Советские компьютеры

Владимир Китов, работающий с ИТ более полувека, возглавлял команды программистов в ГВЦ Минморфлота СССР и ЦНИИ Монолит, руководил разработкой ПО для международной системы космического спасения КОСПАС-SARSAT и созданием мультитерминального монитора для ЕС ЭВМ. Он работал топ-менеджером в компаниях DEC, SIEMENS, Техносерв, IBS, Fujitsu, написал учебник по системному программированию и несколько монографий, а теперь занимается историей информатики.

В продолжении интервью Владимир Китов вспоминает своего отца Анатолия Ивановича и других выдающихся советских ученых, объясняет, почему история автоматизированных систем управления заметная часть истории страны, рассказывает о работе для сельского хозяйства в Институте кибернетики на рубеже 1980-1990-х.

Мой трудовой путь можно разбить натри периода: социалистический (1968-1991гг.), капиталистический (1991-2011гг.) ипенсионерский (с2011 года понастоящее время).
Первая часть нашего разговора охватывала первый, советский период моей трудовой деятельности с1968 по1991год. Вапреле 1991-го началась работа уже вусловиях капитализма, она продолжалась до2011 года включительно.

Об истории АСУ в СССР

История АСУ это не просто история информационных технологий. Это часть истории страны, потому что в 1960-70 годы в СССР была создана целая индустрия автоматизированных систем управления, в которой работало порядка 700 тысяч человек. Электронщики, программисты, алгоритмисты, аналитики, постановщики задач: на всех многочисленных промышленных предприятиях страны были свои отделы АСУ, в каждом из которых работало порядка 100 человек. Т. е. это история самостоятельной индустрии со всеми ее взлетами и падениями.

Возьмите любое современное предприятие для оперативного информирования и обработки бизнес-информации используются так называемые ERP-системы. В Советском Союзе их место занимали АСУ. Это целый технологический океан, подразделяющийся на отдельные самостоятельные научные направления моря. Например, АСУ ТП (автоматизированные системы управления технологическим производством производственными линиями и станками). Потом АСУП (автоматизированные системы управления предприятиями) компьютерные системы, с помощью которых для принятия управленческих решений информировали директора, его заместителей, главного бухгалтера, начальников управлений, производств, цехов и других руководителей.


Первой в СССР системой для крупного предприятия была АСУП Львов, внедренная на Львовском телевизионном заводе Электрон в середине 1960-х гг.

Еще одно ИТ-море ОАСУ (Отраслевая автоматизированная система управления). Кто централизованно руководит предприятиями, КБ, заводами, НИИ в каждой отрасли? Министерство. В министерство оборонной промышленности, например, входило порядка 300 крупных предприятий по производству оружия. Или, допустим, ОАСУ МРП министерства радиопромышленности, на заводах которого производились компьютеры ЕС ЭВМ, СМ ЭВМ, Урал и другие. Дальше РАСУ, республиканские АСУ. 15 союзных республик, в каждой собственный Совмин, свой республиканский ЦК КПСС, своя структура.


Задача по созданию ОГАС вошла в число решений XXIV съезда КПСС, проходившего весной 1971 года

Предполагалось, что все эти многие тысячи автоматизированных систем будут составными частями ОГАС Общегосударственной автоматизированной системы, названной так после 1970 года. Начиналось это как ЕГСВЦ Единая государственная сеть вычислительных центров. Еще в 1959 году идею ЕГСВЦ Правительству СССР предложил мой отец Анатолий Иванович Китов для коренной перестройки экономического управления и планирования национальной экономики. Главным пропагандистом и идеологом ОГАС был Виктор Михайлович Глушков. К сожалению, коммунистическими лидерами он не был наделен никакими властными полномочиями в области АСУ в масштабах страны, и его предложения носили не обязательный, а лишь рекомендательный характер.


Рукопись Анатолия Китова 1959 года, посвященная проекту Красная книга единой системе управления народным хозяйством и Вооруженными силами СССР

Как в СССР управляли коммунистические лидеры? Упрощенно. Собирается совещание Политбюро ЦК КПСС, например, по вопросам урожая, или производства в стране тракторов. Допустим, отстает Ростовская область разумеется, ее я привожу просто в качестве условного примера. Тогда глава СССР Н. С. Хрущев или другой крупный руководитель снимает телефонную трубку и делает секретарю Ростовского обкома партии неприятную словесную взбучку: Ты такой-сякой, разгильдяй, почему у тебя заводы плохо работают? Почему план не выполняют?


Никита Хрущев не церемонился и во время публичных выступлений, а в более узком кругу выражался особенно резко

Будет сделано, Никита Сергеевич! Выполним! Тут же сам трубку снимает, звонит на завод: Почему, паразиты, не выполняете? Директор завода костерит начальников цехов и производственных участков: Поснимаю с должностей, оставлю без премии! Почему план не выполняете? Да потому что либо планы нереальные, либо кто-то из рабочих на смену не вышел (допустим, запил), либо смежники запасные части не подвезли, а подвезут их лишь в конце месяца.

Но что думает начальник участка в этом случае? Давай-ка ясовру, что план выполнил, авконце месяца, квартала или года ударно наверстаю. Дальше начальник цеха врет на уровне предприятия. Директор предприятия врет секретарю райкома КПСС. И так на всех уровнях. Существовали даже специальные термины приписки и штурмовщина.


Против штурмовщины и авральной работы в конце отчетного периода в СССР вели активную агитацию, которая однако цели не достигала

А все потому, что советским начальникам не хотелось, чтобы их сняли с должностей, лишив персональных машин, престижных пайков, государственных дач и прочих благ. А благ давалось тем больше, чем выше была должность. Ведь СССР это была страна распределения дефицита на всех уровнях. Вот я хотя был и небольшим руководителем начальником отдела но и то имел ордера на получение дефицитных товаров: дубленки, ондатровой шапки, японской куртки, путевки на отдых в Болгарию, а потом еще и автомобиля. Регулярно получал пищевые наборы: банка растворимого кофе за 10 рублей, палка финского сервелата и прочие дефицитные продукты. Плохо работаешь не дадут. Поэтому на всех уровнях врали. Вроде по документам все хорошо, а результат неудовлетворительный. Центральное место в управлении занимал субъективный человеческий фактор, роль которого предлагалось радикально уменьшить, установив ЭВМ. Т. е. с помощью внедрения глобальной компьютерной системы предлагалось все эти рапортующие звенья, начиная с каждого производственного участка и вплоть до московской центральной власти, компьютеризировать и объединить в единую сеть. Датчики зафиксируют, что деталь произведена, и тут же сообщат на уровень цеха. Потом информацию о производстве более крупных блоков и изделий ЭВМ сообщит на уровень предприятия. И так далее наверх. Компьютер же не соврет. Такой была идея, но она не прошла.

Главная причина этого крайняя нерешительность существовавшей тогда застойной советской власти. Анатолий Иванович Китов в одном из своих писем наверх предостерегал: Не надо ожидать, что все утрясется само собой. Но хрущевско-брежневская власть была слишком слаба в коленках, чтобы решиться на серьезный проект. Она тихо ожидала, что все как-то образуется без глобальной перестройки управления национальной экономикой. С годами ситуация в стране становилась все хуже и хуже сначала застой, потом стагнация и наконец распад великой страны. Все закономерно.

И это очень жаль, т. к. СССР с его централизованным планированием и управлением был для ОГАС идеален. Я вот думаю, не исключено, что при товарище И. В. Сталине блестящая идея ЕГСВЦ/ОГАС, могла бы и реализоваться. Он был способен рискнуть и пойти на реализацию этого дорогостоящего проекта, потому что, будучи жестоким тираном, оставался человеком умным и думал об укреплении государственного могущества. Все-таки неслучайно он из аграрной страны за короткий срок сделал промышленного гиганта.

Потом при нем коммунисты умели хорошо всех запугивать. Как говорил Сталин: Наши ученые хорошо работают, когда процентов 10-15 из них сидит. Я слышал, что даже у Сергея Павловича Королева были бланки: арестовать такого-то за невыполнение задания и пустое поле для фамилии. Как писал академик Борис Евсеевич Черток, заместитель Королева, ракетно-космическая отрасль, как и ядерная, работали тогда по законам военного времени. Все было жестко: за срыв выполнения плана можно было и срок получить.

Приходится иногда слышать, что при существовавшей тогда технике связи, с огромными допотопными компьютерами реализовать такой проект было нереально. Но мне такое суждение кажется близоруким. Предлагалось создать ЕГСВЦ, но никто не говорил, что работать ЕГСВЦ должна на устройствах, которые есть в наличии. В свое время нереальными были и полеты космос, и атомный проект. При прямом и четком распоряжении руководства, как и в этих двух случаях, поставленная учеными глобальная задача могла бы вытянуть вверх и все нужные для ее решения отрасли. И связь, и компьютеры.

Еще в конце 1950-х годов Анатолий Китов утверждал, что за автоматизацию в стране должен отвечать государственный руководитель в ранге члена Политбюро ЦК КПСС, а все работы в области ЭВМ и АСУ должен монопольно осуществлять, координировать и внедрять единый государственный орган союзного значения отдельное министерство. Только так дело не будет пущено на самотек.


Анатолий Иванович Китов доктор технических наук, профессор, заслуженный деятель науки и техники РФ, академик РАЕН, инженер-полковник

К сожалению, в семидесятые годы в СССР к индустрии АСУ стали массово примазываться разношерстные приспособленцы в лице бывших партийных и комсомольских номенклатурных работников (как правило, плохо образованных в области ИТ). В стране на АСУ тратились огромные средства, а эффект от их деятельности был невысоким. Бессистемно и безо всякой координации создавались тысячи не связанных между собой АСУ. Как тысячи кирпичей еще не здание, так и разрозненные, разнотипные, разностандартные аппаратные и программные средства сами по себе никак не формируют единой системы. Это скорее было дискредитацией идеи автоматизированного управления, к которой прикрепился термин лоскутно-кусочной автоматизации. На саму аббревиатуру АСУ некоторые руководители стали смотреть скептически.


П. Л. Смилянский. Какая АСУ эффективна? Из книги Руководителю об автоматизированных системах управления. М., Экономика, 1988 г., с. 11

В 1976 году Мстислав Келдыш, уже не будучи президентом АН СССР, со свойственной ему прямотой говорил: Плохо у нас с периферийными устройствами ЭВМ и, может быть, еще хуже с их математическим обеспечением Надо, мне кажется, подготовить и поставить вопрос об изменении порядка создания электронных машин. Должна существовать одна организация объединение или министерство которая с участием Академии наук будет разрабатывать в комплексе современные электронные машины, потому что дальнейшее отставание в этом отношении недопустимо. Тем самым Мстислав Всеволодович практически слово в слово повторил утверждение Анатолия Китова, высказанное в 1959 году в письме главе СССР Н. С. Хрущеву.

Интеллектуальные встречи

Старшие регулярно ходили друг к другу в гости. Часто собирались у моих родителей, которые, я думаю, вполне сознательно, усаживали меня где-нибудь на краешке стола. Постоянно звучали песни, смех, тонкий юмор. Цементирующей основой компании была моя мама Галина Владимировна. Папины друзья и соратники называли его отцом советской кибернетики, а мою маму, в шутку, ее матерью.

Это были даже не посиделки, а обсуждение того, что их волнует. Разговор всегда переходил на науку: информатику, АСУ, программирование, новые идеи. Для каждого это было самое главное. Я считал, что у меня три старших друга из выдающихся ученых: Алексей Андреевич Ляпунов, Николай Пантелеймонович Бусленко и Виктор Михайлович Глушков, которые каждый раз со мной беседовали. До школы у меня был большой плюшевый кот в сапогах, которого я называл Ляпунов. С удовольствием вспоминаю бывавших у нас Игоря Андреевича Полетаева, Николая Андреевича Криницкого, Башира Искандаровича Рамеева, создателя зеленоградских компьютеров Израиля Яковлевича Акушского.


Дом на набережной, где жила семья Китовых, официально назывался Домом правительства

Еще один повод собраться приезд кого-либо из немосквичей. К нам постоянно заходили в гости Леонид Витальевич Канторович и его супруга, которые часто прилетали из Новосибирска. Он впоследствии получил Нобелевскую премию. Из Киева приезжал Виктор Михайлович Глушков. Как депутат Верховного Совета СССР, он постоянно бывал на заседаниях в Кремле перейти через Москва-реку из Кремля в Дом на набережной, где мы жили, было проще простого. Он регулярно приходил к нам, в том числе в обеденные перерывы между заседаниями. Накормить его маме было легко он предпочитал картошку с селедкой. С ним я познакомился лет в двенадцать, когда папа взял меня в МГУ, где он читал лекцию по кибернетике в Большом актовом зале. Помню, что я тогда сильно стеснялся своего возраста и отец старался меня подбодрить.


Алексей Андреевич Ляпунов математик, один из основоположников кибернетики, член-корреспондент АН СССР с 1964 года

Самое главное удивительный дух этих вечеров. Никакого соперничества, никакой борьбы за приоритеты, никаких споров я прав, а вы не правы. Спокойный доброжелательный разговор интеллигентных, уважающих друг друга людей, для которых главное это выяснение истины. Часто они при этом так увлекались дискуссией, что продолжали беседу даже в прихожей, надевая пальто. Так было и в один из вечеров, когда я уже был студентом. Утром надо уходить в институт, а на вешалке нет моей довольно потертой шапки из кролика, зато висит прекрасная пыжиковая. Пришлось пойти учится в ней, а уже вечером я стал выяснять, кто же вчера мог моего кролика на этого пыжика поменять. Оказалось увлеченный дискуссией Ляпунов. Говорю по телефону его родственникам: Сейчас приеду поменяю шапку обратно, а они мне отвечают, что он уже улетел в Новосибирск. Пришлось ждать, пока он в очередной раз приедет в Москву. Зато, когда я к нему все-таки приехал, он познакомил меня с другим гостем Борисом Владимировичем Гнеденко, по учебнику которого я как раз в то время изучал теорию вероятностей.


Первое издание учебника Б. В. Гнеденко вышло в 1950 году

Регулярно читали стихи: Пушкина, Евтушенко, Рождественского, Самойлова, и песни пели: народные русские и украинские, военные, Есть только миг между прошлым и будущим и другие. Анатолий Иванович Китов, который 1940 году был ротным запевалой, с особым чувством исполнял На безымянной высоте и Марш артиллеристов, и все ему подпевали.

Каждый из этих людей вызывал у меня восхищение. Они были великими тружениками и интеллектуалами. В отличие от последующих более практичных поколений ученых, не ввязывались в какое-либо соперничество за личное первенство, не кичились своими заслугами. Отец никогда не тратил время на беспредметную критику власти, хотя сам серьезно пострадал от нее. Считал, что времена не выбирают и надо в любое время добросовестно и самоотверженно трудиться. Он, например, никогда не ругал ни страну, ни ее коммунистических руководителей, хотя его проект Красная книга отвергли, а самого за этот проект исключили из Коммунистической партии, в которую он вступил еще во время войны на фронте. Через год, правда, восстановили. Поняли, что он хотел как лучше для страны и ее народа: объединить компьютеры всех министерств и предприятий СССР в Единую компьютерную сеть (ЕГСВЦ) для управления народным хозяйством страны. Еще в 1959-м два письма в ЦК КПСС Хрущеву со своими предложениями посылал и потом продолжил эти идеи отстаивать. Когда где-то в 1971 году он понял, что руководство КПСС, поддерживая идею на словах, на деле никогда не будет создавать ОГАС для перестройки управления экономикой, переключился на более реальную проблему медицинскую кибернетику, стал главным конструктором АСУ Здравоохранение.


Анатолий Китов (третий слева) в Гарварде, 1966 г.

Он был не на словах, а на деле истинным патриотом своей Родины и глубоко преданным своей семье человеком. Видимо, поэтому кураторы из КГБ его беспрепятственно выпускали в научные командировки за границу. В том числе, не только в составе делегаций, но и одного.


Галина и Анатолий Китовы, 1947 год. Фото из фондов Политехнического музея

Это были какие-то удивительные люди люди эпохи Возрождения. У них было свойство они на протяжении всей жизни учились. Тот же Анатолий Иванович вечером перед сном читал книги по биологии, пытаясь понять строение клетки, конструкцию мозга, первопричины онкологический образований. Когда он стал регулярно ездить за границу, уже после пятидесяти, довольно быстро выучил разговорный английский язык и без труда общался с иностранными коллегами, читал лекции в американских университетах, выступал с докладами на конференциях. У него была уникальная память. Английский для свободного чтения научной литературы он выучил в военной академии во второй половине 1940-х годов. А основным иностранным языком для него был немецкий, которым он владел свободно еще с войны.

Анатолий Иванович Китов и ВЦ-1 МО СССР (в/ч 01168)

У отца было две страсти: наука и спорт. Я вообще не помню его лежащим на диване или сидящим перед телевизором все время за письменным столом. Что-то писал, думал Утром я просыпался рано до школы в 7 утра бегал с товарищем по набережной Москвы-реки. Так вот, просыпаюсь, а он уже сидит за столом. Что касается спорта, он был чемпионом Ташкента по гимнастике, неплохим теннисистом, шахматистом. Каждое утро делал зарядку, а еще ходил в бассейн ЦСКА, что на Ленинградском проспекте, и брал меня с собой. За его Вычислительным центром 1 была закреплена дорожка, где сотрудники могли в определенное время поплавать.


Анатолий Китов за письменным столом

В одно из посещений бассейна папа говорит: Надо заехать ко мне на работу. Немного волнуюсь, предстоит серьезное дело. Потом я узнал, что это было связано с запуском спутника расчет орбиты на ЭВМ Стрела, стоявшей в ВЦ 1. Бассейн ЦСКА находится у метро Аэропорт, а ВЦ у метро Беговая. Это рядом, один район.


Зимний плавательный бассейн ЦСКА в Москве на Ленинградском проспекте. Источник

Подъехали, стоявший на посту майор меня с руководителем в/ч по молодости тоже пропустил, к тому же я был в коротких штанах. И вот мы вошли в машинный зал. Он был огромный, метров 500 квадратных. Множество электронных ламп и жгутов проводов. Тогда случился визит-эффект приехал начальник и компьютер дал сбой. Дежурный инженер, капитан, стал носиться молнией по этому машинному залу, искать причину. Конкретную, вышедшую из строя, лампу система не определяла. Он вынимал огромный блок, в котором было 20-30 этих ламп проверял, потом вынимал другой. В итоге справился. Очень энергичный офицер, как и все в его дежурной смене.

Вообще ВЦ-1 это отдельная история. В 1950-е годы крупнейший вычислительный центр в стране и один из крупнейших в мире. В нем работали более 1000 человек. Одних математиков человек 50, несколько сот программистов то ли 200, то ли 300. Целая армия. Молодежь, в основном, брали с мехмата МГУ и из других ведущих вузов страны. Попасть в эту секретную организацию было престижно. Хорошие оклады, интересная работа, давали жилье. Сейчас в почтовые ящики никого не затащишь, потому что все хотят ездить по миру, а тогда в любом случае никто не ездил, т. к. не выпускали граница на замке.


Торжественное собрание в ВЦ-1 МО СССР. В первом ряду слева полковник Анатолий Китов

Талантливая молодежь. Мощная научная верхушка: Лазарь Аронович Люстерник, Алексей Андреевич Ляпунов, Николай Пантелеймонович Бусленко, Игорь Андреевич Полетаев, Олег Владимирович Сосюра, Николай Андреевич Криницкий и ряд других. Очень сильное среднее звено начальники лабораторий, старшие научные сотрудники, начальники отделов. В основном, это были фронтовики, люди, прошедшие войну и почувствовавшие свое призвание. Таким был и мой отец. До войны он хотел быть ядерщиком, два месяца проучился в Университете на физмате, но, увидев Катюши, понял, что начинается ракетная эра, и поступил на баллистический факультет Академии Дзержинского. Первая работа на Королева. Делали ракету Р-1, точную копию Фау-2. Сталин тогда запретил какие-либо модификации только скопировать, и чтобы взлетела.


Транспортировка ракеты Р-1

У отца есть изобретение, фундаментальные статьи с математическими расчетами по ракетной тематике. Но потом появились компьютеры, и это его увлекло. Анатолий Иванович считал, что основа основ это математика. Еще учась в артиллерийской Академии имени Дзержинского, он получил персональное разрешение начальника академии на посещение семинаров Андрея Николаевича Колмогорова на мехмате МГУ. Он считал, что математика развивает мозги и повышает общую научную культуру. Поэтому ввел дополнительное образование всех сотрудников ВЦ-1 на математических курсах вместе с обучением работе с ЭВМ и программированию. Новые сотрудники приходили из вузов и их тут же отправляли доучиваться.

А как электронщиков учили! Решением Правительства СССР первые ЭВМ Стрела были поставлены в Институт прикладной математики, где директором был Келдыш и считались ядерные реакции; в НИИ Алмаз, где у Расплетина создавались системы противовоздушной обороны; в ВЦ-1 МО СССР, ВЦ Академии наук и в НИВЦ МГУ. В двух последних ВЦ тоже считались оборонные задачи и этаж, где стоял компьютер, закрывался все было секретно.

В самой середине 1954 года Анатолий Китов подписал приказ по в/ч 01168: Командировать инженеров по электронике в СКБ-245 для совместной работы по производству компьютера Стрела для ВЦ-1. То есть инженеры ВЦ-1 были направлены туда, где их Стрелу делали. По специализациям: одну группу офицеров бросили на создание АУ (арифметическое устройство), другую на ОЗУ, третью на внешние накопители и т. д. Причем с еженедельными письменными отчетами о проделанной работе. В конце все командируемые сдавали экзамены совместной комиссии из представителей СКБ-245 и ВЦ-1. Так учили и учились в 1950-е годы.

Хряки

После ЦНИИ Монолит (п/я Р-6211) был период, когда я около двух лет работал заведующим лабораторией компьютерных сетей в Институте кибернетики. Там для сельского хозяйства делали систему управления кормлением животных. Это очень интересно. Как коровку покормишь, так она и молочка даст. Было целое поколение программ кормления свинок, созданных в лаборатории моего коллеги Сергея Бурьяна: комплексы Хряк-1, Хряк-2, Хряк-3. Кормление коров там, насколько я помню, до 60 ингредиентов, из которых в зависимости от времени года формируется их питание. Сейчас российская компания Аплана-Европа под руководством Игоря Морозова сделала интересную систему для управления мясомолочными комплексами для Великобритании. Теперь управление питанием британских коровок происходит по нашим российским алгоритмам.

***

В самом начале 1991 года корпорация Digital Equipment Corporation (DEC) тогда главный конкурент IBM решила открыть представительство в СССР. В Советском Союзе компьютеры ЕС ЭВМ были аналогами компьютеров IBM 360, а СМ ЭВМ компьютеров DEC. DEC делал великолепный компьютер PDP 11/70. Я в марте 1991-го прошел пять собеседований и с апреля стал у них работать. Кстати, был первым россиянином, принятым на работу в московское представительство. Не исключаю, что во многом благодаря тому, что руководил созданием ОБИ конкурентного продукта системы CICS IBM. Но капиталистический период моей трудовой деятельности, наверное, уже отдельная история.

Старший научный сотрудник киевского Института кибернетики Вера Глушкова сейчас занимается историей вычислительной техники. В первой части интервью музейному проекту DataArt, посвященной ее отцу, выдающемуся ученому Виктору Глушкову, Вера Викторовна рассказывает, как он стал самым молодым академиком СССР, о международном признании, создании Института кибернетики и первых автоматизированных системах управления.

(На фото Вера Викторовна вместе с отцом. Около 1970 года)

Озарение на Военно-Грузинской дороге

Отец приехал в Киев в 1956 году после защиты докторской диссертации, в которой он доказал пятую обобщенную проблему Гильберта. В 1900 году на конгрессе в Париже немецкий математик Давид Гильберт поставил 23 проблемы, большинство из которых не решены до сих пор. Когда отец выбрал одну из них в темой диссертации, учитель говорил ему: Витя, лучше возьми какую-то другую задачу, а эту потом решишь. Но у папы бы упрямый характер, он сказал, что будет заниматься именно ею.


Виктор Глушков в горах. Это и другие фото из семейного архива предоставлены В. В. Глушковой

Отец рассказывал, что решение ему пришло во время похода по Военно-Грузинской дороге: Посмотрел на забор какой-то ободранный, и тут меня осенило. В своей жизни он пережил много различных эмоциональных ситуаций, большую любовь, дружбу. Но то ощущение, которое он испытал на Кавказе, не сравнимо ни с чем.

Потом целый год отец проверял это решение, и оно оказалось правильным. Защита диссертации по такой проблеме вывело его в мировую элиту алгебраистов, его приглашали во Францию, в другие страны. Продолжить работу отцу предложили в Москве, Ленинграде и Киеве. На семейном совете выбрали Киев.


Виктор Михайлович Глушков во время учебы в аспирантуре

Детские годы

С детства отец занимался не только математикой, но и техникой. Его папа окончил Екатеринославский политехнический в Днепропетровске (Днепре). Как независимый наблюдатель участвовал в переговорах Красной армии и батьки Махно. Вспоминал, как Махно проводил собрания. Поднимал пистолет и говорил: Будем голосовать. Кто против? Демократично так. Кольт и доброе слово всегда лучше, чем просто доброе слово.


Виктор Глушков с родителями

Дед много занимался с папой. Сначала они вместе делали управляемые машинки. Потом, в школьные годы, электронную пушку отец рассчитывал траекторию полета заряда. В военном деле это одна из наиболее известных задач, которая применяется, в том числе, для баллистических и других ракет. Сделали они и свой первый телевизор. Мало кто знает, что первое экспериментальное телевидение существовало СССР еще в 1930 годы: в Москве, Ленинграде и Киеве. Радиоприемники, естественно, собирали. Т. е. отец был и с техникой на ты, и с математикой. Еще физику любил. Говорил: Я уже в 5 лет знал, что буду физиком или математиком. Где-то в 6-м классе решал, что ему больше нужно, и выбрал математику. Материалы проходил с опережением графика. Уже в школе сам изучал вузовские учебники по высшей математике. Я когда-то тоже пыталась, но больше чем на год вперед не одолела.


Виктор Глушков школьник

Экзамен в очереди за хлебом

Когда папа окончил школу, началась война. Пытался уйти добровольцем на фронт, но его не взяли по зрению. Семья пыталась уйти, но немцы их взяли в котел. Пришлось вернуться обратно в Шахты и остаться на оккупированной территории. Моя бабушка Вера входила в состав подпольной организации, была одним из ее руководителей. Папа делал для них радиоприемники. В один день, когда он шел домой, ему сказали: Витя, не возвращайся. Твою маму забрали в гестапо. Еще с одним парнем ушел за город, жил в заброшенном доме, ел мерзлую конину и почти каждый день ходил к гестапо, надеясь через забор увидеть маму. Но ее расстреляли.


Виктор Глушков с мамой Верой Львовной

За то, что папа находился на оккупированной территории, в институт его ни в Москве, ни в Ленинграде не приняли. Смог поступить только в Новочеркасске. Сейчас это Политехнический университет, тогда Новочеркасский индустриальный институт. На 3-м курсе он понял, что все-таки нужно заниматься математикой, и подал документы в Ростовский университет. Там надо было пересдать чуть ли не 20 предметов. Приехав в Ростов, папа спал на вокзале. Где находил преподавателя, там и сдавал. Рассказывал, что астрономию сдавал в очереди за хлебом чертил карту звездного неба на спине преподавателя. Он с успехом сдал все экзамены и Ростовский университет окончил. Получилось как бы двойное образование: когда он стал более или менее известным, ему постфактум вручили инженерный диплом Новочеркасского индустриального института.


Книжка аспиранта Уральского государственного университета

После института они с мамой поехали по распределению на Урал. В Свердловске отец был в аспирантуре, работал ассистентом в Лесотехническом институте, защитил кандидатскую по чистой математике. Потом докторскую по проблеме Гильберта.

Самый молодой академик

В Киев папа приехал на место Сергея Алексеевича Лебедева, который перебрался в Москву. Его лаборатория в Феофании располагалась ни много ни мало в храме святого Пантелеймона. Кстати, меня в этом храме потом крестили. Я не знала, где буду креститься, меня туда отвели. И это было именно то место, где начинал работать мой отец.


Свято-Пантелеймоновский собор в Феофании (ныне Голосеевским районе города Киева) был построен в 1905-1912 гг. В 1990 г. здание было передано Украинской православной церкви

В этой лаборатории по вычислительной технике, принадлежавшей институту механики, Лебедев в 1952 году сделал МЭСМ малую электронную счетную машину. Это первая машина с памятью в континентальной Европе. Лебедева сразу же забрали в Москву, уже там он создал знаменитую БЭСМ-6. Ну а лабораторию возглавил Глушков. Он стал ее расширять, сам набирал себе сотрудников. Ездил по вузам Украины, присутствовал на защите дипломов, чтобы найти людей с хорошим математическим бэкграундом.


Виктор Глушков (слева) с Виктором Чариным (в центре) во время конференции в Ленинграде. 1950-е гг.

В 1957 году папа создает ВЦ вычислительный центр Академии наук, который в 1962-м преобразуется в Институт кибернетики, а сам в 30 с небольшим лет становится самым молодым академиком сначала Украины, потом СССР. Дальше вице-президентом Академии наук Украины, заместителем Патона. Этот статус он сохранял до конца дней.


Удостоверение вице-президента АН Украинской ССР, выданное Виктору Глушкову в 1967 г.

Создание Института кибернетики

В 1997 году, через 15 лет после папиной смерти, американцы наградили его медалью Компьютерный пионер. Она очень престижная, всего несколько ученых из СССР ее получили. Вручают через 15 лет, чтобы лучше был виден вклад ученого в мировую науку. Его наградили за три достижения (обычно награждают за одно, максимум два), в частности, за создание уникального Института кибернетики.


Медаль Пионер компьютерной техники самая престижная награда Компьютерного общества IEEE, учрежденная в 1981 году

Сейчас очень модно словосочетание цифровой суверенитет. Вот под него папа институт кибернетики и делал. Там были все этапы создания информационных технологий. Все, что в мире было, включая направления по искусственному интеллекту. Только он где-то что-то услышит, сразу открывается отдел, начинаются работы в этом направлении. У нас были экспериментальный завод, конструкторское бюро, отдельно программисты, которые писали не только приложения, как сейчас, а трансляторы, интерпретаторы, системы масштаба Android или Windows. Был теоретический отдел я потом в нем работала, космический космоса было очень много, военная тематика это больше половины работ института. В лучшие годы у нас работало 6 тысяч человек. Честно говоря, не знаю ни одного завода, ни одного крупного предприятия в Украине, с которым бы не сотрудничал наш Институт кибернетики. По Советскому Союзу тоже не меньше, потому что Глушков был главным консультантом по автоматизации оборонной отрасли СССР.


Выступление на международном конгрессе, 1960-е гг.

Они создали девятку знаменитую девять институтов по родам войск сухопутные, авиационные и т. д. Он руководил их работой. Помимо этого, они занимались разными военными разработками бортовыми компьютерами для подводных лодок, самолетов. Делали уникальную систему ПВО, участвовали в разработке системы Град это только то, что я знаю, а я, к сожалению, знаю мало. Автоматизации мы точно много делали: систему Юпитердля военно-морского флота, базы МВД и КГБ не только Украины, но и СССР. Магистральные нефтепроводы Советского Союза, расчет профилей БАМа, Ульяновский авиационный завод автоматизировали. Уж не знаю, что не автоматизировали. У меня подруга ездила на Останкинскую телебашню тоже какой-то автоматизацией занималась. Отец руководил работами по IT- обеспечению Олимпиады-80.

Думаю, именно у нас в институте лучше всех знали экономику страны. Отец предлагал общегосударственную автоматизированную систему управления, поэтому было изучено очень много, включая информационные потоки экономики Советского Союза, документооборот на каждом предприятии и так далее. Колоссальная работа была проделана.


Виктор Глушков на отдыхе играет в шахматы со своим бывшим аспирантом Виталием Деркачом, 1970-е гг. Шахматы были страстью Виктора Михайловича

Когда я изучала работу по автоматизированной системе управления в Болгарии, удалось найти дай бог четверть материалов далеко не все тогда попадало в библиотеки. И все равно простое перечисление название проекта, сколько людей участвовало у меня заняло страниц 12 печатного текста. Это всего один проект, про который сейчас и не помнит никто. Про остальные молчу. Про оборонную отрасль, например.

Теория информационных барьеров

У Глушкова была интересная теория так называемая теория информационных барьеров. Думаю, она весьма актуальна и сегодня. Когда папа доказывал, для чего нужна государственная автоматизированная система, в основу положил именно эту теорию. Он рассматривал историю человечества с позиции количества перерабатываемой информации. Там были две точки зрения технологическая и управленческая.

С точки зрения технических средств, он выделял три информационных барьера. Первый когда количество информации увеличилось настолько, что была изобретена письменность. Второй когда оно увеличилось настолько, что в конце XV века стал использоваться печатный станок. Подчеркиваю: использоваться, потому что изобретен он был гораздо раньше. Именно после этого начинается развитие капитализма, современные промышленные революции и так далее. Третий барьер когда количество информации увеличилось настолько, что управление без ЭВМ стало невозможным.

С точки зрения управления папа выделял два информационных барьера. Первый когда племенем мог управлять один человек. Потом количество информации увеличилось настолько, что возникла необходимость распараллелить управление. Появились помощники, жрецы, касты Все это разрослось в бюрократический аппарат, который мы видим сейчас. И вот в середине ХХ века возникла ситуация, когда количество информации увеличилось настолько, что компьютер становится необходимой и неотъемлемой частью управления. В 1970-х годах в Институте кибернетики провели расчеты и убедились, что, если не использовать компьютеры, то для того, чтобы составить пятилетний план а Советский Союз жил по пятилеткам надо было бы посадить все взрослое население страны, и расчет плана занял бы целый год. Там была номенклатура выпускаемых изделий 20 тысяч наименований. Этим отец доказывал, если не включать в систему управления электронно-вычислительные машины, управление будет неэффективным, а экономическое отставание неизбежным. Он убеждал, что этот путь автоматизации все равно придется проходить всем странам. И так как одна ЭВМ ничего не решает, а решают сети, то он и предлагал сеть. Это было обоснование с точки зрения теории информационных барьеров.

Проект ЕГСВЦ

С точки зрения истории дело происходило так. Когда появились компьютеры это год 1946, потом 1952, наша машина уже во второй половине 50-х было понятно, что их можно объединять в сети. Пытались сделать сети университетские, американцы стали делать военную сеть. Но тут важно понимать такой момент: тогда машины были очень большие и дорогие. Позволить себе сделать сеть из них мог только объект, который управлялся централизованно. У американцев это были военные.

У нас директором ВЦ Министерства обороны назначают Анатолия Ивановича Китова. Он полковник, доктор технических наук. И тоже, как я понимаю, ему поставили задачу построить военную сеть, чтобы не отставать от наших друзей американцев. Китов в своих работах предложил очень правильную вещь, что военную сеть можно использовать в мирное время для управления экономикой, которая точно так же была в СССР централизована. Когда Глушков прочитал статьи Китова, он очень этим заинтересовался и загорелся. Потому что понял это мейнстрим дальнейшего развития человечества. Об этом он начинал еще в начале 1960-х годов писать, говорить. В 1964-м они пишут проект, который назывался еще не ОГАС (Общегосударственная автоматизированная система учета и обработки информации Прим. ред.), а ЕГСВЦ единая государственная сеть вычислительных центров. У нас есть три предварительных проекта, какой из них пошел, точно не могу сказать.


Член-корреспондент АН СССР Алексей Ляпунов и профессор Лев Калужнин у академика Глушкова обсуждают математические вопросы кибернетики, 1965 г.

Как они подавали идею, чтобы их кто-то слушать стал. Это тоже непросто. В то время партией был брошен клич, что надо прислушиваться к молодежи, больше работать с комсомолом. Ученые дружно жили тогда. Поэтому, когда позвонили в Новосибирск, в другие города и попросили провести комсомольские собрания на тему того, что буксует экономика, многие откликнулись. Тем более, она действительно буксовала. И в нескольких точках Советского Союза несколько комсомольских организаций подают в ЦК партии решения комсомольских собраний: нужно рассмотреть вот такой проект, а партийная организация не имеет права на это не реагировать.

К сожалению, тогда проект не прошел. Якобы очень много денег просили 5 млрд на 15 лет, по-моему. В это же время товарищ Евсей Либерман с группой экономистов пообещали написать экономические меры, которые будут стоить ровно столько, сколько листок бумаги, на котором они написаны. Приняли реформу Либермана, она благополучно провалилась и ничего не дала. Глушков же на этом не остановился он все равно понимал, что другого пути нет. Сам посетил около ста предприятий, сидел в приемной, смотрел, как идет документооборот, как работают те или иные службы. Он никогда не начинал чего-либо делать, пока сам досконально не разберется в проблеме. Любил разговаривать непосредственно с разработчиками: садился и до мельчайших деталей выяснял, что они делают и как, какие есть проблемы. Сам выяснял, если что-то было непонятно.

Первые АСУ

ОГАС предполагала три уровня: непосредственно автоматизация заводов и предприятий, потом министерства, ведомства и следующее общее руководство страной. И они начинают делать нижний уровень, АСУ.

В октябре 1962-го отец выступал перед руководителями львовских промышленных организаций, и его идею о создании автоматизированных систем управления предприятиями (АСУП) поддержал директор Львовского завода Электрон Петровский. Он предложил использовать свой завод телевизоров в качестве экспериментальной площадки по созданию первой АСУ.


Лекция по автоматизации проектирования цифровых автоматов, 1960-е гг.

Договорились делать систему Львов. В 1963-м на завод прибыл первый десант сотрудников Института кибернетики, чтобы изучить производство, бухгалтерию, документооборот. В 1968-м они уже сдали типовую систему, решавшую пять задач: управление процессом производства, начиная от рабочего места, цеха, до уровня всего завода; логистика управления материальными запасами; автоматизация бухгалтерии и финансовой деятельности; безбумажный документооборот и селекторные совещания. Когда я писала об этом статью, специально проверяла, было ли что-то подобное в США. Не было. У них были маленькие системы, которые учитывали только логистику, клиентскую базу. У кого купить, кому продать. Так глобально не решали.



Тут опять надо понимать, что в Советском Союзе такое было возможно, потому что не жалели средств. Сколько надо, столько и вбухаем. Пять задач надо будем пять писать. Во-вторых, у нас было более универсальное образование, чем у американцев. Финансовую часть они добавили в свои системы позже нас.

Для АСУ Львов была разработана специализированная операционная система, доработаны старые и созданы новые периферийные устройства и системы. Технической основой стали сначала одна, а впоследствии две машины Минск.

Еще один важный принцип, на котором базировалась АСУ Львов модульность. Система делалась по типу конструктора. Блоки функциональных и системных задач могли отдельно переноситься и перенастраиваться для других предприятий. Этот подход основополагающий и для современных систем.

После АСУ Львов началось создание типовой системы Кунцево. Отец делал ее с москвичами и ленинградцами для машиностроительных заводов с разным количеством выпуска от индивидуальных машин до массового производства.

Делайте свою ЕГСВЦ!

Когда к Глушкову пришли военные, сказали, что он может делать для них свою систему и спросили о пожеланиях, он ответил: Чтобы ни один экономист не переступил мой порог. Так он от них устал. В одном журнале, по-моему, философском, проводились даже семинары с экономистами, чтобы объяснить им, для чего нужна эта электронно-вычислительная техника. Люди не понимали и боялись нового. Между тем, ОГАС вполне можно было создать, а вот в капиталистическом мире при больших машинах такое было невозможно.

Как задумывалась ЕГСВЦ? Машины стояли бы не на каждом предприятии, а в центрах коллективного пользования. Предполагалось, что люди с соседних заводов будут приезжать и там считать. В военном деле американцы такое могли сделать, а как быть с теми же магазинами? Себе купить машину они не могут, а приезжать в центр коллективного пользования значит, открывать свои коммерческие тайны. Т. ч., в принципе, такое управление экономикой для американцев на том этапе было невозможным. Капиталистическая система не позволяла. Цифровизация началась с появлением интернета и персоналок, когда они вошли в каждый дом и каждый магазин, а в 1960-1970 годы в основном автоматизировались крупные предприятия. В начале 1970-х началась работа над знаменитой банковской системой Swift. Потому что банки могли себе позволить приобрести и применять большие машины.

В 1969-м военный проект американцев ARPANET выходит из подполья. Наше руководство испугалось, вызвало Глушкова и сказало: Делайте свою ЕГСВЦ! Так появился проект 1973 года. Связь с коллективными центрами предлагалось делать по телефону через модемы. Техническое задание занимало четыре здоровенных тома. Уже на более продвинутых машинах, понятное дело. Отец понимал, что можно сделать систему, но реализован его план полностью так и не был. Хотя строки о разработке АСУ и ОГАС можно найти в материалах 24, 25 и 26 съездов КПСС.


Виктор Михайлович Глушков в Туле на встрече с главными конструкторами АСУ для оборонных предприятий. 1980 г.

Инженер на кухне

С 1963 года отец входил в программный комитет IFIP (International Federation for Information Processing). Тогда это была главная организация в мире по всем кибернетическим разработкам. История имеет продолжение в наши дни. Сын Нади Мищенко, работавшей у отца и у Лебедева, после защиты уехал в университет Беркли. И там у него вышел спор с преподавателем кто делал первые программы по распознаванию речи. Я помню, что у мамы на столе лежала такая программа 1959 или 1958 года, говорит Саша. Преподаватель не поверил. Тогда Саша не поленился, сходил в Библиотеку Конгресса США, поднял все документы. Оказалось, действительно, Глушков выступал на конгрессе в Мюнхене с этой темой и произвел фурор. После этого выступления его и взяли в программный комитет IFIP. У них было 400 слов, надо было компоновать существительные, глаголы и предлоги, а машина должна была определить, какое предложение осмысленное, а какое нет. Программа отработала отлично. По словам Нади, была лишь одна ошибка, которую она так и не смогла исправить. Фразу инженер находится на кухне машина отказывалась воспринимать, как осмысленную.


На отдыхе вместе с Тадеушем Марьяновичем, 1970-е гг.

История науки и история коммерческих успехов

Когда сейчас пишут об истории вычислительной техники, современная молодежь, к сожалению, не видит общей панорамы. Большинство пишущих ориентируется на западную, как я ее называю, историю. Это история коммерческих успехов, а история науки и история коммерческих успехов совершенно разные понятия. В науке главное борьба идей, надо видеть, откуда они возникли, почему именно тогда, для чего использовались. История коммерческих успехов это, по сути, история стартапов. Например, Стив Джобс, которого у нас превозносят. Мол, в гараже компьютер собрал. Но ведь собрал, а не создал! Это две большие разницы. У нас дядя Вася в гараже собирал такое, что никому и не снилось! Он мог самосвал собрать из заводских обрезков и того, что со старых машин поснимал. Просто тогда люди не продавали этого. Но собрал он из того, что было, и было создано не им.

По персональным компьютерам, допустим, принцип микроступенчатого программирования был впервые применен в киевских Мирах. Мышку тоже создал не Джобс другой американец и т. д. Создали одни, собрали другие. А у людей в голове откладывается, что создали те, кто собрал. Но это не совсем так.

Конечно, надо быть очень хорошим инженером, чтобы основать успешную IT-компанию. Нужно разбираться в теме, в железе, потому что это дело непростое. Не умаляю достоинств Джобса, потому что в Apple было потом сделано много интересного. Но повторю: есть история науки, а есть история коммерческих успехов. В истории успехов они победили, а в истории науки далеко не всегда побеждали они.


Днепр одна из самых известных управляющих ЭВМ, разработанных институтом Кибернетики под руководством Виктора Глушкова. Выпускалась на всем протяжении 1960-х гг.

Коммерции в СССР как таковой не было. За нее можно было получить срок, как за убийство сейчас 20 лет. Но мастера создавали такое! У нас работает, например, Женя Бондаренко, который делал знаменитые Миры так назывались малые машины для инженерных расчетов, первые прообразы персональных компьютеров (19641968 гг). У него и сейчас в комнате стоят радиоприемники. Все рабочие, даже 1936 года. Все завалено детальками, как многие мужчины любят. Делали все, что угодно: от программного обеспечения до первых суперкомпьютеров макроконвейеров.

Во второй части интервью музейному проекту DataArt старший научный сотрудник киевского Института кибернетики Вера Глушкова вспоминает, как жили студенты 1970-80-х, рассказывает о знаменитой Кибертонии, о футбольной кибернетике Валерия Лобановского и о том, что значит быть дочерью знаменитого ученого.

На фото Вера Глушкова (в центре) с семьей в Болгарии, слева ее отец академик Виктор Глушков. Первую часть интервью Веры Викторовны читайте здесь.

Студенческие будни

В какой момент стало понятно, что вы пойдете по стопам отца?

С самого начала. Может, я не сильно и хотела, мне нравились иностранные языки, но родители сказали: Надо идти туда.

То есть отец на вас повлиял?

Нет, он просто давал советы, никогда не заставлял, потому что считал, что человек должен выбирать сам. А вот мама наоборот.


Валентина Михайловна и Виктор Михайлович родители Веры Глушковой

Где вы учились после школы?

В университете на факультете кибернетики. Специальность экономическая кибернетика. Кроме нее, на факультете были отделения прикладной математики и математической лингвистики.

Как на вашей жизни сказывалось то, вы дочь Глушкова? Это помогало?

Скорее, наоборот. Отец был членом партии, работал с оборонной отраслью, к нему было огромное внимание. У нас в квартире на телефонах стояла прослушка. И не дай бог, чтобы мы с сестрой что-то сделали не то влетело бы так, что мало не показалось. Один знакомый студент мне недавно жаловался, что его заставили что-то делать, помимо учебы, то ли подмести, то ли убрать. У нынешней молодежи это вызывает недоумение, а в наше время было в порядке вещей. Чем мы только не занимались: колхоз, стройка, овощная база. Бандитов я ловила ходила в ДНД (добровольная народная дружина Прим. ред.), посуду мыла в столовой.

У нас на экономкибернетике учились в основном девочки. Когда переезжали из старого красного корпуса университета в новый кибернетический, нас часто посылали заниматься строительными и уборочными работами. Помню, отправили нас во двор после пары, дали по лопате в руки и сказали, что надо вырыть канаву. Ну а девочки что? Встали, двадцать сантиметров копнули и ля-ля-ля. Через полчаса приходит наш куратор Федор Хворостяный. Роста он был небольшого, мне по плечо. Посмотрел на это дело исподлобья, взял лопату и буквально за 15 минут вырыл канаву, которую мы полчаса ковыряли.


Здание факультета кибернетики Киевского государственного университета было построено в 19761978 гг. Источник фото: pastvu.com

Или другой эпизод. У нас очень долго не работало в новом здании факультета отопление. В корпусе было + 8 градусов, а мы сдавали экзамен профессору Белову, достаточно сложная математика была. Заходим, он и говорит: Все шубы сняли, потому что у вас там шпаргалки. Сняли, написали, стуча зубами, подходим с зачетками. Он их забирает и говорит: Пока не принесете справку от коменданта, что вы два часа отработали на уборке территории, зачетки не верну.

Такими советские студенческие будни были. Подметали улицы перед институтом, любили на овощные базы ездить. Работа не пыльная, а овощи и фрукты разрешали брать, сколько унесешь. В колхозы ездили помогать. Летом это очень неплохо было: на природе, продукты натуральные свежие, речка. А вот на 1-м курсе, помню, ездили в ноябре. Нас отправили на две недели спасать морковку и бурячок. Они померзли, снег выпал. Из-за холода мы спали не раздеваясь, в шубах. С утра вставали, ехали в поле и работали до вечера. Если морковку надо было только собирать ее трактор из мерзлой земли выкапывал, то бурячок я пыталась ногой выковыривать. Иногда по полбурячка отлетало. Когда совсем грязные стали через неделю, ночью вместо сна ездили домой мыться и с утра уже были на работе. Нормально все к этому относились.

Ремейк Кибертонии

Как строилось ваше обучение? Вы видели машины?

В корпусе библиотеки стояла М-220, и весь университет, кроме гуманитариев, ходил туда считать. Я очень благодарна своему преподавателю по программированию Бодрику, часто его вспоминаю. Пара по программированию была первой в субботу, и многие студенты на нее не ходили. Спать же хочется, тем более, у нас в те времена можно было безнаказанно пропускать до 60 часов. Помню, иду по коридору университета, ловит меня Бодрик и говорит: Глушкова, я, конечно, понимаю, что у вас будильник не работает, но, если не заработает ваша программа, зачет не поставлю. Программировать на Фортране я научилась.


M-220 полупроводниковая ЭВМ, разработанная в 1968 году. Производилась на Московском заводе счетно-аналитических машин и Казанском заводе ЭВМ до 1974 года

Каким был доступ к ЭВМ? Как обычно, сдавали перфокарточки через окошко?

Мы больше на реперфораторе работали, научились нарезать перфокарты вручную. Если просто отдать набивать, нужно выстоять большую очередь к окошку, да и процесс набивки был длительным. Поэтому сами бритвочкой дырочки нарезали, потом в реперфоратор клали, а под эту с дырочками целую перфокарту. Она уже ровно пробивалась. Если получится хоть немного криво, не прочитается. К концу я уже все коды знала на память. Еще моим тайным оружием была подружка Света. Очереди были большие, больше одного раза за день колоду не прогоняли, а Света обладала актерским дарованием могла плакать. Она заходила и с порога начинала рыдать: Нам не поставят зачет, если вы не пропустите наши колоды без очереди. И так по три раза в день.

Воспользоваться положением отца не считали возможным? Хотя бы на работе у него что-то посчитать, например?

Боже упаси! Отец на это никогда бы не пошел. Каждый должен заниматься своим делом, а у него их было столько, что просить его о чем-то желания не возникало. Если мы что-то делали, то для общего блага, а не для моего личного. Например, ремейк Кибертонии в Университете на день факультета.

1960 годы в СССР время расцвета разнообразных студенческих и научных капустников. В это время в киевском Институте кибернетики появилась сказочная страна Кибертония. Сначала это был новогодний вечер, затем начались гастроли с юмористическими выступлениями по разным площадкам Киева. Сотрудники института выступали в Театре юного зрителя, в Октябрьском дворце. Их снимало телевидение, о виртуальной стране Кибертонии писали украинские газеты. По сути, наш институт в те годы был одним из интеллектуальных драйверов страны.


Институт Кибернетики в Киеве, 1960-е гг. Источник фото: cyberua.info

Кибертонию на день факультета мы делали по образу и подобию. Подготовка начиналась за несколько месяцев до события, Оля, моя старшая сестра, ездила общаться с участниками Кибертонии 1960-х. По-моему, в день факультета 5 мая не учился весь университет все прибегали посмотреть, как кибернетики празднуют. У нас были парад, пародийная программа Время, аукцион, свои деньги кибы, мы их печатали целый месяц на перфокартах с четырьмя степенями защиты. А я и еще фальшивые деньги делала.

Много чего было. Пруду перед корпусом дали имя Норберта Винера и в нем должно было всплывать Лох-несское чудовище. В подвальном этаже размещался паноптикум, в котором выставлялись вещи любимых преподавателей, картины, которые потом разыгрывались на аукционе. Один раз даже настоящую лошадь с соседнего ипподрома на парад привели.


Пригласительный билет на новогодний вечер, сделанный в виде паспорта Кибертонии

Говорят, за кибы ту самую валюту кого-то наказали?

Владимира Петровича Шевченко, замдекана, вызывали в партком: Что там за деньги у вас?! Он сумел отбиться. Были мероприятия конференция, аукцион на которые можно было только за кибы пройти. Просто обычные деньги менялись в эквиваленте. В холле факультета стояли обменные пункты, в которых можно было также купить сувенир за перфокарточные деньги.


Банковские билеты Кибертонии иногда до сих пор всплывают на аукционах. Фото с торговой площадки auction.ru

Как-то все слишком демократично для 19701980-х годов.

Все, кто вспоминает, говорят, что это было невероятное время. У нас с демократией обстояли дела весьма неплохо. Человек мог прийти со своей идеей, все любили подолгу оставаться на работе, почти жили там. И дружные были, не было всепоглощающей погони за личным успехом. У Стругацких есть повесть Понедельник начинается в субботу. Там эти настроения очень хорошо описаны.

БЭСМ-6 и первая персоналка

Когда вы впервые увидели ЭВМ воочию, каковы были ощущения?

Особых эмоций не помню. На БЭСМ-6 я стала ходить, когда писала диссертацию в 1984-м. Университет окончила в 81-м, потом с дочкой сидела она у меня родилась после 5-го курса. Когда вышла на работу, начала считать свою задачу. БЭСМ-6 замечательная машина, она как персоналка. Заходишь, работаешь и никаких проблем. А рядом у нас ЕС стояла. Там постоянно крики, слетающие барабаны, что-то не работает. У нас такого не было, одно удовольствие.

У вас были видеотерминалы?

Да, каждый сидел за своим.

Помните свой первый персональный компьютер?

Это был Синклер, вручную, кстати, собранный. Купили мы его домой и гоняли игру Ghos". С кассетного магнитофона загружали, а изображение выводилось на телевизор.

Какой была первая персоналка на работе?

Первым пришел Нейрон, наш отечественный. Это были 1980-е. Так как вначале машина была одна, приходил на ней играть и работать весь отдел, даже по ночам люди оставались. Очень любили гонять Digger, даже чемпионаты по нему были. Рисовали на Нейроне рисунки, писали музыку, соревновались, кто лучше сделает программу. Шахматную, например.


Нейрон И9.66 советский IBM PC/XT-совместимый персональный компьютер. Разработан в Киевском НИИ Радиоизмерительной Аппаратуры в середине 1980-х годов, выпускался семи лет. Фото ПК из коллекции Сергея Фролова

Вирус кибернетики

Экономическая кибернетика, которой вы занимались, свежее на тот момент направление?

Очень многие направления тогда были новыми. В Институте кибернетики было, например, три медицинских отдела, один из отделов медкибернетики возглавлял Николай Амосов очень известный в СССР кардиохирург. Он делал операции больным с пороком сердца, были нужны аппараты. Кроме того, в институте он еще две темы вел. В частности тему моделирования личности.


Николай Амосов автор новаторских методик в кардиологии и торакальной хирургии, работ по проблемам геронтологии, искусственного интеллекта и планирования социальной жизни

Отец, если в мире появилось что-то новое, сразу создавал отдел или группу, и люди начинали по этим направлениям работать. Иногда сами направления для новых отделов определяли. Чего только в институте не было! Братья Владимир и Михаил Диановы сделали очень точные расчеты по комете Галлея. Были отделы химической кибернетики и прогнозирования политики сейчас это одно из моднейших направлений. Там с точностью до дня вычислили начало одного из арабо-израильских кризисов. Помню, отец радовался: Точно предсказали!

Отдельная история футбольная кибернетика. Занимался ею Валерий Лобановский, знаменитый тренер, у которого было техническое образование. Сначала он учился в Киевском политехническом, потом, когда в Черноморце играл, окончил политехнический в Одессе. Он первым в мире начал обсчитывать командную игру как модель. Как я понимаю, это была новая тенденция, потому что выжимать результат простым увеличением количества тренировок не получалось. Надо было что-то придумывать, и решили решать проблему математическим путем, оптимизировать игру как кибернетический объект.


И сам Виктор Глушков, и многие его сотрудники любили футбол. На фото в центре Наум Шор заведующий отделом негладкой оптимизации Института кибернетики

Тогда уже обсчитывали спортсменов из индивидуальных видов спорта. У нас первым этим направлением стал заниматься завкафедрой института физкультуры Петровский, который обсчитал Валерия Борзова выдающегося спринтера, чемпиона Олимпийских игр. И Петровский с помощью применения математических моделей выводил его на пик формы к важным соревнованиям. Кстати, он пришел к выводу, что не нужно увеличивать количество тренировок. Можно даже уменьшить, просто должен быть определенный ритм. Это дает гораздо больший эффект.


Валерий Лобановский и Олег Базилевич

В 1974 году Зеленцов, Базилевич и Лобановский создали научный центр при киевском Динамо и начали обсчитывать не только каждого футболиста, чтобы приводить его в оптимальную физическую форму на время матчей, но и стратегию, и тактику игры. Лобановский обратился за помощью к Глушкову, они пять часов разговаривали. Мне рассказывали, что отец предложил понятие динамический стереотип, касающееся наигранных ситуаций в футболе. Лобановский внимательно изучал игру соперников, учитывал все тонкости. Потом это все заносили в модель и обсчитывалось. Один аспирант Института кибернетики даже написал книгу с Базилевичем по поводу применения математической теории игр (это отдельная математическая дисциплина) для футбола.

В 1974-м они начали работать в этом направлении, а в 1975-м взяли Суперкубок УЕФА. В 1990-х Лобановский напишет, что мы изобрели футбольную кибернетику. Мой зять делал документальный фильм Лобановский навсегда, где Платини и другие известные футболисты много говорят о его интеллектуальном футболе. Иностранцы приезжали у него учиться. Как мы отмечали в одной статье, вирус кибернетики витал над городом Киевом.

Мемориальная комната

Чему была посвящена ваша диссертация?

Ее тема задача коммивояжера для движущихся объектов. Нынешние GPS-навигаторы, которые в машинах стоят, для статических объектов, а я впервые поставила задачу для динамических. Оптимальный объезд движущихся объектов. Кстати, в реферативном журнале математики писали, что подобная задача мною была поставлена впервые.

Когда защитились, какими проблемами занимались?

В 1991 году в связи с темой моей диссертации меня записали на программу СОИ Стратегическая оборонная инициатива это военный космос. Но Союз распался, и космос для нас, к сожалению, накрылся.

В дальнейшем я работала по Чернобыльской тематике. После смерти отца институт поделили на несколько научно-исследовательских центров. Я перешла в один из них к Марку Железняку. Сейчас Марк Железняк работает в университете Фукусимы по приглашению японской стороны, а тогда мы занимались Чернобылем. Три группы рассчитывали распространение радионуклидов по Днепру после Чернобыльской аварии: москвичи, ленинградцы и наши. Группа Железняка рассчитала точнее всех, она была лучшей по гидромеханике, потом ее приглашали на различные международные проекты. Мы участвовали в проекте Родос это разработка системы поддержки принятия решений по ликвидации последствий ядерных аварий в Европе. Я занималась программой эвакуации населения. Делалось это на деньги европейских налогоплательщиков, а курировали нас товарищи из Европарламента. Это было уже в 1990-х.

Кстати, тогда же в 1990-х мы в своем отделе уже начали работать в удаленном режиме. Коллектив у нас был очень молодой, работали все сотрудники в одном машинном зале, где было много персоналок. Шумно было невероятно. Тогда наш заведующий раздал персоналки старшим научным сотрудникам и разрешил нам работать дома, отправляя задания по электронной почте. Дома у моего компьютера толклось, наверное, полдвора детворы.

После кризиса конца 1990-х, когда у нас в Академии наук прекратили зарплату платить, был очень сложный период, а потом я начала заниматься историей вычислительной техники.
Записывала разных людей, к сожалению, многие из них уже ушли. Большей частью мы занимались историей ОГАС и АСУ, нашли документы 1973 и 1964 годов, по ним написано очень большое число работ. Это была основная тема. Потом стали захватывать футбольную кибернетику, искусственный интеллект

Мемориальная комната в институте как появилась?

Постановлением президиума Академии наук сразу после смерти отца. Я бы, конечно, хотела ее обновить, но на это средства нужны. К сожалению, денег на институт в нынешней экономической ситуации выделяется очень мало, финансирование науки у нас с каждым годом сокращается. А у меня есть много идей, как сделать крутой музей именно с использованием техники и новых технологий.


Мемориальный кабинет Виктора Глушкова в Институте кибернетики

В этой комнате сохранилось рабочее место?

Каким оно было, таким и осталось. Там еще подарки хранятся в шкафах, документы. Очень много документов еще не разобрано, у меня просто времени не хватает и людей на это нет. По одной только IFIP восемь здоровых папок на английском языке. Удобно то, что все направления были собраны в одном месте. В Москве и Ленинграде все подобные работы были по разным учреждением разбросаны. Но Киевский институт кибернетики был универсальным.

В Новосибирске есть проект, посвященный академику Ершову. Они оцифровали и выложили весь архив, который сохранился.

Нам хотя бы ОГАС оцифровать! Там 700 страниц проекта 1973-го, 800 страниц 1980-го. И то проблема.


Вера Глушкова в редакции газеты Факты. Фото со страницы Веры Викторовны в Facebook

Живой Гугл

Расскажите о материальной стороне жизни вашей семьи.

Отец был абсолютным трудоголиком, от материальных изысков был далек. Если, что и привозил из поездок, то это относилось к нашему духовному развитию, например, пластинки или книжки. Сам очень любил технические новинки фотоаппараты, магнитофоны портативные.

Почему именно пластинки?

Я тогда уже в институте училась и увлекалась современной музыкой. Он спросил, что привезти, вот я и попросила пластинки. Он в них не разбирался, поэтому сопровождавшие его французы посоветовали, что купить. Помню тогда он из Франции Slade и Uriah Heep привез. Многие к нам приходили их слушать.

Какая у вас была книжная библиотека?

Библиотека была очень большая и художественная, и научная. Фантастику все тогда читали, у нас ее было много. В то время издавалась антология фантастики, там многие замечательные писатели были собраны и наши, и иностранные: Рэй Бредбери, Артур Кларк, Станислав Лем, Роберт Шекли и др. Около 30 томов. Самое интересное, что почти все у нас кто-то вынес. Взяли почитать, наверное, и не вернули. Я не обижаюсь: дай бог, чтобы кому-нибудь эти книжки пригодились.



Поэзией отец увлекался?

Да стихи любил, мог декламировать часами. Высоцкого на память знал. Когда ездили в Болгарию он работать, а мы отдыхать читал нам наизусть юмористические вещи. Про Фишера, про Канатчикову дачу, Фауста на немецком читал, Пушкина, Блока, Брюсова любил. У него была феноменальная память. Говорил, что в 6 классе прочитал книгу по гипнозу, она ему не понравилась, но, когда он ее читал, понял, как надо тренировать память. Сам методику изобрел, запоминал по 20 страниц математического текста. Иногда мы разгадывали кроссворды. В Науке и жизни они были очень сложными, названия некоторых речек и городов на карте не найдешь, а он все знал. Это поразительно, конечно, живой Гугл.


На отдыхе вместе с членом-корреспондентом АН СССР Анатолием Стогнием

Вы говорили, что он любил походы.

Да, для него это был лучший отдых на лодке уплыть куда-нибудь со своей компанией. Разбивали палатки, причем не говорили, где встанут. Тогда мобильных телефонов не было, но, если надо было что-то срочно подписать, как-то его всегда находили.

Инженер Рафаел Саргсян в советские годы работал в Ереванском НИИ математических машин и занимался созданием автоматизированных систем управления для военных объектов. В интервью музейному проекту DataArt он объясняет, почему в 1970-х железячники котировались выше программистов, как работал режим секретности, зачем в институтах держали бездельников и ради чего он сам был готов месяцами пропадать в командировках.

Сборщик и радиотехник

Я родился в 1946 году в Ленинакане. Года четыре учился в русской школе. После того как наша семья переехала в Ереван, поступил в школу, носившую имя Микояна. Потом при Хрущеве решили, что называть учреждения в честь живых вождей нехорошо, и школе дали имя Камо был такой революционер. Учились мы экспериментально 11 лет. Один год прибавили, из-за того что Хрущев предложил учить детей серьезной трудовой деятельности. В школе создали мини-цех завода Электроточприбор, и один день из шести учебных мы проводили там. Это было помещение на 5070 квадратных метров. Каждый ученик занимал свое место на конвейере. Так, собирая амперметры и микроамперметры, я получил разряд сборщика.

Школу я закончил с хорошими отметками. У меня было три четверки, поэтому я не получил серебряную медаль. Надо было поступать либо на механико-математический факультет нашего университета, либо в политех на самую трудную специальность. Так я стал студентом Ереванского политехнического института имени Карла Маркса. Факультет вычислительной техники и автоматики, специальность радиотехника.


Главный корпус Ереванского политехнического института. Иллюстрация к объявлению о наборе студентов на 1964/65 учебный год в институтской газете Политехник

Куда поступал, по большому счету, не понимал. Думаю, организаторы этой специальности и сами не очень представляли, что будут нам преподавать. Но я благодарен судьбе и своим учителям, потому что получил самое широкое представление о радиотехнике. Начиная от лазеров-мазеров и заканчивая сложными современными системами, включая космические.

Не было мысли поехать учиться в Москву, Ленинград?

В Москву, конечно, хотелось. Не потому что там более серьезные учебные заведения, просто Москва такая притягательная сила. Там все было хорошо: красивая жизнь, красивые девочки. Можно было послушать джаз Козлова, Гараняна. В Ереване этого не было. С другой стороны, моя семья не обладала большими финансовыми возможностями. В советское время народ жил похуже, чем сейчас.


Наири-К модификация ЭВМ Наири, разработанной в Ереванском НИИ математических машин в 19621964 гг.

Когда вы учились, работали на ЭВМ?

Один раз нам показали малую ЭВМ Наири. Но вообще мы не занимались машинами, поскольку специальность другая. Нас водили на радиостанции длинноволновые, коротковолновые. на армянскую телестудию, на телевизионную вышку. То есть мы проходили прием и передатчики, изучали, как это создается, какое оборудование в есть и как оно работает.


Пульт ЭВМ Наири. Различные машины семейства Наири разрабатывали с начала 1960-х до начала 1980-х гг.

Железячник

Как вы оказались в Ереванском НИИ математических машин?

По распределению. В СССР было правило: если ты отучился, три года обязан отработать там, куда пошлет партия. Она послала в НИИ, и очень скоро мне понравилось. Году в 197172-м нашему институту поручили делать серьезную автоматизированную систему управления. Известно, что всякая армия дерется в воздухе, на воде и на земле. Одну из ветвей триады мы и автоматизировали, занимались стратегической частью. Нас выделили в отдельное крупное подразделение, требовавшее особой конфиденциальности. У каждого был свой маленький кусочек, и многие даже не представляли, каким будет итог работы в целом. Я занимался устройствами и системами отображения информации. По нынешним временам это мониторы.


ЕрНИИ ММ активно сотрудничал с ВВС СССР. В частности, в 1970-х в качестве головной промышленной организации разрабатывал систему боевого управления Дальней авиацией. В 1981 году по результатам ее внедрения руководитель испытательной бригады, командир войсковой части 19161 (Научного центра ВВС в Ногинске) генерал-майор Андрей Гладилин (на фото третий слева) был награжден орденом Трудового Красного Знамени и Государственной премией СССР

Считаю, мне повезло. Было приятно чувствовать себя частью империи, которая разговаривала с Америкой на ты.

Что это были за мониторы?

Электронно-лучевые трубки, черно-белые. Помню, поначалу даже стоял вопрос о создании электронного пера. Представьте, что у вас в руках такая ручка, вы прикасаетесь к экрану и ставите свою подпись.

С вычислительной техникой имели дело?

С цифровой техникой. Как таковых, машин я, новоиспеченный инженер, еще не видел. Потом оказалось, что в соседнем отделе мои друзья делают ЭВМ.


ЕрНИИ ММ был создан в 1956 году. Первой крупной работой института стала модернизация ЭВМ М-3, произведенная в 19571958 гг.

В нашем институте разрабатывали и железо, и софт. Я принадлежал к железячникам. С программистами мы много контактировали, когда делалась операционная система. Иногда эти контакты выходили за рамки начинались споры. Каждый считал, что он главнее. Но наш великолепный главный конструктор все разруливал.

Железячники, конечно, были наиболее уважаемой частью этого общества. Они были постарше в программисты шла молодежь и брали своим авторитетом, солидностью. Кроме того, что такое создание программы? Ноль и один. Практически крестики-нолики, а создавать железо при той ограниченной технологической базе было очень трудно. Но мы создавали.

Хотя советские железки по характеристикам существенно отставали от американских, благодаря нашим математикам удавалось предвосхищать аварийные ситуации и выходить из них великолепнейшим образом. Наш аппаратно-программный комплекс ничем не уступал, а в некоторых моментах даже превосходил американские аналоги.

Вы помните самые сложные задачи, с которыми сталкивались?

Пожалуй, самая серьезная задача удаление дисплея от шкафа управления метров на 5070. Надо было передать сигнал, который идет на дисплей, не через эфир, а по проводам. Транзисторов, которые могли передавать сигнал на такое расстояние, чтобы он не затух, не было. Пришлось придумывать всякие ухищрения.

Разработка монитора проводилась в Москве. Тот институт был главным в нашем общем деле, всей триадой руководил. Естественно, им было обидно, что какой-то инженер предложил улучшение. В итоге это надо ж было еще сделать. Сделали. Для меня это было первое серьезное испытание, хотя я был уже старшим инженером. После института выпускник становился инженером третьей категории, затем второй, первой. И только потом тебе давали старшего инженера. Дальше ведущий инженер, но до этого очень далеко.

Когда я уже стал руководителем подразделения, работа несколько перепрофилировалась. Мы начали заниматься системами. Кубики из вычислительных машин, модемов, устройств засекречивания информации надо было собрать в один аппаратный комплекс и насытить его операционной системой и функциональным программным обеспечением. Поначалу это выглядело странным: мы занимались разработкой, импульсами, осциллографами и вдруг все по боку, и надо кубики собирать. Но задача оказалась очень интересной и помогла мне вырасти в хорошего специалиста, понимающего не только свою работу, но и работу смежных структур.

Ваша работа была секретной?

Все было просто и умно. На проходной в институте нам давали пропуска, но ходить с ними можно было не везде. Чтобы зайти в нашу часть, пропуск следовало поменять. Этим занимался отдельный охранник, а пропуск был другого цвета. С ним на нашем этаже ты мог ходить где хочешь, кроме одного места первого отдела. Он и сейчас есть и у вас, и у нас. Здесь можно брать секретные тетради и вести в них секретные записи, работать с секретной литературой и документами.

Пропуск в первый отдел был красным, выход с этажа с ним не разрешался. Мы получали портфель с документами, запечатанный пломбой, проверяли ее целостность. Когда сдавали обратно, охрана требовала, чтобы пломба была видна. В портфеле находились секретные документы личного пользования. Были и более широкого для разных начальников и работников. Первый отдел вызывал: Вам пришли документы, ознакомьтесь. Никаких неудобств из-за этого мы не чувствовали просто часть нашей работы.

Команда Атояна

В свое время меня назначили заместителем главного конструктора Роберта Атояна. Это был великий человек. Для армян как Королев для русских. Когда он был рядом, его великостичия не чувствовалось. Мы могли собраться все вместе, и он никогда не садился во главе стола. Он мог петь и танцевать так же, как мы. Но на работе это был безусловный лидер. С понятием мозговая атака я впервые столкнулся, работая с ним.


Роберт Вардкесович Атоян начал работу в ЕрНИИ ММ техником в 1958 году сразу по окончании Ереванского политехнического института

Была проблема, и ее надо было оперативно решать, потому что возникала она во время испытаний. Есть понятие коэффициент готовности. В соответствии с ним система могла останавливаться или зависать, как сейчас говорят, не более чем на 20 секунд в день. Задачу решала команда лучших специалистов, каждый был готов признать, что в сбое виноват именно он. Обычно люди стараются переложить вину на другого, но здесь они говорили: Может быть, это я. Пойду проверю. Это показатель класса. Потом я всю жизнь старался придерживаться такого подхода в своем подразделении, а Атоян за все наши дела получил Ленинскую премию.


Встреча команды Роберта Атояна, 11 ноября 2018 года. Третий слева Генрих Меликян один из создателей функционального программного обеспечения АСУ, лауреат Государственной премии СССР. Рядом с ним Левон Абрамян, один из создателей специальной операционной системы реального времени, лауреат Государственной премии СССР; другой Гамлет Арутюнян, непременный тамада, сидит во главе стола

В какие годы вы работали над комплексами?

Году в 78-м я уже поехал на испытания. Т. е. начинали мы, наверное, в 72-м. Лет пять шла разработка, потом были испытания главного конструктора. По стандарту того времени заказчик на них выступал одним из испытателей. Выявлялись ошибки, чтобы главный конструктор мог исправить в какие-то известные сроки. Затем уже мы выходили на государственные испытания, где заказчик был главным.

На испытаниях все проверялось от и до. Были задействованы лучшие силы. Мы понимали, что делали очень серьезную работу и конкурировали с Америкой. Что в результате нашей автоматизации отсюда туда и оттуда сюда полетит что-то нехорошее. Надо было упредить, защититься, успеть вовремя. Авось или сойдет как-нибудь здесь не проходит.


На государственных испытаниях в одной из войсковых частей, 9 мая 1979 г. Слева направо: Гамлет Арутюнян, уже лауреат Премии Ленинского комсомола; Рафаел Саргсян; главный конструктор Роберт Вардгесович Атоян, впоследствии лауреат Ленинской премии, академик

Особый микроклимат

Расскажите, как менялась ваша заработная плата?
Тогда деньги для нас не стояли на первом месте. Мы были молоды, честь и достоинство считали для себя самым важным. Что касается зарплат, в Советском Союзе инженеры были чуть выше современного бомжа. Намного выгоднее было работать водителем такси. В СССР очень много воровали. Если ты в торговле, живешь лучше. То же, если ты на обслуживании или партийный работник, чиновник. Даже простой электрик жил лучше меня, потому что мог устроиться в двух-трех местах, а инженер не имел права работать более чем в одном месте.

За особую важность работ мы получали, конечно, надбавку. Процентов 25 от зарплаты, плюс квартальные премии. Классический случай: у меня в лаборатории значились 23 человека, но по большому счету все работы делали тричетыре сотрудника. Остальные были на подхвате, либо вообще просто присутствовали. Но мне было выгодно держать бездельников. Потому что, когда мы получали премию, ее давали на всех, и я мог бездельникам платить маленькую часть, а остальное распределять между хорошо работающими людьми.

Слово бездельник, кстати, встречается в короткометражном фильме Короткое замыкание, снятом в 1967-м нашими сотрудниками. Ироничный фильм, на злобу того времени. Его автор Радик Ананян пионер нашего института, начавший работать в нем в 1957 году. Это первое поколение, я на 1011 лет моложе. Когда они пришли, понятия цифровой техники еще не было, и они начали все это делать. Поколение, которое создало в институте особый микроклимат, это были совершенно другие люди, и они остаются ими до сих пор.


Кадр из фильма Короткое замыкание, реж. Радик Ананян, Ереванский НИИ математических машин, 1967г.

Это было время физиков и лириков с очень интересными взаимоотношениями. Все были равны, начальники и подчиненные обращались друг к другу по имени. На вы только в случае необходимости. Это настолько привилось, что в дальнейшем так поступали и наши заказчики на военных объектах, хотя в России принято обращаться по имени-отчеству. Ближе к концу Советского Союза я почувствовал, что это потихонечку уходит. Начальники стали, как в России Рафаэль Григорьевич, ха-ха. Но это понятно, все-таки мы работали в основном с российскими контрагентами.


У могилы Роберта Атояна

Советское развлечение

Как вы отмечали завершение важных этапов своей работы?

Крупные этапы завершались в ходе испытаний, а стратегическая система, которую мы разрабатывали, была распределена по разным географическим точкам СССР. Везде были наши представители и, естественно, успехи отмечались хорошо, по-русски, как мы умеем. Могли пить не только водку, но и спирт.

Один из инженеров, занимавшихся эксплуатацией машин ЕС, рассказывал, что из выдававшегося для работы спирта на дело шла меньшая часть.

Так и было. На объектах нам выдавали медицинский спирт для профилактических работ протирать контакты. Инструкцию писали мы сами, а медицинский спирт, по большому счету, нужен был только для оптики. Остальное можно протирать гидролизным. Гидролизный спирт некоторые люди тоже пили, но мы предпочитали этого не делать.

На самом деле, в Армении довольно мало пьют. Мои друзья, с которыми я встречался в России, пили значительно больше меня. Когда они начали спиваться, уже я пил больше. Мог две бутылки водки осилить, а они пьянели сразу после первой.

Выпивка часто присутствовала?

Ни в коем случае. Просто мы были молодые оттягивались. Нельзя сказать, что это происходило часто. Но если была радость от чего-то надо отмечать. Везде же так.

Россияне, с которыми я разговаривал, в советские времена вместе выезжали за город, ходили в походы. У вас подобное было?

Да, это такое чисто советское развлечение. Профком выделял автобус, какие-то деньги. Мы с удовольствием ездили на пикники, жарили шашлык. Веселиться мы умели, хотя русские делают это лучше нас.


Рафаел Саргсян (слева) со старшим сыном и коллегами на пикнике после посещения Бюроканской обсерватории. 1982 год

Не может быть.

Сто процентов! Я всегда получал огромнейшее удовольствие, находясь в русской компании. У меня были прекрасные друзья. К сожалению, никого из них уже нет.

В Москву за миксером

Ваши поездки по Советскому Союзу были связаны только с испытаниями, или с разработкой тоже?

При разработке командировки были очень часто. Множество согласований с контрагентами, в министерстве, у заказчика. Чтобы согласовать сейчас, достаточно написать e-mail. Если в те годы написать письмо, тебе бы в лучшем случае сказали: Вы что, не можете человека прислать? Чтобы оперативно решить вопрос, приходилось ехать. Мой сын родился в 1977-м. Когда ему исполнилось четыре, я подсчитал, что два года его не видел.

Бывало, с одного объекта сразу едешь на другой. По два, по три месяца работаешь. Каждый из нас помнит то время, потому что ничто так не сближает людей, как совместные поездки. В родном отделе у меня было меньше друзей, чем среди тех, с кем бывал в командировках. Мы вместе вкалывали, страдали, когда что-то не получалось, потом праздновали успехи. Последний раз командой Атояна мы собрались в прошлом году. Те, кто живет не за границей 11 человек, мальчики, девочки. Самому молодому мальчику 72 года.


Вкругу близких подуху людей, совместно с тобой прошедших огонь,воду имедные трубы, как-то легко забываешь огрузе прожитых лет. 29 сентября 2019 г.

Куда чаще всего вы ездили? В Москву?

Поскольку наши объекты враги бомбили бы в первую очередь, в крупных городах их не располагали. Но помещали поблизости, чтобы в случае чего можно было перебазироваться.

Куда вам больше всего нравилось ездить?

Никуда. Мне нравилось быть дома со своими детьми. Единственное, в Советском Союзе система торговли замыкалась на Москву. Она получала все, а потом надо было приехать и забрать свое. В Москве можно было более или менее отовариться. В провинции же, особенно русской, не было практически ничего. Поэтому свободные от какого-то этапа испытаний мы старались сгонять в Москву. Там были специальные магазины стран соцдемократии югославские, немецкие, чешские Можно было купить миксер, чтобы жена сделала вкусный торт, что-то еще. Дефицит, конечно, был страшный. Все деньги уходили на такие работы, которыми занимались мы. Держаться на уровне Америки не так просто.

В Армении были заводы, производившие то, что вы разрабатывали?

Практически вся армянская промышленность, за исключением той, что делала ложки-вилки, была союзного значения и принадлежала министерствам радио- и электронной промышленности. Понятно, что здесь были сконцентрированы лучшие силы. С развалом СССР Армения очень многое потеряла. В советское время наши руководители прекрасно понимали, что такие работы требуют колоссального количества людей. Сейчас их нет.

Когда Майкрософт ерунда

С появлением персональных компьютеров большие системы постепенно стали уходить. Что в это время происходило у вас?

Когда на Западе появились первые персональные компьютеры, я побывал в командировке в Москве, и мы решили сделать такой же. Потом надо было его испытать. Есть такое испытание называется удар имитация землетрясения или другой ударной волны. Поставили он поломался. Сделали железную подставку он погнулся. Поставили более толстую все хорошо. Занялись транспортированием и выяснили, что из-за вибрации он портится. Поставили на амортизатор и так далее. Наконец, получили что хотели.

Сегодняшний компьютер никаких испытаний для военных целей не выдержит. Если думаете, что в Америке такие стоят, вы ошибаетесь. Во-первых, это другая операционная система, чтобы никакой хакер не залез. Майкрософт ерунда. Сама железка другая. Те микросхемы, которые у нас потребляются, работают в лучшем случае от плюс пяти до плюс 35 градусов. Для военных целей нужен минимум минус сорок.

Когда персональный компьютер вошел в вашу жизнь?

После развала СССР моего близкого друга, лауреата Государственной премии, занимавшегося разработкой операционной системы реального времени для тех машин, которые мы разрабатывали, назначили директором другого института. Он позвал меня в заместители, и там были персональные компьютеры. Заместителю директора, разумеется, поставили. Что я на нем делал? Ничего. Писал письма, отчеты, обращения. Тогда операционной системой был DOS. Из-за своей любознательности я изучил компьютер полностью по книжке Питера Нортона.


Книга Питера Нортона, изданная в московском издательстве Радио и связь в 1991 г.

Что был за институт, в который вы перешли?

В свое время он тоже был союзного подчинения и принадлежал министерству радиопромышленности. Сначала назывался Алгоритм, потом его переименовали в НИИ вычислительной техники и информатики. Сейчас от него ничего не осталось. На начальном этапе мы пытались что-то создать, но работать в 90-е было очень тяжело с учетом провинциальности и маленьких людских ресурсов. Потом у нас была война.

Распад и новое развитие

Как вы пережили 1990-е?

Для нас этот период был самым тяжелым в жизни. 10 лет после развала Союза в моей памяти как черная дыра. Кусок времени, вырванный из жизни. Я проклинаю руководителей, которые сделали это.

Институту пришлось выживать. Мы сдавали в аренду помещения, от этого шли какие-то деньги. Если удавалось найти черновики каких-то записей, несли их домой, чтобы разжечь буржуйку и согреть детей. Не было ни света, ни газа.

Потом детям надо было поступать в институт. Мой мальчик сам делал свечки. Когда я приходил с работы, мы при свечах занимались математикой. Мать поднимала нас рано утром, чтобы мы еще могли позаниматься. Жуткий период. Наш первый президент считал, что ему не обязательно заниматься экономикой. Плюс это усугублялось войной. За те десять лет он стал моим личным врагом. И что моя жена рано скончалась его вина. Мы жили впроголодь, у всех высокий холестерин, болезни от этого появились.

Сейчас вы как-то связаны с компьютерами?

Нет. Уже лет пять, как я перестал ими технически интересоваться. Раньше я мог сказать, какие возможности имеет тот или иной процессор, сейчас смотрю на технику как на возможность облегчить жизнь людей. Мне очень обидно за мою страну и, в общем-то, за вашу тоже. Потому что есть вещи, которые можно было давно сделать, но почему-то этого не делают. Не выгодно, наверное. У нас, например, давно ставили вопрос оцифровки всей системы здравоохранения. Было же анкетирование в поликлиниках. Потом сказали, что личные данные не должны храниться ни у кого, кроме как у пациента, и анкеты раздали на руки. Сделайте их в электронном виде! В ID-карту чип с назначениями врача, чтобы я пошел в аптеку. Это так просто, почему не сделать? Думаю, потому, что назначения врача можно перепроверить в другом месте и выяснить, что он не самый хороший специалист.


В Нью-Йорке, октябрь 2017 года

Как развивалась вычислительная техника в Армении после развала СССР?

Люди, которые железками занимались, оказались не нужны, хотя мы могли бы передать опыт следующему поколению. Есть много вопросов по утечке информации. Но вообще, сейчас в Армении идет бурное развитие. Настолько бурное, что не хватает программистов. Направления два. Самое распространенное автоматизация. В основном это автоматизированные системы управления. Нынешние сайты в принципе АСУ. Они дорогие, много заказов. Как правило, с Запада Англия, Америка и т. д. Очень много мы работаем в этой области. Другое направление люди, занимающиеся разработкой микросхем с теми или иными характеристиками. В том числе, температурными, климатическими. Делают на Интеле, а разрабатывают у нас. Есть такая международная фирма Синопсис. Она свое время организовала здесь свою дочернюю часть, которая берет программистов прямо из Политехнического института. Они засекретили входы и выходы, зарплаты платят такие же, как в Америке.

Развитие идет, и это привлекает внимание. В прошлом году у нас была конференция по вычислительной технике, на которой присутствовал Мишустин тогда еще не премьер-министр России. Что касается нашего института, физически он существует, но, к сожалению, работы, которые делались при нас, теперь не делаются. Людей, которые создали институту имя, принесли ему ордена и медали, уже нет.

Радик Оганесович Ананян один из первых сотрудников открывшегося в 1956 году Ереванского НИИ математических машин. В интервью музейному проекту DataArt он вспоминает, как работал новый институт, как создавались первые ЭВМ и как снимался короткометражный фильм Короткое замыкание, выигравший первое место на кинофестивале в Москве.

На фото Радика Ананяна работники института с коллегами на демонстрации 1 мая 1960 года. Сам фильм Короткое замыкание и еще одна лента Радика Оганесовича ниже в статье.

Фотограф и радиолюбитель

Родился я в 1934 году в Ереване. В школьные годы увлекся радиолюбительством. У моего школьного товарища был сосед Сергей Шахазизян. Он тогда то ли в институте учился, то ли уже работал. Сергей мне и объяснил, как устроены радиолампы тогда все делалось на них. С Сергеем мы сдружились, наверное, я ему понравился своими техническими наклонностями. Потом он работал в Доме радио и первым придумал устройство, которое позволяло при выключении микрофона избежать щелчка. Никто не мог от этого звука избавиться, а он это сделал. Очень талантливый парень, его давно уже нет с нами.

В школьные годы мне очень хотелось собрать усилитель, чтобы слушать музыку. Сергей подсказал как, и я сделал. По тем временам это было здорово, тем более что он был с электромотором на 78 оборотов для пластинок его я купил в Москве. Получился усилитель с проигрывателем. В дальнейшем я собирался сделать магнитофон. Когда в первый раз его увидел через окно одного учреждения, был потрясен. Благодаря журналу Радио, понял, как это работает. Правда, до сборки дело так и не дошло.


Ереван в 1940-х, площадь Ленина, теперь площадь Республики

В радиолюбительский кружок вы не ходили?

Нет. Мое радиолюбительство в чистом виде самодеятельность, развивалось оно благодаря Сергею Шахазизяну. Это был конец 1940-х годов, в школе еще даже предмета труд не было, его потом ввели.

Как в семье относились к вашему увлечению?

Нормально, наверное. Я всегда чем-то занимался, что-то чинил, строил.

Куда идти учиться после школы, вопросов не возникало?

Хотел поступить на архитектурный, но не прошел по рисованию. Еще со школьных лет я занимался фотографией. Первые мои цветные снимки были сделаны в 1947 году, когда в Ереване только появились бумага и пленка.


Радик Ананян

Это был сложный процесс?

Очень сложный. Чтобы напечатать одну цветную фотографию, приходилось сидеть всю ночь. Нужно было дождаться, чтобы родные легли спать, и я мог работать в темноте. Вода для проявки не должна была быть теплее 18 градусов С трудом я освоил это дело, но постоянно им не занимался. Тем более, в школьные годы ничего не зарабатывал, а это стоило огромных денег. По копейкам собирал, чтобы пленку одну купить.

НИИ математических машин

Что было после того, как вы не поступили в архитектурный?

Отслужил в армии и пошел работать в Институт физики радистом. Затем, перешел в НИИ математических машин. Параллельно стал заочно учиться в МЭИ, а с 3-го курса перевелся на очное отделение Ереванского политехнического института на факультет кибернетики. Т. к. учился на очном отделении, пришлось работать на полставки. Тогда же я организовал любительскую киностудию.


Кадр из фильма Короткое замыкание, реж. Радик Ананян, Ереванский НИИ математических машин, 1967 г.

Получив диплом, вы вернулись к прежней работе в НИИ?

Я вернулся еще до получения диплома, на последнем курсе. Позвали, потому что накопители на магнитной ленте для долговременной памяти, которыми я занимался, уже пошли в серию, их надо было сдавать приемной комиссии. Я был хорошо знаком со всеми узлами этих устройств, мне дали полный оклад и право являться на работу в свободное от учебы время с условием произвести испытания в срок и сдать готовые изделия.

Когда вы перешли в НИИ математических машин?

В январе 1957-го, можно сказать, в организационный период, потому что образовался ЕрНИИММ в октябре 1956-го. Тогда это было двухэтажное здание на окраине города. Кругом пшеничные поля. На сегодняшний день это уже часть города.

О новом институте я узнал от отца моего школьного товарища. Пришел на собеседование к главному инженеру и был принят на должность техника. Первым директором ЕрНИИММ (Ереванского НИИ математических машин) был Сергей Мергелян, один из самых молодых академиков Союза. Он недолго руководил институтом, потому что занимался наукой. Но его очень любили, и в будущем институт назвали его именем.


Разработка ЭВМ Арагац велась во втором отдела ЕрНИИММ, 1958 г.

Постепенно институт развивался, построили новые корпуса, жилой массив. Большущий комплекс там и институт был, и завод. Я стал ведущим инженером, последний год работы в институте занимался закрытой темой.

Расскажите о первых днях работы в ЕрНИИММ.

Большинство принятых на работу сотрудников сразу отправляли на стажировку в разные города Союза Пензу, Ленинград, Минск. В Пензе, например, был завод вычислительной техники, если не ошибаюсь, выпустивший М-3 одну из первых машин в СССР мы ее потом копировали. Те, кто не уехал набираться опыта, читали книжку японского автора Ицхоки Импульсная техника. Чем мы будем конкретно заниматься, тогда мало кто понимал. Потом мы получили первый осциллограф. Черный, большой. Позже появились маленькие, СИ-1.

У каждого из нас было место за лабораторным столом. Инженеры и техники сами собирали для себя блоки питания под разное напряжение, которое мы получали от наших же генераторов.


Коллега Радика Ананяна Сурен Айрапетян собирает блок питания. ЕрНИИММ, 1960 г.

Когда вы впервые увидели вычислительную машину?

Я машину не видел, пока мы не сделали ее сами. Называлась она Арагац в честь нашей горы. Большущая, работала на радиолампах. Т. к. лампы нагревались, нужна была мощная вентиляция. Из-за нее мы все неоднократно болели.


Восхождение на Арагац, 01.08.1958 г. Второй справа Радик Ананян

Архитектуру машины разработали в вашем институте?

Да, хотя я к ней не имел отношения, потому что занимался вводом информации. Делалось это с помощью кинопленки. После засвечивания и проявки она становилась абсолютно непрозрачной и черной. На ней мы специальным перфоратором выбивали отверстия. Кстати, этот перфоратор для двоичного кода я разработал и собрал на электромагнитных реле. Вывод делали пишущей машинкой. В нашем институте были специалисты фактически всех направлений вычислительной техники, потому что все приходилось делать самим. Был отдел питания машин со всеми необходимыми напряжениями. Эти лампы колоссальное количество энергии потребляли.

Наш отдел занимался внешними устройствами. Колоссальное достижение большой куб на ферритовых кольцах (каждый бит), который мог хранить 4 килобайта.


Накопитель на магнитной ленте (НМЛ) для первых ЭВМ, ЕрНИММ, 1960 г.

Для памяти использовали два вида магнитных носителей магнитные ленты и магнитные барабаны. В дальнейшем применяли магнитные диски пензенского завода. Диски друг на друга ставились штук по 1020, смотря, какая конфигурация устройства, а магнитные головки между ними считывали и записывали. Когда начинались сбои, диск доставали и чистили спиртом. Под это дело командированные сотрудники все время у меня просили спирт. У меня было два вида нормальный спирт и технический. Когда нормальный кончился, говорю: Технический не дам отравитесь. Они: Если бы травились, половины бы завода уже не было! Оказалось, они его тоже пили.


Ячейка усилителя и формирователя ЭВМ Арагац. ЕрНИИММ, 1958 г.

Вы помните, как запустился первый Арагац?

Это постепенно происходило. ЭВМ не самолет, который должен сразу подняться в воздух. Тот же ввод мы делали от руки тумблерами. Потом процесс автоматизировали, стали применять перфораторы и устройство ввода. Самое трудное в этих машинах найти, где произошел сбой. Тысяча ламп, надо понять, какую из них заменить.

Были нормативы по времени работы без перебоев?

Да, о них мы узнали, когда межведомственная комиссия приехала принимать работу. Арагац, кстати, эксплуатировался мало. Но то, что его создали, для того времени уже было здорово. Потом мы еще делали усовершенствованную ЭВМ Ереван. Когда ее сдавали, уже велись работы по полупроводниковой машине. Появились диоды, потом транзисторы.


В конструкторском бюро ЕрНИИММ, 1960-е гг.

Полупроводниковые машины тоже ваши собственные разработки?

Да, абсолютно. Потом уже пошла интеграция. Ввод делает один город, вывод другой. Если память не изменяет, из периферийных устройств у нас в разработке остались только магнитные ленты.


Перед испытанием накопителя на магнитной ленте. Второй слева Радик Ананян, Ереванский НИИ математических машин, 1960 г.

ЕС ЭВМ

Ваш институт занимался и ЕС ЭВМ. Как это было? Координация шла из Москвы?

В то время по всем отраслям создавались головные институты. Головным по вычислительной технике для нас был НИЦЭВТ. Они заведовали всем хозяйством где что будут делать. Каждый институт в Союзе разрабатывал свою систему. На наш институт была возложена разработка средних машин: ЕС1030, ЕС1045.

За основу ЕС брали IBM. Они у вас были?

Нет, вначале мы исключительно книгами пользовались. Когда в СССР вышла книга IBM-360, в Армении ее сразу раскупили. Кроме нашего института, стали появляться другие организации, которые занимались вычислительной техникой и смежными отраслями. В 90-е все это грохнулось.


Торжественное заседание, посвященное 10-летию ЕрНИИММ, 1966 г.

Каким было отношение к проекту ЕС в Армении?

У нас его нормально воспринимали. Мы настолько отстали, что нужен был какой-то прототип. Невозможно было самостоятельно идти в этом направлении, не зная, что делается в Америке. У них прогрессивные технологии, мы вынуждены были их заимствовать. Это не только в вычислительной технике было во всех отраслях. Всегда у нас был девиз Догнать и перегнать. Но книга, которую у нас выпустили об IBM неполная. Некоторые главы остались для нас секретом. То есть сделать машину по ней было нельзя пришлось додумывать самим. Поэтому ЕС не идентичны IBM, переработаны в собственном соку, так скажем. Много изменений сделали наши ребята, естественно, к лучшему. Всегда, когда берешься что-то делать, стараешься, чтобы получилось лучше прототипа.

Когда вы занимались разработками, на каком языке велась документация?

На русском. По всему Советскому Союзу было так, чтобы можно было лучше понимать друг друга. Вот в академических институтах, тем более по гуманитарным предметам, уже национальные языки использовались.

Досуг и спорт

Каким был обычный рабочий день в институте?

В каждом отделе по-своему. У кого-то хорошая работа была, у кого-то такая, что сделаешь не сделаешь все равно. Ближе к моменту сдачи изделия начинался аврал. Времени не хватало, и вечером и ночью сидели. После этого нам давали отгулы. Неделю отдохнешь, потом начинаешь снова накаляться.


Сотрудники ЕрНИИММ на демонстрации, 7 ноября 1959 г.

После сдачи перед отдыхом был праздник?

Естественно. Когда сдавали машину, в ресторане устраивали банкет для себя и комиссии. Деньги собирали, с приглашенных не брали.

Каким еще был в институте совместный отдых?

Ходили в горы. Организовывал это то ли комсомольский комитет, то ли профсоюзный. Они всегда занимались досугом работников, помогали в каких-то вопросах. Если машину надо выделяли. Надо палатку покупали. В то время было все что надо для таких мероприятий.


Восхождение на Арагац, сентябрь 1958 г. Слева Радик Ананян

Был у нас и радиокружок учили азбуку Морзе, играли в Охоту на лис. Это такой радиолюбительский спорт. Каждый делал себе усилитель, который работал на направленную антенну. Лиса это передатчик, спрятанный где-то в горах и дающий сигнал через какой-то интервал времени. Ты его ищешь. На старте соревнований 1030 охотников, потом они разбегаются по разным направлениям, потому что у каждого прибор показывает свое. Кто первый найдет лису, тот выиграет.


В радиоклубе ЕрНИИММ, 1960 г.

Создание вычислительного центра

Почему вы ушли из ЕрНИИММ?

В 1976 году Совету министров Армении понадобился инженер, знакомый с вычислительной техникой. Меня рекомендовали туда на должность заведующего отделом. В то время в СССР организовывалась сеть Вычислительных центров. Головной Вычислительный центр правительства Советского Союза, также ВЦ стали открывать во всех республиках, потом во всех министерствах и разных крупных управлениях.

Сначала я был начальником пункта информации и связи. Потом создал отдел с этим пунктом и стал заведующим. Так и работал до 1993 года.

Когда вы перешли на новое место, работа оказалась заметно другой?

Она очень сильно отличалась. В институте мы создавали что-то, а здесь эксплуатировали. Пункт информации и связи как бы вычислительный центр. Я его называл конечные выходные устройства машины. Сама она находилась в Москве.

Т. е. у вас была модемная связь с московской машиной?

Да. Я поэтому и сказал как бы вычислительный центр. Настоящий вычислительный центр мы сделали позже мне поручили его создать. Купили машину, потом, когда появились компьютеры, стали создавать сети. Но это уже другая история.

Что было после 1993 года?

Разочаровавшись во всех новшествах после развала СССР, я подал заявление и уехал за границу. С 2000 до 2004 года жил в Питере, потом еще 4 года в Канаде. Вернулся в Ереван и больше не хочу уезжать.


Ненужные блоки ячеек, 1963 г.

Первые персональные компьютеры

В монтажном секторе ЕрНИИММ, 1963 г.

Когда вы впервые познакомились с персональным компьютером?

Помню, купил сыну БК. Он без экрана, надо было подключать к телевизору и кассетному магнитофону. Клавиатура была своя, и больше ничего. Сын играл, когда был маленьким. Первые нормальные компьютеры мы получили в 1988-м, когда случилось землетрясение. Тогда нам все помогали, и фирма IBM прислала 10 современных компьютеров с принтером. Их распределили по большим городам в зоне землетрясения. Через них мы получали сведения по всем работам, касающимся восстановления страны.

Собственный компьютер я собрал, когда жил в Питере, из того, что можно было купить в магазинах. Потом в Канаде купил бэушный компьютер. Позже Тошибу уже лэптоп, новый, нормальный. С того момента у меня всегда ноутбуки.

Короткое замыкание и награды

С коллегами на демонстрации 1 мая 1962 г.

Как развивалась вычислительная техника в Армении времен СССР? Было что-то свое?

Трудно сказать. Поначалу мы совсем ничего не знали. Постепенно, когда стали делать машины, уже могли идти в ногу со всей нашей наукой. Нас всегда старались несколько опустить, это, наверное, естественно. Но у нас уже были хорошие специалисты. Везде они появились Вильнюс этим делом занимался, Минск, Киев Я все время проводил в командировках. Иногда поручал поездки кому-то другому, чтобы самому не ехать. Бывал везде, где отрасль работала. Сначала ездили обсуждать вопросы по созданию. Когда изделие поставлялось заказчику, приходилось ехать, чтобы научить его эксплуатировать, ремонтировать.

В заграничных командировках бывали?

Я нет. Один раз поехал из-за кино в Чехословакии был фестиваль по 16-миллиметровым фильмам.

Расскажите про киностудию в институте.

Я ее создал, потому что меня очень интересовало кино. Сначала в ней было три человека, потом немного больше. Маленьким коллективом снимали фильмы. Артист, которого вы видели в Коротком замыкании, работал у нас ведущим конструктором. Этот фильм мы сняли к 10-летию института, но он не был первым. Один из наших ребят был в Японии и оттуда привез 8-миллиметровый киноаппарат. На нем мы сняли фильм, который назывался Я, он, она. В нем тоже играли институтские работники. Сюжет такой. Человек в лотерею выиграл машину, абсолютно не понимая, как на ней ездить. Он пишет объявление, что ищет инструктора по вождению. Наш конструктор как будто безработный и немного аферист, который как бы все умеет, но не умеет ничего. Он говорит, что научит, хотя сам не знает, как ехать. В результате у них авария происходит.

Героя, который хотел научиться, играл как раз парень, ездивший в Японию. У него была своя Волга. Требовалась вторая машина. В институте их было очень мало, всего у нескольких человек. И вот свой старый Москвич предоставил наш главный инженер, ему сейчас 102 года. Сделали сцену столкновения обратная съемка там была. Потом по сценарию герой понимает, что его обманывают, бежит за аферистом, чтобы его побить. Оказалось, на улице эту сцену не снять толпа собралась. Рядом Дом моды, в котором меня знали я там когда-то фотографировал. Пошел к ним, попросил сделать как бы показ моделей. Аферист вбегает туда, снимает пиджак и ходит по подиуму, будто сам одежду показывает.

Этот фильм у меня не сохранился кто-то взял и не отдал, а копий не было. Слова оцифровка тогда тоже не существовало. Потом мы были очень рады, когда в Берегись автомобиля увидели заимствованный из нашего фильма сюжет.


Фильм Короткое замыкание, реж. Радик Ананян, 1967 г.

За Короткое замыкание вы получили какие-то награды?

В Ереване было общество кинолюбителей. Когда там узнали, что у нас есть 40-минутный фильм, попросили показать. Затем на республиканском конкурсе мы заняли 1-е место, и общество отправило наш фильм в Москву на Всесоюзный кинофестиваль любительских фильмов в честь 50-летия советской власти. У них был регламент не более 20 минут. Я уже и сам думал, что надо сокращать. Нам, конечно, интересно было смотреть на самих себя, но это неинтересно постороннему зрителю.

Когда сокращал, много драматичных моментов было резать жалко. Но сделал на 20:17 минут даже эпизод с участием директора НИИ вырезал. Я и режиссером был, и руководителем. Сам проявлял, делал звук. В итоге мы получили диплом за первое место среди 16 мм фильмов, а конструктор Саркисов за лучшую роль.

Видимо, благодаря Короткому замыканию следующий пленум радиолюбителей СССР прошел в Ереване. Его участники побывали в нашей студии. Мы их приняли так, что они потом в Москве об этом рассказывали с восхищением. Когда мы делали к фильму звук, параллельно записывали разные хохмы. Потом решили сделать их по тематике этого пленума. Наш конструктор Леня приветствовал гостей от имени людей разных национальностей. С соответствующей дикцией, акцентом. Сейчас это уже показалось бы тривиальным, но тогда было настолько смешно и неожиданно, что легли все.


Гангстеры против ЭВМ вфильме Радика Ананяна Ограбление произойдет вполдень. Лента участвовал вконкурсе 16-мм фильмов вБрно в1968г. Из-за недавнего подавления Пражской весны обстановка была напряженной, поэтому Радик Ананян оказался одним извсего лишь двоих представителей СССР нафестивале. Вторым был один изчленов жюри. Вкадре можно увидеть ЭВМ Арагац иНаири.

Грачья Есаевич Овсепян в 19601976 годах был главным конструктором семейства ЭВМ Наири, сыгравшего важную роль в развитии советской вычислительной техники. Сейчас он живет в Лос-Анджелесе и очень жалеет, что был вынужден завершить работу, когда впереди открывались уникальные перспективы. В интервью музейному проекту DataArt Грачья Есаевич вспоминает, как в ЕрНИИММ с нуля разрабатывали первые машины, и объясняет, почему Наири-4 не стала первым персональным компьютером.

На фото Грачья Овсепян во время семинара в ЕрНИИММ в 1970 году

Начало

Я родился в Ливане 12 июня 1933 года, а в Армению семья переехала в 1946-м. Очень непростое время для СССР, особенно, для Советской Армении. Трудно было найти хлеб, мы почти голодали, но выжили. В 1949-м я поступил в Ереванский университет на физмат факультет. В 1954-м окончил его, год работал учителем в деревне, еще год в Институте физики. Там набрался опыта в электронике и радиотехнике.


Грачья Овсепян выполняет дипломную работу по радиотехнике в Ереванском Университете, 1954 г.

Однажды я присутствовал в зале Академии наук Армянской ССР, где кибернетику обсуждали известные армянские ученые. Академик Иосифьян рассказывал о науке управления, которую совсем недавно при Сталине называли лженаукой. Там же я узнал, что молодой ученый Мергелян будет руководить новым институтом математических машин. Под впечатлением от этой конференции я очень захотел поступить на работу в институт Мергеляна. У меня была какая-то внутренняя уверенность, что в этой области науки я могу достичь определенного успеха. Но выяснилось, что репатрианту, т. е. человеку, приехавшему из-за границы, устроиться в закрытый почтовый ящик чрезвычайно сложно. В коридоре я случайно встретил знакомого профессора и попросил его помочь. Замдиректора института сказал на приеме, что может взять меня только лаборантом. Пришлось согласиться, хотя я уже работал с электроникой и мог претендовать на большее. Вообще же тогда, благодаря авторитету Мергеляна в Ереванский НИИ математических машин, удалось набрать молодых ребят, которые имели определенный опыт в этой области, в основном из Москвы.

Раздан

В ЕрНИИММ тогда начиналась разработка полупроводниковой ЭВМ Раздан. Я очень интересовался полупроводниками, а потому хотел попасть в лабораторию к Ефиму Брусиловскому, которого назначили главным конструктором машины. Главный инженер выступил против моего перевода, ссылаясь на то, что группа сформирована полностью. Но Брусиловскому я, видимо, понравился он добился, чтобы меня приняли.


Валентина Назарова начальница научного отдела Вычислительного центра Воронежского Госуниверситета за пультом ЭВМ Раздан-2. ВЦ ВГУ получил машину из Еревана в 1965 году и использовал ее до 1971-го. Фото из архива ВЦ ВГУ

О полупроводниках в то время информации было очень мало, приходилось самим придумывать все с нуля. Мне поручили схему триггера, поскольку у меня было немного опыта работы с осциллографом, транзисторами, сопротивлением и т. д. Но теоретически я совершенно ничего не знал, поэтому разработку начал с чтения книги французского автора Вассёра. В итоге мой первый триггер Брусиловскому понравился, и он назначил меня руководителем группы, занимавшейся устройством управления Раздана. Для него я разработал всю схематику, причем у меня получилась оригинальная схема формирователя. В итоге задержка была в четыре раза меньше, чем при стандартной схеме. Это было мое первое изобретение, и мы назвали его схемой-спасителем машины Раздан. Такой она потом стала и для машины Наири. Всего же над Разданом мы работали четыре года до декабря 1960-го.


Брошюра Ж. П. Вассёра описывает принцип действия и основные схемы усилителей и генераторов с кристаллическими триодами. Издана на русском языке в 1956 году

Главный конструктор

Поступив в заочную аспирантуру, мы с товарищем ушли от Мергеляна и поступили в ВЦ Академии наук Армении. Уже оттуда мы поехали в Москву в Институт автоматики и телемеханики, где стали аспирантами профессора Лернера. Но чуть позже из ЕрНИИММ нас настоятельно попросили вернуться, а замдиректора института пообещал нам, что после окончания работ по внедрению Раздана, даст нам более ответственную работу. Заместителем директора был Гурген Маркарович Саркисян очень умный и хороший организатор. Когда Мергелян вернулся в теоретическую науку, Саркисян его заменил и уверенно держал институт на ногах.


Грачья Овсепян во время ноябрьской демонстрации в Ереване в 1957 году

В 1961 году, когда закончилось внедрение Раздана на заводе, мне поручили лабораторию малых машин и назначили главным конструктором. Первым делом из Министерство радиопромышленности пришел заказ на разработку маленького электронного арифмометра, способного заменить большой механический. Поскольку я уже читал об идеях английского ученого Мориса Уилкса, то сразу решил: буду делать нормальную машину с микропрограммным управлением.


Книга Мориса Уилкса была переведена и выпущена в СССР еще в 1953-м, всего через два года после выхода оригинального издания. Но на фоне гонений на кибернетику в середине 1950-х распространялась ограниченно

В 1962 году на Международной выставке вычислительной техники в Москве показали французскую малую машину CAB-500 последовательного действия. В качестве памяти для нее использовался суперсовременный, но очень большой и сложный магнитный барабан. В Министерстве радиопромышленности эту машину купили, а нам приказали ее повторить. Но наши технологии этого не позволяли в принципе, да и идея у меня была совсем другой. Я хотел построить машину параллельного действия с микропрограммным управлением, а потому тихонько занимался этим делом писал аванпроект. Затем показал его очень толковым ребятам из ВЦ Академии наук СССР, работавшим под руководством академика Дородницына. Идея им очень понравилась собственно, из нее и родилась Наири.


Так выглядела малая вычислительная машина CAB 500 французского производителя SEA (Socit d'Electronique applique l'Automatisme)

Наири: 1 и 2

Когда я приступил к реализации, многие сомневались, что идея сработает. Я и сам не знал, получится или нет, но пошел на риск. Не представляя возможностей микропрограммирования, шаг за шагом открывал его секреты. Я ездил в Москву к парню, который готовил диссертацию по микропрограммированию, находил и других специалистов. Но ничего особенно ценного мне у других почерпнуть не удалось, пришлось все делать самому.

Мне снова повезло как раз появились устройства постоянной памяти на съемных кассетах, каждая объемом в 2048 36-разрядных слов. Без нее я бы не смог реализовать проект: машина должна была быть параллельного действия с микропрограммным принципом управления, а программы и микропрограммы нужно было хранить в единой постоянной памяти. В этом главная-то идея и заключалась.

Параллельный принцип позволил использовать только один универсальный регистр-сумматор, а в роли остальных регистров использовались фиксированные адреса оперативной памяти. Благодаря этому значительно уменьшился объем оборудования и снизилась сложность монтажа машины.

Очень важно, что меня окружал замечательный коллектив: сотрудники лаборатории 26 человек поняли логику моих рассуждений и поверили мне. Начав разработку в 1961 году, в 1964-м мы смогли предъявить Наири-1 малую машину с оригинальной структурой. Она была запатентована в четырех странах: в Англии, во Франции, ФРГ и Японии.


Хотя внешне Наири близка к CAB-500, их устройство и архитектура принципиально различаются. Это подтверждает французский патент 1.470.483 от 2 марта 1966 года

Наше министерство проект вначале не одобрило, и мы занимались им тайком. Только когда машина была почти готова, чиновники поняли, что получается что-то принципиально новое. Госкомиссию по приемке машины возглавлял академик Анатолий Дородницын, который после успешных испытаний дал добро на ее серийное производство. В январе 1965 года мы всего за неделю усердной работы закончили внедрение Наири на Казанском заводе. Довели проект до кристальной чистоты. Кстати, в Казани Наири-1 пошла даже раньше, чем на нашем опытном заводе в ЕрНИИММ.

Министерству очень хотелось успеть к 800-й юбилейной выставке в Лейпциге, поэтому пришлось спешить. Но мы успели и презентовали машину с большим успехом. Американские, немецкие, французские разработчики приходили смотреть, как это возможно: все машины последовательного действия, а наша параллельного, при этом размером меньше с письменный стол. Потом советские торговые представители демонстрировали серию Наири в разных городах мира еще раз двадцать. В частности, в 1976 году в Лос-Анджелесе местные армяне с большим удовольствием специально приходили посмотреть на Наири-4.


Общий вид ЭВМ Наири-1, 1964 год. Серийный образец Астраханского завода ЭВМ

Заканчивая работу над Наири-1, мы одновременно занимались схематикой Наири-2. Я уже тогда представлял, как без особого труда можно вдвое увеличить быстродействие машины и объем памяти, расширить программное обеспечение. Так что Наири-2 на нашем опытном заводе и еще нескольких производствах по Союзу мы внедрили достаточно легко.

Наири-3

Наири-3 мы разрабатывали уже на интегральных схемах, которые делали в Зеленограде для космических и военных проектов. Но как раз производителям хотелось вывести эту технологию в более широкое употребление, и мы могли им в этом помочь. Главный инженер зеленоградского почтового ящика Лазарев знал, как широко использовались Наири-1 и Наири-2, инициатива, чтобы новую машину мы сделали на интегральных схемах, исходила от него.

Получился серьезный прорыв: нашей новой разработкой стало двухступенчатое микропрограммирование. В одной части ПЗУ 300 разрядов быстродействующей, но небольшого объема памяти. Фактически они в одной кассете помещалось, а их адреса запоминались в другой части ПЗУ уже большего объема. Т. е. вместо того чтобы запоминать 300 разрядов, мы запоминали только их двоичные адреса 8 разрядов. Кроме того, мы, например, использовали дополнительный триггер, и вообще много чего придумали.

Это дало возможность создавать микропрограммное поле фактически бесконечный набор микропрограмм. Тогда как IBM использовал 16-разрядное микропрограммирование, а его методы сильно ограничивали возможности. У нас же получилась огромная память до 128 тысяч адресов с высоким быстродействием. Это открыло широкие перспективы: мы одними из первых в мире смогли применить методы полной микропрограммной эмуляции нескольких машинных языков. Таким образом, мы могли использовать богатую базу других машин, например, Минск-22. Для этого была создана модификация Наири-3-1.


Буклет об ЭВМ Наири-3 для международной выставки в Амстердаме 1971 года

Модификация Наири-3-2 предназначалась для реализации системы разделения времени. Заказчиками для нее должны были стать учебные заведения и большие заводы. Одна такая машина фактически могла заменить 128 Наири-2, если подключить к ней 128 телетайпных устройств. В Советском Союзе нашу разработку внедряли во многих областях: я видел как на Наири-3-2 работали на кафедре академика Бусленко в Химическом институте имени Губкина. Каждый студент, сидя за телетайпом, как бы получал для работы Наири-2. Конечно, это обеспечивало высокую эффективность.

Так же на базе Наири-3-2 был разработан двухмашинный комплекс Наири-3-3 для автоматизации процессов на крупных производствах. Его, например, внедрили на Львовском заводе радиокомпонентов. Конечно, Наири-3 очень интересовались военные: их привлекали гибкая структура и легкая адаптация машины для решения специальных задач.

Интересный момент в этой истории преемственность двух идей, сыгравших заметную роль в истории ЭВМ. Первую в 1945 году высказал Джон фон Нейман: он предложил хранить в одной общей памяти число и команды. Вторую хранить в общей памяти число, команды и микрокоманды предложили мы в 1966-м, разрабатывая Наири-3.


Фрагмент статьи академика Ершова об особенностях ЭВМ Наири-3 в американском специализированном журнале Datamation за сентябрь 1975 года

Обман министра

Был момент, когда меня хотели с разработки Наири-3 убрать. Машина отказалась работать на опытном заводе, и новый директор ЕрНИИММ Фадей Тачатович Саркисян утверждал, что это я все провалил. Матом меня крыл на партийном собрании, притом что я никогда не был членом коммунистической парти. На самом деле, все было так.

Наири-3 первая машина третьего поколения, ей очень интересовались в ВПК. Как только мы закончили ее конструктивно и начали наладку, военные они же спешат позвонили и потребовали везти машину на секретную выставку электроники в Москву. Мы тоже поехали всем коллективом: по ночам занимались наладкой. Но днем лампочки на пульте управления блестели так, будто все уже работает. В общем, показуха. Вдруг подходит ко мне министр радиоэлектронной промышленности Калмыков: Грачья Есаевич! Сейчас подойдут член Политбюро Устинов и руководитель ВПК Смирнов проверить машину. Пожалуйста, скажите, что она уже внедряется на Астраханском заводе. Хотел, чтобы я соврал. Через десять минут действительно приходят. Устинов говорит: Вижу, машина хорошая, третье поколение, на интегральных схемах, а меня обвиняют в отсталости Товарищ Калмыков, почему о ней никогда нигде не говорится? Калмыков отвечает: Да что вы! Эта машина уже внедряется. Идет процесс изготовления на Астраханском заводе. Ты меня приятно удивил, обрадовался Устинов и ушел.


Дмитрий Устинов был одним из главных организаторов и идеологов советского ВПК. На фото он на трибуне во время заседания Политбюро ЦК КПСС. Конец 1970-х

Когда я вернулся в Армению, увидел, что к нам уже приехали то ли десять, то ли 20 человек с Астраханского завода. Все документы они забрали, хотя мы еще не закончили: главный инженер опытного завода Ишин сам мечтал стать главным конструктором машины. Он и утверждал, что три ЭВМ Наири-3 стоят у них в отделе наладки, но не могут работать из-за ошибок разработки. На самом деле, причина была в несоблюдении технологии при их изготовлении. Я знал, что с моей помощью в Астрахани все получится, но как раз в этот момент меня и попытались снять с должности.

Астраханцы требовали сопровождения, им отвечали, что нужно доработать документацию. Но я сказал: Разрешите мне поехать, люди ждут. Поскольку руководство не верило, что у меня что-то получится, командировку разрешили. В Астрахани я организовал работу в три смены: приходил в 7 утра, уходил в полночь. Ишин звонил директору завода и требовал, чтобы меня обманщика к работе не допускали. Но тот со мной поговорил и мешать не стал. Через три месяца Наири-3 была готова: семь машин поставили на конвейер. Так что обман министра мне помог ускорил внедрение и спас меня от краха. Иначе бы меня сожрали.

Когда производство запустили, в Астрахань приехал Саркисян и начал ругать Ишина: Он меня обманул, подонок, неправильно информировал. Спрашивает: Чем могу тебе помочь? Ничем, отвечаю, уже все сделано. Все-таки нечестно Фадей тогда играл. Но когда мы за Наири-3 получили Госпремию, он стал хорошо ко мне относиться.

Потом я занимался Наири-4. Если бы не обстоятельства, я бы и Наири-5 сделал. Но мне не повезло, обстоятельства не позволили.


Заключение отзыва академика Дородницына на разработку семейства ЭВМ Наири в связи с присуждением авторам разработки Государственной премии

Наири-4

Это уже был комплекс универсальных вычислительных средств (КУВС), поскольку всю вычислительную систему разделили на части, как кубики, из которых потом можно собрать машину нужной конфигурации. Реализовать эту идею можно было за счет уникального метода микропрограммирования. В качестве элементной базы использовались большие и сверхбольшие интегральные микросхемы, что позволило уменьшить размер машины.

Главным компонентом Наири-4 стал усеченный процессор. Он состоял из блока микропрограммного управления, содержащего постоянную память для хранения микрокоманд, микропрограммы, машинные команды, программы, подпрограммы, диагностические тесты и т. д. Затем арифметический блок, блок управления внешних устройств. В минимальной комплектации Наири-4 состояла как раз из усеченного процессора и подключенной к нему пишущей машинки в качестве устройства для общения с машиной. Но использование шины Unibus позволяло без труда расширять ее возможности до желательной конфигурации, подключать дополнительные устройства: ввода-вывода, внешний накопитель и т. д.

КУВС также позволял создавать системы управляющих машин и системы разделения времени, к тому же, Наири-4 была программно совместима с PDP-11. Ни одна другая машина таких возможностей не предоставляла. Мы успели запланировать и разработку голографической памяти для хранения микропрограмм, даже подготовили техническое задание совместно Василием Букреевым из Московского центра физического приборостроения. Т. е. уже для Наири-4 мы собирались использовать компакт-диск.

Надо сказать, что я был приятно удивлен, когда в разделе БСЭ, посвященном советской вычислительной технике, рядом с машинами серии Наири случайно увидел свою фамилию. Остальные машины были перечислены без имен разработчиков.


Оператор за пультом Наири-К модификации Наири-1 с увеличенным ОЗУ

Тяжелый выбор

В 1976 году настал самый неожиданный и неприятный момент в моей жизни. Когда репатриантам начали разрешить выезд из Советского Союза, многие армяне стали уезжать за рубеж, и моя семья братья, сестра и мать тоже захотела уехать. Я оказался перед тяжелой дилеммой. В ОВИРе знали, что я известный ученый и работаю в ЕрНИИММ. Чтобы семью выпустили, я должен был отказаться от карьеры.

Это была самая большая трагедия моей жизни. Я получил Госпремию, на равных общался с министрами, делал доклады для многих институтов о развитии вычислительной техники. Как раз в это время начальник главка радиопромышленности Горшков позвал меня в Москву рассказать о Наири-4 директорам подчиненных ему предприятий, а потом сказал: Теперь, ребята, идите работайте, как ЕрНИИММ. И на фоне такой карьеры мне нужно решить, продолжать ли работу. В итоге, чтобы не оставлять семью в несчастном положение, я от карьеры отказался. До сих пор не могу простить себе, что пошел на этот шаг.

Упущенные возможности

Все-таки, думаю, Фадей Тачатович Саркисян совсем не любил, когда министры приглашали меня в Москву. И быстрый рост моего авторитета был ему неприятен. Поэтому когда я озвучил ему решение об уходе, он, зная его истинную причину, не стал вызывать меня на разговор или искать пути решения проблемы. По-моему, он, наоборот, обрадовался. Собрал банкет на 50 человек, произнес речь о том, что я сделал, каких людей подготовил. Подчеркнул, что работа не остановится есть кому меня заменить. Проводил достойно.

В середине 1970-х мы упустили вариант изготовления Наири-4 для ширпотреба, т. е. так и не сделали отечественный персональный компьютер. Образцом для него должен был стать усеченный процессор Наири-4 в корпусе телевизора, макет уже был изготовлен и долго стоял в кабинете директора. Фактически все было готово по идеологии, структуре, матобеспечению.

Но после моего ухода Наири-4 забрали военные, и дальнейшее развитие машины шло уже в только в области военного применения с жесткой конструкцией. В связи с этим можно вспомнить, что Фадей Саркисян пришел в ЕрНИИММ как военпред, а позже получил звание Генерала армии.

Говорят, что Наири-4 начало персональных компьютеров в СССР, а ведь разработали мы его раньше IBM. Уже на Наири-3-2 с разделением времени любой студент мог работать как на персональном компьютере. Телетайп или дисплей какая разница! Идея та же самая, а сама система в Союзе действовала уже в 1976 году. Жаль, что ученые того времени широко ее не рекламировали. Сделано было очень много, но разработка так и осталась в тени.

Отказник

Формально решение уйти из ЕрНИИММ я объяснил тем, что моей жене-москвичке не подходит климат Армении. В Москву мы и переехали. Поначалу все было нормально. Я работал и в университете, и в Академии наук. Но потом медвежью услугу оказал мой брат: приехав в США, он сразу послал мне вызов, не спросив меня. Когда о документах узнали в КГБ, меня попросили уволиться с работы, и в научные организации уже не принимали. Можно сказать, как врага народа. Я три года не работал куда ни обращался, везде отказывали. Пытался объяснить, что у меня огромный опыт, что я могу быть полезен, но нет. Случилось это при Андропове.


Семья Г. Е. Овсепяна во время депрессивных лет в Москве после отказа на выезд за границу, 1984 г.

Однажды, когда я гулял на улице, меня поймали милиционеры. Узнав, что я не работаю, отвезли в отделение и сказали, что посадят за тунеядство, если через месяц никуда не устроюсь. Я не хотел подписывать протокол, но меня заставили. Сказал об этом знакомому парню, который уже прошел такой путь, он объяснил, что работу действительно нужно срочно найти. Он же предложил мне стать кочегаром в бойлерной. Я пришел в подвал одного из высотных домов Москвы, где вокруг стола сидело человек 16. Половина бывшие уголовники, остальные отказники-евреи разных профессий. Один из них подтвердил, что знает машину Наири. Начальник сказал, что политические вопросы здесь никого не интересуют и спросил: Можешь сделать нам такой тестер, чтобы он мог проверять исправность блока управления, который последовательно включает насосы? Что угодно могу, ответил я.

В подвале, полном воды и дерьма, я проработал пять лет до 1988-го. Потом выросли мои сыновья-близнецы, пришли бумаги из военкомата. Я пошел в ОВИР узнать, когда нашу семью наконец выпустят. Мне ответили, что в ближайшие пять лет я точно никуда не поеду.

В знак протеста я объявил голодовку: Или отпустите меня, или я покончу жизнь самоубийством. Писал заявления по всем адресам в том числе, в зарубежные посольства. На 16-й день голодовки я уже не мог работать, пошел в поликлинику. Врачи подтвердили, что я действительно в плохом состоянии, но больничный не дали, поскольку сам виноват.


Грачья Овсепян после голодовки в Москве, 1988 год

Тогда я обратился в американское посольство. Посол США Джек Мэтлок сказал, что не имеет права оказывать мне медицинскую помощь, и попросил голодовку остановить. Но я продолжал бороться. На 30-й день из КГБ приехал медицинский работник в халате и сказал, что, если не остановлюсь, завтра меня заберут в больницу. Я догадывался, что там ничего хорошего меня не ждет. В 12 часов ночи позвонил парень-армянин, связанный с КГБ, с угрозами: Тебе будет очень плохо, если не прекратишь. Я подумал и решил не рисковать.

В дальнейшем меня часто приглашали в посольство США: я встречался с конгрессменами, приезжали из Америки представители еврейской общины. Одна женщина сказала, что они подняли большой шум в Вашингтоне в мою защиту. А потом в Москву приехал президент Рейган, к этому событию американский корреспондент взял интервью у меня и у моих родственников в Лос-Анджелесе. Сюжет в Америке показали по телевизору.

https://www.youtube.com/watchv=dNqTqHnEZZQ&ab_channel=HovsepyanRefusnik
Тот самый сюжет с интервью Грачьи Овсепяна телеканалу NBC

Вопрос решился на встрече Рейгана с Горбачевым: за неделю я и еще около десяти отказников получили разрешения и уехали в Америку. Но в США работать по специальности мне тоже не дали. Не доверяли: вдруг я кагэбэшник? Пришлось стать наладчиком в одной не очень удачливой вьетнамской фирме по ремонту персональных компьютеров. Три года поработал и ушел. Так и завершилась моя трудовая карьера.

Эдуард Казарян сейчас живет в Канаде, а в молодости работал в Ереванском НИИ математических машин, где прошел путь от техника до заместителя главного конструктора и лауреата Государственной премии СССР. Самой крупной его разработкой стала система автоматизации Военно-Воздушных Сил. О ней и о том, как сам не стал военным летчиком, о работе над первой в Армении ЭВМ Арагац и эмиграции в Канаду Эдуард Анушаванович рассказал в интервью музейному проекту DataArt.

На фото начала 1981 г. Эдуард Казарян крайний слева. В центре маршал Павел Кутахов командующий ВВС, справа генерал-полковник Александр Силантьев начальник штаба ВВС

Начало

История моего рождения не совсем обычна. Родители жили в Ленинакане (сейчас это Гюмри), но рожать мама поехала к родственникам в деревню. Дело в том, что она долго не беременела, и важно было доказать, что родила именно она, и что я не приемный сын.

Я появился на свет 31 декабря ближе к полуночи. Но мой дядя, председатель сельсовета, решил записать днем рождения 15 января чтобы из-за нескольких часов меня на год раньше не забрали в армию. Так меня сделали на год моложе.


Ленинакан в 1920-х гг. Источник фото: pastvu.com

В Ленинакане мама работала судьей. Когда после войны мужчины начали возвращаться домой, их надо было обеспечивать работой, и им отдавали должности, занятые женщинами. В результате мы переехали в Ереван. Мама была судьей восемь лет. Сейчас мне это немножко странно, потому что у нее образования всего три класса. Как она судила, непонятно, но такие были времена. Я несколько раз присутствовал на судебных заседаниях. Однажды еще в конце 1930-х обиделся на нее за приговор, но мне объяснили, что должно быть именно так.

В 1952-м я окончил школу имени Дзержинского и в том же году поступил в КВИРТУ Киевское высшее инженерное радиотехническое училище. Оно располагалось в здании старого кадетского корпуса на улице Воздухофлотской, которая вела на гражданский аэродром. Я там проучился до 1956-го. В этот момент Хрущев решил сократить вооруженные силы на 1 млн человек, и меня из училища исключили, сославшись на пару взысканий.


Фото из музея Киевского высшего инженерного радиотехнического училища

Я сначала был очень обижен, но, приехав в Ереван, понял, что это большая удача. Иначе прозябал бы где-то на воинской службе. А здесь, имея 4,5 года училища, я почти экстерном окончил политехнический институт. К тому времени я был сотрудником Института электротехники, которым заведовал Грант Тигранович Адонц, брат секретаря ЦК и весьма авторитетный человек. Он привел меня в Политехнический, сказал, что я корифей чуть ли не всех наук, и меня приняли сразу на 3 курс. Потом я перевелся на заочное и в апреле 57-го устроился в Ереванский НИИ математических машин через год после его открытия.

ЕрНИИММ

В это время как раз разрабатывалась первая электронно-вычислительная машина Армении Арагац. Меня приняли на должность техника первой категории, определили в группу к Абдулу Кадырову. Великолепный парень был, умница, талант, я у него очень многому научился. Вместе с Абдулом мы разрабатывали устройство управления.

Когда я уходил из училища, про вычислительные машины разговоров не было никаких. В ЕрНИИММ тоже мало кто знал, что это такое и как их строить. Несколько раз из Москвы приезжали ребята, у которых мы многое почерпнули, в том числе и, например, Михаил Шура-Бура. Постепенно я начал понимать, что же такое вычислительное устройство.


Ячейка усилителя и формирователя ЭВМ Арагац. ЕрНИИММ, 1958 г.

В те времена, когда приезжали в министерство с предложением сделать конкретную разработку, первым вопросом было: А прототип есть?. То есть, в Америке делают такую вещь или нет? Все, что мы делали, было передрано у США. Мы в Ереване пользовались тем, что уже сделали москвичи, которые передавали нам свой опыт.

Арагац огромная машина, в длину метров 68. В высоту чуть выше человеческого роста. Такое же пространство занимали кондиционеры на верхнем этаже: в машине было порядка 6 тысяч электронных ламп, они грелись, как дурные, их нужно было охлаждать. В подвале располагались генераторы, также занимавшие много места. Один должен был давать переменное напряжение 6,3 вольта для накала ламп. Второй 180 что ли вольт, чтобы питать аноды этих ламп, третий давал немного меньшее напряжение для одной из сеток тетрода.


Сотрудницы Вычислительного центра Пермского государственного университета на фоне ЭВМ Арагац, конец 1960-х

После Арагаца начальник отдела Борис Евсеевич Хайкин решил построить еще и малую машину для инженерных расчетов Ереван. Меня перевели на разработку устройства управления. Но так как я училище не окончил, у меня не было инженерного диплома, и я по-прежнему числился техником. Потом на один год из ЕрНИИММ я ушел, а когда вернулся, меня назначили начальником лаборатории. Позже начальником отдела и одновременно заместителем главного конструктора. Это считалось уже не должностью, а званием.


Торжественное заседание, посвященное 10-летию ЕрНИИММ, 1966 г.

Система автоматизации ВВС

В 1967 году мы начали разрабатывать систему автоматизации ВВС вместе с московским НИИ автоматической аппаратуры. Сейчас НИИАА продолжает работу, теперь ему присвоили имя академика Семенихина. Наш совместный проект представлял собой систему вычислительных машин, построенную на американском протоколе ARPANET. Она должна была объединить Генеральный штаб со всеми соединениями ВВС и Военно-морского флота, которыми занимались в Ульяновске. Основная задача состояла в том, чтобы команда нанести авиационный удар дошла из Москвы до самого удаленного из авиационных полков за 10 секунд.

Заказ принес директор института Фадей Тачатович Саркисян. И правильно сделал это была работа на вооруженные силы, и принесла она кучу денег. На них построили много жилых домов для работников института.

Над этой системой я работал до самого конца. Так как я учился в военно-воздушном училище и многих ребят знал, военные принимали меня за своего, даже в штабе ВВС. Познакомили в коридоре с трижды героем Советского Союза Кожедубом. Говорил ребятам, что руку после этого не буду месяц мыть. Мечтал познакомиться с Покрышкиным, но не получилось.


Знаменитый ас Иван Кожедуб (в центре) в 1960-е носил звание генерал-лейтенанта и занимал должность заместителя командующего ВВС Московского военного округа

Наш отдел занимался идеологией системы. Одной из задач была разработка системы отображения. Представьте два больших табло, сделанных из множества электронно-лучевых трубок. Надо было придумать, что и как они должны показывать, как должна обновляться информация. Одно табло предназначалось для выполнения команд, на втором отображались данные о количестве самолетов и т. д. Плюс мы придумывали сами рабочие места: какие клавиши должны быть, что должно отображаться на экране. Было три типа рабочих мест: командный пункт управления (КПУ), унифицированное рабочее место (УРМ) и информационное рабочее место (ИРМ). Это чтобы обмениваться сообщениями.


Поездка в музей ВВС в Монино вместе с высшим командованием ВВС, 1981 г.

Поначалу моя работа строилась так. С 8 до 17 я рассказывал двум-трем ведущим сотрудникам, как надо писать технический проект. Потом они писали, а вечером я садился за стол их корректировать, это продолжалось до 1112 ночи. В таком режиме я работал, наверное, год. Когда мы технический проект завершили, приехали в Москву на защиту. Там устроили большое собрание. Докладывали главные конструкторы каждой части системы. Я сидел с нашими ребятами в самом конце зала. Вдруг пришел Фадей и говорит: Эдик, можешь доклад сделать? Сколько нужно времени на подготовку? Мне не нужно времени, отвечаю. Через минуту председатель объявляет: От системы ВВС с докладом выступит Эдуард Казарян.

Когда технический проект защитили, нам устроили мощный банкет в ресторане Дома офицеров московского гарнизона. Попировали, кое-кто напился. После этого бурных мероприятий уже не устраивалось. Даже когда закончили систему, такого не было. Нас всех просто созвали в Свердловский зал Большого кремлевского дворца и раздали премии. По-моему, было 5 Ленинских и 10 или 12 Государственных. Больше народа наградили только за разработку водородной бомбы наша работа очень серьезной считалась. Одну из Государственных дали мне. Диплом подписан президентом Академии наук Александровым. В Кремле я с удивлением увидел двух-трех человек, у которых уже по две медали Государственных премий висели. Они получали Ленинскую. Мою золотую медаль однажды попросил сын: Подари, буду ее хранить, на стенку повешу. Я подарил, и кто-то ее украл. Только фотография осталась.


Государственная премия СССР была учреждена в 1967 году, была второй по статусу после Ленинской и считалась эквивалентом Сталинской, вручавшейся до 1955 года. В момент учреждения в денежном выражении равнялась 5000 рублей

Командировки

После ЕрНИИММ я года три трудился в Армгипродоре это проектный институт по разработке шоссейных дорог. По рекомендации близкого друга, работавшего в Совете министров, я стал заместителем директора по вычислительной технике. Из ЕрНИИММ я ушел в надежде, что через 5 лет уеду за рубеж. Очень давно хотел это сделать, понимая, что советская система никуда нас не приведет. Но я работал в режиме совершенной секретности. Кроме того, меня заставили вступить в коммунистическую партию. Я брыкался, испортил четыре анкеты, срок действия которой был 6 месяцев. Специально уезжал в длительные командировки. Но все же меня поймали и запихнули в КПСС. У меня до сих пор есть партийный билет.


Монино, 1981 г. Слева Эдуард Казарян, в центре Николай Строев авиаконструктор, заместитель председателя комиссии Совета Министров СССР по военно-промышленным вопросам

Командировки мои, кстати, были в основном в Москву. В какой-то год я в них провел времени больше, чем в Ереване. Дней 250 что ли, но не подряд. Когда систему построили, разъезжал с военными, чтобы посмотреть, работает она или нет. Однажды зимой мы должны были проверить какой-то пункт связи в Сибири. Дорог не было, предстояло ехать по льду реки Амур на уазике. Как только выехали на лед, командир остановил машину, повернулся к нам и говорит: В экстренном случае вы двое выскакиваете в заднюю дверь, вы в окна рядом с вами. Я сижу ни жив, ни мертв. Не хватало еще утонуть в этом Амуре! Но доехали нормально, лед был будь здоров.

Жизнь в Канаде

Когда я работал в Армгипродоре, чехи прислали, письмо, в котором сообщили, что могут подарить нам программу разработки шоссейных дорог и мостов, поскольку в Армении случилось разрушительное землетрясение. Они хотели помочь. Я попросил директора отправить меня в командировку в Чехословакию посмотреть, что это за программа. Тайной мыслью было проверить, могу ли я выезжать за границу.

Директор меня отправил, я неделю или две провел в Праге. Туда еще и команда из России приехала. Потирали руки: Ты повезешь эту программу в Армению, а мы ее у вас свистнем. Ситуация не очень приятная, потому что фактически в глазах чешских друзей я стал бы подлецом. Слава богу, программу эту они нам не подарили, я вернулся в Ереван, зная, что меня могут выпустить. Тогда Горбачев сделал послабление: сказал, что директоры, главные инженеры и заместители директоров на три месяца имеют право выезжать в зарубежные командировки.

Сестра моя в то время жила в Канаде. Когда она уехала, меня хотели с секретной работы снять. Но все знали, что, если это произойдет, работа провалится. Фадей Тачатович Саркисян, который уже был председателем Совета министров, написал ходатайство начальнику КГБ Андропову. Из Москвы пару-тройку раз приезжали люди, чтобы убедиться, что я действительно все знаю, и меня снимать нельзя.


Эдуард Казарян во время интервью по Skype

Сестра мне периодически звонила из Канады. Я ее попросил: Напиши письмо, что какая-нибудь организация приглашает меня для обучения компьютеризации производства, и что все затраты они берут на себя, иначе меня не выпустят. У нее были друзья евреи со своим фотоателье. Они прислали приглашение, директор подписал у министра и меня отправили в командировку.

Чтобы остаться в Канаде, я женился на вьетнамке, с которой мы на курсах учили английский язык. Некоторые удивлялись, но я не сомневался, что она хорошая женщина, и у нас будет нормальная семья. Так и получилось. Мы с ней 89 лет прожили, потом развелись. Но я очень рад, что остался в Канаде. Страна чудесная, свободная. Живу, как хочу, делаю, что хочу. Пока работал, купил себе трехэтажный дом. Зарплата была великолепная, взял в долг в банке 100 с чем-то тысяч долларов и купил. Буквально через 56 лет, как сюда приехал.

Хотя начиналась жизнь в Канаде тяжело. Я не знал ни французского, ни английского только русский и армянский. Те же 56 лет мне пришлось языки учить. Плюс, поскольку я был намерен здесь работать, надо было на этих языках выучить по новой арифметику, алгебру, физику, электронику и так далее. У нас это называется сопротивление или конденсатор, а как у них? В общем, первые годы я потратил на эти дела и еще немножко работал сестра устроила. Она была клиентом одного поляка, державшего компанию по продаже и ремонту разнообразных устройств для бьюти-салонов. Когда он узнал, что я квалифицированный инженер, взял меня к себе. Первые шесть месяцев не оформлял, платил наличными. Потом, узнав, что я учусь в школе английскому и французскому, сказал, что может оформить меня официально не надо платить налоги государству.


Эдуард Казарян (второй слева) рядом с Рафаелем Саргсяном во время поездки в Ереван в 2018 году

Через какое-то время у поляка начался кризис все у него было слишком дорого. Тогда я поступил на работу в самую мощную компанию Канады, занимающуюся разработкой оборудования для тех же бьюти-салонов. Там я работал довольно долго. Лет в 70 можно было уйти на пенсию, но меня не хотели отпускать. По закону я должен предупредить работодателя об уходе за неделю. Мой руководитель сказал: Нет, так не получится. Напиши мне письмо. Я написал. Он: Нет, через месяц ты должен подтвердить мне письмом еще раз. Через месяц я подтвердил. Он прибежал ко мне и говорит: Президенту фирмы неудобно тебя просить, а я скажу. Согласишься ли ты поехать в Майами на месяц там поработать? Мы купим билет туда-обратно, положим в твой карман 1000 долларов, обеспечим квартирой и машиной. Поехал, месяц поработал там. Вернулся, начал бездельничать. Так и бездельничаю до сих пор. Дом, купленный за 140 тысяч, через несколько лет продал за 360. Мне повезло: цены на недвижимость очень резко поднялись. Купил квартиру за 170 тысяч. По нашим понятиям, трехкомнатную. Делаю что хочу.