, где заместителем директора работал отец моего близкого друга. После разговора он дал мне ключи и отправил в сопровождении секретарши в компьютерный отдел. Под толстым слоем пыли там стояли два компьютера и матричный принтер. Я должен был прибраться, а потом в одиночку перевернуть работу института, оцифровав все что можно. Простая работа оператора ввести огромное количество бумажных документов в Word, построить таблички в Excel. Зарплата 2030 долларов. Но я все равно оставался ночами.

Печать на матричном принтере требовала много времени, и я пошел к замдиректора, как герой фильма Джентльмены удачи: Керосинка плохая нужно покупать примус. Сказал, что нам нужны Пентиум и лазерный принтер. Когда назвал сумму, тот пришел в ужас бешеные деньги. Здесь была важная с точки зрения опыта история: я расписал все аргументы в пользу апгрейда. Вызвали начальников отделов, прикинули, насколько повыситься производительность, которая и так уже серьезно выросла, когда документы перестали просто копиться на бумаге.

В итоге я стал начальником отдела, куда взяли еще одного сотрудника, купили не только все, что я просил, но и струйный цветной принтер. Через месяц все приехало, я почти сутки все подключал и налаживал, ставил драйверы. Но теперь у нас был настоящий вычислительный центр.

Стартап внутри вооруженных сил

Месяца через три я понял, что не хочу всю жизнь оставаться оператором, и стал искать работу. В сетях и системах разбирался неплохо, но везде первым делом спрашивали, служил ли я в армии. Я не служил, потому что война уже закончилась, и надобность в двухгодичных офицерах не была высокой. Пошел в военкомат, решение получилось таким: три месяца подготовки, получения звание лейтенанта и распределение в часть. Началась моя армейская эпопея.

По военно-учетной специальности я был артиллеристом, после казарменного положения в учебке меня направили служить в очень хороший район, на один из наших курортов. К этому времени у меня уже была семья, и я смог забрать с собой жену и сына. Служба оказалось довольно интересной, не буду вдаваться в подробности военная тайна.

Лейтенант Вооруженных сил Армении, 1999 годЛейтенант Вооруженных сил Армении, 1999 год

Но для меня было важно, за два года службы не забыть гражданской специальности. Через 23 месяца я встретил хорошего друга, который в университете учился на программиста, но военную кафедру не проходил, и в части оказался сержантом. Решили что-нибудь придумать вместе, тем более, он обещал принести из дома компьютер с принтером.

Поразмыслив, я зашел к начальнику дивизиона и предложил оцифровать картотеку, разгрузив офицеров от лишней писанины. Заключили сделку: освобожденный от нарядов сержант привозит из Еревана свой компьютер, мы получаем маленькую комнату, а я становлюсь начальником вычислительного центра безо всякой техники и с единственным подчиненным. Я дал слово, что к очередной проверке дивизион будет образцово-показательным.

За неделю мы оборудовали ВЦ, день и ночь готовились к инвентаризации, после которой дивизион признали лучшим в полку и вручили переходящее знамя. Все были счастливы, а ко мне потянулись офицеры из других дивизионов: У нас тоже паренек компьютер хочет принести. Я начал учить людей, а параллельно сам осваивал программирование на C++ по книжке в желтом переплете.

Первые банковские служащие без галстуков

В 1999 году я вернулся в Ереван, и друг предложил мне работу в своей новой фирме, подключавшей банки к общей сети Центрального банка Армении. Мы настроили сеть Сбербанка Армении, во всех 6070 отделениях поставили компьютеры, подключили к сети через модемы нормального интернета еще не было. До сих пор у меня в голове слышны звуки соединения. Обучение банковского персонала оказалось адской работы: в основном там работали немолодые женщины, которые раньше с компьютером не сталкивались. Одна из сотрудниц после каждого движения пыталась посмотреть, что же под ней.

Но в итоге автоматизация состоялась: все данные за банковский день собирались в единый файл. Сотрудникам нужно было просто поставить его в нужное место и сделать 23 клика, правда, на то, чтобы с этими тремя кликами разобраться, иногда уходила неделя.

Потом мне предложили перейти в Сбербанк курировать подключенные нами отделения. Я согласился, поскольку мне пообещали должность начальника отдела через четырепять месяцев.

За рабочим столом. Офис компании HPL-Armenia, Ереван, 2001 г.За рабочим столом. Офис компании HPL-Armenia, Ереван, 2001 г.

В банке был дресс-код: все приходили в костюмах и при галстуках, но вскоре я взбунтовался: Жена домой не пускает, каждый день сорочку и штаны стирает, потому что я на работе всегда ползаю под столами и что-то настраиваю. Попросил, чтобы меня принял один из замов, который курировал и IT-сферу. Захожу в кабинет, хмурый мужчина интересуется, с чем я пожаловал. Я попросил его представить себя на моем месте, ползающем в костюме на коленях. Он: Как ты себе позволяешь ставить меня на свое место? Но через неделю нашему отделу разрешили ходить на работу в джинсах и футболках.

Потом в департамент пришли новые люди, и начальником отдела я так и не стал. Но все-таки маленькую революцию для коллег успел совершить.

Из банка в QA и аутсорс

Еще работая в банке, я заинтересовался новой специальностью тестировщика. К началу 2000-х в Ереване было около 20 IT-компаний, в одной из них HPL (Heuristic Physics Laboratories) работал мой тесть, который был системным программистом еще при СССР. Он порекомендовал меня начальнику отдела тестирования, предупредив, чтобы не брали, если не подойду. На собеседовании были какие-то логические задачки, потом мне предложили на полмесяца место стажера. Дней через 10 начальник отдела говорит: Я очень доволен твоей работой. Меня это еще больше вдохновило, я засиживался допоздна, готовил отчеты. В итоге проработал в HPL 5 лет, стал начальником отдела уже Quality Assurance. Потом пришла новость, что HPL покупает одна из самых передовых компаний в этой области Synopsys. Там я работал еще лет 15, то есть, почти 20 лет на одном месте, с одним коллективом. Уходить было трудно, но я решил двигаться дальше.

Курилка в офисе компании HPL-Armenia, Ереван, 2002 г.Курилка в офисе компании HPL-Armenia, Ереван, 2002 г.

Где бы я ни работал, всегда дополнительно занимался чем-то интересным. В 2000-х в Армении не использовали слова аутсорсинг, у нас это называлась левая работа. Но на протяжении 1015 лет у меня была своя команда, мы дружили и делали много разных проектов. Работали под девизом нет ничего невозможного, правда, верили, что можем все. И заказчики нас любили.

После провала в 19901995 гг. началось активное развитие отрасли, с 2000-х пошел резкий рост. Сейчас по официальным данным в Армении около 700 больших и малых IT-компаний, это около 30 тысяч айтишников.

На этом фото Арсен Багдасрян принимает в офисе DataArt в Ереване важных гостей: Радика Ананяна и Рафаела Саргсяна.

Подробнее..

В поисках инженерной культуры Arzamas и DataArt запустили совместный исторический проект

04.03.2021 20:15:20 | Автор: admin

Просветительский проект Arzamas и компания DataArt запустили онлайн-курс о роли ЭВМ и кибернетики в искусстве и массовой культуре в СССР. Проект построен как экскурсия по виртуальному музею, сейчас, кроме основной экспозиции, доступны два тематических зала: один посвящен кибернетическому изобразительному искусству, музыке и поэзии, второй шахматам. Экспозиции о фантастике, неформальной кибернетике, гуманитарных науках и профессии советского программиста откроются в марте и апреле.

Проект строится не столько вокруг самого железа и технических деталей разработки ЭВМ, сколько вокруг профессии эвмщика и отражения советской кибернетики в сознании современников. Авторы курса из Arzamas, как и команда IT-музея DataArt, верят, что это важно. На наш взгляд, в республиках Советского Союза и социалистических странах Восточной Европы во второй половине XX века сформировалась особая инженерная культура. Некоторые ее черты IT-специалисты могут и сейчас наблюдать в локальных профессиональных сообществах. Впрочем, эта идея пока остается гипотезой.

Под инженерной культурой мы понимаем не только ее материальные проявления, которые киберархеологи однажды смогут раскопать в забытых глубинах сети. Речь идет о совокупности общего знания, подходов к задачам, взаимоотношений с людьми внутри специальности и вне ее, традиций и традиций изменения традиций. В двух словах, характерными нам кажутся готовность инженеров и программистов из Восточной Европы к решению невыполнимых задач вместе с предубеждением против тех, кто такие задачи ставит.

Мы стараемся смотреть на материал, который продолжаем набирать самостоятельно и вместе с нашими партнерами, в том числе и с этой точки зрения. К тому же, человеческие истории и неожиданный взгляд на знакомые проблемы нам попросту нравятся. Думаем, совместный проект с Arzamas может быть интересен всем, кто увлекается историей науки и технологий, искусством и социальной антропологией, в частности, задумывается, как достижения в IT влияют на повседневную жизнь и представления людей об окружающем мире.

В заключение мы хотим предложить читателям Хабра небольшой опрос.

Подробнее..

DataArt открыл сайт IT-музея

28.01.2021 20:21:55 | Автор: admin

На сайте IT-музея DataArt собраны шесть больших глав обистории вычислительной техники вСССР, фото и описания нескольких десятков экспонатов,личные истории разработчиков ЭВМ и программистов, которые на них работали. Специально для Хабра мы собрали небольшую серию постеров с предметами коллекции музея.

Приобретен для музея Глебом Ницманом у частного лица. Фото: Митя ГанопольскийПриобретен для музея Глебом Ницманом у частного лица. Фото: Митя Ганопольский

Компьютер Электроника КР-03

СССР, Козьмодемьянск, завод Копир, конец 1980-х начало 1990-х

Компьютер из заводского радиоконструктора для самостоятельной сборки. В комплект входили печатная плата для Радио-86РК с незначительными изменениями, клавиатура Электроника МС7007 и другие элементы, включая ОЗУ на 16 Кб. Экземпляр из нашей коллекции доработан добавлен дисковод под 5-дюймовые дискеты.

Передан в музей Глебом Ницманом. Фото: Митя ГанопольскийПередан в музей Глебом Ницманом. Фото: Митя Ганопольский

Видеотерминал Mera Elzab 7953

В номенклатуре СМ ЭВМ СМ 7209

Польская Народная Республика, Забж, Завод Mera Elzab, 1988

Подобные терминалы использовались как устройства ввода-вывода информации для машин СМ ЭВМ поздних поколений: СМ 4, СМ 1300, СМ 1420, Mera 60, или для оригинальных PDP-11. Экран отображает 1920 символов в 24 строки по 80 символов в каждой. Экранная память построена на статических элементах памяти 1024х4 бит. Видеотерминал управляется при помощи микропроцессоров Intel i8080 или Z80, которые могли заменять аналогами: советским КР580ВК80 и немецким U880, соответственно. Клавиатуру к терминалу СМ 7209 выпускали на заводе Zbrojovka Brno в Чехословакии.

Приобретен для музея Глебом Ницманом у частного лица. Фото: Митя ГанопольскийПриобретен для музея Глебом Ницманом у частного лица. Фото: Митя Ганопольский

Видеотерминал ВТА-2000

Украинская ССР, Винница, завод Терминал, начало 1980-х

Символьный монитор и клавиатура подключались к мини-ЭВМ СМ-1 и СМ-2, архитектура которых была заимствована у машины DEC PDP-11. Выпуск ВТА-2000 в Виннице наладили, чтобы заменить польский видеотерминал Mera и венгерский Videoton. Хотя их ввозили из стран, входивших в СЭВ, они оставались импортными: стоили дороже и оплачивались в валюте, которую приходилось экономить.

Поступил в музей из частной коллекции. Фото: Митя ГанопольскийПоступил в музей из частной коллекции. Фото: Митя Ганопольский

Ленточный накопитель (tape drive) Archive corporation FT-20

США, Archive Corp., 1988

Устройство предназначено для записи информации на специальные картриджи объемом 120 Мб. Калифорнийская компания Archive Corporation занималась производством накопителей на магнитной ленте в конце 1980-х и начале 1990-х годов.

Передан в музей автором фото Митей Ганопольским. Передан в музей автором фото Митей Ганопольским.

Матричный принтер Epson LX 800

Япония, Seiko Epson, конец 1980-х

Эта модель от японского гиганта Seiko Epson, одного из крупнейших производителей принтеров в мире, была популярна на территории бывшего СССР во второй половине 1990-х. Матрица из 9 игл могла печатать на отдельных листах или на протяжной ленте.

Передан в музей Анатолием Рубцовым. Фото: Митя ГанопольскийПередан в музей Анатолием Рубцовым. Фото: Митя Ганопольский

Портативный компьютер Apple Macintosh PowerBook 520

СШАКитай, Apple, 1994

После ухода Стива Джобса в Apple были разработаны несколько продуктов, в частности, ноутбук PowerBook 520 с 9,5-дюймовым монохромным жидкокристаллическим экраном. Микропроцессор 68LC040 от компании Motorola имел тактовую частоту 25 мГц, а объем ОЗУ машины мог быть либо 4, либо 12 Мб. Весил ноутбук уже относительно немного 2,9 кг, а в продажу поступал с предустановленной системой Mac OS 7.1. Стартовая цена базовой модели составляла $2250.

Фото на обложке персональная микро-ЭВМ Электроника МС 0511, разработанная в 1987 году в Зеленограде специально для учебных классов информатики.

Подробнее..

IT-музей DataArt полностью открыл виртуальную выставку, посвященную истории ЭВМ в Армении

18.05.2021 20:09:49 | Автор: admin

Математические машины Армении первый большой спецпроект IT-музея DataArt. Он посвящен армянским инженерам-электронщикам и вычислительной технике, созданной ими во второй половине XX века.

ЭВМ Раздан-2 была запущена в серию в 1961 году. В 1962-м ее показали на ВДНХ СССР как первую советскую ЭВМ второго (транзисторного) поколенияЭВМ Раздан-2 была запущена в серию в 1961 году. В 1962-м ее показали на ВДНХ СССР как первую советскую ЭВМ второго (транзисторного) поколения

Ереванский научно-исследовательский институт математических машин, открытый в 1956 году, стал одной из первых в СССР организаций, изначально ориентированных на разработку ЭВМ. Первые крупные проекты ЕрНИИММ были завершены уже в начале 1960-х, за 30 последующих лет армянские конструкторы сыграли заметную роль в истории развития вычислительной техники в Восточной Европе. В Ереване проектировали и собирали новые машины для науки и образования, промышленности и транспорта, управления и оборонных программ.

Сотрудницы Вычислительного центра Пермского университета на фоне ЭВМ Арагац. Конец 1960-хСотрудницы Вычислительного центра Пермского университета на фоне ЭВМ Арагац. Конец 1960-х

Команда проекта постаралась кратко изложить историю важнейших разработок ЕрНИИММ, поместив ее в контекст культурной, социальной и повседневной жизни советского Еревана. Для этого мы записали несколько интервью с конструкторами и инженерами, включая старейших сотрудников института, пообщались с экспертами в области истории культуры и архитектуры.

Муза кибернетики, Ерванд Кочар, 1972. Фото: Радик АнанянМуза кибернетики, Ерванд Кочар, 1972. Фото: Радик Ананян

Первые ламповые машины и самостоятельное знакомство с полупроводниками; одна из первых советских ЭВМ, ушедших из СССР на экспорт; малые машины, которые имели шанс превратиться в советские ПК; самая сбалансированная машина международного проекта ЕС ЭВМ; комплекс управления стратегической авиацией только часть наиболее заметных сюжетов, описанных на странице выставки. Вы сможете узнать, какие фильмы смотрели и снимали ереванские инженеры, каких джазменов и бардов они слушали, куда ходили по вечерам и ездили по выходным.

Монумент Чайка на въезде в город Абовян, 1960 г. Фотография из личной коллекции Карена БальянаМонумент Чайка на въезде в город Абовян, 1960 г. Фотография из личной коллекции Карена Бальяна

Надеемся, даже связи между математическими машинами, послевоенной репатриацией армян и модернистской архитектурой с ее стеклом и бетоном для посетителей выставки станут намного более понятными. Возможно, кому-то это поможет под новым углом посмотреть и на историю местных IT в своем городе или стране.

Подробнее..

Категории

Последние комментарии

  • Имя: Макс
    24.08.2022 | 11:28
    Я разраб в IT компании, работаю на арбитражную команду. Мы работаем с приламы и сайтами, при работе замечаются постоянные баны и лаги. Пацаны посоветовали сервис по анализу исходного кода,https://app Подробнее..
  • Имя: 9055410337
    20.08.2022 | 17:41
    поможем пишите в телеграм Подробнее..
  • Имя: sabbat
    17.08.2022 | 20:42
    Охренеть.. это просто шикарная статья, феноменально круто. Большое спасибо за разбор! Надеюсь как-нибудь с тобой связаться для обсуждений чего-либо) Подробнее..
  • Имя: Мария
    09.08.2022 | 14:44
    Добрый день. Если обладаете такой информацией, то подскажите, пожалуйста, где можно найти много-много материала по Yggdrasil и его уязвимостях для написания диплома? Благодарю. Подробнее..
© 2006-2024, personeltest.ru